Легенда долины Желтых цветов

Глава 1
Услышав тяжелые шаги, женщина быстро вернулась на старый грязный матрац, брошенный прямо на пол.
— Чего ты тут разлеглась? – в комнату, вернее сказать, в часть многосводной пещеры, вошел огромный бородатый человек и злодейски усмехнулся. – Вставай, пойдем.
  Женщина быстро подчинилась и безропотно пошла за бандитом. Они прошли каменным серым коридором и очутились в просторной нише, устланной чистыми простынями. На этих простынях лежала огромная волчица и кормила маленьких волчат, завидев хозяина, она прижала уши к голове и застучала хвостом по полу, выказывая свою покорность. Вдруг женщина вздрогнула и, громко вскрикнув, закрыла лицо руками.
- Замолчи, - бородач с силой ударил ее по спине. - Ты должна радоваться, что убью только тебя. Смотри, - бандит повернул голову женщины в сторону кормящей волчицы. - Разве это не прекрасно, а? Посмотри, как красиво! Он вырастет настоящим зверем, я тебе это обещаю.
   Злодей вытолкал женщину за пределы комнаты. В следующую минуту в каменном своде пещеры раздался один единственный выстрел...

      Несколько лет спустя...

 «Долина Желтых цветов» — это, наверно, самое прекрасное место на земле: круглый год лето, умеренные дожди и темные, несмотря на огромные звёзды и яркую луну, ночи. Свое название долина получила от цветущих на ней многочисленных цветов всех оттенков жёлтого. С одной стороны долины возвышались горы, с другой — бескрайний океан и тропический лес, и замыкал этот райский круг Киногород. Киногород же получил свое название от того, что в самом городе находилась хоть и частная, но довольно крупная, по своему значению, киностудия.
   Съемочных павильонов, на самом деле, здесь было не так уж и много, да и нужды в больших помещениях у киностудии не было. Чаще всего съемочными площадками служили и сам город, и горы, и лес, и, конечно же, «Сказочная долина». Жители этого удивительного края уже давно привыкли к своей кино-жизни, и всё вроде шло хорошо: жизнь кипела и днем, и ночью, тысячи туристов ходили по его улицам, фотографируясь и фотографируя друг друга в самых знаменитых местах, запечатленных ранее в том или ином фильме, и, конечно, мечтая встретить своих кино-кумиров, и их надежды чаще оправдывались, чем нет.
   Жизнь кипела и в горах — в горной деревушке, жители которой, так же как и городские, время от времени становились актерами. А если подняться выше в горы, за горной рекой, рядом с водопадом стоял древний монастырь — «Монастырь Гор», где молодые горцы постигали тайны своей души, глубину смирения и, конечно же, обучались уникальной борьбе, не имеющей аналогов в мире — так говорили сами про себя монахи, и, конечно же, они не отказывались сниматься в той или иной картине.
       Но в последнее время, если жители города могли себе позволить ночной образ жизни, то в горах уже после захода солнца только самые отчаянные, даже, скорей всего, безрассудные, могли выйти погулять под звездным небом, и таких чаще всего находили уже только под утро, а газеты вновь писали о том, что «Кошмар Несчастных Гор» унес свою очередную неосторожную жертву. «Кошмар Несчастных Гор» — так местные журналисты окрестили хладнокровного убийцу Джека Харпера. Когда он появился в этом райском месте и откуда пришел, никто об этом не знал, но серия убийств несколькими годами ранее давала повод думать, что этот бандит пришел сюда уже достаточно давно и затем затаился где-то в лабиринтах пещер. Теперь же он действовал особенно безжалостно, убивая почти каждую ночь как мужчин, так и женщин.
    Полиция многократно пыталась устроить на Джека Харпера облаву, но все ее усилия сводились на нет — бандит знал горы как свои пять пальцев и спокойно уходил от любого преследования.
И всё же однажды возмездие настигло бандита: полиция, объединившись с горцами и национальной гвардией, сделала засаду сразу у нескольких пещер. Как только Джек вышел наружу, полицейские тут же набросились на него и, уложив на землю лицом, застегнули на его запястьях наручники.
-Ну вот и всё, даже не верится, что это не сон, — улыбаясь, проговорил один из полицейских. — Лукас? Это же правда не сон?
- Правда, Мартин, правда не сон, наконец мы поймали этого ублюдка!
   Полицейские весело рассмеялись и отошли немного в сторону, позволяя коллегам поднять Джека Харпера с земли и отвести его к машине. Оказавшись на ногах, бандит повернул голову в сторону Лукаса и Мартина и зловещим тоном проговорил:
-Смейтесь, смейтесь. Это еще не конец, подождите немного, и «Кошмар Несчастных Гор» вернется, и вряд ли вы его уже тогда поймаете.
-Да ладно тебе, тебя все равно ждет электрический стул, так что ты уже никогда и никуда не вернешься. - Лукас подошел вплотную к арестованному, но тут же невольно сделал шаг назад, как от некоего ужаса, как будто он только что заглянул в глаза самой смерти.
-А кто тебе сказал, что это буду я? - сквозь зубы прорычал Джек Харпер и направил свой взгляд на пещеру, из которой вышел. - Просто нужно немного подождать.
Бандит оскалился в кривой улыбке и сплюнул в сторону полицейского.

-Мартин, о чем это он? - чуть ли не заикаясь спросил Лукас.
- Не знаю, но думаю, там в пещере что-то есть, давай обыщем её с ребятами.
     Через некоторое время полицейские, освещая себе дорогу мощными фонарями, с оружием наготове вошли вовнутрь злосчастной пещеры, но уже через несколько минут один из них с ужасом выскочил обратно и устремился к стоявшей неподалеку машине комиссара полиции Джеффа Стивенсона.
   - Сэр! Сэр! Вы должны это увидеть, - полицейский все время озирался назад и силой держал запястье правой руки, из которого сочилась кровь.
- Что с вами, сержант?
-Пойдемте, прошу вас, там ребята держат это чудовище на прицеле, только осторожней, это исчадие ада очень опасно.
   Джефф Стивенсон проследовал за подчиненным в глубь пещеры, но, дойдя до указанного места, он схватился за голову.
-Вы что, идиоты? Это же ребенок! Уберите оружие, вы его пугаете, кретины! - Стивенсон присел на корточки напротив мальчика, который подобно загнанному зверьку съежился, пытаясь вжаться в стену, и только глухо рычал, оскаливая окровавленные зубки. Несколько минут комиссар смотрел на ребенка, затем он обратился к своим коллегам.
-Всё, спектакль окончен, поиграли и хватит. Оставьте нам пару фонарей и идите к машинам.
-Но, сэр... - попробовал возразить один из полицейских.
-Я что, неясно выразился? К машинам, я сказал.

    Дождавшись, когда все вышли, Стивенсон с корточек опустился на одно колено.
- Привет, — улыбаясь, обратился комиссар к мальчику, — а здорово ты их всех напугал, дай-ка я угадаю — ты горный лев?
- Я волк! — тихо проговорил ребенок.
- У! Это здорово! Я люблю волков, они сильные и красивые! Ты, наверно, сильно замерз, давай-ка я тебя укрою. — Полицейский медленно снял с себя куртку и попытался приблизиться к ребенку, но тот снова оскалил зубы и приготовился к броску.
- Да ладно тебе, это ты вот их пугай, а я другой, я просто хочу, чтобы ты согрелся, как тебя зовут?
- Джек Харпер младший, — перестав рычать, пробормотал мальчик.
- Джек, позволь мне накинуть на тебя куртку, тебе сразу станет теплее. — Стивенсон еще раз попробовал приблизиться к ребенку и, заметив, что Джек уже не скалит зубки, аккуратно укутал его и присел совсем рядом. — Вот и хорошо. Можно тебя спросить? Ты ведь уже достаточно взрослый?
- Да, я уже взрослый.
- Тогда ты должен понимать, что здесь произошло. Скажи, у тебя есть еще кто-нибудь, кроме папы, кто бы мог о тебе позаботиться?
- Мама обо мне заботится, еще Дик с Робби, только они уже давно не приходят.
   Стивенсон кивнул головой, он с силой обхватил себя руками, чтобы скрыть предательскую дрожь, и продолжил беседу с ребенком самым спокойным тоном, так, чтобы тот и не догадался о том, как же он - комиссар полиции, боится этого маленького мальчика.
- А как зовут твою маму, я бы хотел с ней поговорить.
- Как ты с ней будешь говорить?! - мальчик вдруг весело рассмеялся. - С ней только я могу разговаривать, она же волчица, она родила меня и выкормила своим молоком, папа мне всё рассказал.
    Полицейский схватился за голову, он с шумом набрал в легкие воздух и глубоко выдохнул.
- Да, ты прав, с волками я разговаривать не пробовал, но знаешь, мне кажется, у меня бы неплохо получилось. Ну да ладно, я вот что думаю, я точно не могу оставить тебя здесь одного ночью в пещере, я верю, что твоя мама всё для тебя сделает, но всё-таки тебя нужно показать доктору, ты знаешь, кто такие доктора? Мальчик кивнул головой, удивительно, но он даже очень заинтересованно слушал Стивенсона, - давай я сейчас отвезу тебя на машине в город, а потом, если тебе не понравится, я привезу тебя обратно в пещеру, идёт? Ты хочешь покататься на машине? Вот и умничка!

     Когда Джефф Стивенсон вывел ребенка из пещеры, крепко держа его за маленькую ручонку, все, кто были снаружи, застыли в неподдельном изумлении.
- Сэр! Но как? Как вам это удалось? - Наконец, заикаясь, произнес один из подчиненных, он попытался подойти поближе, но тут же отпрянул в сторону, когда мальчик щелкнул зубками и глухо зарычал на подошедшего.
Стивенсон же только громко рассмеялся:
- Умница, Джек, так их всех! Нечего задавать глупых вопросов.
Затем комиссар увел мальчика к своей машине и хотел уже усадить его на заднее сиденье, но ребенок вдруг встал как вкопанный.
- Что-то не так? Что случилось? Поверь, тебе нечего бояться.
- Я не боюсь, я просто хочу в туалет, — тихо произнес Джек.
 — Ну это можно, давай, валяй, я тебя прикрою, — улыбнулся Стивенсон.
     Через пару минут полицейская машина тронулась с места и не спеша поколесила в сторону города. Правда, уже через пару сотен метров вновь остановилась.
- Я опять хочу в туалет, — мальчик произнес эту фразу уже более уверенным тоном и для достоверности принялся подпрыгивать на сидении...

         Горная дорога, идущая от водопада, огибала небольшую деревушку, спускалась к сказочной долине и, повернув вдоль леса, уходила в город; не менее десяти раз насчитал Джефф Стивенсон, когда мальчик снова и снова просился выйти. И полицейский, конечно же, смиренно, без всяких слов, останавливался. Он только кивал головой и вслух жалел простуженного ребенка, который еще неизвестно сколько времени просидел на камнях в злосчастной пещере. «Какой же ублюдок этот Джек Харпер! Он даже собственного сына не жалел. Зачем он таскал ребенка на все свои убийства? Приучал к крови? К смерти? Зачем? Вырастить себе достойную замену? Но это не мышление маньяка, это какой-то расчет, план, но для чего?»
    В какой-то момент, когда машина проезжала уже мимо леса, в свете фар показался высокий каменный забор, за которым стоял красивый двухэтажный дом с небольшими балкончиками.
— Мне опять надо выйти, — проговорил мальчик.
    Стивенсон махнул головой и, остановив машину прямо напротив дома, обернулся к мальчику, но тот отчего-то совсем не торопился выходить.
- Ну что же ты ждешь? - полицейский широко улыбнулся, хотя, кажется, его терпению уже подходил конец. - Выходи, ты, наверно, уже выучил, как открывать и закрывать дверь.
- А что это за дом? Мы разве не сюда едем? Ты меня сюда везёшь? - мальчик как будто не расслышал Стивенсона. - Мне нравится этот дом.
- Нет, мы едем в больницу, по-моему, ты сильно простужен. А этот дом я рассматривал как самый крайний вариант.
- Крайний вариант. - монотонно повторил Джек, а затем более оживленно добавил. - Ну ладно, я сейчас.
Он выскочил из машины и через мгновение залез обратно.
- Всё, я больше не хочу в туалет.
- Я очень рад за тебя, - облегченно выдохнул полицейский, - а теперь вперед, малыш, тебя ждет новая жизнь. Ну а если тебе ничего не понравится, я отвезу тебя обратно в горы, договорились?
- Угу, - мальчик наконец улыбнулся и, откинувшись на сидении, закрыл глаза...

