Големы. Газонокосильщики

24 ноября 1941 года

Прага, протекторат Богемия и Моравия

Колокольцев оказался прав – чисто физически инфернальные детишки Голема и молохан оказались самыми обычными людьми, покрытыми тонким слоем самой обычной глины. Поэтому после того, как на каждом из них сосредоточился огонь сразу трёх стволов – двух газонокосилок MG-34 и одной автоматической пушки Flak 38, они просто перестали существовать.

Когда всё стихло, Колокольцев громко крикнул: «Прекратить огонь – мы выходим!». И обнаружил, что Ребекка весьма недвусмысленно на него смотрит.

Он аж расхохотался: «Так не терпится побольнее пнуть рейх, грубо нарушив Нюрнбергские расовые законы с подполковником СС?»

Девушка фыркнула: «Как будто ты не хочешь…». Он удивлённо посмотрел на неё и осведомился: «С чего ты взяла?»

Она спокойно объяснила: «Я вижу, как ты обращаешься с евреями и наслышана, как ты обошёлся с генералом СС…»

Колокольцева это не удивило; он знал, что Прага - просто очень большая деревня, в которой скорость стука многократно опережает скорость звука.

Ребекка уверенно продолжала: «Да, ты носишь форму СС… но ты не СС. СС для тебя просто инструмент – один из многих - которым ты пользуешься для борьбы со всякой разной инфернальной нечистью - и здесь вы с моим отцом соратники…»

Выйдя из синагоги, Колокольцев распорядился убрать остатки (именно остатки, а не останки) големов второго уровня и тщательно вымыть окружающее Староновую синагогу пространство (он не сомневался, что и то, и другое будут делать подневольные евреи). После чего из ближайшего таксофона позвонил генералу Франку и уже вернувшемуся в Прагу Гейдриху и доложил (второму, первому он лишь сообщил) об успешном завершении Операции Голем.

После чего позвонил в гостевой дом ЕМК Гмбх и сообщил, что в Берлин они возвращаются завтра утром, а до завтрашнего утра все свободны (Герте предлагалось собрать все пожитки, необходимые для смены места жительства).

Вернув отца Роберта в место уже его постоянной дислокации, он отвёз Ребекку на конспиративную квартиру уже абвера (она пустовала – об этом ему ещё в Берлине сообщил его друг полковник Ханс Остер). Где они провели всю ночь в любовных утехах (еврейка оказалась на удивление раскрепощённой для дочери раввина).

Ранним утром он вернулся к своим соратникам, а в десять утра его Тайфун вырулил на взлётную полосу, ласточкой взмыл в воздух и взял курс на Берлин.