Сновидения призрачной любви

Глава 13. Последнее тепло

К университету, где работала Виктория, я шёл через большой городской парк. Да, осень здесь наводит свой особый порядок, который умиротворяет наши души, вызывает умиление и тихий восторг золотистым и багряным волшебным пламенем, которым сейчас объята листва клёнов, дубов, вязов, берёз, осин и тополей. Это волшебное пламя не обжигает, и огонь этот тихий, неспешный, вкрадчивый делает своё необратимое дело с деликатной осторожностью, не мешая лесному миру пребывать во власти  лёгкой грусти  об ушедшем лете.
Работники парка в серых спецовках сметали листья в кучи и затем небольшими партиями бросали в разведённый костёр. Пламя жадно набрасывалось на каждый новый ворох листьев и быстро пожирало его, превращая в хрупкий, почти невесомый пепел. Картина сгорающих в пламени листьев сразу вырвало из глубин памяти первые два четверостишия, когда-то написанного мной стихотворения, посвящённого осени:

Миром и душою нынче правит осень,
Усмиряя страсти и порывы в нас.
Сердце вдруг согреет в небе сером просинь –
Как это бесценно именно сейчас!

Проведу ладонью по озябшим веткам:
Доживём ли с вами вместе до весны?
Души листьев вьются к небу в дыме едком
И придут к нам снова в сумрачные сны.

     Я ещё несколько минут как заворожённый смотрел на жадное пламя костра, но поймав, на себе насторожённые, преисполненные подозрительности взгляды сотрудников парка, решил продолжить свой путь дальше.
Дойдя до небольшого озера, я невольно остановился. Впереди, почти у самой кромки воды, стояла красивая луноликая женщина лет тридцати, скорее всего, татарочка. Перед ней этюдник с закреплённым загрунтованным картоном – она писала масляными красками этюд. Никогда раньше не видел художника вот так, в реальной творческой работе, и не в мастерской, а на улице – в море житейском.

     Мне как-то стало неловко от того, что я остановился за её спиной и начинаю глазеть на её творческий процесс. Ей, скорее всего, хочется сейчас одиночества, сосредоточенности, ухода в себя и в создаваемый на картоне  прекрасный мир. А тут вот он – очередной зевака, любопытствующий тип, который всегда норовит сунуть нос куда не следует.  И больше всего её, наверно, раздражает то, что вот такой, как я, дилетант в искусстве, естественно, будет сравнивать по принципу – похоже или непохоже то, что на картине, и то, что в жизни.
Но ведь живописец – не фотограф. Своей кистью он творит новый мир, пропуская вот эту конкретную ситуацию через свою душу, свой интеллект, через нажитый жизненный опыт.

     Женщина оглянулась на меня, в её глазах я прочитал лёгкое удивление,  приветливость и, как мне показалось, желание дать мне  оценку по  первому впечатлению. Она не стала бесцеремонно рассматривать  меня сверху вниз, определяя по одежде и обуви мой  социальный статус, а смотрела прямо  мне в глаза, ожидая от меня первую фразу. Я, конечно же, не стал её разочаровывать:
– Добрый день, прекрасная незнакомка! Приношу извинение за то, что нарушил Вашу творческую уединённость. Признаюсь честно – никогда не видел художника в деле, а тут вот Вы. Ну, вот и не смог пройти мимо. Для меня всегда было тайной и волшебством то, как художник на палитре, смешивая разные  краски, потом на холсте создаёт восхитительные образы природы, городов и деревень, животных и людей. Всегда считал и буду считать это сверхъестественным процессом.
– Здравствуйте! Вы мне совсем не мешаете. Стойте, сколько Ваша душа пожелает.  Мне, наоборот, нравится, когда совсем незнакомые люди вдруг проявляют интерес к моему творчеству. Кстати, меня зовут Рашида, а Вас?
– Владислав. Надо же, как эффектно у Вас получается: этот осенний парк и озеро – всё как живое. Это Вы  сейчас делаете этюд к будущей картине, и как же она будет называться?
– Всё правильно понимаете – это пока этюд, а картина  будет называться: «Последнее тепло».
– Красивое название, но вот только, как мне кажется, немного грустное. Присутствует в этом слове какая-то фатальная необратимость, роковая законченность.
– Название для этой картины родилось случайно. В прошлом году, в ноябре, я шла с подругой по  аллее другого городского парка. Был хмурый серый день, небо того и гляди заморосит, но вдруг откуда-то налетел порывистый ветер и в одном месте разорвал серое небесное одеяло. В эту прореху тут же ворвался сияющий солнечный свет. Он мгновенно разлился по притихшей аллее, по пожухшей траве, по скамейкам  и лицам встречных прохожих. Одарил он и нас своим живительным светом и теплом. Подруга тогда задумчиво улыбнулась и тихо сказала: «Вот оно, последнее тепло этой осени. Протяни ладони к солнцу! Чувствуешь, как оно их согревает?! Не зевай, лови этот чудесный момент жизни».

