День кошек 5. Дома

Это последняя, заключительная часть повести-сказки "День кошек"

Начало всей истории:http://proza.ru/2021/03/01/1962


В светлой, просторной комнате с большим окном, на широком диване лежали два кота - угольно-чёрный по кличке Филя и серый полосатый по прозвищу Пол Уха - по отличительной примете.

Немного поодаль, в мягком кресле, придвинутом к батарее, свободно раскинулась на спине пушистая светло-рыжая кошечка. Кошка делала вид, что спит, но на самом деле  чутко прислушивалась ко всему, что происходило в квартире.   

В соседней комнате, дверь в которую была слегка приоткрыта, негромко работал телевизор и переговаривались двое людей. Мужчина что-то объяснял, а  женщина переспрашивала, уточняла, соглашалась или, наоборот, сомневалась в его словах.

Людям показалось бы, что коты дремлют, но они вели неслышный человеческому уху разговор.

- Ну, как тебе ужин? - спросил Чёрный.

- Ничего так, есть можно, - отозвался Серый. - Вот вчера паштет из печени был восхитительным! Жаль, что порция маловата, я бы ещё две такие съел.

- Куда уж тебе! - усмехнулся в усы Чёрный, - всё не наешься никак после уличной жизни? Только и знаешь, что есть просить.

Пол Уха немедленно открыл глаза и так полоснул взглядом Чёрного, что тот поглубже вжался в диванные подушки. Прошипел:

- Уж не тебе об этом судить! Что ты о нашей жизни знаешь? Выскочил из дома один раз, да и то в сугроб провалился, от Драного Бока еле отбился, а если бы не я, то в живых не остался бы, когда собаки напали!

Шерсть на Сером встала дыбом, дыхание стало хриплым.

Не ожидавший такого выпада Чёрный смутился, заёрзал, пробормотал:

- Ладно, ладно!  Ну чего ты? Я же не нарочно, пошутил я! Всё помню, все благодеяния твои! Понял, больше не заведу такой разговор. Прости! Мир! Давай о хорошем поговорим. Только тихо, а то Изольду разбудим...

Пол Уха вздохнут тяжело, расслабил закаменевшие мышцы, опустил голову и вновь прикрыл глаза.

- Мир! - пробурчал он, - давай поговорим.


- А я и не спала, мальчики! - отозвалась с кресла кошка, не меняя позы, - о чём вы там толкуете?

Пол-Уха и Филя переглянулись, договариваясь.

- Так, ни о чём, торопливо ответил чёрный Филя, - мало ли какие у мужчин разговоры. Юным женщинам лучше не слушать.

- Как это -  не слушать? - удивилась кошка, - женщины так устроены, что не слушать не могут, особенно когда мужчины говорят. Вдруг что-то важное скажут, а мы не услышим!

И Изольда (это была она) грациозно развернулась в кресле и уставилась на котов широко раскрытыми глазами.

- Филя, это правда, что ты про Пол Уха сказал? Он тебя выручил? Неужели ты по улицам бегал? Никогда не поверю! Не может быть, чтобы тебя наши люди, такие добрые и заботливые, на улицу выкинули, как меня мои... Они же и меня спасли! Так они и тебя спасли тоже? Ты разве тоже на улице раньше жил? Ты про это никогда не рассказывал! Ой, как интересно!

"Ну, спасли-то не без моей помощи, и на улице Филька никогда не жил", - проворчал про себя Пол Уха, но вслух ничего не сказал.

- Расскажи, расскажи немедленно, как это случилось! - настойчиво повторила Изольда, вся обратившись в слух, - они тебя с улицы подобрали? А потом ты у них жить остался? А потом они тебя выгнали, что ли? Ну, когда ты с балкона упал? Но ты же потом опять на балконе сидел, мы с тобой разговаривали... Ничего не понимаю! 

"Вот - женщины! - Подумал про себя Пол Уха, - говорят, что будут слушать, а сами слова не дадут сказать! И выдумывают, выдумывают и сами в свои фантазии верят!"

Он неодобрительно посмотрел на Изольду, потом на смущенного Филю, который никак не мог собраться с духом, чтобы рассказать свою историю позорного побега из дома.

- Может быть, потом когда-нибудь? - спросил Филя, оттягивая разговор.

- Нет, сейчас! - требовательно воскликнула Изольда, - или я умру от любопытства! Ты хочешь, чтобы я умерла? - Голос кошки стал жалобным, изумрудного цвета глаза готовы были вот-вот наполниться слезами.