   Чил Милани пришел домой уже далеко за полночь: сегодня как режиссеру ему пришлось много, а главное, плодотворно поработать. Как же он был доволен сегодняшними съемками, как слаженно работала его команда, это получится просто нереальная картина! Чил тихонько разделся и на цыпочках, так чтобы никого не разбудить, прошёл на кухню, но его молодая супруга Сьюзен и не думала ложиться, она ждала мужа, который вот уже не первый день приходил домой чуть ли не под утро.
-Сьюзи, ты опять не спишь?
-Я не могу без тебя, часа два, наверно, пыталась уснуть, а потом решила тебя дождаться. Как ваши ночные съемки?
-Отлично! Такую луну мы еще никогда не снимали! Думаю, что получатся удивительные кадры! Кстати, завтра я объявил выходной день для всех, так что, дорогая, мы сможем наконец выспаться, если малыш Джонни позволит. - Чил Милани тихонько засмеялся, как же он любил своего единственного долгожданного сынишку. Затем он тяжело плюхнулся на диванчик и, включив ночные новости, тут же подпрыгнул на месте:
- Сью, дорогая, смотри скорей, вот это дела!

- Что ты так кричишь, Джонни разбудишь, что там еще стряслось?
- Смотри скорей, Джека Харпера поймали.
Сьюзен быстро присела к мужу.
-Не верю я что-то нашей полиции, завтра скажут, что ошиблись.
На экране телевизора появился человек в штатском.
-Ой, это же Джефф Стивенсон! – воскликнула женщина. – Чил, ну правда же, Джефф!

Джефф Стивенсон с трудом сдерживал улыбку, по статусу ему следовало бы сохранять самообладание, особенно перед телевизионными камерами, но сегодня для него это было явно сложно сделать.
   - Дорогие горожане, я рад сообщить Вам, что сегодня вечером, наконец, был пойман Джек Харпер — «Кошмар Несчастных Гор». Он имел неосторожность выйти на одну из наших засад и тут же был скручен двумя опытными полицейскими: Мартином Гордоном и Лукасом Брели. Я уже подписал приказ об их награждении и повышении в звании.
Тут же на экране вместо Джеффа Стивенсона появились два полицейских.
- Мы действовали строго по намеченному плану и считаем, что не сделали ничего особенного, мы просто выполнили свой долг перед своей страной и перед всеми, кто как-либо пострадал от этого убийцы.
- Единственное, что нас насторожило, — подхватил второй полицейский, — это фраза, брошенная Джеком, когда его уводили в машину. Он сказал, что «Кошмар Несчастных Гор» вернется, и это будет уже не он. Мы с Лукасом решили обследовать пещеру, из которой вышел Джек, и наткнулись не то на звереныша, не то на ребенка.
- В общем, — снова перехватил Мартин, — это был маленький мальчик. Он сидел на земле и шипел на нас. Честно говоря, мы с напарником перепугались не на шутку.

     В следующую минуту в кадре появился корреспондент.
- А какова судьба этого ребенка на данный момент?
- Мы точно не знаем, – вступил в диалог Лукас. – Но последнее, что лично мы слышали, это то, что все приюты отказались брать к себе такого опасного для окружающих людей ребенка…
В кадре снова появился корреспондент:
- И это абсолютная правда. Нашей съемочной группе удалось побывать в одном из таких приютов и лично присутствовать при осмотре ребенка-Маугли, скажем сразу, следующие кадры могут показаться ужасающими.
    В следующий момент изображение в телевизоре запрыгало, и по гостиной Милани разнеслись зловещие звуки звериного рычания, так что Чилу пришлось приглушить звук. Затем картинка стаБиллизировалась. Съемка велась, судя по решеткам на окнах, из некого изолятора, где посреди комнаты на четвереньках стоял ребенок лет восьми-девяти. Он выгнул спину, словно взбешённая кошка, и рычал на всех, кто был в комнате. Камера взяла крупным планом искаженное звериным оскалом лицо мальчика, затем, отъехав, показала медперсонал с швабрами в руках, которыми те пытались помешать зверёнышу сделать бросок. В какой-то момент ребенок вроде бы успокоился и на некоторое время затих. Один из работников приюта опустил руки, и этого мгновения хватило мальчику для мощного рывка. Кадры снова запрыгали, картинка исчезла, а из динамиков телевизора раздался душераздирающий крик несчастного медработника…
-Господи, - прошептала Сьюзен. – Это не ребенок, а исчадие дьявола.

   Еще не закончились новости, как в дом Милани осторожно позвонили. Чил нехотя встал и, пройдя через холл, открыл дверь. На пороге стоял сам комиссар полиции Джефф Стивенсон, держа за руку того самого маленького мальчика из ночных новостей с не по-детски холодным взглядом.
У Чила Милани мурашки побежали по спине, попытавшись собраться духом, он все-таки улыбнулся гостям.
- Добрый вечер, Джефф, – друзья пожали друг другу руки, затем хозяин дома протянул ладонь малышу. – Здравствуй, как у тебя дела? – мальчик оскалил зубы и тихо зарычал. – Хорошо, хорошо, не хочешь здороваться – не надо.
Чил провел гостей в холл и рассадил в уютные кресла. Сьюзен подошла к мужу и взяла его за руку.
- Мы только что видели тебя в новостях, – обратилась она к полицейскому. – Поздравляю вас с успешной операцией.

   Джефф приложил палец ко рту, давая знать Сьюзен, что лучше на эту тему не говорить.
- Да, кстати, дорогие мои, я должен вам обозначить цель моего визита. Надеюсь, вы понимаете, кто этот мальчик, раз смотрели новости. Так вот, я пришел просить вас приютить его у себя дома хотя бы на недельку. Чил набрал воздух в легкие, собираясь возразить, но Стивенсон поднял руку, отражая таким образом атаку друга. - Если вы его сегодня не оставите у себя, то я вынужден буду увести его обратно в пещеру и оставить его там совсем одного.
- Нет, - воскликнула Сьюзен. – Он же еще ребенок.
- Милая моя, – взмолился Джефф. – Все власти, да что там, все люди в городе, в горах, за горами, да везде, знают вашу семью, ваши методы воспитания. Мы все уверены, что только пребывание в такой семье этот волчонок сможет стать человеком. Тем более ни один детский дом не согласился принять его к себе. Прошу вас, а за эту неделю мы что-нибудь придумаем. – Стивенсон, не дожидаясь ответа, вскочил на ноги и быстро, пока хозяева не опомнились, направился к выходу, на пороге он обернулся. – Если что, сразу звоните. Комиссар захлопнул за собой дверь, даже забыв попрощаться.

   Чил и Сьюзен сели напротив маленького гостя, они оба не знали, что им делать дальше.
- Ну… Добро пожаловать в наш дом, – все-таки решился начать глава семейства. – Давай знакомиться, я Чил, это моя супруга Сьюзи, а тебя как зовут?
- Меня зовут Джек Харпер-младший, – осторожно ответил мальчик. Чил и Сьюзен переглянулись.
- Ты, наверно, устал и хочешь кушать? – уже смелее подхватила разговор женщина.
- Да, я сегодня почти не ел, папа ничего не приготовил на обед, а потом вообще куда-то пропал.
- Все будет хорошо, малыш, – женщина встала и протянула ребенку руку. – Пойдем на кухню, у меня там много вкусного, можешь даже выбрать, что тебе больше всего понравится.
   Джек Харпер (младший) послушно дал руку Сьюзен, и они вместе ушли.
Чил, в свою очередь, дрожащими от шока руками схватил трубку телефона.
- Ало, – сбивчиво начал Милани. – Джефф? Это что, шутка такая?
- Не понял? – донеслось с другого конца линии.
- Новости, которые мы видели, это всё неправда, что ли? Спектакль такой для высокого рейтинга?
- Чил, у вас что, проблемы с ним? Может, прислать машину?
- Джефф? – прикрикнул Милани. – Это нормальный ребенок, мы его спрашиваем, он отвечает, он пошел с моей женой за руку ужинать. Как ты это назовешь?
Телефон на минуту замолчал.
- Не знаю, – наконец ответил комиссар. – Я сам его не могу понять, то он шипел на нас всех, рычал, покусал моего коллегу, разодрал ноги врачу в больнице, а со мной мило беседовал. Чил, в общем, у вас всё в порядке? – решил поскорее закончить Джефф Стивенсон.
- Да, дружище, давай, завтра еще позвоню, до связи.

После телефонного разговора Чил Милани прошел на кухню.

- Дорогой! - светясь от счастья, воскликнула женщина. – Посмотри, как он кушает, какой умница, а как он ловко орудует вилкой, ты видишь?

Чил улыбнулся в ответ жене. Маленький Джек тем временем доел последние крошки и отставил тарелку:
- Спасибо, всё было очень вкусно.
После этих слов Чил Милани медленно присел рядом с женой.
- Пожалуйста, мой хороший, – поглаживая мальчика по голове, проговорила женщина.
- Ты, наверное, устал? – робко начал глава семьи. – Может, пойдем спать?
- Угу, – допивая напиток, покачал головой Джек. – Очень хочу спать, а знаете, у вас красивый дом, прямо как у нас с папой, только у нас кухня побольше и в другой стороне.
   Супруги испуганно переглянулись между собой.
- Правда? - попыталась изобразить заинтересованный тон Сьюзи. – А где же ваш дом находится?
- Там, – махнул рукой мальчик. – В горах, но вы его никогда не найдете, мы с папой его спрятали в скале в пещере, туда никто не сможет добраться, только я и папа.

   Каждое слово Джека Харпера (младшего) удивляло и пугало Читу Милани всё больше и больше: дикий мальчик, сидящий на земле в пещере, шипящий и кусающийся, как волчонок, и тут же воспитанный, спокойный и уравновешенный ребенок.
- Ну ладно, – поднялся на ноги Чил Милани. – Давай руку и пойдем выбирать тебе спальню, – мужчина протянул ладонь, но мальчик мгновенно оскалился и зашипел на него.
– Знаешь, – спокойно произнес глава семьи. – Я не полицейский, я кинорежиссер, и мое дело снимать кино, а не ловить маленьких мальчиков. Ты смотрел когда-нибудь кино?
- Да, – нехотя ответил Джек. – У нас дома много разных фильмов.
- Так вот, дорогой мой друг, - Чил сказал это так наигранно, что мальчик не выдержал и заулыбался. – Я и делаю всякие такие фильмы. Так что давай-ка поскорее руку и спать.
  Джек, наконец, протянул мужчине свою ручонку, и они вместе вышли из кухни.

       Чил Милани чувствовал себя победителем, словно завоевал главный приз на самом большом кинофестивале в мире - столько людей осталось в ужасе от этого малыша, Джефф Стивенсон бежал от него как от дикого зверя, а он ведет этого ребенка за руку вот так просто, будто своего родного сына…
   Они с малышом еще примерно с полчаса побродили по свободным комнатам, зашли также в спальню маленького Джонни, который уже давным-давно спал. Чил заметил, как Джек оживился, узнав, что у него будет друг. А затем, наконец, мальчик выбрал себе комнату, дверь которой находилась прямо у лестницы, спускающейся вниз в просторный холл. На самом деле эта комната располагалась абсолютно идеально для того, чтобы тихо и незаметно выйти из дома, но мистер Милани, конечно же, не догадывался об этом…
- Эта комната нравится мне больше всего, – произнес малыш, усаживаясь на кровать.
- А как ты дома у себя засыпаешь? – домыв посуду, подошла в комнату Сьюзи. – Может, тебе сказку рассказать или посидеть с тобой?
- Посидеть, – дрожащим голосом произнес Джек. – Я боюсь один засыпать, мне все время кажутся люди, у которых из горла идет кровь. Я их сильно боюсь.
  Муж с женой переглянулись и оба почувствовали мурашки на своих спинах.
- Скажи, Джек? – мягко произнесла Сьюзен. – А где ты видел таких людей?
- Дома, в пытательной комнате, папа меня туда часто водил. Там на стенах висели всякие цепи, и папа на них вешал какого-нибудь человека и резал ему горло, а я должен был смотреть. Один раз папа мне даже самому разрешил резать горло одному дядьке, только у меня ничего не получилось, там кровь сильно начала на меня брызгать, и я отбежал, а папа посмеялся и сам зарезал того человека. Вы посидите со мной рядом, пока я не усну, и свет не выключайте, пожалуйста.

   Сьюзен, с трудом проглотив ком в горле, больше прошептала, чем проговорила:
- Хорошо, малыш, посижу.
   Женщина уложила мальчика в кровать и, сев с ним рядом, взяла его маленькую ладошку в свою руку. Джек не отводил от нее взгляда, пока глаза сами собой не закрылись, и ребенок уснул.

