Полуостров. Глава 80

Глава 80.

- Клейнмехер...
Я остановился, не дойдя до конца лестницы.
- Да, профессор?..
- Подойдите сюда, Клейнмехер... Вчера мне рассказали, что вам удалось привести в чувство утонувшего мальчика, которого все считали уже бездыханным... Так ли это?..
Я пожал плечами.
- Люди сдаются раньше, чем следуют... Смерть была ещё далеко...
- Вы, что же, видите её, Клейнмехер?.. - он с усмешкой смотрел на меня.
- Я знаю, кому сколько отмерено, профессор, я бы не стал стараться, если бы его судьба на небесах уже была решена...
- Я слышал о таком... - теперь он смотрел на меня в раздумии. - Но вам будет сложнее, чем другим, ибо дано вам поболее...
- Мы должны делать то, что должно, профессор, разве не вы всегда говорите нам об этом на занятиях?
- Верно. Но не зазнавайтесь сильно, Клейнмехер, вам, видно, ещё нет и двадцати, а о вас уже судачат на каждом углу! Искусство врачевания не терпит тщеславия...
- Но и смирение я полагаю достоинством монаха, а не лекаря!..
-... Я не применяла никаких заклинаний! - в глазах Зайчиковой стояли слезы. - По вашему, Павел Александрович, я такая уродина, что на меня внимание нельзя обратить?..
- Да причём здесь это! - я с досадой хлопнул себя по колену. - Просто... Мне совершенно не нравится эта ситуация. Ты стала заниматься лучше, а он хуже... Так не должно быть... Такое ощущение, что ты высасываешь из него энергию...
- Я ничего не высасываю! - Зайчикова по-детски надула губы. - Вы же сами можете проверить, вы говорили, что образуется шлейф! Можно считать...
- Не всегда можно... - уклончиво сообщил я. - Слушай... - я замялся. - Ты не хочешь сходить к психологу? Ну, к Владимиру Артуровичу? Он очень сокрушается, что ты перестала его посещать...
Валя уставилась на меня немигающим взглядом, и мне пришло в голову сравнение с коброй. Та тоже лежит себе на солнышке, пока ей не приглянется проходящая мимо жертва...
Я крепко зажмурил глаза, и видение распалось.
- Я не пойду к нему, - сказала Зайчикова. - Вы же сами сказали, он кровь пил... Из детей!
- Это было 500 лет назад!.. - от того, что я наступал на горло собственной песне, в груди поселился какой-то удушливый ком. - С тех пор многое...
Валя неотрывно смотрела на меня.
- У него были обстоятельства...
Слова падали, как камни в реку, и я ощущал, как от них расходятся круги...
- Были обстоятельства пить кровь?.. - сощурилась Зайчикова. - Я не понимаю вас, Павел Александрович...
- Я боюсь, что только он может ответить на вопрос, что происходит... - убитым голосом сообщил я.
- Но почему?..
- У нас нет обязательств все рассказывать ученикам!
- Он у вас Марьборисну увёл! - Валя явно приберегла последний аргумент. - Я бы не простила...
- Мария Борисовна - не коза на веревочке, чтобы её кто-то уводил! - резче, чем мне хотелось бы, возразил я. - Она свободный человек со свободной волей!
- Я тоже свободный человек со свободной волей! - заявила Зайчикова. - Я не пойду.
- Нет, ты ошибаешься... Мы не свободны. Ни ты, ни я, ни Коновалов... Ни даже наш Куратор. Мы исполняем задачи Ордена...
Я смотрел, как она взглядом срывает с дуба листы, и они складываются в воздухе в причудливую композицию.
- Валя, послушай меня...
- Он хочет меня... - она замолчала. - Я его вчера возле школы встретила, он так посмотрел... Даже мысли читать не надо.
- Валентина! - я собрал листы вместе и швырнул их в пруд. - Не отвлекайся, когда с тобой Наставник разговаривает! Мужчины часто так смотрят на женщин и часто, что уж греха таить, их хотят. Но это же не значит, что мы набрасываемся на каждую понравившуюся нам девушку. Мы же не дикари с острова Пасхи...
- А Куратор знает? - она снова начала срывать листы, уже с клена.
Я остановил её, с нехорошим чувством подмечая, что мне потребовалось для этого значительное усилие...
- Нет, не знает. И не думаю, что тебе следует ему сообщать... Тот вариант, который он предложит взамен, тебе не понравится...
- Вы просто хотите меня подложить ему, чтобы он от Марьборисны отстал...
- Валя!.. - я даже спрятал руку за спину, так мне захотелось ей вломить.
У маленькой худенькой болезненной девочки оказалась бульдожья хватка.
- Можешь мысли мои прочитать, разрешаю! Ты там этого не увидишь!..
- Вы не думаете об этом, - подтвердила Зайчикова. - Это на подсознательном уровне...
- Я не психолог, и не мальчик Ванечка, который смотрит тебе в рот, и не нужно забивать мне голову чушью! - зло сказал я. - Я приказываю!