Я действительно  в те секунды почувствовала это внезапно подаренное небесами солнечное тепло, и тоже радостно улыбнулась. Вот так приходит в жизни порой нежданная удача и радость.
– Как это красиво и романтично! Интересно было бы посмотреть на законченное произведение.
–  В первых числах декабря у меня открывается в Центральном выставочном зале персональная выставка – вот и посмотрите. Вы же местный? Хотя больше на приезжего смахиваете.
– Да, я местный. Бывший главный инженер механического  завода. Завод обанкротился, и я теперь пока официально безработный.  Так, днём приторговываю на рынке сникерсами и сгущённым молоком, параллельно пытаюсь найти нормальную постоянную работу. Но пока что-то не получается. Видно, таких, как я, немало.
– Вот оно что! Так, может, поможете мне решить одну проблемку? Мне для выставки не хватает одного портрета – попозируйте у меня в мастерской, хоть урывками, когда у Вас будет время. Очень уж у Вас колоритная, яркая, запоминающаяся внешность. Волевое, мужественное лицо и выразительные голубые глаза, преисполненные светом разума и душевного тепла. Ну, прям самый красивый мужчина Древней Греции Алкивиад – государственный деятель, оратор, полководец, родственник Перикла, лидера афинского полиса и ученик великого философа Сократа.
– Рашида, помилуйте! Вы так меня совсем захвалите. Где Алкивиад и где я? Между нами целая вечность. Хотя, с другой стороны, – Ваши слова мне приятны. Льстит, что я похож на знаменитого античного героя.  Я тоже о нём читал в юности. Как же много у него было амурных похождений!  Женщины любили этого красавчика. Но часто он перебарщивал, и милые похождения перерастали в откровенное распутство и пьянки. Сократ его неоднократно за это журил.
– Так, я, конечно же, согласен позировать. Какой, интересно, получится портрет?! Хотя, что это я? Вон как у Вас всё здорово получается!  Вы, скорее всего, во всех жанрах работаете, что, на мой взгляд, наверно, очень тяжело. Универсальность – это, скорее всего, удел немногих.
– А вот и нет. Художник должен  уметь  работать во всех жанрах – ведь он же мастер, профессионал. Да, в процессе движения по своему творческому пути возникают отдельно взятые предпочтения, но это нормальный, закономерный процесс. И если большая часть моих живописных полотен относится к пейзажной живописи – ничего в этом удивительного нет.

     Чужая душа  – потёмки, а своя? Её движения порой тоже сложно рационально объяснить. Ну вот необходимо ей, чтобы я сейчас писала этот прекрасный уголок нашего города, – и я, как миленькая, пишу. Душа каждого творческого человека непременно связана с космосом, с теми высшими сферами, которые нам и подсказывают исподволь, на что в окружающей жизни сейчас нужно обратить пристальное  внимание. Мы же сами иногда произносим фразу: «Все мы ходим под Богом». И это буквально так и есть.

