Глава 46. Встреча третья. Мудрецы

Глава 46
Встреча третья. Мудрецы


Осень 626 года, Кирополь, ныне город Ура-Тюбе в Туркменистане.


Поток восставших продолжал редеть.

– О правитель, не следует ли нам перейти в контратаку? – спросил один из полусотников Рустама.
– Продолжайте стрелять тупыми стрелами, и наслаждайтесь зрелищем! – произнёс Рустам, – ну а мне пора вернуться в тронный зал. Мои пехлеваны уже ведут заговорщиков из дома купца Салима.

Повелитель Кирополя сделал ещё пару выстрелов, развернулся, и пошёл к спуску со стены. Его охрана последовала за правителем.
Восставшие, несмотря на то, что ворота были сломаны, хаотически бегали перед входом в цитадель. Большинство уже получили достаточно тяжёлые травмы от стрел, и долго стоять на открытом месте никто не рисковал. Постепенно бунтовщики возвращались к помостам на рыночной площади, где танцевали и пели жрицы Кибелы. Издалека было плохо видно, но страсти там явно накалялись, и вот толпа вышла из-под контроля, и началось насилие. Крики усилились, помосты были заполнены беснующейся толпой. Мелькнули ноги пары жриц, и вот уже только колыхающееся море тел было там, где ещё недавно пели и танцевали красавицы из храма Кибелы.

Полусотник ругнулся, достал боевую стрелу, и со злобой послал её в особо наглого мерзавца, который пытался подобраться к воротам через сады внутреннего города.

Джамшид привел пленных прямо в тронный зал, где застал забавную картину.

Правитель стоял в дверях, и его строго отчитывала девочка лет девяти. Переводил её слова один из восточных странников с длинным шестом в руках. Глава посольства империи Тан сидел на стульчике перед троном, а на троне в расслабленной позе спал молодой человек приятной наружности.

Джамшид поначалу решил, что переворот удался, и выхватил кинжал, чтобы немедленно совершить самоубийство.

Он уже размахнулся, как начал понимать, что говорит девочка:
– О, правитель, да будет тебе известно, что Фарн пищи не распределён равномерно по всему объёму! Фарн может оказаться в последней рисинке, и потому всю пищу следует доедать без остатка!
Также верно и другое. Когда твой слуга несёт тебе блюдо с варёным мясом, опустив большие пальцы в еду, Фарн пищи правителя может прилипнуть к его пальцам, которые он затем оближет, и твоя удача перейдёт на твоего раба!
Поэтому пусть правителю приносят на специальном подносе только что сваренную пищу, закрытую плотной крышкой, и пусть крышку с пищи снимают только перед лицом правителя! И пусть слуга даже не будет нюхать пар, поднимающийся от твоей пищи!
Только так ты сможешь сохранить свою удачу!
И пусть пищу правителю всегда подают свежей, а не разогретую с третьего дня!
Ибо Фарн пищи пребывает в ней от момента начала кипения воды до её полного остывания, а потом уходит!

Правитель уважительно смотрел на девочку, значительно кивал и соглашался.

Чуть позади стоял дрожащий подавальщик пиши с жирными большими пальцами рук, не смея их облизать, или обтереть о замасленный халат. Подавальщика испепелял взглядом распорядитель церемонии, держа в руках блюдо с тушеным мясом, в котором негодяй, без сомнения, обмыл свои большие пальцы, похищая Фарн пищи.

Джамшид подошёл к ним, и подавальшик с распорядителем рухнули на колени. Только сейчас полусотник осознал, что всё ещё держит в поднятой руке обнажённый кинжал. Он аккуратно засунул его в ножны, и сделал знак провинившимся немедленно покинуть зал.

Рустам выслушал мистические поучения от волшебной девочки, и вместе с Джамшидом подошёл к трону:
– Как он сладко спит, – произнёс Рустам, – а большинство правителей ощущают под собой не сиденье, а острия копий и лезвия мечей!