       Уже в собственной спальне Чил Милани настороженно посмотрел на свою жену:
- Сьюзи, что-то мне не по себе от этого мальчика, он случайно ночью не перережет нам всем горла?
- Чил, ну как ты так можешь говорить, он же еще ребенок и очень несчастный ребенок. Ты видел, как он смотрел на меня, как жадно ловил мой взгляд. Ему не хватает материнской любви. Мы нужны ему, дорогой, он без нас пропадет, пойми, он сам стал жертвой Джека Харпера. И у тебя, у нас есть возможность изменить этого маленького убийцу. Джек хотел использовать своего сына как оружие и с помощью его убить еще многих людей. Если мы его не оставим, никто в этом мире не захочет взять этого ребенка себе и тем более вложить в него свою любовь.
Чил Милани улыбнулся и поцеловал свою жену.
- Как красиво ты говоришь. А что? Я не против, тем более мальчик, оказывается, не плохой актер, даже скорей великолепный, если смог так запугать всю полицию города. Давай сделаем из него кинозвезду.
- Давай, - засияла Сьюзен. - А я буду матерью суперзвезды.
- И знаешь? – уже серьезно сказал глава семьи. - Я подумал, что пока мы оформляем все документы, Джека нужно отвести к Найду, в горную деревню.
- Чил, - возмутилась женщина. - Мне кажется, это плохая идея.
- Я сначала позвоню ему, но пойми, никто в нашей стране не научит ребенка тому, что знает и умеет Найд. Он уникальный в своем роде человек. И маленький Джек такой же уникальный человечек, а со знаниями Найда он станет просто непревзойденным...

  Чил Милани поцеловал жену и, выключив ночник, попытался уснуть. В голове вертелись разные мысли, и сильнее всех пульсировала мысль о пытательной комнате. «Действительно, стоит ли оставлять такого ребенка у себя дома, да еще с маленьким Джонни?». Провалявшись в постели некоторое время, мужчина все же закрыл глаза и вдруг…
- Что это, Чил? – вскочила Сьюзен.
- Не знаю, похоже на волчий вой. Ложись, я пойду посмотрю, кажется, это наш гость проснулся. Ты еще хочешь его оставить у нас?
     Чил не стал ждать ответа и быстро вышел из комнаты. В коридоре он снова услышал тот же звук, теперь было отчетливо слышно, что идет он именно из комнаты Джека. Аккуратно открыв дверь, мужчина заглянул в спальню к мальчику, она оказалась пустой. Чил на секунду опешил, но тут же заметил открытую балконную дверь.
- Ты уже проснулся? - осторожно входя на балкон, произнес он, на что мальчик сначала оскалил зубы, а затем глухо прорычал.
- Классно всё-таки это у тебя получается, - улыбнулся Чил. – А зачем ты воешь? Неужели на луну?
-Нет, - серьезно произнес Джек. – Волки не на луну воют, это мы так друг с другом разговариваем.
-Мы? - мужчина почувствовал, как по его спине пробежался холодок. – И с кем ты сейчас разговариваешь?
-С мамой, вон она у того большого дерева, она зовет меня домой.
      Чил посмотрел туда, куда указал мальчик, и действительно увидел силуэт то ли волка, то ли большой собаки.
«Ну и дела, - подумал он. – А что будет дальше, может, придется приютить еще и стаю волков?»
- А почему ты называешь ее мамой?
- Она родила меня и выкормила своим молоком. Папа мне рассказывал. Она и других волков выкормила, они ждут меня в горах. Мама пришла за мной, я должен идти.
   Кажется, Чилу становилось дурно; к рассказам о пытательной комнате прибавилась еще и история про волчью семью. Он присел на корточки и взял руки мальчика в свои.
- Ты понимаешь, что я не могу тебя отпустить в горы, иначе люди скажут, что я выгнал тебя из своего дома, что я злой человек.
- Но ты же меня не выгоняешь. Мама не уйдет, если я не поцелую ее на ночь. Она любит меня.
- Ну хорошо, пойдем, я провожу тебя. Ты пожелаешь ей спокойной ночи, и мы вернемся в дом. И как же она нашла тебя? Как узнала, что ты именно здесь?
    Джек только пожал плечами, но Чилу показалось, что тот хитро отвел глаза в сторону, словно скрывая какую-то тайну. Да. Что же еще следует ожидать от этого ребенка?
      Мужчина вздохнул и, взяв мальчика за руку, они вместе вышли из дома. Оказавшись за забором, Джек бросился к огромной волчице. Чил хотел побежать за ним, но понял, что как раз для него это будет слишком опасно, поэтому остался стоять в воротах, с удивлением наблюдая, как маленький мальчик обнимает и целует дикого зверя. Мужчина изумлённо слушал, как ребенок разговаривает с волком, видимо, изливая зверю свою маленькую душу. Животное же только скулило и старалось вылизывать свое чадо с ног до головы, словно потерявшегося волчонка. «Поразительное, удивительное, невероятное» — вертелось в голове мужчины.
    Эту ночь он явно никогда не забудет.
   Через несколько минут волчица нехотя, всё время озираясь на своего «волчонка», направилась в горы, а Джек вернулся к Чилу.
— Правда, она красивая? – широко улыбался мальчик. – Я ее очень люблю.
— Да, твоя мама удивительная, и, кажется, она тоже тебя очень сильно любит.
    Вернувшись в дом, Чил Милани уложил мальчика и снова попытался уснуть. На этот раз глаза сами собой закрылись, и мужчина провалился в глубокий сон.

Глава 2.
   На утро внезапно по всему дому раздались крики маленького Джонни. Родители вскочили на ноги и бросились к спальне своего сына, резко открыв дверь, они замерли на месте, не в силах пошевелиться. В спальне на столе сидел их Джонни и дико кричал, задрав голову вверх, а под ним на полу бегал на четвереньках и рычал Джек Харпер (младший).
- Джонни!? – сквозь пересохшее горло выговорил Чил Милани. – Что с тобой, что случилось?
- Ничего, - мальчик ловко спрыгнул со стола и подбежал к родителям. – Мы играем. Мама, папа, спасибо, что вы подарили мне братика, с ним так интересно. Я играю главного волка и рычу на всех, а он меня охраняет, а сейчас мы должны пойти на охоту.
- Подожди, - Чил хотел улыбнуться, но не смог. – Не надо на охоту. Джек, - обратился он к маленькому гостю. – А может, поиграете в другую игру, например, в лошадей, можно скакать как будто в горах?
    Джек бросил беглый взгляд на кровать Джонни, та была взбита просто до неузнаваемости.
- А мы уже скакали как лошади, - тихо произнес он.
И только теперь Чил громко рассмеялся, увлекая своим смехом и Сьюзен.
- Ну вы молодцы. Значит, вы уже познакомились, тогда давайте завтракать, а потом мы поедем к дяде Найду.
- Ура! - Джонни радостно закричал и забегал по комнате, затем он метнулся к Джеку. – Знаешь, дядя Найд самый сильный на свете и еще самый добрый, он тебе понравится.

    Найд Салтон снял чайник с огня и заварил травяной чай, когда к его дому подъехала машина. Первым в дом ворвался Джонни, он с разбегу бросился на мужчину.
- Привет, дядя Найд, а чай уже готов?
- Да, дружище, готов, ну-ка давай знакомь меня со своим другом.
- А это не друг, это мой братик, пойдем, Джек, дядя Найд добрый.

   Джек медленно вышел на середину комнаты и остановился, а когда Найд попытался к нему приблизиться, оскалил зубы и глухо зарычал.
- Слушай, - весело произнес Найд, - а у тебя здорово получается. Давай твою ручонку, и пойдем пить чай из белой травы, такого ты, наверно, еще не пробовал?
- Нет, - тихо ответил мальчик и, безропотно подчинившись, уселся за стол.

  Разлив детям чай, Найд отвел Чила к дверям и тихо, чуть слышно произнес:
- Посмотри на Джека и теперь на портрет Глории. Ты видишь это? Скажи? Я же не сошел с ума?
- О! Боже, они похожи друг на друга как две капли воды!
- Дружище! Это ее сын! Это сын моей Глории! Этот ублюдок Харпер выбрал себе в матери наследника самую лучшую женщину!

    Найд вдруг сорвался с места и буквально подлетел к столу.
- Джек, послушай, - голос мужчины дрожал, - у меня много животных, есть коровы, быки, есть целый табун лошадей. Ты хочешь на них посмотреть? Я покажу тебе моего нового жеребенка, Звездочка сегодня его родила. Ну что, хочешь посмотреть?
- Да, очень, - отозвался мальчик.
- А еще я знаю один секрет, как сделать так, чтобы конь слушался только тебя одного, Джонни уже знает, - Найд подмигнул малышу, и тот, довольный тем, что уже посвящен в эту тайну, хитро заулыбался. – Нужно, когда конь родится, успеть раньше, чем его мать закричит, проговорить ему его имя на ухо, чтобы он запомнил твой голос. Чил! Это удивительный ребенок, посмотри, как он развит для своего возраста, у него очень крепкое телосложение, сразу видно, что с ним занимались. Я очень хочу показать его мастеру Ли, это же можно?
-Как сам Джек скажет, я не против, тем более в монастыре Гор дают неплохое образование. Джек? – Милани склонился над мальчиком. - Ты хочешь учиться у дяди Найда, он умеет слышать горы и море, он понимает язык животных и может победить горного льва. Хочешь? Джек немного растерялся, он примерно с минуту смотрел то на Найда, то на Чила. Еще вчера утром он был в пещере с отцом, ночью попал в дом Милани, а уже сегодня переходит в руки Найда…
- Да, - наконец произнес мальчик. – Я хочу учиться слышать горы и море, можно только я еще поживу у вас с Джонни?
- Конечно! – Чил крепко обнял ребенка и потрепал его черные непослушные локоны. – Ты только днем будешь учиться, Джонни учится в школе для маленьких, а ты будешь учиться в школе для больших, а после уроков или я, или дядя Найд будем тебя и Джонни забирать домой.
- Джек? - вмешался Найд. – А давай поедем туда прямо сейчас. Я покажу тебе всякие интересные вещи, на которых можно тренироваться, а потом я отвезу тебя назад к дяде Чилу и Джонни, поедем? – мальчик кивнул головой.
После завтрака они все вместе вышли из дома, Чил и Джонни сели в свою машину, а Найд с Джеком в свою, и тут Найд заметил, с какой грустью мальчик смотрит на отъезжающую машину Милани.
- Не переживай, скоро мы к ним вернемся. Они тебе понравились?
- Да очень, с ними интересней даже, чем с папой. Папа хоть и добрый, но он у меня убийца, его полиция арестовала.
- Ничего, мы тебя не бросим, теперь ты будешь жить с нами, а когда вырастишь, сам решишь, куда тебе идти…

   Стрелка на часах показывала уже почти десять часов вечера.
- Мама, мама, – капризничал Джонни. – А когда Джек вернется, а что, он у дяди Найда останется? Я не хочу, папа, едь за ним, я не буду без него спать.
- Действительно, - встревожено произнесла Сьюзен. – Где они пропадают, ты звонил Найду?
- Да, трубку никто не берет, дома их явно нет. Погоди. – Чил поднял указательный палец вверх. – Приехали гуляки, вот я им сейчас задам.

     В этот момент дверь дома распахнулась, и на пороге появились Найд и сияющий от счастья, немного усталый Джек, который тут же вместе с Джонни убежали в детскую комнату.
- Найд, ты что с ним сделал, у него глаза горят. – Заулыбалась женщина.
- Вы не представляете, что это за ребенок! Мастер Ли восхищен им!  Джек прошел всю первую ступень сразу и за один раз, он несколько раз сильно ударился, но ни разу не заплакал, даже не застонал, как будто ничего не произошло. Знаете, такой силой воли в моей жизни обладала только моя Глория. Чил, я благодарен тебе, что ты позволил мне сегодня прикоснуться к ее частичке.
- Вообще-то, - робко произнес Милани, - я надеялся, что ты займешься его воспитанием. Понимаешь, я целыми днями пропадаю на съемочных площадках…
- Не продолжай. Я займусь этим ребенком с огромным удовольствием.
- Да, только завтра нам с ним нужно поехать в клинику к Самуэлю, нужно поставить его на учет, завести карточку, прививки там всякие.

- Чил, хочешь добрый совет: не разрешай Самуэлю лечить Джека. Если что случится, не дай Бог, конечно, я сам займусь здоровьем мальчика. А эта традиционная медицина ничего ему хорошего дать не может.

Чил не стал спорить с другом, тем более этот спор между травником Найдом и доктором Самуэлем длился уже много лет, хорошо только то, что на их дружбу как людей это никак не влияло. 
 - Ладно, друзья, - продолжил Найд, - Я поехал. У меня там Красавица одна целый день, а ей не сегодня так завтра рожать.
Чил хлопнул друга по спине:
- Найд, ты сумасшедший, когда дело касается лошадей. Да справиться твоя кобылка и без тебя. Давай лучше чай пить или даже лучше ужинать.
- Нет, спасибо, мы с Джеком в монастыре поужинали, так что и он тоже сыт. Завтра, после Самуэля, приезжайте ко мне.