     Я, например, выработала в себе потребность постоянно удивляться окружающему миру, так, как будто я только впервые сюда прибыла из другой галактики и никогда до этого ничего подобного не видела. Удивляться и восхищаться всей этой бесконечной красотой! Ну вот же, посмотрите, как красив этот кленовый лист! Как он сложно устроен, как от него эффектно отражается свет осеннего солнца. Это же так красиво!

     Ой, Владислав, извините! Я совсем забыла, что Вы, условно говоря,  – технарь. Инженеру моё лирическое чириканье, наверное, странно, нелепо, а может, даже и смешно?
     – Рашида, полноте! Вы же, наверное, успели заметить, что я с нескрываемым удовольствием Вас слушаю. Я полностью согласен с тем, о чём Вы только что говорили. Но настоящий инженер не должен быть в душе заплесневелым сухарём. Нет, нет и ещё раз нет! Это должна быть разносторонняя, многогранная личность. Мне, например, очень нравится философская лирика Рабиндраната Тагора.
     В своём бессмертном «Гитанджали» он открывает нам целую духовную Вселенную, в которой человек всю свою жизнь соизмеряет с Богом, стремится быть ему подобным насколько это возможно. Я много раз перечитывал эти жертвопесни и ещё буду перечитывать много раз. В них поэт является связующим звеном между нами, людьми, и Богом. Около двадцати отрывков я заучил наизусть. Вот, например, как мастерски он описывает, казалось бы, заурядную, повседневную картину, которую поэт видел почти каждый день:

     На морском берегу бесконечных миров собрались дети. Беспредельное небо неподвижно над ними  и немолчные воды охвачены бурей. На морском берегу бесконечных миров с криками и плясками собрались дети. Строят они себе домики из песка и играют пустыми раковинами. Из листьев опавших они сплетают себе кораблики и, улыбаясь, пускают их по широкой пучине. Дети играют на морском берегу миров.
     Они не умеют плавать, они не умеют закидывать сети. Искатели жемчуга ныряют за жемчужинами, купцы плывут на своих кораблях, а дети собирают камешки и снова разбрасывают их.
     Они не ищут скрытых сокровищ, они не умеют закидывать сети. Море вздымается с хохотом, и бледной улыбкой мерцает морской залив. Смертоносные волны  напевают детям  незатейливые песни, как поёт мать, качая колыбель младенца.
     Море играет с детьми, и бледной улыбкой мерцает морской залив. На морском берегу бесконечных миров собрались дети. Буря мечется в бездорожном небе, корабли бесследно тонут в пучине, смерть свирепствует, а дети играют. На морском берегу бесконечных миров  великое собрание детей.

     Ну что, Рашида, впечатляет?!
     – Гигант мысли, что тут ещё можно сказать. Владислав, а кто из великих художников Вам близок своим творчеством?
     – Ответ на этот вопрос не буду комкать, так как хочу оставить его на потом, когда приду в мастерскую позировать. Тогда и поговорим. Просто сейчас у меня встреча в университете на кафедре философии – уже буквально через тридцать минут. Поэтому мне, к сожалению, придётся  Вас покинуть, Рашида. Очень приятно было познакомиться и пообщаться.
     – И мне тоже! Вот, я здесь на листе отрывного календаря записала адрес моей мастерской. После 16.00 я почти всегда там. Буду Вас ждать – красавец Алкивиад.
     – Обязательно приду, Рашида, до встречи!
     – До встречи!

     Я пошёл дальше по осеннему парку, шёл и думал о том, что ещё пол часа назад я ничего не знал об этой женщине, а теперь ощущение, что мы  давно знакомы. Полчаса назад я и представить себе  не мог, что кто-то изъявит желание писать мой портрет, а затем его  представить на персональной выставке, а теперь это реальность. Полчаса назад я и не предполагал, что нужно  себя приучать искренне удивляться и радоваться окружающей красоте, как будто ты  только что первый раз прибыл на эту Землю из другой Галактики. А теперь эта мысль  кажется мне очень даже стоящей  и привлекательной.  Что ж, жизнь порой нам дарит приятные сюрпризы и её за это нужно благодарить.

