Вечерняя беседа с семьей 22. 05. 2021

Конечно, мы надеемся с мамой, что мы привьем вам вкус к духовному чтению. Но это настолько большое благо, что ничего страшного, что вы даже и из-под палки с этим знакомитесь. Очень много в этой жизни из-под палки к нам приходит, хорошего, потому что если бы оно не приходило из-под палки, оно бы вообще никак не пришло бы никогда. Потом уже человек вырастает и понимает ценность того, с чем сначала он соприкасался из-под палки. Вот, духовное чтение… Пока живете в нашей семье, каждый наш ребенок каждый день должен читать что-то своё. Духовное, православное – своя какая-то книжечка должна быть. Находить время, хотя бы десять минут, но каждый день. На сон грядущий, или с утра – как кому удобно. В этом большой очень смысл.
Всё духовное, оно имеет такую особенность. Оно кажется ничего не решающим, кажется и скучным, и трудным, но если это продлится в течение всей жизни, будет плод и будет результат. Опять же, я знаю, о чем говорю. Я знаю, о чем говорю. Там накопительный эффект. Вот, есть такая наука в медицине – гомеопатия. И как она строится, кто знает, кроме мамы?  (Алеся: «Лечение ядами».) Да, в микроскопических дозах, в крайне микроскопических дозах. Регулярные принятия достигают целительного эффекта. Вот это очень похоже на то, что в духовной жизни происходит, и даже то, что вот здесь «яд», в духовной жизни тоже: лекарства – это микроскопическая порция яда. И любое средство, которое в Церкви есть, в общем-то, оно, если переусердствовать, оно может и убить человека. Если, допустим, неготового человека взять и заставить его каждый день на литургию ходить. Каждый день. Каждый день заниматься только духовным чтением. Каждый день. Каждый день всё время по паломничествам ездить. Или молиться круглые сутки. Всё то, что хорошо в своих каких-то порциях, и целительно, если переусердствовать, можно душу надорвать, и она перестанет быть живой. Можно и с ума сойти, и вообще, и веру потерять… (Наташа: «Вообще перестать куда-то ходить».) Да, и вообще перестать куда-то… Правильно, Натаха! (Со смехом). (Наташа: «Можно так надорваться…») Можно и не надрываясь перестать ходить! (Алеся: «Вообще просто!») Без всякого надрыва! (Алеся: «Наташа всю службу отстояла, Сонь».) Правда? Наташа отстояла?! Молодец, Наташа… (Алеся: «Правда, она руки в карманах держала, я всё переживала за неё…») Руки в карманах?... Надо учиться, дети. Правда! Вот, представьте себе, как это трогательно, среди вот этого мира, - вот мы сегодня увидели дядю, там такой есть Олег, прихожанин, с которым мы здороваемся… Здороваемся почему? Потому что однажды я его встретил в скверике вот этом, у оврага Машкинского, просто так, он там гулял. Так как я его видел в храме, я подошел к нему решительно, поздоровался и поцеловал его. Потому что так положено христианам. Мы не можем делать вид, что мы друг друга не знаем. Это не по-христиански будет. С тех пор он каждый раз ко мне подходит и здоровается со мной. Наверняка будем общаться. Это дядя, у которого один глаз. Там есть такой человек в приходе, у которого один глаз… Не знаю, когда будем общаться… Трагедия какая-то произошла в его жизни… Это очень тяжело – человеку потерять глаз… (Маруся: «Это рыжеватый такой?») Там один такой. Я с ним всё время здороваюсь. (Маруся: «Он с четочками ходит».) Да. Очень крупный мужчина, но он ниже меня ростом, но очень такой крупный, здоровая