Чёрный заёрзал, умоляюще посмотрел на кошку, но та была непреклонна.

"Настоящая  женщина! - подумал про себя Серый, -  любопытство -  главное качество особ её пола! Разве можно идти у них на поводу?! А этот, смотрю, уже растаял, уже на всё готов! Кстати, как она нас называет? "Мальчики"? Пожалуй, по отношению к Фильке это определение вполне подходит: он за свою жизнь ни с одной кошкой дел не имел, только мечтал да на звёзды с Изольдой любовался - вот и вся их любовь, но я-то! Какой я "мальчик"? Да у меня их было..."- Пол Уха недовольно сморщился, вспомнив про операцию, сделанную ему в ветеринарной клинике пол года назад, после возвращения из неудавшегося побега, и хотел было обидеться на людей, а заодно и на весь белый свет, но передумал. Свидания с кошками остались в прошлой жизни, Изольда не в счёт, с ней тоже какие-то манипуляции ветеринары проводили, после которых она стала смотреть на котов свысока, слегка презрительно, и к телу не подпускала, а вновь сбегать на улицу Серый не собирался - хватит, набегался, настрадался. Здесь и кормят прекрасно, и люди добрые, тепло, сухо - не то, что в подвале зимой.

"Ну её, эту вольную жизнь, - подумал Серый, - буду считать, что у меня вторая жизнь началась, счастливая... Однако... Я как-то не задумывался над этим, но, кажется, Филька тоже того... этого... А! Да пребудут наши кошачьи боги с нами!"

 Приняв  решение, Пол Уха поудобней устроился на диване и приготовился слушать рассказ Чёрного, заранее готовясь вмешаться,  если тот будет слишком завираться.

И Филя начал рассказ.

- Ну, я это... Как тебе сказать... На улице я никогда раньше не был. Родился в хорошем питомнике, в прекрасных условиях, а потом, когда мне исполнилось три месяца, меня... это... как его... Ну да, продали  хорошим людям - дочке наших теперешних людей и её мужу, а они подарили меня  нашим теперешним на этот... как его... во! Юбилей! С тех пор здесь и живу, а остальное вы знаете.

"Аристократ диванный..." подумал Пол Уха. Он никак не мог перебороть в себе неприязнь к "тепличным растениям", каковыми считал всех домашних котов и кошек, никогда не знавших улицы, хотя старался изо всех сил.


- А на улицу как попал? - снова спросила Изольда, - когда ты на балкон ко мне прыгал и не допрыгнул? Тогда, да? Я думала, что ты домой сразу убежал, а выходит, нет?

- Филя, не тяни мышь за хвост! - поморщился Пол Уха, - рассказывай дальше!

- Сейчас, сейчас. Дай с мыслями собраться, не перебивай! Короче, сорвался я и  вниз упал.

"Можно подумать, что вверх падать тоже можно", - проворчал про себя Серый.

- Больно ударился? - сочувственно спросила Изольда.

- Нет, не очень. Под балконом сугроб был большой, я в него и угодил, провалился. Кое-как выбрался, хотел домой вернуться, а подъезд-то закрыт! Страшно мне стало, я и побежал куда глаза глядят.

- Ну и дурак, - хмыкнул Пол Уха. - Кто же от дома бежит, когда дом рядом? Подождал бы, пока кто-нибудь дверь откроет, и прошмыгнул бы.

Филя сверкнул глазами в сторону Серого, пробурчал в ответ:

- Все мы задним умом крепки...

- Мальчики, не ссорьтесь, а то Филя  до вечера рассказывать будет, и мы ужин прозеваем! - перебила его Изольда. - Дальше, дальше говори!

- Я и говорю, а он - кивок в сторону Пол Уха, - перебивает всё время! Так вот. Не помню, как бежал, куда. Я же в первый раз на улице очутился, а тут ещё какой-то кот-бродяга откуда-то выскочил и как напал на меня! Ни с того, ни с сего! Я, честно говоря, и не дрался ни с кем никогда, а тут - уличный боец! Я ещё больше испугался, но как-то отбился от него. Не скрою, он силён был, но и я не хуже себя показал!

 Тут Филя приосанился и гордо взглянул на собеседников.

 Пол Уха усмехнулся в усы, но промолчал.