…Ближе к полуночи дом, наконец, уснул, только Чил Милани не то, чтобы задремать — глаза не в силах был закрыть. Прошлая ночь выдалась беспокойной, какая она будет сегодня, чего следует ожидать - снова волчий вой?
«Так, во сколько вчера я услышал эти ужасные звуки? - начал усиленно думать мужчина. - Кажется, в часа три ночи? Да, точно, в три. Значит, надо встать на час раньше и что-то предпринять, чтобы волчица не разбудила Джека. Что же сделать? Спугнуть ее? Нет, это тоже не выход, тем более такое животное вряд ли испугаешь. Что же все-таки сделать? Ладно, встану и посмотрю по ходу дела».
    Чил спрятал будильник под подушку, и поэтому тот прозвенел тихо, не разбудив Сьюзен. Чил встал, оделся и быстро вышел во двор, дойдя до ворот, мужчина остановился. До свидания с волчицей, по его подсчетам, оставался еще примерно час, может, переждать это время во дворе дома? Нет, надо все-таки идти, мужчина шагнул за ворота и замер на месте: в свете луны под большим деревом он увидел фигуру волчицы.

   Чил Милани почувствовал, как его рубашка прилипла к спине. Мужчина попытался пошевелиться, но не смог — тело абсолютно не слушалось. И тут животное подняло голову — волчица собиралась завыть.
— Не надо, — само по себе вырвалось у мужчины. — Не надо этого делать.
    Невероятно, но животное его услышало, зверь опустил голову, и, даже стоя у самих ворот, Чил расслышал его глухое рычание. В следующую минуту мужчина сделал то, что в нормальном состоянии ни за что бы не согласился повторить — он шагнул в сторону волчицы, та зарычала громче, но с места не сдвинулась. Тогда Чил сделал еще несколько шагов вперед, животное по-прежнему оставалось неподвижным.
   Когда же до большого дерева оставалось пару волчьих прыжков, мужчина замер на месте. Волчица низко опустила голову, прижала уши, но рычала уже тише.
-Не надо его будить, прошу тебя. – Чил с трудом верил, что смог заговорить с диким зверем, животное же стояло как вкопанное и, кажется, действительно слушало человека. – Джек любит тебя, но он ребенок, и ему надо спать по ночам. Он у тебя талантливый. Ты воспитала сильного, ловкого сына, ему надо развиваться дальше. Я обещаю, что позабочусь о нем, поверь мне. Иди домой, иди, не бойся за него, твой ребенок в надежных руках. Иди же, иди.
    Мужчина замолчал, еще с минуту оба, и зверь, и человек, оставались неподвижны, а затем волчица сделала шаг назад и, все время оглядываясь на Чила, убежала прочь.

    Еще несколько ночей подряд мужчина вставал и выходил за ворота, но волчица больше не приходила, неужели животное поняло человека и поверило ему?
Прошло примерно два месяца. Джек и Джонни сдружились еще сильней, и, возвращаясь каждый из своей школы, они бежали друг к другу, и играли до позднего вечера, пока их не разводили по своим комнатам.
  Чил и Сьюз наслаждались воспитанием мальчиков, хотя в городе не все с пониманием отнеслись к тому, что Милани взяли на воспитание сына убийцы. Но маленький Джек, к счастью, всё время проводил с Найдом в монастыре Гор, а в выходные дни часто пропадал с ним на ферме или в горах с диким табуном.
И вот прошел очередной день, очередной вечер, и наступила такая же очередная ночь. Чил Милани поцеловал жену и, повернувшись на бок, уснул. И, как ему показалось, уже через минуту проснулся, но стрелки на часах показывали уже третий час ночи. Третий час! Мужчина резко встал — опять это же время, но почему!?

  Чил потихоньку оделся и вышел за ворота. Давно он этого не делал, но сегодня, как будто что-то заставляло его совершить этот безумный поступок. И уже через мгновение он понял, что: в свете луны под большим деревом стояла волчица.
Чил Милани уже смелее двинулся ей навстречу, на этот раз животное не рычало. Мужчина решился подойти еще ближе, чем в ту сумасшедшую ночь, он остановился всего лишь в паре метров от зверя.
-Привет, мама, - робко начал Милани, - Джек спит, у него всё хорошо. Он счастлив, всё время тебя вспоминает, скучает по тебе. Но ты молодец, что его не разбудила, ты хорошая мать. Как у тебя дела?
   Чил слегка вздрогнул, когда волчица сделала шаг ему навстречу. Страх ни на минуту не покидал его, но животное по-прежнему не рычало, не было ни намека на агрессию. Что все это могло бы значить?
Шаг за шагом волчица подошла к мужчине вплотную, посмотрев ему прямо в глаза, она медленно опустилась на землю и, положив свою огромную голову на ноги человека, вздохнула и замерла.
-Мама, ну что ты, в самом деле. Я понимаю, что вы животные благодарные, но не до такой же степени, все будет хорошо с твоим малышом. Иди домой.
Животное не двигалось.
 – Мама? Мама? – голос Чила дрогнул, он отступил на шаг назад, и голова зверя безжизненно съехала на землю.
– О, Боже! Мама? – Чил встал на колени и слегка коснулся животного, затем положил руку на его бок - волчица не дышала. Мужчина не заметил, как по его щекам потекли слёзы, да он и представить себе не мог, что будет оплакивать дикого зверя.
– Мама, ты пришла попрощаться. Ты не смогла жить без своего волчонка, ты любила его больше своей жизни. Прости меня, я отнял у тебя сына, прости людей, это люди звери, а не ты. Ты была просто матерью. Спи спокойно, я сделаю всё, чтобы Джек был счастлив.
    Чил Милани вскочил на ноги, он не помнил, как добежал до ворот, как нашел лопату на хоздворе, как вернулся к дереву. Он быстро выкопал довольно большую яму и, стащив туда труп волчицы, забросал его землей, сделав аккуратный холмик.
– Я расскажу Джеку про эту ночь, про твою могилу, обещаю тебе, но только чуть позже. Я думаю, ты всё поймешь. Покойся с миром, мама.

  Буквально через неделю события этой ночи вновь встали перед глазами Чила. Тогда-то он и понял, как был прав, сравнивая людей и волчицу…
Джеку предстояло сделать очередную прививку, и чтобы мальчик не так переживал, Чил Милани взял с собой и Джонни  в клинику к Самуэлю как группу поддержки.
Когда, наконец, все процедуры были завершены, Самуэль обратился к Чилу:
- Дружище, мне надо кое-что с тобой обсудить, и желательно сейчас, как нам лучше это сделать?
- Может, отправить мальчиков в игровую комнату? Только, конечно, не одних.
- Я тебя понял, - ответил доктор, затем он присел на корточки перед детьми. – Ну что, ребята, вы хотите пойти поиграть? У нас тут замечательная игровая комната есть на нашем этаже, здесь недалеко.
- Да! – в один голос закричали мальчики.
   Самуэль поднял трубку и набрал пару цифр:
- Генри, подойди ко мне, пожалуйста.
    Через минуту в кабинет вошел высокий худощавый человек в медицинской одежде. Самуэль передал ему детей и, дав ценные указания, отправил их в игровую комнату.
- Итак, - подсел он поближе к Чилу. - То, что я тебе расскажу, когда-то касалось только Глории. Никто, кроме моего отца и меня, не знал об этом, да и знать уже как бы незачем, пока я не обследовал Джека.
-Сэм, ты меня пугаешь.
-В общем-то, да. И этот страх будет для тебя полезен, а еще более он будет полезен для мальчика. Глория была больна редкой болезнью, она не чувствовала боли. Такие люди обычно долго не живут и нередко бывают умственно отсталыми, но Глория, к счастью, во всем другом была абсолютно здорова. Так вот, у Джека тот же диагноз.
-И что? – Чил с трудом проглотил ком в горле. – А у него с психикой все нормально?
-Да, не считая влияния тех условий, в которых он родился и вырос. Но это ты прекрасно шаг за шагом исправляешь. А страшна эта болезнь для мальчика тем, что он может сломать себе что-нибудь и даже не почувствовать этого. Болезни внутренних органов, воспаления, все это ни ты, ни он не сможете узнать. Единственный выход – никаких физических нагрузок, частый отдых, потому что усталость он тоже не почувствует. Ты должен будешь приучить его отдыхать по времени. И постоянно приходить ко мне на обследования. И прошу тебя, просто умоляю, в случае какой-нибудь экстренной ситуации вези мальчика сначала ко мне в клинику, а уже потом к Найду, не все болезни можно вылечить травами, чтобы там этот отшельник не говорил.
  Чил хотел было задать следующий вопрос, и в этот же самый момент в кабинет с силой постучали. Доктор открыл дверь и невольно сделал шаг назад – на пороге стояло несколько женщин с маленькими детьми на руках.
- Простите, доктор, - возмущенно начала самая активная. – Но это уже слишком. Вы хоть представляете, какую потенциальную угрозу представляет этот ребенок?
Самуэль сдвинул брови и взглянул на мальчика в женских руках.
- Да не мой сын, - догадалась женщина и, заметив в кабинете Чили Милани, начала говорить еще громче. – Я имею в виду сына Джека Харпера, этого Маугли, он же абсолютно дикий! И еще неизвестно, какую заразу он принес из своей волчьей пещеры, и вообще мы все против, чтобы вместе с нашими детьми лечили этого звереныша.
- Миссис, как вы можете так говорить, он вполне человеческий ребенок, а не звереныш…
-Сэр, - женщина даже слушать не хотела доктора. - У нас у всех одна единственная просьба: оградить наших детей от этого маленького зверя, или в противном случае мы все вместе подадим на вас в суд за...
        Внезапно женщину прервали испуганные крики собравшихся вперемешку со странными нечеловеческими звуками. Женщины отскочили по сторонам, образовав некий коридор, и то, что Самуэль с Чилом увидели в следующую минуту, повергло их в подобие шока. Милани опустил низко голову, а доктор прикрыл рот рукой, так чтобы никто не заметил его улыбки – сквозь строй перепуганных мамочек на четвереньках пробирались первый Джек, а за ним Джонни. Джек виртуозно рычал и бросался на людей, пытаясь укусить их за ноги, маленький Джонни изо всех сил старался подражать своему «вожаку». После того как дети заползли в кабинет, Самуэль медленно закрыл за ними дверь, оставив женщин за порогом, и, наконец дав волю чувствам, весело рассмеялся.
  Мальчики же перебрались на диван и, глядя друг на друга, на смеющегося доктора, тоже занялись веселым смехом, но затем Джек, несколько раз дернув плечами, опустил голову и замолчал. Чил быстро подсел к ребенку и крепко обнял его.
-Ну что ты загрустил? Так было весело, вы с Джонни просто молодцы!
-Почему они такие злые? – по щекам мальчика скатились слезинки. – Они все меня ненавидят? Да?
-Джек, послушай меня, в мире людей, в который ты попал, всё совсем не так, как было в твоем волчьем мире. У волков всё просто, у них нет ненависти, они даже не знают, что это такое. У них есть семья, и, если семья голодная, они все вместе идут на охоту, ведь так было у тебя?
-Угу, – качнул головой ребенок.
-А в мире людей ненависти полно, некоторые люди только ей и живут. Но ты не должен об этом думать, у тебя есть мы: я, мама-Сьюзи, Джонни, вот Самуэль, доктор, Найд, твой учитель, Джефф, он самый главный в городе полицейский. Мы все твоя новая семья, и мы все всегда будем тебя любить. Всегда! Посмотри на меня, малыш, и послушай, пусть весь мир возненавидит тебя, но мы всегда будем с тобой. Ты должен жить нашей любовью, дышать нашей любовью, ты меня понимаешь, сынок?
Мальчик вытер слезы, он посмотрел на Чила, на доктора, на маленького Джонни.
-Да, я понимаю, только можно поскорее отсюда уехать к вам домой.
   Чил широко улыбнулся и прижал мальчика к себе еще крепче.

