Иллюзионист 37

Документы, предоставленные Ириной, содержали неопровержимые доказательства, свидетельствующие против ряда лиц, в числе которых были Старицкий и Стародубский.  Они полностью изобличали Юрия Старицкого в злоупотреблении служебного положения для получения личной выгоды в виде денег и услуг, а князя Романа   в любовной  связи с императрицей.  Эти сведения   могли навсегда погубить их репутацию и карьеру. И всё же Елена колебалась. Если насчёт Старицкого особых сомнений не было, мошенник не заслуживает снисхождения, то предавать огласке  любовные шашни князя Романа с  Леонтией казалось ей некрасивым поступком.  Правда сам Стародубский не погнушался прибегнуть к грязным приёмам, когда с помощью покойного Несвицкого  попытался скомпрометировать Елену, подсыпав в вино шпанскую мушку.
 "All's fair in love and war" ( «В любви и на войне все средства хороши», – вспомнилась ей английская  пословица.

Только легче на душе от этого не стало.
Конец колебаниям поможет совет друзей и соратников.
Встречу с ними решила провести в доме Дашковой, что находился на Никитской улице.

Встретила Оболенскую сама хозяйка дома, которая скупо улыбнулась, проявляя радость:
- Все уже в сборе. Ждут вас. Я сожалею, что не присутствовала на вашей дуэли с Дзакария, но мне рассказали, как вы её уделали.

- Всего лишь  чётко выверенная техника, отточенная  на практике, - пожала плечами Елена.
 
Им пришлось пройти несколько помещений, чтобы оказаться в кабинете, где ожидали Елену Горчаков и Лобанов.
Идя за Дашковой, Оболенская с  интересом разглядывала  обстановку. Её приятно удивило, что та не была такой же аскетичной и холодноватой, как их владелица. Напротив, стили их жилья совпадали. Впрочем, стиль ар-нуво  уже  давно стал  тенденцией, так что это  неудивительно.
Большие вытянутые окна, широкие дверные проёмы, семейное фото в красивых  рамках, вазы разной высоты, формы и цвета. Мягкие, плавные линии без жёстких переходов. Пастельные и приглушённые  оттенки. Но если в доме Елены  в интерьере главенствовали:  светло-бежевый, светло-серый, жемчужный, песочный с акцентами в виде  голубых, мятных, сиреневых и розовых элементов;  то в доме Дашковой были  более насыщенные краски – лаванда,  аквамарин  с акцентом на  бледно-терракотовый, белый и  тёмно-зелёный.

Дашкова приоткрыла дверь в кабинет, пропуская вперёд Оболенскую.
Первым делом Елене бросился в глаза  чеканный профиль князя Горчакова. Затем, взъерошенная светлая шевелюра Лобанова. Они обернулись, как только та вошла. Зашедшая за ней Дашкова плотно прикрыла дверь.
- Добрый день, господа!
Перейдём сразу к делу, для которого мы здесь собрались, – с этим словами Елена вынула документы из папки и передала им для ознакомления.
Горчаков, Лобанов и Дашкова внимательно их прочитали.
- Со Старицким всё понятно. Жалеть его не за что и нечего, -  произнесла Елена, как только остальные закончили чтение. - Чтобы поставить такого человека, как Старицкий на место, надо ударить по самому  для него больному – кошельку и репутации. 
- Стоит ли открывать ящик Пандоры,  предавая огласке связь Стародубского с императрицей и  доводя сведения до императора? Хочу услышать мнение каждого.

- Как подданные российского императора, мы не имеем право скрывать от него измену его супруги, – твёрдо ответил Горчаков, хотя складка раздумий залегла у него между бровей, делая его лицо хмурым  и неприветливым.

- Я согласна с князем, – поддержала его Дашкова, весь вид которой тоже выражало крайнюю степень раздумий, а черты лица заострились.

- Я тоже! – с воодушевлением подхватил Лобанов. В отличие от остальных, его мало интересовала этическая сторона  этого дела. Он воодушевился, как игрок за карточным столом, которому выпали козыри. 
Высказавшись, они замерли, ожидая окончательного решения, которое должна была принять Елена.
Она молчала некоторое время, затем тряхнула головой, словно отметая колебания.
- Я поддерживаю ваше решение, хотя видит Бог, как мне тяжело пойти на это. Знаю, мой отец не одобрил бы, но я не мой отец.

- Нельзя вести борьбу в белых перчатках, – ободряюще сказал Горчаков.

Дашкова наклоном головы выразила согласие с его словами.
Лобанов недоумённо на них посмотрел, не понимая, какие могут быть колебания, когда появилась такая возможность нанести превентивный удар.  Ударить первой и заставить противников реагировать, а не ставить собственные условия. И тем самым вывести их из игры.
- Документы по делу Старицкого  я поручаю вам, князь Горчаков.  Княгине Дашковой предстоит заняться теми из списка, кто связан с кражами и кумаством.
Стародубский – ответственность князя Лобанова.
На этом  всё, господа.
Попрощавшись, Елена ушла первой. Она села в свой автомобиль и поехала вперёд, чтобы немного прогуляться и немного забыться.
Начало осени, Бабье лето, последние отголоски тепла.
Когда проезжала по Харитоньевскому переулку, то чуть не сбила молодого человека, который переходил дорогу, не обратив внимание на проезжающий автомобиль. Вовремя затормозила.
- Надо смотреть по сторонам, когда идёте, через проезжую часть, сударь! – резко сказала ему и замолчала, увидев его обалдевшее лицо и широко раскрытые глаза. Он смотрел на неё, «словно громом поражённый», испытывая сильное потрясение и мгновенное чувство влечения и духовной близости.
Елена поняла его состояние (женщины всегда чувствуют, какое впечатление они произвели на противоположный пол).
Внимательно его осмотрела. Судя по одежде и внешнему виду он явно принадлежит к высшему сословию.  Высокий, стройный шатен с аристократической внешностью. Только она его прежде не видела.

- Прошу прощения, сударыня. Я торопился домой и допустил оплошность, не посмотрев по сторонам.

- И где ваш дом? – собираясь уже предложить его подвезти.

– Он перед вами, – молодой человек указал рукой  на особняк с красным крыльцом,  резными карнизами и  декоративными башенками.

- Это Палаты бояр Волковых, – вспомнила Елена.

- Позвольте представиться, Александр Павлович Волков.