     Подходя к парадному подъезду университета, я увидел Викторию. Внешность у неё была импозантной – эффектный деловой костюм, моднючие туфельки и такая же прическа. Сейчас  мне даже не верилось, что в прошедшее воскресенье я видел её в роли  дворника.  Скорее всего, она ждала меня. Так и есть. 
     – Здравствуй, Владислав! Вынуждена тебя огорчить, но лекция сегодня не состоится. В малом лекционном зале какие-то проблемы с электропроводкой возникли, и там сейчас работают электрики.
     – Здравствуй, Виктория! Ничего страшного, значит, так и должно было сегодня произойти – это знак свыше.  Значит, Время не хочет, чтобы мы его сегодня обсуждали  и делали о нём какие-то выводы.
     – Ну уж конечно – как бы не так! О Времени мы сегодня обязательно поговорим, но в другом месте. Владислав, скажи честно, ты когда-нибудь посещал планетарий?
     – Только один раз в ранней юности. Меня туда привёл старший брат. Одним из его многочисленных увлечений была астрономия.
     – Мне сегодня позвонил давнишний институтский друг Марк Вельдман – директор планетария. Пригласил в гости и сказал, что планетарий уже в этом месяце будет закрыт – нет финансирования. Мол, лови момент, пока не прикрыли. Он также грозился угостить своим фирменным пирогом с грецкими орехами и курагой. По выпечке он большой спец – это его хобби.
Ну что, Владислав, навстречу звёздам? У меня сегодня  больше нет занятий, и я отпросилась пораньше у своего руководства.
     – Звучит, конечно, заманчиво, но пригласил-то он тебя, а обо мне речи вообще не было.
     – Владислав, голубчик, не напрягайся! Маркуша мировой мужик – остроумный и компанейский. Он будет тебе рад – у меня изощрённая интуиция в отношении людей.
     – Ну, Виктория, умеешь же ты убеждать. Ладно, составлю тебе компанию. Нас ждут звёзды и бесподобный пирог – вперёд!
Мы рассмеялись и направились по берёзовой аллее в сторону планетария. Проходя мимо старого дома культуры с прилегающим к нему парком отдыха, Виктория немного замедлила шаг и с нескрываемой грустью в голосе обратилась ко мне:
    – Владислав, а ты,  случаем, не захаживал в юности на танцплощадку этого дома культуры?
    – Как же не захаживал, ещё как захаживал! В первый раз, когда я сюда ради любопытства заглянул, меня чуть не отметелили местные хулиганы. Подошла ко мне недружелюбно настроенная троица, и один из них по виду – главный, с заговорщической интонацией в голосе  спрашивает: «Интеллигенция, ты чего здесь забыл?  Это парк и дом культуры механического завода. Таким, как ты, здесь не место».
     Он толкнул меня на стоящего за моей спиной своего товарища. Я невольно наступил тому на ботинок. Он вскрикнул от боли, схватил меня за грудки и с искажённым от злости лицом прошипел: «Ты только что испачкал мне ботинок, паскудник! Что скажешь в своё оправдание?»
    – Так я же, того, нечаянно! Ваш друг меня толкнул.
    – А ты знаешь, интеллигентное чмо, что за нечаянно бьют отчаянно?
    В следующую секунду он размахнулся правой рукой, чтобы ударить мне в лицо, но на полпути его рука налетела на подставленный чей-то здоровенный кулак. Я оглянулся и увидел высокого здоровенного мужчину. На рукаве у него алела повязка с тремя буквами  «ДНД». Это был старший наряда добровольной народной дружины в тот вечер.  Здоровяк зычным хрипловатым голосом обратился к моему обидчику:
    – Что, Виктор, опять тебя на подвиги потянуло? Чего к парнишке пристали? Он так же имеет полное право здесь отдыхать. Что не так-то?
    – Он чужак, он из другого района, и мы просто хотели его проверить на слабо.
    – Ох, Виктор, смотри, чтобы подобные проверки тебя до скамьи подсудимых не довели.