– Он всегда засыпает после сеанса психоанализа, – сообщил Сюаньцзан. Сегодня рядом не было привычной ему кушетки, и бедняга сел на ваш трон, повелитель, – оправдывался Сюаньцзан, – он серьезно болен, прошу повелителя простить его.

– Хорош бедняга, путает троны повелителей со своей кушеткой, – усмехнулся Рустам, – перенесите его на мою кровать. Пусть император Великой Тан не сетует, что я его принца не узнал, у Рустама глаз намётан, от меня такие вещи не скроются!

Подбежали слуги, аккуратно подняли на руки спящего Чжу Бацзе, и неслышной походкой понесли его во внутренние покои.

– А теперь будет настоящий суд! – провозгласил Рустам, – ведите купца Салима!

Джамшид крикнул своим пехлеванам, и в тронный зал ввели купца, подозреваемого в заговоре.
Рустам вернулся на свой трон, и грозно вперился взглядом в вошедшего.

Купец Салим был высок и худ, его роскошные одежды были порваны, но держался он твёрдо, и не без изящества.

– Признаёшь участие в заговоре? – сурово спросил Рустам.
– О повелитель Кирополя, – произнёс купец, – ты же знаешь, что я подданный владыки Самарканда, и ты не можешь судить купца из другой страны!
Рустам почесал затылок:
– Есть такое соглашение, купцы неприкосновенны. Но ты должен честно ответить, что за люди были в твоём доме, и как они связаны с восстанием?
– Не вижу смысла скрывать, мой владыка попросил меня предоставить помощь трём мудрецам, занимающимся чем-то вроде волхвования.
Мудрецы сии пытаются использовать магию, дабы воздействовать на законы этого мира, и мой владыка предпочёл, чтобы они колдовали подальше от Самарканда. Я и сам не в восторге от их экспериментов, поэтому говорю всё без утайки.
– Понятно, – Рустам потер лоб, и махнул рукой, – тебя отведут погостить у меня. Возможно, уже завтра я тебя отпущу. Но сначала мне нужно проверить искренность твоих слов допросом свидетелей.

Купца Салима отвели, и Рустам посмотрел на Джамшида:
– Кто у нас следующий?
Полусотник нагнулся, его помощник прошептал на ухо имя.
– Кал Малхаз, – провозгласил Джамшид, мудрец из Персии!
– Однако, отвратительное имя, – проворчал Рустам, – ведите!

Двери открылись, и двое воинов с большими булавами ввели пленного. Персидский мудрец обладал густой длинной бородой, был практически полностью лыс, но был даже величав в своих изодранные одеждах.
– Какая глыба! – восхитился Ша Сэн.

Малхаз прошел в центр зала, и произнёс:
– Призрак бродит в Согдиане, призрак власти шудры!

Всё содрогнулись.

– Поскольку наш допрос перерастает в религиозный диспут, – произнёс Рустам, – я попрошу нашего гостя, уважаемого Трипитаку, продолжить общение.

Сюаньцзан вздрогнул, Мин Юэ подбоченилась, а Сунь Укун приготовился переводить.

– Прежде всего, – произнёс Сюаньцзан, – просим рассказать, что такое власть, и как могут властвовать те, кто создан для подчинения!

Кал Малхаз поднял глаза к Небу, и произнёс:
– Четыре великих кальпы властвуют во Вселенной. В первую из них власть принадлежит жрецам. Во вторую власть переходит к воинам. Мы сейчас находимся в промежутке. Власть от царей-жрецов переходит к правителям-воинам, такова природа и власти правителя Кирополя, и власти императора великой Тан.

– Это кажется нам естественным и нормальным, – произнёс Трипитака, – но как же может власть попасть в руки правителя-купца?
Кал Малхаз принял величественную позу, и произнёс:
– Никакой купец не сможет единолично осуществлять царскую власть. Но множество купцов могут править на основе выборной демократии.