- Я не пойду! - крикнула Зайчикова. - Вас сначала трясло от него, а теперь вы с ним начали общаться... Потому что...
Она схватилась руками за голову.
- Мысли читаешь, да?..
- Вы сами разрешили!
- Но не в конкретный момент времени!
Листья с клена полетели наземь.
- Я предложила вам свою помощь, Павел Александрович... Но вы... Вы...
- Сядь и успокойся, - велел я.
- Нет!
- Теперь ты бросаешь вызов?.. - я сел на берег пруда, демонстративно повернувшись к ней спиной. - Вы охренели, оба?.. Хочешь, я расскажу, что вы читали? - продолжал я, напряжённо ожидая начала воздействия. - Книгу запрещённых заклинаний! Они все запрещённые, начиная с самого первого. У тебя не просто сорвало башню на том заклинании, которое предназначалось Козлову, как бывает часто у детей, которых никто не контролирует. У тебя была полная дестабилизация. И мы до сих пор не можем из этого вырулить...
- У Ваньки ничего не было, - возразила Валя моему затылку.
- Очень в этом сомневаюсь... Кроме того, у тебя книга была дольше...
Валя опустилась на траву рядом со мной.
- Вы просто не любите меня...
Я удивлённо воззрился на неё.
- А я должен?
- Я - ваша ученица!..
- Ну? Коновалов - тоже мой ученик, дальше что?..
- Его вы любите... - горестно произнесла Валя.
- И в чем же это проявляется? - заинтересовался я.
- Вы с ним коньяк пьёте и разговариваете...
- Тебе тоже, что ли, налить? - усмехнулся я, хотя в душе мне было совершенно не до шуток. - Валя, ну ты чего, в самом деле! Он - мальчик, а ты - девочка... Есть же разница!..
- Вам просто плевать на меня... - прошептала Зайчикова, выдирая кувшинки из пруда.
- Ты дико удивишься, но он мне такой же спектакль закатывает раз в неделю точно!.. - я прервал её заклинание. - Хватит наносить вред окружающей среде!
- Ему вы прощаете! - выкрикнула Валя. - Мне вы не прощаете ничего и никогда... Вы считаете, что я - дрянь!..
- Валя! - деланно возмутился я.
- Вы все так считаете: и вы, и Гаврикова, и Петька, и Ковалева, и...
- Козлова не забудь, - подсказал я.
- И Ванька так же считает...
- Ну вот тут уж точно нет! .. - возмутился я. - Сама понимаешь, что несёшь?
- Помните, я сказала вам про книгу? - Валя размазывала слезы по щекам. - Она заставила его быть с ней... Ведьма! - она произнесла это слово с какой-то странной интонацией, словно ей доставляло изощренное удовольствие и себя считать таковой. - Вот и я так же себя ощущаю, что я заставляю его, а сам он не хочет...
- Валентина, ты так нещадно эксплуатируешь свои слезные железы, - сказал я. - Они у тебя не атрофируются? Знаешь, как раньше говорили? Если много плакать, все слезы кончатся. Будет реальная беда, а плакать нечем...
- Вы же - биолог... - Валя опустила голову. - Как вы можете так говорить...
Я удрученно смотрел на воду. Я не знал, как утешать девушку, с которой не собираешься переспать. Я и в иных-то ситуациях оказывался не слишком на высоте.
Я мог бы погладить её по голове, как Эльзу, но в современных реалиях меня бы за это посадили...
- Валя, ты должна сходить к Шваценбергу! - я больше не видел необходимости называть его современным именем. - Он пытался добраться до этой книги 500 лет, он скажет, что не так...
- Нет! - закричала Валя.
- Тогда я буду принимать меры!
- И что же вы сделаете? - как-то недобро усмехнулась она. - Бить будете?..
- Да зачем, я просто напишу рапорт...
- Меня у вас не заберут, - снова усмехнулась она. - Никому проблемы не нужны, это ваш крест, вам его и нести...
Сама того не зная, она повторила слова, сказанные мною Коновалову.
- Я, может быть, сам разберусь?! - заорал я, поднимаясь на ноги.
Я развернулся к лесу, намереваясь поехать домой, и столкнулся нос к носу с Марией Борисовной.
- Ты опять здесь?..
- И ты! И почему ты кричишь на девочку, тебя с соседней поляны слышно?!
- Ты что же, шпионишь за мной?.. - я проигнорировал её вопрос.
- Я гуляла!.. - её голос был полон возмущения.
- Одна гуляла?..
- Ты же гуляешь один по каналу, почему я не могу?..
Я почувствовал на себе взгляд Зайчиковой. Она продолжала сидеть на берегу пруда, но больше не плакала.
- Паша! - Мария Борисовна вдруг, словно пришла в себя, и ещё щеки стали пунцовыми. - Как же тебе не стыдно, на глазах у ученицы устраивать мне сцену ревности...
- А можно было пройти мимо, - огрызнулся я. - Мне кажется, мы с твоим Фрицем не очень похожи, чтобы обознаться...
- С каким ещё фрицем?.. - она захлопала глазами.