   Время полетело еще быстрее. Чил Милани более тщательно старался ограждать маленького Джека от ненужных переживаний, приучая мальчика жить, развлекаться, играть, учиться и отдыхать строго по расписанию, предупредив об этом всех, включая мастера Ли из монастыря Гор. И вскоре Чил решился впервые в своей практике попробовать себя как режиссера детского кино. Сценарий он взял по знаменитой книге про Маугли и, естественно, на главную роль утвердил Джека Харпера (младшего), что ни у кого не вызвало никаких возражений. Все понимали, что ни один ребенок на свете не смог бы так правдоподобно сыграть волчонка, как сам волчонок. Первые съемочные дни прошли как по маслу. Вся съемочная группа буквально наслаждалась процессом, восхищаясь талантом мальчика. А Джеку, кажется, начинала нравиться его новая роль в жизни – роль будущей кинозвезды…
   И вот в очередное утро перед съемками Чил Милани разбудил мальчиков, накормил их завтраком, стараясь не побеспокоить Сьюзен, которая с раннего утра проводила онлайн консультацию с супружеской парой с другого конца страны. Мужчина уже хотел выходить из дома, как вдруг в гостиной зазвонил телефон.
- Алло? А, Сэм, привет.
- Чил, надеюсь, ты не забыл, какое сегодня число?
- Да вроде помню, ой! – Чил Милани стукнул себя ладонью по лбу. — Прививка! Самуэль, прости, я забыл, понимаешь, новая картина и всё такое.
- Я понимаю, но прививка — это очень серьезно. Ты Джека ко мне привезешь или мне подъехать к вам?
- Лучше к нам, если ты помнишь, прошлый визит к тебе в клинику закончился не очень хорошо для Джека. А ты можешь приехать прямо сейчас, а то Билли с ребятами уже заждались нас в павильоне?
- Хорошо, еду.
Чил Милани усадил детей смотреть мультфильмы в ожидании доктора, а сам хотел пройти в библиотеку, но тут в дверях раздался раздраженный звонок.

Мужчина открыл дверь и под натиском гостя сделал пару шагов назад.
- Кирк? Кирк Браун? – удивился Милани.
Огромный детина лет тридцати, зайдя в дом, презрительно посмотрел на мальчиков и вывел из-за спины ребенка такого же возраста, как и Джон с Джеком.
- Чил Милани, это мой сын Роберт. Мы только что, можно сказать, с трапа самолета, который привез нас сюда из Голливуда. Там мой мальчик успешно снялся в нескольких рекламных роликах, и голливудские режиссеры усмотрели в нем скрытый талант. Если не помните, то пару лет назад вы отказались работать с моим сыном.
- Да, я помню вашего сына, и он действительно талантлив, - Чил улыбнулся ребенку, и мальчик стеснительно опустил голову. – Но только не в актерском искусстве, простите.
- Не хотите ли вы сказать, что тот звереныш, которого вы приютили, более талантлив, чем мой Роберт?

  Чил Милани с ужасом посмотрел на своих детей, но, слава Богу, они были сильнее увлечены мультиками, чем происходящим вокруг, на первый взгляд. На самом же деле стоило мужчине снова переключиться на гостя, как Джек Харпер (младший) тут же повернул голову и, вонзив свои глазки в Кирка Брауна, оскалил зубы.
-Мистер Браун, прошу вас, - тихо произнес Милани, - умоляю, не надо в присутствии Джека говорить таких слов. Он совсем не такой, как о нем пишут журналисты. Талант Джека оценил не я, вернее, не только я. Вся моя съемочная группа в один голос заявила, что мальчик талантливее любого взрослого актера в нашей киностудии. И, насколько я помню, ваш сын в прошлую нашу встречу, не переставая, говорил мне о художественном искусстве. Может, вам попробовать двигаться в этом направлении?
-А вот это не твое дело, куда нам двигаться, — в порыве ярости перешел на «ты» Браун. — Ты о своем маленьком животном так говори. Если ты сейчас откажешься работать с моим сыном, а я знаю, Милани, что ты начал уже снимать детский фильм, то ты очень сильно об этом пожалеешь. Я найду и режиссера, и киностудию, и уж точно найду способ сделать из своего сыны кинозвезду, но ты и твой звереныш заплатите за все мои лишние похождения и унижения сполна. А пока получи аванс…
После этих слов Кирк Браун замахнулся на Чила рукой и уже собирался нанести удар, как в следующую секунду с дивана одним прыжком сорвался маленький Джек и с нечеловеческим воплем бросился в ноги гостя. Браун взревел от боли и со всей силы отшвырнул ребенка в глубь комнаты. Мальчик, ловко сгруппировавшись, поднялся и в одно мгновение снова оказался около обидчика. Разорвав голыми руками брючину, Джек стал вгрызаться зубами в голень Кирка, мужчина упал и, лежа на полу, стал отбиваться от ребенка свободной ногой.
  Джонни Милани с ужасом залез за диван, Роберт убежал и спрятался в самый дальний угол, сверху из спальни выскочила Сьюзен.
- Джек, Джек, - Чил Милани с трудом вышел из оцепенения, - Джек, прекрати. Кирк! Дай мне подойти, ты же его сейчас убьешь.
  Видимо, услышав свое имя, Джек ослабил хватку, и в тот же момент Чил с женой смогли оттащить мальчика от своей жертвы. Кирк Браун вскочил на ноги, но тут же снова упал, из-под разодранных штанин на пол закапала кровь.
- Вы видите, что наделал ваш звереныш? Он же не человек, он чудовище. Милани, это животное когда-нибудь и тебе перегрызет глотку, ты хоть понял, кого приютил, ты…
- Заткнись. - Чил больше ничего не хотел слышать от этого человека. – Ты сам во всем виноват. Затем мужчина крепко обнял Джека, и тело мальчика судорожно забилось в руках Чила, - Джек, малыш, успокойся, всё хорошо, больше тебя никто не обидит.
- Он… он… - продолжая сверлить взглядом обидчика, начал мальчик. – Он хотел тебя ударить.
-Всё хорошо, малыш, всё уже прошло, успокойся.
-Он... он... - Ребенок как будто не слышал Чила. - Он очень плохой, он враг. Нельзя, нельзя тебя бить, - с каждым словом Джек стал говорить всё громче, пока не перешел на крик. - Я никому не дам тебя бить. Я никому не дам бить Джонни и маму Сьюзи. - В следующую минуту абсолютно неожиданно мальчик вырвался из рук Милани и снова попытался броситься на Кирка.
-Джек, прекрати! - В отчаянии прокричал Чил. - Хватит уже, достаточно. - Мужчина буквально на лету подхватил ребенка. – Стой! Я сказал, ты слышишь меня, хватит!
    Вдруг мальчик замер на месте, он с ужасом посмотрел на Чила, на Сьюз, затем он сделал шаг назад, еще один шаг и, медленно опускаясь на пол, с хрипом в горле стал глотать воздух, как рыба.

   - Чил, что у вас здесь происходит? – прокричал с порога Самуэль. Как же он вовремя приехал, у Милани как будто гора с плеч свалилась.
- Сэм? – мужчина подхватил задыхающегося Джека на руки. – Сэм, я сам ничего не понимаю, помоги.
Доктор бросился к ребенку.
- Фрэнк, - прокричал он вошедшему следом коллеге. – Кислородную подушку быстро и займись раненным.
Когда ноги Кирка Брауна были забинтованы, а маленький Джек дышал уже более-менее ровно, Самуэль передал их другим своим коллегам.
- Нет, нет. – Чил подбежал к молодому медбрату. – Я сам его возьму, когда он придет в себя, первым он должен увидеть меня. Сэм, я не ожидал от Джека такого. Я еще никогда в жизни так не боялся, а Джонни с Робертом даже обсикались, Боже, какой это для них стресс.
- Да, дружище, честно говоря, на первый взгляд это было похоже на фильм ужасов. Ты уверен, что справишься с этим ребенком?
- Нет, нет, конечно, не уверен. Найд был прав насчет монастыря. Джек очень тяжелый ребенок. Сэм, мне надо, чтобы вы все всегда были начеку, чтобы в любой момент можно было бы вас вызвать.
- Я думаю, это несложно будет сделать. Я сегодня же переговорю со Стивенсоном, он обязательно что-нибудь придумает...
- Чил Милани! – вдруг, доковыляв до порога, перебил друзей Кирк. – Я надеюсь, ты не забыл мои слова. Я вернусь, и твой звереныш ответит за все сполна, он вообще не должен был появиться на свет...
     В это же мгновение Джек Харпер (младший) вздрогнул, и Браун, забыв про боль, выскочил из дома. Мальчик же, сделав пару глубоких вздохов, открыл глаза.
- Папа, - тихо произнес ребенок. – Папа?
- Я здесь, – сообразил Чил Милани. – Я здесь, сынок, я папа.
- Папа, - Джек слабо улыбнулся. – А где Джонни? Мультики уже кончились?
- Кончились. – Чил широко улыбнулся и обнял ребенка. – Кончились, сынок. Вот доктор Самуэль пришел сделать тебе прививку.
- Папа, мне приснился плохой сон, там был дядька, он хотел тебя ударить, а я превратился в волка и загрыз его.
- Ой, - наиграно испугался доктор. – Чил, какие ужастики снятся твоему сыну.
- Да, но это же всего лишь на всего просто сон, правда, малыш? Вставай, сынок, у нас сегодня еще много дел…

Глава 3.
Спустя несколько лет.

…Мери Джонс разложила на своем рабочем столе фотографии, сделанные ею накануне, и еще раз внимательно просмотрела каждую из них.
«Неплохо, - подумала девушка, - но для репортера такого солидного журнала не катит. Надо бы найти материалы получше».
-Ну что, подружка? – как бы мимоходом подошла к Мери её коллега по работе, красивая, статная, но крайне неприятная в общении женщина. - Вижу, твои дела идут неважно.
-Кристин! – возмутилась такому саркастическому тону Мери. – Я, конечно, понимаю, что ты профессионал, а мне надо еще учиться и учиться. Но давай обойдемся как-нибудь без насмешек. Ты лучше скажи, какую в вашем городе можно заснять «бомбу», так, чтобы номер просто ушел влёт?
    Вместо ответа Кристин сначала весело рассмеялась и только затем, поправив черные пряди волос и присев на край соседнего от Мери стола, все-таки решила ответить:
- В этом городе есть только одна, как ты выразилась, «бомба» — это Марко Милани. Надеюсь, ты уже слышала о нем?
- Да, слышала, но он не дал ни одного интервью вашему журналу, почему?
- Он большой зазнайка. Мнит из себя суперзвезду. Но он любит таких простушек, как ты.
-Кристин! Может, хватит?! - Мери начала вскипать уже не на шутку, и Кристин, по-видимому, получала от этого большое удовольствие.
- Ой, простите, простите, – брезгливо бросила в ответ черноволосая фурия. - Я имела в виду новеньких, он очень любит новичков. Меня он терпеть не может, и я его, кстати, тоже. Мой тебе совет, девушка: на днях в нашем городе будет проходить кинофестиваль, посвященный погибшему каскадеру Лайену Вэйди, с красной дорожкой и настоящими кинозвездами. Марко тоже будет там, и если у тебя получится взять у него интервью, да еще и сфотографироваться с ним, то наш босс повысит тебя до своего зама. Но пока это никому не удавалось. Дерзай, подружка. Кристин снова рассмеялась и, чувствуя себя абсолютным победителем, направилась к выходу, но неожиданно в дверях столкнулась с молодым человеком.
-Кристин, – строго начал юноша, – я всё слышал. Что ты здесь наговорила? Мери – новый человек в нашем городе. Зачем ты посылаешь ее на растерзание этому зверю? Ты же знаешь, Марко Милани и руки может распустить. Ты хочешь сломать всю карьеру Мери?
-Питер, – тут же с места отозвалась девушка, она быстро встала из-за стола и, подойдя к Кристин, вызывающе посмотрела на неё. – Не надо, не защищай меня. Я умею постоять за себя и пойду на этот кинофестиваль, и возьму у вашего дикаря интервью, пусть даже он меня и загрызет, но щелкнуть фотоаппаратом в этот момент я успею.
     Кристин только фыркнула в ответ и в бешенстве зашагала прочь, а Питер захлопал в знак уважения к смелой Мери. Мери же, дождавшись, когда стук от каблуков удалился на безопасное расстояние, спросила своего защитника:
-Пит, может, ты мне расскажешь подробнее об этом Марко Милани?
-Хорошо, конечно, расскажу, а потом скажу, как тебе нужно будет с ним разговаривать, а то он, действительно, не вполне адекватный персонаж, — молодой человек жестом предложил девушке присесть на стул. — С чего бы начать? Да, самое первое что ты всегда должна помнить, что Марко Милани, это прежде всего Джек Харпер (младший), и как бы не старались его приёмные родители, кровь его отца убийцы иногда себя проявляет. И второе – будешь на красной дорожке, держи себя в руках не кидайся сразу в бой, Марко этого не любит. А теперь садись поудобней, я расскажу тебе всё что знаю об этом волчьем сыне…