- Так вот, убежал я от этого бандита, смотрю - дверь в каком-то доме открыта. Я - туда, и наверх по лестнице рванул, выскочил ещё через одну дверь, а там - крыша, и коты на ней на солнце греются. Там мы с Пол Уха и познакомились.

Филя с опаской посмотрел на Пол Уха, но тот молчал.

- А как он спас-то тебя? - спросила Изольда, - я же слышала, как вы разговаривали!

"Женщины, - подумал про себя Пол Уха, - всё-то они слышат, и что надо, и чего не надо!"

А Филя продолжал:

- Переговорили мы с котами, я им свою историю изложил, они ею прониклись, и Пол Уха помог мне к своим вернуться, они меня уже искали на улицах, звали. Вот и всё, пожалуй.

- А про каких собак Пол Уха говорил? - спросила Изольда. - Что за собаки, откуда они взялись?

Филя даже крякнул от неудовольствия, до того не хотелось ему рассказывать о своей трусости даме, поэтому о драке Серого с Драным Боком, в которой он позорно остался в стороне,  решил совсем не упоминать. Сказал только, что собаки появились ниоткуда, а они с Пол Уха спаслись от них на дереве, и что он очень благодарен Серому за то, что тот услышал лай значительно раньше, и это их спасло.

Закончив говорить, Филя с опаской покосился на Пол Уха, но тот молчал, не возражая. 


- Как здорово! - в восторге закричала Изольда и, если бы могла, захлопала бы в ладоши, - а ты, Пол Уха, значит, всегда на улице жил? И родился там? Какой ужас! Я всего неделю жила на улице - это такой кошмар! Гораздо хуже того чулана, вернее, клетки, в которой я родилась! Хуже даже того, как я жила у своих бывших людей - у тех, которые меня выкинули! Выбросили, как ненужную тряпку, как сломанную куклу...

Восторг у кошки моментально сменился плаксивым настроением, она погрустнела и поникла. Казалось, что вот-вот слёзы потекут из глаз.

Филя забеспокоился и набросился на Пол Уха:

- Это ты её довёл! Ты - своими разговорами! Изольда, милая, успокойся, не надо расстраиваться!

Пол уха поднялся на диване  во весь рост:

Я тут при чём? Я ни слова не сказал! Ты сам ей всё рассказал, а я, выходит, виноват?! Не вали с больной головы на здоровую! Этих женщин никогда не поймёшь - то смеются, то плачут, то поют, а через минуту истерику закатывают! Как тебя там люди  зовут? Зося? Замолчи, Зося, Изольда, утихомирься! Нечего меня жалеть... Ты же меня пожалела, правда..? 

- Правда...

Серый вдруг соскочил на пол, подошёл к кошке и лизнул в мохнатую щёку. Отвернулся, вздохнул.

- Спасибо, - сказал он тихо, меня ведь никто не жалел, ни собратья, ни люди. Даже мать любила, конечно, по-своему, но не жалела. Зачем жалеть? Жалеют слабых, а слабые на улицах не выживают. Выкормила мать нас с братьями и сестрой месяцев до трёх, научила всему и ушла на волю другой выводок готовить, а после и совсем про нас забыла. Да что там! Все уличные кошки так живут и не тужат, другой жизни ни знают. Мне вот повезло случайно, а вот из знакомых уличных почти никого не осталось - Муська одна, и то не знаю, жива ли ещё. Уличная жизнь, она суровая, никого не щадит. Чуть зазевался, и беги по радужному мосту в кошачий рай. Так-то вот. Тебе ведь тоже в жизни не очень везло, пока сюда не попала?

Пол уха сочувственно заглянул в зелёные, блестящие глаза Изольды. - расскажи, тебе легче будет. Раз уж разговор такой пошёл. Филя! Что сидишь, помоги кошке успокоиться!

Филя тоже поднялся, подошёл к Изольде, потёрся головой о её шею.

- Зосенька, милая, не плачь, расскажи нам и забудь про всё плохое, что случилось с тобой в жизни. И мы с Пол Уха забудем и обещаем никогда больше не вспоминать.

- Мы совсем забыли! - опомнился вдруг Пол Уха, - сегодня же первое марта! Снова день кошек! Вот почему нас на разговоры про жизнь потянуло! Давай, Зося, твоя очередь говорить, а мы с Филей послушаем и посочувствуем. Люди ошибаются, считая нас бесчувственными созданиями, а мы  всё понимаем и чувствуем так же как они! Может, и не совсем так, но это не важно! Ну, рассказывай!