такая спина… И я когда его увидел, что он идёт, один, без семьи, один идёт… Прям, что-то у меня в сердце дрогнуло – насколько это трогательно… Причем, ходить не от случая к случаю, а каждый раз, всё время! На что человек надеется. Олег, в крещении Анатолий. На что надеется? (Алеся: «На то же, что и мы с тобой, папочка».) Да, на то же, да, совершенно верно. На то же, что и мы. Но для окружающих людей это совершенно бессмысленно! Для окружающих людей – для этих толп, которые ходят вокруг! – для них это совершенно бессмысленно, понимаете? Потому что никакой практической пользы как бы нет. И вы, наши дети, если вы поверите, если вы прельститесь, пойдете на поводу у окружающего мира, вы так же начнете к этому относиться. Но это не так, они заблуждаются, они ошибаются. А правы те, кто ходят. Правы те, кто молятся. Правы те, кто не забывает о Боге. Почему? Потому что Бог, видя настойчивость – настойчивость! – стремления к Нему, в какой-то момент обязательно наступает перелом. Когда человек уже, может быть, и не ждёт…
Вот, Соня, я тебе высылал цитату Исаака Сирина… Высылал? Вот там об очень важной вещи сказано. Это говорит святой, который знал! «Первые двадцать пять лет, - говорит, - я не ощущал никаких польз от своих молитв». Ничего вообще, двадцать пять лет! «Через двадцать пять стал приходить покой. На двадцать восьмом, говорит, году покой резко усилился. Через тридцать лет не было меры покоя». Слышите? Это из опыта. Это говорит человек святой, Богу угодивший, в раю сейчас находящийся! Вот такой вот путь. Всё Богом испытывается!.. Испытывается… А это не только касается отшельнической жизни, монашеской, это касается всей жизни... Монахи – это такие же люди, как и мы. Не думайте. Многие из них и хуже нас, даже. Потому они и идут в монахи. Я хочу, чтоб вы поняли, что я говорю. Это важно, это действительно важно. Но если вы будете чуткими, вы почувствуете уже сейчас тонкую разницу. Она едва заметная, но она очень решающая. Жизнь с Богом и жизнь без Бога. Вот это ощущение того, что Бог благословляет твою жизнь. Что ты не сам по себе живёшь, что ты с Богом живёшь. По началу, когда человек в начале своего жизненного пути, все эти духовные чувства, они, как вам сказать, они кажутся незначительными, они кажутся почти случайными. Почему? Потому что Бог бережет свободу вашу. Он никогда не будет вам насиловать. У нас с матерью уже не так. Мы уже чувствуем… Вот как сказать? С годами, Божия длань – она всё крепче и крепче ложится на наши спины. Как будто бы Господь всё сильнее и сильнее Свою ободряющую Руку кладёт на нас. Мы уже почти физически ощущаем Его присутствие в нашей жизни. Но потому что мы доказали… Двадцать пять лет уже как раз идем. А я, может быть, и больше, я тридцать. Если считать с крещения… А если считать с первых молитв, то уже больше тридцати. Я думаю, где-то с 89-го года я молиться начал. Искренне. Когда Фёдора Михайловича читал. А может, и ещё раньше. Это всё трудно очень проследить. Я думаю, что я уже вот эти все сроки исполнил… Лет тридцать продолжается моя духовная жизнь. Поэтому всё, что я говорю – это очень серьёзно. Это тоже слова человека… Вот, у меня он уже есть. (Алеся: «Да?..» - «Да». – «Ты уверен?..» - «Да».) И когда я сержусь и гневаюсь, это из состояния очень глубокого покоя исходит. Поэтому я могу позволить себе и гневаться, и сердиться. Я сразу же успокаиваюсь после этого.