       Мери вернулась домой только поздно вечером. Быстро перекусив, она уселась в мягкое кресло и включила телевизор. На экране появился боксерский ринг, девушка уже хотела переключить канал, как в следующую секунду, при смене кадра, мелькнул Марко Милани, затем огромный детина в спортивной форме, а вслед за ними появился диктор.
  «Уважаемые дамы и господа, – обратился он к телезрителям. – Сегодня вы имеете уникальную возможность просмотреть бой между Марко Милани, человеком, в жилах которого течет волчья кровь, и Сэмом Баклером, сильнейшим бойцом по смешанным единоборствам. Уникальность боя состоит в том, что Марко один из немногих людей в нашей стране, кто в совершенстве овладел техникой борьбы Монастыря гор. И для начала я предлагаю к вашему вниманию посмотреть интервью, взятое накануне у этих непревзойденных бойцов».
       Картина сменилась, и на экране появилось центральное здание киностудии, затем огромные стеклянные двери и просторный высокий холл, отделанный мрамором и позолотой. Камера взяла крупным планом широкую, также мраморную полувинтовую лестницу, снисходящую с высоты третьего этажа. По этой лестнице неспешно поднималось и спускалось множество разных людей, и только один несся вниз, рискуя в любой момент споткнуться и свернуть себе шею. Но молодой человек перескакивал ступеньку за ступенькой, словно горный лев по скалам. Остановился он только перед входом, да и то, потому что на его пути встал корреспондент с оператором.
   Сначала молодой человек посмотрел на эмблему микрофона и только потом улыбнулся:
-О, «Спорт сегодня», уважаю ваш проект. Чем могу быть полезен?
- Марко, наших телезрителей интересует бой, который вы наметили провести на днях с Сэмом Баклером.
-Бой!? – удивился молодой человек. – О каком бое вы говорите? Пусть люди даже не думают тратить свои деньги, они ничего не успеют увидеть. Простите, это всё, что я могу сказать, я очень спешу.
    Корреспондент хотел было уточнить, что это Марко Милани имел в виду, но тот уже успел выскочить из здания и, не оглядываясь, добежать до красного кабриолета, где ловко запрыгнул на сидение автомобиля. Через секунду машина с визгом сорвалась с места и скрылась за поворотом.
Дальше на экране появился огромный детина в борцовских перчатках.
- Господин Баклер, - обратился к нему пожилой мужчина в строгом костюме. – А что вы скажете по поводу вашего боя с Марко Милани. На что вы рассчитываете? Это будут бои без правил или вы воспользуетесь какой-нибудь одной техникой борьбы?
— Это будут именно бои без правил, - Сэм Баклер скорее оскалил зубы, чем улыбнулся. – Этот выскочка не имеет ни единого шанса на победу. Я просто размажу его по рингу!
- А позвольте спросить, почему вы решили вызвать на бой именно Марко Милани, а не бойца вашего уровня?
- Бойца моего уровня в нашей стране уже не осталось, а этот сопляк так громко кричит о том, что он непобедим. Посмотрите, все журналы и газеты пишут о его непревзойденной силе. Какая у него сила? Марко! – зарычал Сэм. – Я всем покажу, из чего ты действительно сделан, я сотру тебя в порошок, волчий сын!
    После этой картинки Мери невольно усмехнулась, из всего, что она только что увидела и услышала, она сделала вывод, что и Марко, и Сэм оба неплохие актеры, но в большей степени всё-таки хвастуны, которым в жизни, видимо, уже больше нечем заняться, и они просто решили таким образом поразвлечься и потешить свое самолюбие.
    Дальше на экране показали набитый до отказа зал с боксерским рингом в центре. Зазвучала музыка, посыпались искры от фейерверков, и из огненных языков вышла команда Сэма Баклера. Когда боксер оказался внутри ринга, из зала встал Марко Милани, без музыки, без свиты и без перчаток. Зрители сначала ахнули, затем возмущенно засвистели. На что молодой человек поднял руки вверх, успокаивая таким образом зал, и быстро поднялся в ринг. Поклонившись на четыре стороны, он прошел в свой угол.

  Через пару минут в ринг поднялся и рефери, он пригласил бойцов к рукопожатию, но те даже и не думали протягивать друг другу руки. Марко стоял как будто у витрины магазина, даже зевнул, а Сэм переминался с ноги на ногу с искаженным от ярости лицом.
Рефери скомандовал «бокс», Сэм с силой послал свою руку в голову Марко, но тот со скоростью молнии нырнул и, оказавшись за спиной здоровяка, подпрыгнул вверх и опустился на ноги. Это всё, что успела заметить Мери, после чего Сэм Баклер покачнулся и рухнул без сознания. Бой был остановлен.
Девушка выключила телевизор.
«Что же ты за чудо такое, Марко Милани? - подумала про себя она. – По крайней мере, за свои слова ты отвечаешь – боя я не увидела» …

         Чил Милани раздраженно постукивал ручкой по столу и молчал, это утро для него выдалось нелегким – пришлось ответить на не один десяток гневных звонков, и всё это из-за вчерашнего эфира. В какой-то момент, не выдержав внутреннего напряжения, он встал на ноги и прошелся по комнате.
- Что это я вчера увидел, да и еще в прямом эфире? – обратился он к сыну тихим, ужасающим для Марко тоном. – Почему я узнаю это последним? Ты кого из себя возомнил? Ты актер, а не боец. А если Мастер Ли об этом узнает?
- Папа… - дрожащим голосом хотел высказаться молодой человек, но горло предательски пересохло.
- Что папа? Я устал, ты пойми меня. Мы с мамой уже не знаем, что дальше ждать от тебя. Ты когда-нибудь успокоишься, а если бы он ударил бы тебя первым?
       Марко попытался встать, но не смог, ноги отказывались слушаться? Больше всего на свете он боялся, скорей всего, не гнева отца, а боялся огорчить его, разочаровать, боялся ранить отца своими выходками, но каждый раз у него всё получалось с точностью до наоборот.
-Папа, он бы не успел, ты же знаешь мою реакцию, да он и не отстал бы от меня, если я бы отказался от боя. Он меня с прошлого года достаёт. Пап, он обещал, что этим боем опозорит меня, что втопчет в грязь мое имя, и то, что я тяну с согласием только потому, что я трус и слабак! Папа, я больше не мог это терпеть!

    Отец присел к сыну и обнял его за плечи. – Сынок, я конечно всё понимаю, но пойми, выкручивая такие фокусы, ты наживаешь себе всё больше и больше врагов. Что, мало людей, которые хотели бы посмотреть, что течёт у тебя в жилах? Мы боимся за тебя. И к тому же вчера звонил Кирк Браун…
Марко вдруг встревожено посмотрел на отца:
— Что ему еще от тебя надо?
— Всё то же самое, что и всегда: снять своего бездарного сына в главной роли, видно, Голливуд так и не открыл им свои двери, и поэтому они снова будут меня доставать.
— Ну ты же не согласишься? – хитро заулыбался молодой человек.
— Нет, — остался серьёзным Чил Милани. — Он сказал, что я ещё об этом пожалею, и я, и вся наша семья.
- Папа, не волнуйся, я прослежу за ним и его сынком, они ничего не смогут сделать, поверь мне.
- Нет, не поверю, прости, но тебе я не поверю. Кирк многого добился в жизни, и он на всё пойдет ради своей идеи. Да, кстати, ты на кинофестиваль приедешь?
- Да вроде собираюсь, не хочу, правда.
- Давай, не глупи, это хорошая реклама твоему таланту. Лучшие режиссеры увидят твои работы, твои трюки. И, может, ты попадешь в Голливуд, пусть не как актер, так хоть как каскадер, это тоже немало важно.
- Папа, перестань, мне не нужен никакой Голливуд. Я не смогу жить без своих гор и табуна, тем более Принцесса беременна, я должен быть всегда рядом с ней, мало ли что, ты же знаешь…
 - О нет! - Отец всплеснул руками. – Не начинай, я уже тысячу раз пожалел, что разрешил тогда Найду взять тебя на воспитание, он больной лошадьми и тебя сделал таким же. Всё, иди скорей и без фокусов там на ковровой дорожке, кстати, зайди в студию к Джонни, он насчет озвучки хотел с тобой поговорить, и напомни ему про сегодняшний ужин, пора, наконец, всей семьей собраться, а то он уже неделю пропадает. Боже, и в кого же вы у меня такие сумасшедшие до своих дел?
    Затем Чил Милани помог сыну подняться на ноги и, проводив его до двери своего кабинета, по-отцовски потрепал его за волосы.
Когда молодой человек ушел, Чил взял телефон и быстро набрал номер своего старого приятеля.
- Ало, Самуэль? – проговорил он, когда на том конце сняли трубку.
- Да? Чил? Что еще у тебя случилось, просто так же ты мне никогда не позвонишь? – тихо рассмеялся Сэм.
- Ну ладно тебе сочинять: не звоню, очень даже и звоню, и даже часто. Мне просто спросить тебя кое о чем надо: Марко снова сегодня не смог сам встать с дивана, ты не думаешь, что это связано с его диагнозом?
- Наверняка связано, ты же знаешь, что ему нужно беречь нервную систему. Может, он как раз понервничал, кстати, ты его случайно не ругал за что-нибудь или, может, у него был какой-нибудь стресс?
- Поругал немного, но я…
- Чил, я тебя много раз предупреждал, твоего сына может ругать кто угодно, но только не ты, твой гнев может спровоцировать повторный приступ, и тогда вряд ли мы ему поможем. Мне кажется, он вообще живет на этой земле только тобой, пусть его лучше ругает Сьюзен или Найд, хотя, что я говорю, этот отшельник не то что ругать не будет, он его еще и прикроет, а тебе остается только терпеть и любить его, и тогда всё с ним будет в порядке. Кстати, проверь на срок годности все кислородные подушки у тебя в здании, мало ли чего.
- Хорошо, дружище. Я попробую держать себя в руках, но, честно говоря, с каждым годом это становится всё тяжелее делать.
- Я отвечу тебе, одним словом, вернее, именем — Глория!
- О да! — Глаза Чила зажглись грустным огоньком. — Это была женщина-ураган. Если Марко получил в наследство ее характер, то уже никто не сможет с ним ничего сделать… Скажи еще, пожалуйста, одно: когда наша девочка будет на дежурстве, попробую своего сорванца прислать к тебе на обследование.
- Послезавтра. Но, честно говоря, она уже устала. Знаешь, что она мне сказала? Что мечтает о красивом признании в любви, чтобы ее герой приехал на белом коне, для Марко ведь это не сложно, чтобы он встал на одно колено и подарил ей обручальное кольцо.
- На белом коне, конечно, не сложно, — грустно произнес Чил. — Но вот всё остальное, включая признание, я даже не знаю. Поговори с ней, умоляю, пусть она даст Марко еще время, он любит ее, Сэм, она нужна ему…
-Только ради тебя, дружище. И еще раз напоминаю: не ругай больше своего сына, у тебя другая миссия в его жизни. Ну, пока, звони, если что.

        Наконец наступил долгожданный первый вечер кинофестиваля. Город зажегся яркими огнями различных вывесок и завлекающих клиентов рекламами. Приехавших гостей, казалось, больше самих жителей, настолько были переполнены улицы, которые, особенно центральные, на время фестиваля превратились в пешеходные. И только лимузины звезд различной величины медленно подползали к большому концертному зданию.
Мери Джонс неторопливо прохаживалась около красной дорожки. Как журналиста ее не выдворили за ограждения, и она ждала своего личного звездного часа. Наконец объявили долгожданного гостя, и из-за угла выехал белоснежный «Кадиллак». Двери автомобиля медленно открылись, и на ковровую дорожку сначала вышел здоровый амбал, а после, уже под общий возглас радости, появился молодой человек в черном костюме и белых перчатках, он заносчиво помахал, видимо, своим фанатам и двинулся к главному входу.
Мери, напрочь забыв наставления Питера, бросилась прямо к молодому Милани:
-Марко Милани? – буквально выкрикнула девушка, направляя на него фотоаппарат в одной руке и диктофон в другой. Она так сильно боялась упустить свою возможность, что решила не терять ни единой секунды.– Позвольте пару вопросов для журнала «Мир гламура»?
    Но звездный гость отпрянул от девушки и, окатив ее брезгливым взглядом с ног до головы, махнул огромному охраннику, тот, долго не церемонясь, вытолкал бедную Мери за ограду.
-Стой здесь, Марко не дает интервью твоему журналу, - прорычал здоровяк. – Не подходи к нему больше.
     Девушка хотела снова выбежать на ковровую дорожку, она даже сделала пару шагов вперед, но вдруг, к ее ужасу, фотоаппарат выскользнул из рук и, упав на асфальт, разлетелся на несколько деталей. Еле сдерживая слезы, Мери прошла сквозь толпу и двинулась к своей машинёнке. Напоследок она еще раз взглянула на Марко Милани, тот уже был в дверях главного входа, общаясь с девушкой-волонтером, и в следующий момент он посмотрел прямо на Мери, девушке даже показалось, что он подмигнул ей. «Нет, этого не может быть, - подумала девушка, - А он действительно отвратительный тип».
   Сев в свою машину, Мери достала косметичку и стала тщательно приводить себя в порядок. Через пару минут в стекло автомобиля постучала та самая девушка-волонтер. Мери нехотя вышла к ней.
- Извините, - начала волонтер. – Меня Марко попросил вам кое-что передать.
- И что же этому ненормальному от меня надо?
- Вы не правы, - улыбнулась девушка. - Он очень хороший и добрый, но только не при таких обстоятельствах. Он просил вас завтра быть к девяти часам утра на ферме в Родшере, это его горная деревушка, только там он ответит на все ваши вопросы. Он очень просил, чтобы вы согласились приехать. Он будет вас ждать.
- А прощение он у меня не просил?
- Не требуйте от него слишком многого. Надеюсь, вы завтра сами все поймете, когда узнаете его поближе. До свидания.