и Изольда начала свой рассказ.


- Знаете, мальчики... Мы не выбираем, где нам родиться. Вот ты, Филя, тебе повезло, ты с самого своего рождения был обласкан, любим, всегда сытно накормлен...

- Я же в этом не виноват! - возмутился Чёрный.

- Конечно, никакой твоей вины в этом нет, тебе просто очень повезло. А ты, Пол Уха? Ты рассказывал свою историю, как родился в тёмном сыром подвале у простой дворовой кошки, сколько тебе пришлось в своей жизни испытать, как ты попал сюда, а потом сбежал ненадолго, тебя нашли наши люди, а ты нашёл меня, когда я уже готова была уйти на радугу... Я очень, очень благодарна тебе и нашим людям за то, что спасли меня, приласкали и обогрели. Я до этого не зала такой заботы, хотя и жила с людьми в такой же квартире, как эта. Родилась я в клетке, которая стояла в комнате без окон. Люди называли её чуланом, или каморкой, или ещё как-то, но сути это не меняло. Не очень большая комнатка, под потолком тусклая лампочка, которая не выключалась даже ночью, и клетки, много клеток с кошками и котятами. На дно клеток были положены толстые пелёнки, которые менялись хорошо, если раз в три дня. Клетки размером... Если вытянуться во всю длину, т останется совсем-совсем мало места. В клетках пара мисок, одна - с остатками корма, другая - с водой. Миски никогда не мыли, а воду не меняли, просто доливали, и то нечасто. Вы представить не можете, до чего противно было эту воду пить! Она гораздо хуже воды из обычной лужи, поверьте! Еда - какая-то баланда, не знаю, из чего приготовленная. Наверное, туда клали всё, что люди не доели, и разбавляли водой. Воздух там был таким тяжёлым, что я не понимаю, как мы выживали, дыша им. Многие умирали тут же, в клетках, люди уносили их, а на их место тут же помещали других. Моя мать говорила, что чувствует - ей тоже недолго жить осталось, и мечтала скорей отправиться в кошачий рай - посмотреть, что там, ведь должно где-то быть место, в котором никто не страдает.  Ужасно! Ужасно!


Изольда крепко зажмурилась и замотала головой, отгоняя страшные воспоминания. Коты сочувственно замурлыкали, успокаивая.

- Может быть, тебе не стоит об этом рассказывать? - спросил Пол Уха, - слишком тяжело всё это вспоминать!

- Нет-нет! - встрепенулась Изольда. - Я расскажу, чтобы потом забыть навсегда. Слушайте дальше.


- Так вот. Моя мать рассказывала, что в этой клетке живёт всю свою жизнь и не знает, не может понять, зачем вообще кошки приходят в этот мир. Она смутно помнила, что сама родилась где-то в другом месте, чистом и просторном, но это было так давно, что теперь нельзя понять, было так на самом деле или ей это только кажется. Ещё она говорила, что не хотела нас рожать, но люди всякий раз сводили её с чужими котами, и она рожала, рожала котят без конца. Как только у неё отбирали очередной выводок, её отводили на свидание с котом, и всё повторялось. Когда мы с братьями и сёстрами подросли немного, люди вытащили нас из клетки и унесли в комнату побольше чулана, в которой было чисто и светло. Нас вымыли какой-то гадостью - б-р-р-р!  Поселили в большой, чистой клетке, поставили в ней лоток для всяких дел и стали хорошо кормить. Ну, как хорошо... Получше той баланды, которую нам давали, когда мы жили в чулане. Еще через время стали приходить другие люди, не хозяева, смотрели на нас и выбирали для себя понравившихся.  Знаю, что хозяева получали за нас деньги, но для чего эти деньги и зачем они людям нужны, не могу понять до сих пор...

- Про деньги мы тебе потом объясним. - хором сказали коты, - не останавливайся, рассказывай дальше. Чем быстрее закончишь рассказ, тем скорее успокоишься!