Господь не неволит вас. Он хочет, чтобы вы свободно к Нему шли. Если Он вам пошлёт совершенно несомненные ощущения, тогда ваша свобода отменяется. И вы как на военном плацу. Как в тюряге. Общеобязательно – построение, подъём, стройся, смирно, литургия… Он не хочет так. Хочет, чтобы всё было свободно. Хочет, что вы, чтоб вам понравились эти чувства, которые приходят в результате этого всего. Чтоб вам было хорошо с Ним. Чтоб это был ваш свободный выбор. И тогда уже, постепенно, ощущение Его присутствия будет нарастать. И в конце концов оно так усилится, что оно полностью – полностью! – поглотит всю вашу жизнь, ваши жалкие душонки! Они полностью потонут в Боге. И каждый из вас по-своему начнёт Его являть. Самого Бога. Вне зависимости от вашего пола, от немощи вашей телесной или душевной…
Вот что происходит в храме? Человек там сокрушается. Во-первых, сокрушается физически. Потому что стоять так долго и не устать невозможно. Во-вторых, сокрушается душевно, потому что атмосфера там очень смиряющая… Очень смиряющая… И толкотня, и, в общем-то, как бы такая внешняя незначительность каждого человека, который там стоит… Какой бы он ни был – богатый, бедный, здоровый, больной – мы все там равны. И, как бы, такое ощущение, что нет дела до нас. Стоим, как это… Как в стаде. Но! Но. Когда сокрушается человек, физически и душевно, тогда наступает черед духовного. Оказывается, что это не конец – сокрушение тела и сокрушение души. Начинает действовать дух. И вот дух-то как раз – он поднимает – поднимает… Поднимает нашу жизнь на новый уровень. Тело сокрушается, душа сокрушается, а духовно человек поднимается… Поднимается!.. Вот что происходит! При каждом посещении храма! Вот почему, когда мы выходим оттуда, никогда не жалеешь! Прям вот стопроцентное правило! В церковь пришел – никогда не пожалеешь, что сходил. Никогда! Ощущение, что ты из одной жизни приходишь в храм, а выходишь в другую. Всё меняется! Всё! Причем всё светлеет! И ты сам светлеешь! И когда ты однажды – однажды – это действие заметишь, этот механизм, как он срабатывает, ты будешь туда всё чаще и чаще ходить – что Церковь и говорит. «Как только можете часто, так и ходите туда». Именно благодаря вот этому духовному действию, безотказному, когда меняется настроение, когда меняется смысл того, что с тобой происходит, - в лучшую сторону! С минуса на плюс! – Именно поэтому Церковь и говорит, что «не пропускайте служб церковных, ходите как можно чаще». Церковь – храм, это небо на земле. Это то место, где вы можете стряхнуть с себя морок этой жизни, со всей её тяготой, суетой, ожесточением, бессмыслицей, и в общем-то, пленения нашего греховного. Пленения! Там мы освобождаемся. Там мы получаем силы для дальнейшей жизни. И сила, стоящая за Церковью, так велика, что ничего не может враг сделать с храмами – они стоят и стоят. Но только очень трудно! Жить с Богом. Это требует больших сил. Душевных и телесных. Так что остаются с Богом только очень серьёзные люди. Проверенные, отборные, испытанные войны! Другие – не могут. Но каждый человек – он призван таким стать. Вне зависимости от того, женщина или мужчина. Не думайте, что если вы сейчас слабы, вы всегда останетесь такими слабыми. Нет. Это не так. Будете Богу послушными – сделаетесь сильными. Сильными! Крепкими! Вон даже, если Коля наш, цыплёнок, - он был очень хил! – когда в кадетский корпус пошел – ну – орёл! Орлик! А нам так и сказали: «Получите обратно орлов». Это так оно и вышло. Вот, приблизительно, то же самое в Церкви. Только там не только на физическом уровне, и душевном, как у Коли, - там, главное, духовно человека делают орлом. Духовно. Вот такое это волшебное место – Церковь. Что вот через преодоление, через этот постоянный труд над собой – совершенно безотказное действие.
Пример – священники. С каким священником ни соприкоснётесь, это просто сверхчеловек какой-то. Любой! Любой! Вот сколько ни будете видеть в жизни священников, вы будете поражаться, с какой силой эти люди. Какие они настоящие, какие они красивые, какие они глубокие! Мудрые! Ну, ладно… (Читаю Евангелие от Иоанна.)
(«Отец Мой свидетельствует о Мне».) Что Он имеет в виду, что Отец Его свидетельствует о Нём? Что – чудеса, которые Он делает и которые никто больше не может делать? Кроме того, наверное, было и воздействие внутреннего характера. Каждый человек внутри себя ощущал, что это не простой человек и что это не простые слова он слышит. А вообще Христос являет собой суть каждого из нас. Когда человек говорит о себе, о том самом значительном, что в нём есть, не о себе, как об индивидуальности какой-то, а вот о своей сердцевине, то часто слово «я» пишут с большой буквы. «Моё Я». «Моё Я». Или в кавычки берут. Или пишут с большой буквы, чтобы подчеркнуть, что это самое настоящее, что есть в человеке. Я. Самосознание. Ощущение своего бытия. Вот о Христе это «Я» – всё время с большой буквы, и «Он «– с большой буквы. То есть, что бы Он ни делал, куда бы ни пошёл, что бы ни сказал – там, лёг спать, не знаю, говорит с кем-то – везде Он с большой буквы, везде в Нём действует вот это большое Я. В нас оно ощущается только в самой глубине нашей личности. Только очень глубоко. А в Нём оно выступило на поверхность. Он был полностью охвачен этой Сущностью.