   Утром к назначенному часу Мери была уже около фермы, она с трудом переносила запах, исходящий из коровника, но все же, пересилив себя, шагнула вовнутрь. Помещение оказалось пустым, все животные, видимо, были на выпасе, и только в самом дальнем углу ловко орудовал лопатой человек в робе и широкополой шляпе.
- Простите, - крикнула девушка, - можно у вас спросить?
Мужчина остановился и вполоборота посмотрел в сторону девушки.
- Что вам угодно, леди?
- Я ищу Марко Милани, он здесь уже был или нет?
 Вдруг человек громко рассмеялся:
-Милая девушка, а почему вы ищете этого пройдоху в коровнике среди навоза? Помогите лучше мне побыстрей очистить эту дорожку, и тогда мы сможем с вами нормально пообщаться.
        Мери готова была взреветь от обиды и злости, этот Марко Милани не только унизил ее там на кинофестивале, но еще и выставил ее полной идиоткой здесь, в этом вонючем коровнике! Как она могла поверить, что тот пижон в белых перчатках имеет что-то общее с фермерством? Но делать было нечего, она взяла стоящую у стены лопату и принялась за работу. Мери даже удивилась, как быстро она оказалась рядом со своим невольным собеседником, отметив для себя, что, оказывается, в хорошей компании и навоз убирается веселей.
- А у вас неплохо получается, - весело проговорил работник, как будто смог прочитать ход мыслей журналистки. И только теперь девушка заметила, что перед ней не взрослый мужчина, а совсем молодой человек, но под широкими полями шляпы она никак не могла разглядеть его лица, да и он, похоже, не очень хотел его показывать. «Ладно, у каждого человека есть что скрывать, мало ли что у него там с лицом».
- Спасибо вам за помощь, как же зовут такую добрую и милую девушку?
- Мери Джонс. Так вы считаете, что этот Марко Милани пройдоха?
- Конечно. Нет, иногда он делает полезные вещи, но чаще он приносит неприятности всем, кто как-либо с ним сталкивается, и вам, видимо, тоже.
- Да и мне тоже, да еще какие неприятности! Была бы я мужчиной, я бы его побила бы за то, что он надо мной так посмеялся.
- Простите его, пожалуйста, он все-таки не такой и плохой…

       Вдруг за воротами фермы раздался стук лошадиных копыт, и вскоре в дверях показался всадник, он ловко соскочил с коня и направился вовнутрь. Молодой человек присвистнул и, сделав шаг назад, еще больше натянул шляпу на глаза.
- Как, ты еще здесь!? – раздраженно рявкнул всадник. – Ты хоть знаешь, который сейчас час? Ты где должен уже быть? Отец с ног сбился, тебя разыскивая. Простите меня, леди, просто с ним по-другому нельзя разговаривать. Это он вас заставил заняться не женским трудом?
- Нет, что вы, - Мери заулыбалась, ей явно начало нравится всё происходящее вокруг. – Мы просто приятно общались, и всё. Зря вы его ругаете, он вполне милый молодой человек.
- Ха-ха! – наигранно выкрикнул всадник. – Милый? Значит, вы еще не знаете, с кем вы только что говорили, а вы случайно вчера не были на красной дорожке с фотоаппаратом? А ну стоять, - резко скомандовал мужчина, когда молодой человек попытался ускользнуть. – Стоять, а то я всё доложу твоему отцу: и про дорожку, и про коровник.
- Найд, - голос юноши предательски дрогнул. – Прошу, не надо, я умоляю тебя.
- Простите, я ничего не понимаю, - Мери вдруг стала серьезной, она действительно не понимала гнева только что прибывшего человека и искренне приняла сторону своего собеседника. - О чем это вы говорите?
- Сними шляпу и расправь волосы, — всё тем же командным тоном обратился всадник к молодому человеку. — Да, и встань на колени перед леди, быстро.

     Когда же незнакомец нехотя стащил с головы шляпу, Мери Джон ахнула и сделала шаг назад.
- Боже! Марко Милани! Так всё это время это был ты!?
- Да, прости меня, пожалуйста, за всё. — Юноша стал медленно опускаться на колени, и тут девушка заметила, что он вот-вот встанет прямо в кучу навоза.
- Не надо! — вскричала она. — Я тебя прощаю. Я прощаю его, — повернулась она к мужчине. — Помилуйте его, умоляю!
- Как вы скажете, — заулыбался мужчина и, повернувшись к Марко, помпезно произнёс: — Вставай, ты прощён. Но почему он чистит навоз? Он же суперзвезда?

— Это его работа, — голос Найда стал спокойным. — Он обязан делать это несколько раз в неделю. Отец так решил, чтобы хоть как-то сбить с него спесь. Вы же сами вчера видели, какой он чаще всего бывает, а здесь поскребет навоз и успокоится. Так, — Найд снова повернулся к Марко. — А ты чего еще здесь стоишь? Урагана отведи в конюшню и расседлай, и быстро в баню, времени и так нет.
     Молодой человек отставил лопату в сторону и, подойдя к лошади, погладил животное по голове. Затем, с грациозностью горного леопарда, вскочил в седло и, громко присвистнув, направил черного красавца прочь из коровника. Уже на улице, убедившись, что Мери смотрит на него, Марко ловко подпрыгнул и, встав на седло в полный рост, расставил руки в стороны и скомандовал коню «домой». Лошадь, отлично понимая, что от неё требуют, сорвалась с места и понеслась вперед. Девушка ахнула: ей показалось, что всадник вот-вот упадет, но молодой человек так и исчез из поля зрения, стоя на лошади, словно его ноги были приклеены к седлу.

- Он сумасшедший, он же так может разбиться! – дрожащим голосом произнесла девушка.
Найд же  только усмехнулся и махнул рукой, словно говоря: «Ну и Бог с ним…»
Затем мужчина улыбнулся Мери самой обаятельной улыбкой:
- Милая девушка...?
- Мери, меня зовут Мери.
- Милая Мери, я надеюсь, вы не откажетесь заглянуть на огонек к старому одинокому койоту на чашечку утреннего чая из горных трав…

Глава 4.
  Дом у Найда оказался не очень-то и большим по сравнению с другими домами в деревне. Но для одинокого мужчины это был на удивление чистый, убранный и уютный домик. А когда Мери вошла в светлую гостиную, то тут же ахнула: на стене висели два огромных портрета – симпатичного молодого человека и черноволосой наикрасивейшей женщины с гордым непокорным взглядом.
- Боже! – чуть слышно произнесла девушка. – Какая же она красивая! Найд, кто эта женщина?
- А ты присмотрись получше, никого в ней не узнаешь? - с грустью проговорил мужчина.
- О нет! - Мери даже замерла от изумления. – Это же вылитый Марко Милани, одно лицо. Неужели это его мама?
- Да, Мери, это его мать Глория, самая красивая и самая необузданная женщина на свете. В её жилах текла испанская кровь по материнской линии и кровь горцев по отцовской, ты даже и представить себе не можешь, какая это была гремучая смесь. Бешеный характер у Марко -— это от неё.
-А это его отец? — Мери указала рукой на портрет юноши.
— Это я в молодости, что, не похож? Но отец Марко не я. Я абсолютно бесплоден, мы прожили с Глорией вместе около семи лет, и у нас так ничего с ней не получилось. А потом Джек Харпер похитил её. Этот ублюдок долго охотился за моей любимой. Еще бы, она же единственная женщина в наших горах, которая могла объездить дикого скакуна и ни разу не упасть с него, у неё напрочь отсутствовало чувство страха. Джек хотел иметь идеального ребенка. Марко таким и родился, если бы не Чил Милани, то парень бы стал идеальным убийцей.
- Я очень сожалею, это такая печальная история, - Мери слегка коснулась плеча Найда, и тот невольно вздрогнул, видимо, этим жестом девушка вырвала его сознание из своих горестных воспоминаний. - Я знаю эту историю только поверхностно, - продолжала Мери, - про волчью стаю, про волчицу, которая вскормила Марко. Не знаю, смогла бы я пережить такое? Но вы с Глорией были очень и очень красивой парой.
-Да, и заслуга за то, что мы все-таки стали парой, принадлежит только моей Глории. До сих пор не понимаю, за что она так влюбилась в меня? Если вам интересно, я могу рассказать об этом, пока этот негодяй моется.
-О, да, конечно! – Мери с неподдельным интересом присела на край стула и достала свой маленький диктофон. – Если позволите, я запишу ваш рассказ.
- Пожалуйста. Я не против. В общем, всё началось в один из воскресных вечеров. Я, еще очень молодой кинорежиссер Чил Милани, начинающий доктор Самуэль Никсон и полицейский Джефф Стивенсон должны были встретиться у меня в доме, чтобы пойти в баню, расслабиться, поболтать о своем, мужском. Мы были молоды, беспечны, в чем-то безрассудны и не женаты, хотя последнему определению потихоньку подходил конец: Чил уже во всю встречался со Сьюзен, Джефф только-только познакомился с Люси. Одинокими оставались только мы с Самуэлем. Я вообще не переживал по этому поводу, а вот Сэм сходил с ума от одиночества, а когда в нашу деревню переехала Глория с отцом, у парня окончательно снесло крышу.
   В тот вечер в бане он мне все уши про нее прожужжал, я не знаю, как мы с Чилом всё это вытерпели, хорошо, что Джефф загулял с Люси и не смог добраться до нас, а то он бы точно сказал бы Сэму пару ласковых. И вот к концу вечера, изрядно устав от речей друга, я пообещал ему, на свою беду, в ближайшие дни познакомить его с Глорией. Они с отцом хотели купить у меня пару лошадок, и в день покупки я и пригласил Сэма. Боже, я думал, он и впрямь спятил — в тот день он не смог связать и пару слов. Он был похож на идиота. А через пару дней, когда мы с Сэмом пришли якобы проверить своих бывших лошадок, Глория подошла к нам вплотную, а дело было за деревней у самого загона для лошадей. Какая же она была красивая в тот день, эти черные распущенные волосы, огромные черные глаза, губы как маки, она громко рассмеялась и, ловко вскочив на жердь, села полубоком к нам и заявила открыто, даже ни капли не смущаясь: «Я знаю, что все в этой деревне и ты, Сэм, и даже ты, Найд, влюблены в меня по уши, так вот, я выйду замуж только за того, кто сможет обуздать Тайфуна». Она указала в сторону пегого дьявола, она знала, что говорила, ведь это был именно дьявол, а не конь. И вдруг я заметил, как изменилось лицо Сэма, он с детства боялся лошадей, что там говорить о Тайфуне.
 В тот момент мне до глубины души стало обидно за друга, и я на мгновение спятил, я перепрыгнул через жердь, так что Глория просто слетела вниз, но помогать ей подняться я не стал, я был в бешенстве. И в таком состоянии я подлетел к лошади, вскочил на нее. И тут все началось, не помню сколько это чудовище сопротивлялось и носило меня по загону, но сбросить меня ему так и не удалось, а потом Тайфун утих и покорился мне. Наконец я спешился, подошёл к изумленной Глории, посмотрел ей прямо в глаза и сказал: «Я никогда на тебе не женюсь», и ушел прочь, не оглядываясь. С того дня моя Глория стала моей. Я обуздал Тайфуна, а она обуздала меня. Много лет мы были счастливы вместе, хотя и не могли родить детей в силу моего диагноза. И вот в один из обычных вечеров Глория, как обычно, собралась на вечернюю верховую прогулку в горы, я что-то почувствовал и пытался ее остановить, но она так посмотрела на меня, как в тот день у загона, и я онемел, она ушла, а я только через несколько минут пришел в себя. Ее взгляд парализовал меня. Больше она не вернулась ко мне, в то же время я впервые услышал имя Джека Харпера. Теперь почти каждую ночь во сне я вижу этот безумно гордый, непокорный взгляд моей Глории. Марко по сравнению с ней просто ангел…
- А вот и я, - в дверях наконец появился Марко, чистый, распаренный, с мокрой шевелюрой. - Ну что, я готов ответить на любые ваши вопросы, леди-журналист.
- Чай на столе, - Найд, наконец, улыбнулся и, хлопнув юношу по плечу, вышел из гостиной. Мери успела прочитать в глазах мужчины отцовскую любовь к этому молодому человеку. Да, Найд любил его не меньше, чем Чил Милани.