– Но отчего же демократия вдруг сменит автократическое правление? – поинтересовался Сюаньцзан.

– Прошу пригласить сюда моего сподвижника и близкого друга, волхва Энки Дула! – произнёс Кал Малхаз, – он много лет изучал мудрость халдеев, и их учение о Мессии.

Рустам кивнул Джамшиду, и в зал ввели ещё одного мудреца. Этот имел бороду ещё более длинную, высокий лоб с зачесанными назад волосами, и лысым вовсе не являлся.

Мудрец – халдей Энки Дул! – провозгласил Джамшид.

Энки Дул встал рядом со своим другом, и твёрдо произнёс:
– Шудре нечего терять, кроме своих цепей! Приобретут же они весь мир!

Сюаньцзан дрожащим голосом спросил:
– Но что за странные законы могут привести к власти столь низкое сословие?
Энки Дул расправил плечи, и произнёс:
– На заре развития цивилизации люди полностью зависят от сил природы. Накоплений нет, обмен минимален. В этих условиях власть естественно принадлежит посреднику между людьми и природой. Жрецы определяют благоприятные дни для хозяйственной деятельности и толкуют знамения. Постепенно происходит накопление богатств. И тогда можно их отнять у соседей, и необходимо защитить свои. В таких условиях наиболее удачливый воин способен обеспечить максимальное накопление. И вот увеличение количества средств обмена и товаров дали неслыханный до тех пор толчок торговле, и купцы в массе своей концентрируют богатство больше, чем правители-воины. Переход власти к купцам – только вопрос времени, и наша задача – ускорить этот процесс.

– Не вижу связи между властью купцов, и властью нищих – произнёс Сюаньцзан.

Двое мудрецов переглянулись, и Кал Малхаз провозгласил:
– Теорию перехода власти от купцов к шудре развил наш брат по учению Еленион из Византии! Он изучал третью составную часть нашего учения – философию античных греков. Просим выслушать его аргументы!

Рустам сделал знак, и стражники ввели третьего пленника. Этот был маленького роста, бородку имел маленькую и редкую, обладал огромной блестящей лысиной. Он передвигался быстрой дёрганой походкой, непрерывно жестикулировал, и нечётко произносил некоторые согласные звуки:

– Братья! Переворот, о котором много лет предупреждали волхвы, совершается! Ничтожные купцы свалят власть тирана, а их, в свою очередь, сметёт восставший народ!

– Оденьте ему на голову горшок, и постучите несколько раз, – попросил Сюаньцзан, – несчастный потерял связь с реальностью.

– Не стоит, – быстро поднял руки Еленион, – я и так вижу, что сатрап упрочил свои позиции. Восстание понесло временное поражение.

Сюаньцзан восстановил спокойное состояние духа, и спросил:
– Насколько я понимаю, вы спешите приблизить эру Кали-Юги, это ужасное время, когда люди утрачивают веру, и нравственные законы исчезают. Неужели вы не чувствуете, что поступаете против Добра и Справедливости?

Еленион засунул правую руку в свои лохмотья, а левую простер вперёд:
– Предрассудки, религиозные предрассудки!
В идеальную эру люди напрямую контактируют с богами, и ими управляют жрецы. В следующую эру люди искренне верят в догмы разнообразных религий, и ими управляют цари-воины. В третий период власть переходит к купцам, от веры остаются только внешние атрибуты!

Еленион прошёлся на полшага вперёд и назад, и продолжил:
– Что сделает восставшая шудра? Она разрушит бессмысленные религиозные институты, уничтожит угнетение и принуждение, и сделает всех людей равными! Накопления снова исчезнут, каждый будет получать по потребности, не будет войн, настанет эра всеобщего счастья!
Никакие цари-жрецы и цари-воины больше не появятся, мы создадим особый комитет, который будет предупреждать их появление!
– Вы собираетесь остановить колесо Сансары? – изумился Сюаньцзан, – навечно оставить человечество в Кали-Юге?