    Вот такое знакомство у меня состоялось с этим парком. Ни та троица, ни я тогда не знали, что  через годы я стану главным инженером  этого самого механического завода.
    А у тебя, Виктория, тоже какая-то судьбоносная история связана с этим парком?
    – Да, связана. Одним из субботних вечеров, после того, как закончились танцы, я с подругой пошла домой. Вдруг кто-то сзади грубо схватил меня за руку и, дёрнув назад, развернул к себе.  Это был незнакомый мне высокий  плечистый парень, от него сильно разило  алкоголем. Оглядев меня пошловато-хамским взглядом с ног до головы, изрёк:
    – Куда торопишься, цыпа? А со мной познакомиться хочешь? Хотя, что это я – твоё желание не в счёт. Этот вечер, а может быть, и ночь, мы проведём вместе. Всё поняла?
    Вдруг за спиной этого хама раздался  ироничный голос:
    – Не кипятись, приятель! Просто отпусти мою девчонку и вали  без проблем на все четыре стороны.
Хам опешил от такой внезапной дерзости в его адрес и, отпустив меня, повернулся к новоиспечённому сопернику:
    – Это кто здесь сказал МЯУ? Я из тебя сейчас отбивную сделаю.
Но отбивную из незнакомца он сделать не успел, так как в эту же секунду получил жёсткий удар под дых. Удар был реально сильным – хам выпучил глаза от боли, схватился руками за живот и сел на корточки. Просто он не знал, что удар ему только что прописал мастер спорта по боксу.
Благородный рыцарь  немного наклонился  к хаму и  так спокойно ему сказал:
    – Ещё раз к ней пристанешь – мозги стрясу. Запомни это.
Потом он улыбнулся и предложил проводить нас до дома, дабы к нам  ещё какой-нибудь хам не пристал. Мы, естественно, согласились. Этот благородный рыцарь потом стал моим мужем. Вот такая криминальная история со мной произошла в этом парке.
    – Мы с тобой оба прошли здесь через криминал!  Да, сколько интересных историй у каждого человека таится в его жизненном багаже. Стоит только начать вспоминать.
    – О. Владислав, мы с тобой уже почти пришли – вот и планетарий.  Ну что нам сегодня интересного Марк Давидович преподнесёт? Профильное образование у него астрофизик, но круг его интересов распространяется далеко за пределы этой специализации. Ладно, нечего загадывать – нажимаю на звонок.

    Дверь нам открыл мужчина среднего роста, как две капли воды, похожий на Льва Давидовича Троцкого –теоретика марксизма, одного из организаторов Октябрьской революции 1917 года и создателя Красной армии. Я даже немного растерялся от такого поразительного сходства и не смог не улыбнуться.
    – Марк, привет! Рада тебя снова видеть в здравии и профессиональной сосредоточенности. Я сегодня не одна – это мой давнишний друг  Достигаев Владислав Евгеньевич. Он главный инженер  на механическом заводе, который пока, по непонятным причинам, остановлен. И как в таких случаях обычно говорят:  «Прошу любить и жаловать!»
    Владислав, – это Вельдман Марк Давидович  – тоже мой давнишний друг, бесконечно интересная личность. Его можно слушать  часами, затаив дыхание. О космосе он очень интересно рассказывает, создаётся впечатление, что он там сам периодически бывает и всё  досконально изучил. Так что тоже прошу любить и жаловать!
    – Виктория, дорогуша! Как я рад, что ты сегодня пришла ко мне в гости, да ещё не одна, а с давнишним другом. Владислав Евгеньевич, обращайтесь ко мне просто по имени – официоз нам тут сегодня ни к чему.
    – Я только «за»! И Вы, соответственно, ко мне тоже!
    – Ну, что, господа, пойдёмте в мой кабинет – буду вас угощать ароматным чаем и моим любимым пирогом  с курагой и грецкими орехами.
    – Ох, Марк, мы ведь сегодня могли и не прийти. Я Владиславу пообещала прочитать лекцию по философии, но в лекционном зале какие-то возникли неполадки с электропроводкой. Там сейчас трудятся электрики. И вот мы здесь.
    –  А тема-то какая должна была прозвучать?
    – Время в античной, средневековой философии и философии нового времени.
    – Виктория, голубушка! Ты что, на полном серьёзе собиралась два с половиной часа пресенговать  мозги Владислава философскими изысками?
    – А что? По-моему, тема очень даже интересная.
    – Она, может, и интересная, но ведь он инженер, технарь – привык работать с конкретными механизмами, а тут абстрагироваться нужно. Французский композитор Гектор Берлиоз как-то сказал неутешительные слова о Времени: «Время – великий учитель, но, к сожалению, оно убивает всех своих учеников». И ведь он абсолютно прав.