Если вы вдумаетесь, вы поймёте, что принципиальных отличий между нами и Христом, вообще-то говоря, даже и нет. Это просто явление внутренней сути каждого из нас. Вот что такое Христос. И когда мы соприкасаемся со Христом, и когда мы погружаемся в Него, и когда мы встречаемся с Ним, освящаемся Им, мы, по сути дела, сливаемся с нашей глубинной внутренней сутью. Если можно так сказать, Христос – это будущее Я каждого из нас. Это образ того состояния, в которое, ну, можно сказать, неизбежно войдёт каждый человек. Каждый человек. Что уже видно по Святым. Каждый из Святых – он похож на Христа. Иногда просто фотографически. А иногда видно, что на нём та же печать, что и на самом Христе. Будь это женщина, или мужчина – они все похожи на Христа. А святость – это призвание каждого из нас. Сказано, что «ничто нечистое не войдёт в Царство Небесное». То есть туда войдёт только святое. Но это не значит, что мы туда не войдём. Это значит, что нас сделают святыми. Мы всё равно будем святыми. Но только какой ценой. Либо ты сам стремишься – вот, как я только что говорил: ходишь в храм, стараешься заповеди Божии исполнять, молишься, либо придут тяжкие очень скорби и болезни, потому что Господь – Он же видит доброе в человеке. Он не хочет, чтобы человек погибал. И Он будет посылать очищающие всякие вещи. Страдание очень сильно чистит, очень сильно. До такой степени человек будет страдать, что станет святым в своих страданиях. Сколько угодно таких случаев. Знаете что, всякие такие места, с которыми вы ещё соприкоснётесь в жизни, очень тяжёлые. Всякие, вот, больницы, где люди мучаются реально. И всякие другие места, очень тяжёлые. Они небезысходны. Там как раз происходит очищение душ. Но даже если человек не очистится на этой земле, окажется неисправим, некоторые говорят – я, конечно, не могу ручаться, полностью целиком – некоторые говорят, что и в аду можно очиститься, но только при этом что останется, конечно… Останется, допустим, полугодовалый младенец. Наверное, это безболезненно не получится. Всё остальное будет удалено. Как уродливый нарост. Потому что некоторые люди, они только младенцами были добрые. Совсем маленькими. Тоже, зависит от… Некоторые, там, двулетними, трёхлетними… А некоторые в полгода последний раз добрыми были. Но очевидно, что они будут приведены обратно – в состояние святости. Вот такие всё это тайны. Каждый вернётся в Царствие Небесное – но в каком состоянии?.. Либо это будет личность, сознательная, свободная, красивая, либо это будет какой-то зародыш… И, вот никто не может в точности разграничить и разделить, где кончаются мытарства и начинается ад. Мытарства – понятно, это испытания, на которых душа испытывается,  - а некоторые говорят, что это последняя возможность покаяться. Исправиться.
Очень плачевно, конечно, что есть люди, которые вообще не думают об этих вещах. И не понимают даже, зачем. Но такие люди задумываются, очевидно, только в аду. Перед вами тоже пройдёт достаточно много бессмысленных жизней. Вы увидите, как бессмысленно живут люди. И тоже не отчаивайтесь на их счет. Господь всё приведёт в порядок. Вы даже не беспокойтесь. Нам нужно управить самих себя. Самим не быть бессмысленными! Самим с Богом жить! Да, можно прожить без всякого смысла. Но потом всё равно, смысл – он очень жестоко за себя мстит. Очень жестоко. По-всякому. Страданий на земле очень много. А в духовном мире, я думаю, ещё больше. Я никому этого не желаю. Но я знаю, что самое страшное – это жить без Бога. Лучше страдать, но всё-таки с Богом. Чем радоваться и наслаждаться, и при этом Бога не знать. Так мне кажется. Что это за радости такие, если человек Бога не знает?..