- Так вот. Меня купили люди, с которыми я прожила потом два года или чуть меньше этого. Когда меня принесли домой, я обрадовалось тому, что это место совсем не походило на моё прежнее жильё. Чисто, светло, никаких клеток, мягкая мебель, на которой мне разрешали лежать, вкусная еда, лоток для всяких нужд - чего ещё желать! Я и не подозревала о том, что люди могут ещё и ласкать и любить нас. Или, хотя бы иногда, погладить и почесать за ушком. Ничего подобного не было у тех людей, но я от этого не страдала: разве можно страдать от отсутствия того, чего не знаешь! В общем, всё было неплохо до того дня, когда мои хозяева решили отвезти меня на выставку кошек, чтобы я получила там награду. Не знаю, для чего им нужна была эта моя награда - меня и так всё устраивало. Меня отвезли. В огромном зале стояли столы с клетками, в которых сидели кошки, много кошек. При виде клеток я испугалась, и испугалась ещё больше, когда меня саму тоже запихнули в клетку, которую поставили на стол рядом с другими, а на клетку повесили бирку с моим именем и номером. "Неужели в этой клетке пройдёт вся моя дальнейшая жизнь, как у моей матери?!" - думала я. Но всё оказалось по-другому. В зале было много людей, они ходили между рядами, осматривали кошек, время от времени то одну, то другую кошку вынимали из клетки и несли на отдельно стоявший стол, за которым сидели су-дь-и. Меня тоже вытащили, отнесли к судьям, мам меня долго осматривали, ощупывали, измеряли, заглядывали в рот чужие люди. Я страшно нервничала, кричала, сопротивлялась, но что могла поделать? Наконец, меня отпустили, и хозяева снова засунули меня в клетку. С ужасом я ждала, что будет дальше. Но дальше ничего не было.  Прошло время, люди из зала стали расходиться, забирая своих кошек, ушли и мои хозяева, унося меня в переноске. Всю дорогу домой они спорили, ругались, кричали друг на друга. Из всего их разговора я поняла только, что меня признали недостаточно породистой, что я - какой-то "пле-мен-ной б-р-а-к", и никаких "ти-ту-лов" и "ме-да-лей" мне не положено. Ещё они говорили о деньгах, которые за меня заплатили, и что нужно получить от меня котят, которым можно попробовать продать, выдав за "по-ро-ду".  Услышав слово "котята" я снова испугалась Неужели мне придётся рожать, как моей матери, до изнеможения? Я считала себя слишком молодой, чтобы думать о котятах. Но у хозяев были другие планы...
В скором времени меня отвезли на свидание к коту, и  свершилось то, чего я так боялась: я поняла, что у меня будут детки... 
В положенное время я родила. Роды были очень трудными, я почти умерла, а котёнок (он родился один) был мёртв. Вы не представляете, как разозлились хозяева! Как будто я одна была во всём виновата! Мне не дали даже толком оправится после родов, и безжалостно выставили меня за дверь, на мороз. Я плакала, просила их впустить обратно, но они меня не слышали. Как я выживала, больная, целую неделю на улице, рассказывать не буду. Попадались добрые люди, угощали едой из пакетиков, но есть мне, честно говоря, совсем не хотелось. Не помню, как добрела до какого-то подвала, в котором нашлось единственное открытое окошко. Там меня встретила кошка, которая тоже ждала котят. Вначале она не хотела меня впускать, но потом сжалилась, поняв, в каком я плачевном состоянии. Она разрешила мне немного погреться на трубах, а потом посоветовала поискать еду на ближайшей помойке, чтобы немного подкрепить силы. Я послушалась, нашла помойку, о которой она говорила, но сил хватило только на то, чтобы забраться на мусорный бак, на котором лежал старый матрас. Остальное вы знаете: там и обнаружил меня Пол Уха, привёл своих людей, и я была спасена!

Изольда помолчала недолго, потом добавила:

- Вот и вся моя история. Обещайте, что никогда не будете мне о ней напоминать. Хорошо?

- Конечно! Ни за что не будем, ни словом не обмолвимся, милая Изольда! - дружно закричали коты.

Некоторое время все молчали. Филя усердно тёр лапой мордочку, стараясь скрыть выступившие слёзы, а Пол Уха уличная жизнь научила не показывать всем свои эмоции.

- Вечер наступил, ребята! - сказал Пол Уха и прислушался, - хозяйка в кухню пошла. Сейчас ужин будет, ура! - и первым ринулся за хозяйкой.

- Уступи дорогу даме, невежа, - остановил его Филя, - когда ты только научишься хорошим манерам!

Пол Уха хотел что-то ему ответить, но, посмотрев на смущенную Изольду, как мог галантнее отошёл в стороны и шаркнул лапкой:

- Прошу вас, мадам!

И вся троица во главе с Изольдой отправилась ужинать.


Конец.