П как позитивная патология русской литературы

        "П" как позитивная патология русской литературы

 Пелевина я читал в 90-х, это были Омон-Ра и Чапаев. Он поразил меня необычными авторскими словосочетаниями и неповторимой манерой изложения. Я еще подумал тогда, что "П" меня морочит своими текстами, то радует плотной, настоящей прозой, то пишет левой ногой о том, как персонаж хмыкнул, округлил глаза, поднял бровь, опустил глаза, кивнул головой, и так на протяжении десятистраничного диалога, то бишь скатывается тощую, худую прозу, а то и в пьесу. Короче, временами, как говаривала моя бабушка-крестьянка, есть погано, а бросить жалко.

  Мой новый роман с "П" начался этим летом перед отъездом в деревню, когда я нашел на почтовых ящиках в подъезде среди других выброшенных книг девственно-чистый покет полицейского по определению автора романа "Т". Взялся читать книгу с предубеждением, но снова попал под обаяние и даже наваждение его гипнописи*. И так до последней точки, после которой опять обидно мне стало и досадно, что автор  не оправдал моих ожиданий как читальца обещанного  б о е в и к а  о  мастере боевых единоборств графе Льве Николаевиче Толстом по кличке Леон Железная Борода.

   При этом сюжетное действо в обычном понимании, то есть как совокупность причин и следствий поступков персонажей в линейном времени романа отсутствовало почти полностью, зато мастерски были описаны душевные переливы и кошмарные сны главного героя.

  Однако по факту у "П" получился не полицейский по его версии алгоритмический роман, а лишь хаотичное нагромождение шизоидных снов и видений протагониста, а в главных героях истории, как это у него принято, ходит не агент действия, а терпила, даром что граф Толстой. 

  Правда, на сей раз ближе к финалу условный граф Т. находит в себе силы восстать на антагониста, бригадира нескольких эксмошных  литнегров, которые его и создали, сотворили по образу и прочим параметрам, заданным редакцией и заказчиком. Выходит псевдограф из умственного с ним единоборства победителем, но в итоге опять, как всегда у "П", все оказывается сном и небылицей.

   С точки зрения классического сюжетосложения жанр приключенческого романа, если речь идет о заявленном боевике, предполагает соответствие его параметрам, а это строго определенный темпоритм, то есть скорость жизненных перемен, быстрота смены событий и, что еще важнее, линейность и логичность сюжета.

 Короче говоря, классический приключенческий сюжет есть логистика романа, и она должна соответствовать выбранному жанру, ибо в противном случае становится невозможной организация убедительного финала романа всем  ходом предыдущих событий повествования.
 
Когда-то мне казалось, что "П" великий писатель-описатель душевных состояний, мастер словосочетаний, умеющий удивительно ловко сближать более чем отдаленные понятия и делать новые, неожиданные выводы. Но величие его закачивается на уровне эпизода.

 Зато как композитор, сочленитель последовательно порождаемых на основе причинно-следственных отношений эпизодов, то есть логист информационных потоков, он на первый взгляд обидно неумел. Я не в претензии, каждый пишет, как может. Вот такой он якобы слабый сюжетчик, а читать все равно интересно.

 Опять же, если и слаб "П" как сюжетчик, то прежде всего с точки зрения нормативной критики времен классического и социалистического реализма в русской литературе.

 Белинский в свое время писал, что произведения высокой литературы именно тем и отличаются от так называемых истинных происшествий, что их авторы подробно описывают, объясняют читателю почему и зачем все происходит именно так, как это представляет себе автор, но обязательно с учетом логики повествования, которая с роковой неизбежностью подвигает персонажей на совершение только таких поступков, которые приближают их к осуществлению заявленных в начале повествования сюжетных целей, то есть к финалу истории. 

 С этой точки зрения в идеале прозаик должен оптимально, без лишних слов и наворотов комментировать истории своих героев, отсекая все лишнее (ненужное) и оставляя только необходимое как неизбежный результат причин и следствий всех предыдущих событий в их совокупности.

                Продолжение следует

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Сноска: гипнопись – авторский неологизм, определяющий суть писательского дара
        "П". Вариант – гипнописть.
 
           © Copyright: Денисов Андрей Викторович, 2025 год.


            <><<>><>

Люблю Пелевина я странною любовью,
Не объяснит ее рассудок мой...

 М. Ю.  ЛЕРМОНТОВ (почти).


             <><<>><>

              <>П<>

не тот кто мните вы Пелевин
не гений и не графоман
он Дух маркетингом взлелеян
во искушение нам дан

исчадие* совокуплений
рефлексий ада и небес
лампада тьмы тень просветлений
из бесов состоящий бес

в нем их с десяток обитает
и каждый свальный текст творит
свой трек сюжетный продвигает
за персонажа говорит

есть среди них бес цитатоза
бес девиант бес нигилист
бес стеба бес умотрипоза**
бес киллер действующих лиц

один резинит диалоги
другой злословит и язвит
о власти вытирает ноги
но выше всех криптопиит

бес модератор сочетаний
и маг плетения словес
от опус-группы сей камланий***
торчит блаженствующий плебс

под буддозвон шамбалалайки
как к психиатру на прием
бежит Витии**** ставить лайки
бесоугодливым рублем

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Сноска: исчадие* – в исходно-позитивном смысле любое чадо, детище, ребенок
                потомок, порождение.               
 
Сноска: умотрипоз** – авторский неологизм от слова трип. В данном случае имется в
                виду типичный для П интеллектуальный делириум трип. В его версии
                это виртуальное отражение сознанием homo sapiensa его
                собственного виртуального сознания.               
   
Сноска: камлание*** – ритуальный танец с бубном в сочетании с движением шамана по      
                кругу. Аналогичный круговорот эпизодов используется П для
                имитации сюжета в его жандармском алкоритмическом романе "Т".

Сноска: Вития**** – аллюзия к имени П, который силой слова своего и дара
                изложения властвует над читателем временами безраздельно.
                Виктор переводится с латыни как победитель; вития – мастер
                устного или письменного красноречия.
         
           © Copyright: Денисов Андрей Викторович, 2019 год.

                <>S<>

               STANISLAW LEM

   Z opowiadania  «Ogrod ciemnosci»

Slyszalem gdzies, nie wiem, moze to u Priestleya,
O dwu takich biednych, zmeczonych zlodziejach,
Ktorzy cala noc wytrychem otwierali drzwi do nieba.
A kiedy otworzyli, byla tylko pustka,
Podobna do ram rozbitego lustra,
Nicosc bez jednej nawet gwiazdy spadajacej.

                1947

                <><<>><>

            Из рассказа «Сад тьмы».
 
Не помню, где читал, у Пристли, может, в книжке,
О том, как два несчастных и измученных воришки
Всю ночь вскрывали фомкой двери в небо.
Открыли их, а там лишь пустота,
Как в раме после выбитого зеркала: безбытие,
И даже ни единой нет звезды падучей.

     © Copyright: Андрей Викторович Денисов,
       перевод с польского языка, 2011 год.


                <><<>><>