Вот я слушаю иной раз музыку – вроде, она и хорошая, милая, такая какая-то, и трогательная, а потом чувствуешь – очень бессмысленность большая. И ощущение какое-то приторной какой-то грязи остаётся. Сначала даже, может быть, нравится, потом прослушаешь разок, другой, чувствуешь – она совершенно пустая, совершенно бессмысленная. И ты удаляешь. Вот есть такая группа – «Адо». Была довольно-таки популярная в моей юности. Некоторые песни мне нравились. И вот мне Сережа Матанов выслал одну песенку, «Пассажир», я послушал – мне понравилось. Я переслушал всё творчество, - вроде как, много таких милых песен, а сейчас вернулся, слышу – а там пустота. Там, вроде, под видом умиления, какое-то… Тлен, вообще. Приторный какой-то тлен. То есть все вот эти радости без Бога – бессмысленны. Они могут иметь оболочку сладкую, а внутри яд. Яд. Потому что есть такой принцип, что все, кто сеют не в Бога, они пожнут тление и смерть. А тот, кто сеет в Дух Божий, пожнёт жизнь вечную. Жизнь вечную. Всё проходит, всё выветривается, всё умирает, всё как-то прекращается. Только духовная жизнь в Боге – она никогда не пройдёт. Никогда не выветрится и никогда не прекратится. Тот, кто в этом укореняется, в Божией вот этой жизни духовной, тот сохранится в жизнь вечную. А кто об этом не заботится – что от него останется?..
Ну вот сейчас пошел дедушка Гера, допустим, на тот свет. Понятное дело, что если он хочет с Богом жить в вечности, ему всё равно придётся все эти духовные формы освоить. Я не знаю, как он это будет там делать. На том свете. Он там встретит, наверняка, и те же храмы, в каком-то другом виде, и литургию, и батюшек, и святых… И он вспомнит: «Ага, да, я это на земле знал, я видел это, мне, вот, сын рассказывал…» Но он не будет там свой, ему, как бы, придется учиться… Всё это описано и в некоторых книгах… И некоторые свидетельства есть. Матушка Феодосия, когда она пришла в себя после комы, она сказала, что «мы там учились, меня там учили»… То есть там можно учиться. И мне одна женщина из интернета написала о моей маме, что моя мама в хорошем месте, - не знаю, что это за женщина была, - что она там учится. Учится. Но мне кажется, что учиться лучше на земле. (Дальше читаю Евангелие.)
«Вы от нижних есте, аз от вышних есмь». То есть, мы из разных миров с вами. Вы всё судите по плоти и своих вот этих греховных бессмысленных смыслах, земных, а я вам говорю о духовных вещах. О чистых, о Божьих. Как нам понять друг друга? В такие ситуации вы тоже очень часто будете попадать. И как можно остаться с Богом, соприкасаясь с такого рода людьми? Только через смирение. Всем всё уступить. Такие люди обычно грубые, никому уступать они не могут, любят командовать… Пропустить, как стихийное бедствие. Вот когда гром гремит – мы же не боремся с грозой, и с ветром, с дождём… Мы терпим. А люди – это тоже самое. Это то, на что мы не можем повлиять. Если мы начнём бороться с грозой, или со стихийным бедствием, - ну, плохо будет. Надо переждать, надо смириться, надо пропустить мимо. Вот многие люди – они как стихийное бедствие. Им прежде всего плохо самим, от того, что они в таком состоянии. Но вы им ничем не поможете. А Бог – поможет. Он и смирит этого человека, вне сферы вашего обозрения, вне сферы вашей видимости… Все вот эти люди, которые вам не