- С Владимиром Артуровичем! Да уже вся школа, небось, знает, как ты себя ведёшь...
- Я, Паша?.. Да как же тебе... - она попыталась съездить мне по физиономии, но я перехватил её руку, скосив глаза на Зайчикову.
Та отрешенно рисовала на траве прутиком узоры. И трава прогибалась под ними...
- Я ней дела обсуждал, хочет бросить школу... - быстро сказал я. - Ну вспылил немного... Все, Маша, это все, можешь пойти и спросить!..
- Да какая мне разница!.. Ой! - она вдруг оступилась, казалось бы, на ровном месте, и упала, как подкошенная.
- Мария Борисовна! - испуганно вскрикнула Зайчикова.
"Не подходи", - одними губами прошептал ей я.
- Маша, что с тобой?!
- Оступилась... Тут яма была, я же видела, почему же меня сюда потащило... Господи, как нога болит...
Я протянул ей руку, помогая подняться. Валя, несмотря на мой запрет, подошла и встала рядом, пряча ладони в складках дебильной юбки.
- Это ж в травмпункт надо... - сообщила она, никак не реагируя на мой испепеляющий взгляд.
- Не надо в травмпункт, - Мария Борисовна отпустила мою руку и снова ойкнула. - Я дома полежу, пройдёт...
- Мне помочь, Павел Александрович? - поинтересовалась Зайчикова.
- Нет, иди, я сам...
- Зачем ты отпустил её, - прошипела Мария Борисовна, когда Валя скрылась из виду. - Она бы меня до дома проводила...
- Я сам тебя провожу... - я поддержал её под локоть.
- Я не хочу...
- А ты видишь иные варианты?.. - я обвел рукой по сторонам.
- Подожди, Паша... - она рывком остановилась и стиснула зубы. - Не так быстро, я вообще на ногу не могу наступить...
- Да не вопрос... - я поднял её на руки.
- Паша, ты офонарел?!.. Опусти меня немедленно, я тяжёлая...
- Да не особо, - я попытался пожать плечами, но под грузом Марии Борисовны жест вышел каким-то дерганным.
- И что же, ты до дома меня нести будешь?.. - усмехнулась она.
- Как вариант...
- Перестань, надорвешься...
- Мария Борисовна, - усмехнулся я. - Ты, правда, считаешь, что прежде мне не доводилось этого делать?..
- Павел Александрович, - в тон мне ответила она, - вообще-то ты мог бы и промолчать...
Квартира Марии Борисовны была унылой и неприглядной. Дешёвая мебель, приобретенная хозяевами для сдачи, на комоде вязаные игрушки. Бросалось в глаза, что она изо всех сил старалась поддерживать в ней уют. Я подумал, как, наверное, завораживала её моя жилплощадь, хоть и запущенная, но несомненно атмосферная.
И как, наверное, её заворожил перфоманс Шванценберна...
- Ты лежи, а я пойду шприц куплю и анальгетик, укол надо сделать...
- Ты лучше иди, а я скорую вызову... - она облокотилась на валик дивана, морщась от боли.
- Зачем тебе скорая, сами разберёмся...
- Ну, Паша... - вяло возразила она.
- Ну, что? По-твоёму, я после медвуза колоть не умею?.. А перелома у тебя нет, я бы понял...
В аптеке, стоя в очереди, я задумался о том, как же удаётся Виталию Валентиновичу сотни лет предъявлять своим женщинам свои особенности. Хотя вступать в браки нам разрешили только в 15 веке, до этого Избранный навсегда оставался холостяком. Если, конечно, не встречал подобную себе...
Вернувшись, я сделал ей укол. И не смог удержаться...
- Как тебе это удалось?.. - Мария Борисовна приподнялась с валика.
- Что?
- Ты у меня по ноге рукой провел, и боль прошла... Как так, Паша?.. - она смотрела на меня, широко распахнув глаза.
- Я же укол сделал...
- Укол так рано бы не подействовал... Ты, может быть, этот... - она наморщила лоб. - У меня бабушка смотрела раньше "Битву экстрасенсов". Там тоже были такие. Они боль умели снимать... Слушай, я вспомнила... Мы с тобой ругались в лаборантской, и вдруг лампочки загорелись!..
- Вот так? - я провел рукой по воздуху, зажигая их в разных комнатах одна за одной.
Мария Борисовна захлопала в ладоши.
Через час она ничего не вспомнит, заклинание было тяжёлое и вместе со снятием боли и экзерцисами Зайчиковой вытащило из меня все силы. Я присел к ней на диван.
- Сейчас посижу чуть-чуть и пойду...
Мария Борисовна внимательно изучала спинку дивана.
- Оставайся... - сказала она цветам на ней.
Ночью я проснулся от того, что мобильник подпрыгнул на полу. Мария Борисовна повернулась на другой бок, и что-то пробормотала. Я подтянул к себе телефон. На экране горело сообщение из телеги: "Павел Владимирович, я ведь все сделала, как надо?"
- Вот же сучка... - прошептал я, вставая с дивана.
В окно кухни светила полная луна, и на линолеуме лежала дорожка света.