    Время и нас, други мои, тоже каждодневно убивает. А я вам проще скажу – уберите из Вселенной всё: звёзды, галактики, галактическую пыль, уберите всё материальное, всё до последнего атома. Вопрос о Времени отпадёт сам собой. Некому будет рождать его в своих мозгах и привязывать к движущимся в пространстве материальным объектам. Ведь вокруг – НЕБЫТИЕ.
    Но даже если Время само по себе существует, бесконечность пространства обнуляет его для нас – людей. Перелёт с континента на другой континент нам кажется долгим и утомительным, а масштабы Вселенной? Наши примитивные, заскорузлые мозги никогда не смогут эти масштабы себе представить, а если бы смогли, то человечество впало бы в беспросветное уныние от осознания своего бессилия перед вот этой грандиозностью.

    Чтобы осваивать грандиозность, нужны намного большие материальные ресурсы, чем те, которыми обладает человечество. Да и те, которыми оно обладает, – стремительно тают. Короче, остаётся надеяться только на чудо.
    Кстати, некоторые великие поэты очень тонко чувствовали отрешённость космоса от земного человека, его глубинную непостижимость и необъяснимую опасность, которую он в себе таит. За примером далеко ходить не надо.
Вот, например, стихотворение Александра Блока, которое он посвятил своей матери:

Друг, посмотри, как в равнине небесной
Дымные тучки плывут под Луной,
Видишь, прорезал эфир бестелесный
Свет её бледный, бездушный, пустой?

Полно смотреть в это звёздное море,
Полно стремиться к холодной Луне!
Мало ли счастья в житейском просторе?
Мало ли жару в сердечном огне?

Месяц холодный тебе не ответит,
Звёзд отдалённых достигнуть нет сил…
Холод могильный везде тебя встретит
В дальней стране безотрадных светил.
1898 год
 
    Ладно, не будем о грустном – ведь каждое новое знание умножает печаль.
Хотел вам сегодня показать Магелланово облако – это галактика, которая от нас находится примерно в 150000 световых лет. Но, к сожалению, к вечеру стало облачно, и наш телескоп перед этой земной реальностью бессилен. Немецкие астрономы выдвинули предположение, что именно там находится Обитель Бога. Так это или нет – сложно сказать. Но где-то эта Обитель обязательно есть.
    – Марк, какой же у тебя вкусный пирог! Извини, но я уже третий кусок ем – сладкоежка же я.
    – Твоя похвала для меня – бальзам на душу! Владислав, бери ещё кусок, давай я ещё чаю налью.
    – Не откажусь! Здесь я с Викторией полностью солидарен – пирог просто восхитительный.
На столе неожиданно и как-то резко зазвонил телефон. Марк Вельдман поднял трубку           – разговор его с кем-то на том конце провода был недолгим.
    – Ну что, други мои?  Сегодня, похоже, день  сорванных мероприятий – меня вызывают в администрацию города. Нам придётся на сегодня попрощаться, но в эту субботу я вас приглашаю к себе на дачу, она на берегу реки. А значит: рыбалка, уха и продолжение разговора о Времени, а может, и о чём-нибудь другом. С замечательными людьми всегда найдётся о чём поговорить.