нравятся, они будут исправлены, но вы об этом не узнаете. А Бог попускает вам встретить их, чтобы смирились вы. Чтобы вы получили пользу, от того, что смиритесь. Для этого же и плохая погода – в принципе, тоже для этого – чтобы мы смирились. А вообще, внешний мир для чего нам дан? Такой тяжёлый. А чтобы мы устремились к Богу. Да погорячее. Понеудержимей. Чтобы мы устремились к Нему. Увидев, как ужасно устроен этот внешний мир, чтоб мы бросились к Богу, как маленькое дитё к родителю, спасаться. Вот зачем этот внешний мир, очевидно. Я много об этом думал. Я думаю, это правильный ответ. Этот внешний мир для того, чтобы мы горячей спасались. А спасение – оно внутри. И в храме то, что происходит, - оно для внутреннего мира и имеет внутренний источник. И все грехи – почему они страшны? Потому что они омрачают наш внутренний мир. Начиная от обжорства – опять же, я знаю, о чем говорю. Кончая любой страстью – любым раздражением, гневом, злобой, тем более… Увлечениями всякими бессмысленными… Потом остаются следы, во внутреннем мире. И вся эта внешняя жизнь – она схлопнется. И даже не будет важно, была она или не было ее. До такой степени всё это обман – всё вот это внешнее, что с нами происходит. Но следы ее внутри себя мы понесем. Следы. И грязь, и наоборот, хорошее – свет. Всё мы понесем внутри. Поэтому прежде всего нужно следить за своей душой. За внутренним миром нужно следить. За теми следами, которые оставляет внутри нас происходящее с нами. Всё остальное неважно. Те люди, которые это понимали, – были такие, - которые понимали это хорошо, - они просто брали и уходили. Говорили: «А! Вся эта жизнь – сон. Вертится, как колесо». И шли куда-нибудь, затворялись… (Алеся шепчет: «Папочка, ты не покинешь нас ?») Я – с одной стороны, не покину, а с другой стороны, уже покинул… И вас призываю покинуть. И все вот эти образы – Макариев Великих, Антониев Великих, вот этих вот пустынников – и Серафим Саровский, Сергий Радонежский – это на самом деле, то, чем неизбежно должны мы стать и уже являемся, где-то глубоко – Ксения Петербуржская, Матронушка Московская – это всё внутри нас!.. Почему люди так тянутся к этим образам святых? Да потому что они являют душу каждого из нас. Наша душа – она как раз и представляет собой вот таких вот людей. Это наша душа. Они отбрасывают всю ложь, - всю ложь отбрасывают, - и являют то, чем является человек внутренний. Какой он на самом деле. (Далее читаю снова Евангелие.)
(«Ты кто еси? – Начаток, яко и глаголю вам».) Начаток. Представляете? Начало. Он – это то, чем станем все мы. Он начало. Начаток. Вот только представьте себе, какой силы и масштаба эти слова. «НАЧАТОК». В каком контексте они произносятся… Вы нигде больше не встретите таких огромных слов. Таких, вообще, могущественных – как вот, Священное Писание. Это Он о Себе говорит… Я прям чувствую, как будто Он мне это говорит – настолько живо это всё. И всё время, когда вы будете читать, вы всё время вот к таким чувствам будете приходить. Потому что это обращение Самого Бога к каждому из нас – к каждому из нас… (Снова читаю.)
(«Аще пребудете в словеси Моем, воистину ученицы Мои будете, и уразумеете истину, и истина свободит вы».) Представляете, все эти слова говорил тридцатилетний человек. Чуть старше тридцати лет. Это тоже очень чудесно.