– Период Махаюги исчезнет! – провозгласил Еленион, – в этом мы подобны вам, буддистам. То, что вы делаете с отдельной личностью, мы сделаем со всем обществом.
Не будет ни Кали-Юги, не Трета-Юги, не Двапара-Юги, не Сатья-Юги.
Будет построено общество всеобщего счастья, порвавшее цепь бесконечных повторений циклов угнетения!

Сюаньцзан задумался:
– Умирая, человек отделяется от телесной оболочки, а его душа либо вновь попадает в череду воплощений, либо растворяется в Абсолюте.
Мне кажется, что вы собираетесь устроить смерть цивилизации.

Трое мудрецов переглянулись.

– Да, мы устроим смерть вашей прогнившей цивилизации, – провозгласил Кал Малхаз.
– Но на развалинах старого мира расцветёт цветок новой надежды! – добавил Энки Дул.

– А что это вы с меня начать решили? – обиделся Рустам Славный.
– В Кирополе огромное количество купцов, огромные финансовые потоки проходят мимо правителей, – пояснил Энки Дул.
– Народ подготовлен к отказу от собственности, уже второе поколение живёт на раздачах денег и хлеба, – провозгласил Еленион, – вполне вероятно наступление власти шудры в одном отдельно взятом городе!
– К тому же владыка Самарканда дал нам триста золотых, чтобы мы разрушили твою власть в Кирополе. Но за шестьсот золотых мы можем повергнуть Ош или Балх! – торопливо поправился Кал Малхаз.

Владыка Кирополя покачал головой, глядя в Небо, а затем подошёл к Ша Сэну:
– Уж и не знаю, что лучше: съесть их живьём, сжечь, или рассечь на тысячу частей?
Ша Сэн огладил бороду:
– Эти призраки в любом случае через тысячу лет обретут новую инкарнацию. С точки зрения буддизма, мы перед ними бессильны.
Так, Наставник? – и он вопросительно посмотрел на Сюаньцзана.

Сюаньцзан перебирал чётки, и отчего-то посмотрел на Ясную Луну.
Мин Юэ уловила его взгляд, и усмехнулась:
– Что, лысые дураки, неужели не можете догадаться?
Они же всё сами рассказали! Во-первых, прекращайте выплаты бездельникам! У вас же сказано, «День без работы, день без еды».
Во-вторых, эту троицу определите на работы по уборке улиц. Пусть трудятся вместе с их любимой шудрой!

Трое мудрецов вздрогнули.

Кал Малхаз обратился к Рустаму:
– О, правитель! Отчего ты так доверяешь этим иноземцам, которые совершенно не представляют себе нашей культуры?

Рустам вопросительно взглянул на Сюаньцзана.

Со двора донеслось раскатистое ржание Белого Коня.

Сюаньцзан поднялся со стульчика, и начал ходить по залу:
– Да, мы иноземцы. Но даже в Срединном Государстве мы переняли у вас много ваших доктрин.
Он взглянул на Кал Малхаза:
– Из Ирана к нам пришло учение о Свете и Огне, и вот у нас появился Амитабха — Будда Белого Света.

Он посмотрел на Энки Дула:
– Ваше учение о Мессии тоже повлияло на буддизм. У нас появился грядущий мессия – будда Майтрейя.

Еленион развернулся к Сюаньцзану:
– Сутью учений древней Греции была вера в героев, которые восставали против воли Богов!
– И вот у нас появился Ваджрапани, имеющий черты Геракла, – улыбнулся Сюаньцзан, – теперь понимаешь, что учение Будды всесильно, потому что оно верно?
Сегодня в тронном зале повелителя Кирополя мы подводим итог религиозному диспуту с представителями Шудрианцев.
Ваша концепция умножает зло на этой земле. Вы будете наказаны, и своим трудом будете исправлять причиненные зло.
Я лишь прошу владыку Рустама воздержаться от казней.
– Амидафо! – выдохнул Рустам...