(«Отвеща Иисус: «Аз беса не имам».») Видите, в чем Он должен был оправдываться? Что в Нём беса нет. Это всё стандартные, на самом деле, вещи и ситуации. И как вот здесь описано в Евангелии, так и в жизни бывает. Уж я  и о себе слышал не раз. Если я это слышал про себя, значит, я уже близко подошел ко Христу. Я так думаю…
(«Аминь, аминь глаголю вам: аще кто слово Мое соблюдет, смерти не имать видети вовеки».) Смерть. Приходит к людям. В образе человеческого скелета. Отсекает им руки и ноги. С разными инструментами. Даёт вкусить нечто горькое. Многие видят. Называют ангелом смерти. Ангел смерти. Это страшное дело, и люди, которые, там, на футболке носят изображение с черепом – да? – человеческим, - это всё… - они напоминают о смерти… В таком виде они приходит. И мама видела… К маме приходила, однажды – ну, на грани сна и бодрствования. Представляете, какие вещи? Вот как надо жить, если в конце знать, что придет вот такое существо? От нее страшный холод! Ужасный холод! И полная безжалостность. И это существо властвует там, где нет Христа. Христос – Он ею повелевает. Но если вы не соединитесь со Христом, она вас пожнёт, и всё. А в аду, если помните, на иконе Страшного Суда, там это существо с косой показано, и вокруг-  образы умирающих людей – умирающих и не могущих умереть. Это ад. Там люди испытывают одну смерть за другой, и смерть никогда не прекращается. Это ад. Это умирание, растянутое в бесконечность. И те люди, которые живут плотью – плотью, телом, - они вот в этом умирании застревают и так и остаются в нём. Поняли или нет? Чтобы этого избежать, нужно жить духом. Духовной жизни нужно учиться. И если вы будете дружить со Христом, повелителем ада, смерти, победителем, разрушителем ада, вы можете даже не вкусить смерти и не увидеть этого существа никогда. Придет к вам Христос, или архангел Гавриил, когда умирать будете, а никакая не смерть. Вот о чем надо думать, пока мы живем на этой земле. Не о той хрени, о которой нас заставляет думать окружающий мир, которому на нас наплевать, начихать. Если сегодня умрет кто-нибудь из нас, завтра абсолютно та же самая жизнь продолжится. Как будто нас и не было вообще. Этому миру на нас на-пле-вать. И вы наплюйте на него. Да, все эти правила нужно соблюдать. Чтоб тарелку супа получить. Думать надо о душе. О том, куда мы пойдем, когда отсюда выйдем. На лучшее или на худшее. И это вам скажу только я один, больше никто. Даже в храме не услышите. Там всё так – около да около… А правду-то никто не говорит по-настоящему, потому что она опасная, правда эта. Она знаете какая взрывоопасная? Если правду до конца сказать, всё взорвётся. Все эти порядки, телепередачи – всё это прахом пойдёт. Если бы люди понимали правду, все бы в храм бежали. Никто бы службы не пропускал бы. И храмы стояли везде бы, на каждом шагу. И люди только и заняты были бы, чтоб молились. Трудились и молились, и всё. Никто ничего не понимает, все обмануты. Обмануты. И идут они в место вот этого мучения. Вот об этом, кстати, этот фильм «Дурак». Он об этом. Один человек сообразил и стал всех трясти: «Ребята, вы что, куда вы идете? Дом рухнет!» Рухнет этот мир, и все окажутся в преисподней. Если не научатся жить Небом, ещё на этой земле. Небом. Небом – любовью, красотой, молитвой, мудростью – всеми этими небесными вещами. Чтобы душа была лёгкая! Лёгкая, светлая! Чтобы когда она освободилась, чтобы она, как птичка, вспорхнула и улетела в рай.
(«Кого сам себе ты твориши?») Реальные такие слова… Реальных людей… Неверующих.
(«Прежде даже Авраам не бысть, Аз есмь».) О какое в Нём было - Богосознание! Он знал, о чем говорил. Нам очень трудно понять – вот, как Он ощущал Себя, жизнь… Но вот Он сказал, что «Я есть», ещё до Авраама… Он, вот, понимал, что Он Бог. И вместе с тем, Он был человек. Вот, человек, который соединится со Христом ещё в этой жизни, - то есть раскопает свою собственную природу! – до предельной глубины, где является эта святость, - у него такие же начнутся озарения! Он поймёт тоже, что он всегда был… И всегда будет… (Далее заканчиваю Евангелие.) Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! Святый отче Иоанне Богослове, моли Бога о нас!
Видите, дети, как важно всё это читать? И все эти вот истины обновлять в своем сознании. Это очень важно! И если мы будем упорно и последовательно, каждый день, об этом обо всём вспоминать, наша жизнь притечет туда, куда надо. Несмотря на наши слабости, на наши страхи, на наши грехи, на наши уклонения… Каждый день, снова и снова – каждый вечер, каждое воскресенье, каждый праздник возвращаться к Богу. И умереть в Боге. И будем надеяться, что Господь примет нас. (Алеся: «Ну, «Апостол» уже всё…» - Да, я понимаю… - У нас есть свой. – Я превысил…)

На фото храм мученика Уара на Машкинском кладбище в Химках

http://proza.ru/2022/10/26/1058