Через пару часов, ведя в поводу Белого Коня и двух верблюдов, отряд вышел из дворца Рустама.
Отряды пленённых восставших уже прибирались на площади, отмывали со стен непристойные надписи. Изредка в воздухе хлопали плети охраны.

Когда они прошли мимо памятника волчице, оказалось, что одного младенца сбили и унесли целиком, а у второго оказались отломаны ручки.

– Отнесли в скупку металлов. Теперь им трудно будет поддерживать легенду о близнецах, вскормленных волчицей, – проворчал Ша Сэн.
– Зато они смогут создать новую легенду, не менее красивую, – произнёс Сунь Укун.
– Какую же? – спросил зевающий Чжу Бацзе.
– Легенду о мальчике, которому враги отрубили руки, и бросили умирать! – звонким голосом откликнулась Мин Юэ, – этой легенде предстоит вдохновить множество народов!

[У тюркских племён в некоторых вариациях повторяется легенда о ребенке-сироте, которого враги бросили умирать без рук. Ребенка выкормила волчица, и он дал начало великому роду. Волк также является тотемом многих тюркских народов, символом боевой организации турецких националистов]

– Кстати, малышка, а что за ерунду насчёт Фарна ты говорила владыке Рустаму? – спросил Ша Сэн.
– Вовсе не ерунда, – откликнулась Мин Юэ, – метод обеззараживания кипячением может спасти и владыку, и его подданных, они ведь наверняка переймут дворцовый церемониал!
- Ты слишком жалеешь чужеземных варваров! – проворчал Ша Сэн.

Сюаньцзан, слышавший это, взялся за чётки, и начал бормотать слова молитвы.

– Шудра ненавидит героев, не хочет работать, презирает мудрецов, и стремится разрушить красоту, – ответила Ясная Луна, – пришлось мне вмешаться.
Она вдруг запнулась, и прикусила губу.

Сунь Укун, заметивший это, улыбнулся:
– Послушай, малышка, а что насчёт ивы?
– Узнал! – тихим мягким голосом рассмеялась Мин Юэ, и прошептала, – но пожалуйста, не говори никому!

Она прошла несколько шагов, и произнесла обычным голосом девятилетнего ребёнка:
– Порошок из коры ивы излечивает лихорадку, разумеется, он лежит в моих запасах.

[Ветка ивы – атрибут бодисатвы Гуанъинь. Эта бодисатва постоянно выручала спутников Сюаньцзана в их путешествии, принимая самые разнообразные облики].

Отряд выбрался из города, и пошел по горной дороге вверх, забирая всё дальше на юго-запад.
Ша Сэн шел в глубокой задумчивости, неся на плече свою лопату. Он вдруг обернулся к Сунь Укуну, и произнёс:
– Послушай, дружище, эти трое вестников власти шудры что-то толковали про Кали-югу, и что люди не могут ощущать Богов. Но ведь ты с нами! И ты стоял на ладони Будды!
Сунь Укун рассмеялся:
– Они ошибаются буквально во всём! Их теория интересна, но её выполнение нежизнеспособно. Победи они, из среды шудры вышел бы новый тиран, и заставил бы их всех работать, как рабов не заставляли. Или их завоевал бы владыка Самарканда. Или купцы наняли бы армию, чтобы снести с лица земли Кирополь. Эй, Чжу Бацзе, приятель, я правильно говорю?

Беседовавший с Ясной Луной Чжу Бацзе оторвался от интересного разговора:
– Всё верно, Великий Мудрец! Всё верно! Кали-юга может быть исключительно в головах! В головах вся разруха, в головах!

– Амидафо! – произнёс Сюаньцзван.


Список глав романа "Вперёд, на Запад!":
http://proza.ru/avtor/alexeykuzmin&book=26#26