- Ты уже совсем меня простила? - усаживаясь за стол, с наигранной грустью произнес Марко Милани.
- Да, совсем, мне даже начинает нравиться вся эта ситуация. А Найд расскажет про тебя отцу.
- Нет, конечно, - юноша широко улыбнулся. – Он никогда ничего не рассказывает папе. На самом деле, Найд меня всегда прикрывает. Да, а скажи-ка мне, милая Мери, что ты делала вчера на ковровой дорожке, кто тебя на это надоумил?
- Никто, - девушка опустила глаза. – Я сама.
- Да ладно? - Марко хитро прищурился и чуть подался вперед. – Сама бы ты туда не пошла. Это Кристин, да? Она, наверно, еще сказала, что если ты возьмешь у меня интервью, то сделаешь сенсацию?
- Ну, почти так и было. Скажи, а эта вражда с Кристин у вас давно, просто она говорила о тебе с таким презрением?
- Наверно, с первого же дня, как нас познакомил ваш шеф. Они тогда пришли на киностудию взять у меня интервью. Конечно, я тоже виноват, тогда я вообще не умел обращаться с дамами, сколько мне было лет, семнадцать с небольшим? А ей уже больше двадцати. Получилось так, что мы на некоторое время остались одни в кабинете отца, и Кристин попыталась меня соблазнить. А я, в силу своего возраста, да и воспитания, тогда её не понял, ну и сказал ей пару слов, она обиделась.
    Мери попыталась представить всю эту ситуацию и слегка усмехнулась.
- А если бы ты её понял, то что, переспал бы с ней?
- Честно говоря, не знаю, но Кристин, наверно, только об этом и мечтала. Мне кажется странным, что она так возненавидела меня только за то, что я ей отказал. Неужели я так сильно унизил её тогда?
- Возможно, она же очень гордая. Ну да Бог с ней. У меня назрел вопрос, пока мы не вышли из этой темы, скажи, у тебя есть девушка или, может, была когда-нибудь, вообще, как часто ты влюбляешься? Молодой человек слегка смутился, но, быстро взяв себя в руки, снова принял беспечный, расслабленный облик.
- Девушки у меня нет, да и не было никогда. Хотя я часто влюблялся, в основном на съемочных площадках, но родители этих девочек меня жутко боялись, и пока что ни один отец и ни одна мать не позволяли своим дочерям продолжить общение со мной. Звучала команда «снято», и я оставался один. Так что пока я решил вести жизнь одинокого волка, как Найд. Может, это судьба?
- Знаешь, а мне всегда казалось, что свою судьбу мы делаем сами. И если ты очень захочешь, если ты, наконец, перестанешь вести себя так вызывающе, то все наладится. Люди увидят, какой ты на самом деле, и не будут больше тебя бояться. Зачем ты ведешь себя так, как… как дикарь, что ли?
- Как волчий сын? Так, по-моему, про меня все говорят. – Марко заулыбался еще шире, правда, улыбка получилась слишком наигранной.
– Я веду себя так, как люди этого хотят. Раз я родился в пещере, выкормлен волчьим молоком — значит, я не человек, значит, я зверь. Ты же вчера от меня не любезностей ждала, наверняка ты была ко всему готова?
   Мери только покачала головой в знак согласия, он был абсолютно прав.
- Скажи, когда ты попал в дом Чила Милани, ты же стал расти в прекрасной атмосфере, без волков. Почему же ты потом не отказался от своей манеры поведения? Ты даже начал её во всю в себе культивировать.
 - Ты права, я действительно начал это в себе взращивать, но это произошло чуть позже, после одного ток-шоу. Оно состоялось примерно через полгода, как я попал к Милани. В то время я уже стал называть Чила отцом, а Сьюзен мамой. Отцу приходило много писем, в одних его страшно ненавидели за то, что он усыновил сына убийцы, в других его благодарили за такой смелый поступок. И тогда отцу предложили поучаствовать в таком телешоу, сейчас его уже давно нет на телевидении, но в то время его смотрел весь город. Я хорошо помню, как зал буквально засыпал отца вопросами, я слышал за кулисами, как некоторые, приходя в бешенство, кричали: «волчий сын», «сын убийцы», «звереныш», «его нельзя воспитывать среди людей». Отец пытался объяснить, что я и не живу среди людей, я учился в монастыре, а на киностудии всегда был под присмотром отца или мамы, или кого-то из команды.
     Да, кстати, на киностудии ко мне сразу хорошо отнеслись. Помню, как сильно я удивился тому, что ребята на съемочной площадке зааплодировали мне, когда я зарычал на них и попытался укусить, представляешь! Они восхищались мной вместо того, чтобы бояться — творческие люди все-таки другие... Так вот, когда зал окончательно спятил и почти каждый готов был растерзать моего отца, ведущий предложил, чтобы всех успокоить и развеять все мифы о ребенке-звереныше, пригласить меня в студию. Он был уверен, что сейчас перед собравшимися предстанет аккуратно одетый, уравновешенный, спокойный, тихий, добрый и милый ребенок. Именно таким я предстал перед ним до начала записи. Но уже тогда я твердо решил для себя, каким я выйду на люди, и я вышел.
 Вернее, я выполз на четвереньках, пока я полз, я пытался кого-нибудь покусать и так дико рычал. Люди были в шоке, в студии повисла тишина, а когда я подполз к отцу, я лег у его ног и посмотрел на него. А мой отец, представляешь, он закрыл лицо руками, и из-под ладоней я увидел, что он еле сдерживается от смеха. Через минуту он не выдержал и засмеялся в полный голос. «Простите, - сказал он. – Но вы же сами сказали «Волчонок», вот вам и волчонок». Потом он поднял меня, погладил по голове и поцеловал. «Простите, мы, наверно, пойдем». Сказал он всей аудитории, и мы ушли. Вот с тех пор, когда я вижу в глазах людей страх, я веду себя именно так, как они этого ждут.
-В общем-то, логично и очень печально. Да, кстати, а расскажи мне про твои способности, говорят, они не человеческие?
-Ну вот, опять не человеческие, почему же? Я ученик мастера Ли из монастыря Гор и умею всё то, что умеет мой учитель, и применяю это на съемочной площадке при исполнении боевых сцен и различных трюков. Вот и все мои способности. Что вас еще интересует, милая Мери?
Говорят, что ты баснословно богат, что у тебя огромные счета в банках, что у тебя огромное количество драгоценных камней, которые ты добываешь в своих пещерах, это правда? Ну и, наверно, твои ближайшие творческие планы и всё-таки планы на личную жизнь?
Марко весело рассмеялся и откинулся на спинку стула:
- Я могу тебе с точностью до цента сказать количество денег на счету у Марко Милани – ровно девяносто девять долларов и девяносто девять центов, весь свой доход я отдаю родителям, деньги мне совсем не к чему. А что касается слухов, они мне нравятся, пусть себе ходят. Творческих же планов пока никаких, я только что закончил сниматься в очень интересной, на мой взгляд, картине. Это фэнтези, где будет много компьютерной графики, сейчас мой брат Джонни над этим работает.
- А он снимается или снимался в каких-либо картинах?
- В детстве, со мной, но только пару раз. Ему не очень это нравится делать. А вот работа за компьютером – это его конек, там он просто гений.
- Прости, можно один вопрос перед планами на личную жизнь? Я ни разу не слышала, чтобы ты занимался благотворительностью, это твоя личная позиция или есть какие-то другие причины?
- Ну почему не занимаюсь, я регулярно перечисляю деньги на ремонт самолетов для местной авиакомпании…
- Нет, нет, Марко, ты меня не понял, я имею в виду помощь бедным, детям-сиротам...
- Что? – молодой человек усмехнулся. – Сиротам? Прости, но это не у меня надо спрашивать, этим занимается Билли, владелец самого крупного бара на киностудии, и по совместительству мой финансовый директор, а мне некогда заниматься подобными делами.
-Ну а в Бога-то ты веришь?
- В Бога? Мери, ты что? Я еще не так стар, чтобы думать о Боге. Знаешь, может, конечно, Он и существует, но тогда, когда я рождался, около моей матери скорей всего был сатана, а не Бог, Бог бы ни за что не позволил появится на свет сыну убийцы. Нет, Мери, в Бога я не верю.
- Звучит, конечно, странно, но ты имеешь полное право на личное мнение, может, когда-нибудь ты его изменишь. Ну а твои вспышки ярости, я слышала, что ты много раз громил бар на своей киностудии, как ты это можешь объяснить?
 -Знаешь? – Марко перестал улыбаться и принял самый серьезный вид. Мери даже стало немного не по себе от такого резкого изменения в настроении молодого человека, и она невольно поёжилась, словно от внезапного холода. – Эти, как ты говоришь, «вспышки ярости», – продолжал Марко, – я никак не могу ни объяснить, ни контролировать. Я просто отключаюсь и ничего после этого не помню. Никому не пожелаю встать у меня на пути в такой момент. А в баре? Да, бедный Билли. Я так устал просить у него прощение, хотя и его вина в этом тоже присутствует. Просто там у меня есть мой собственный столик, я очень брезгливый человек, что касается общественных мест, ферма не в счёт, и я не люблю садиться за грязные столики. Так вот, я просил Билли, чтобы за этот столик никто никогда не садился, я плачу за это хорошие деньги, но иногда люди не хотят этого понять, а я не люблю лишний раз объяснять, и для начала я опрокидываю столик со всем, что на нём есть, на непонятливых. Чаще всего я делаю это ногами, ну а потом, как я уже сказал, ничего не помню. Когда же прихожу в себя, то выписываю Билли чек на ремонт. Вот и всё, в общем, если меня не провоцировать, я самый добрый на свете человек. – Марко наконец снова широко улыбнулся.

-Обещаю, что буду с тобой поосторожней. И все-таки, что там насчёт личной жизни? - Мери хитро прищурилась.

-Я уже говорил – жизнь одинокого койота: ферма, горы, лошади, коровы и овцы...

-Ну хватит, развел тут хандру, - вошел в дом Найд. – Коровы, лошади, овцы. Не слушайте его, леди, - мужчина потрепал молодого человека за почти высохшую шевелюру и добродушно улыбнулся девушке. – Жизнь одинокого койота – это моя жизнь, а он попробует влюбиться, жениться и родить маленьких детишек.

- Найд! – на щеках Марко появился предательский румянец. – Перестань! Я не хочу ни в кого влюбляться.

-Да-да, это ты кому-то другому скажешь. - Мужчина подмигнул Мери. - Иди уже домой, а мы еще пообщаемся.
Мери молча проводила взглядом молодого человека и обратилась к Найду:
-Скажите, а вы не можете как-нибудь повлиять на него, чтобы он перестал строить из себя дикаря из пещеры?
-Нет, милая Мери, секрет того, что Марко стал Марко, а не остался Джеком Харпером (младшим) в том, что ни я, ни его отец и никто из нашей команды не пытались на него влиять. Мы все всегда принимали и будем принимать его таким, какой он есть, а что касается людей – до них нам нет никакого дела. Будут проблемы, я просто отвезу Марко в монастырь и всё.
-Но вы же его сегодня ругали, и он вас слушал?
- Мери, я никогда его не ругал и ругать не буду. То, что ты сегодня увидела, это часть некой игры, что ли. А вот отец его часто ругает, Марко сильно переживает по этому поводу, он живет любовью отца, и любой гнев со стороны папы приводит Марко в состояние ужаса, поэтому мне и приходится прикрывать этого сорванца. Придумывать разные алиби. Отец для Марко — это всё.

- Найд, огромное спасибо вам. Сегодня я попала в некую удивительную атмосферу в вашем доме. Я увидела Марко Милани совсем с другой стороны и попробую рассказать об этом своим читателям. А теперь мне, наверное, пора в редакцию.

- Давайте я, вас отвезу?

- Нет, спасибо, я на своей машине...

    Чил Милани нервно ходил по огромной гостиной своего дома, время от времени останавливаясь у циферблата — сын опаздывал уже на два часа.

Наконец дверь распахнулась, и на порог влетел молодой человек.

— Марко! — как ни странно, но именно от неожиданности вскричал отец. — Ты меня перепугал. Что случилось? Ты когда должен был прийти? Для тебя вообще существует такое понятие, как время? Билли с ребятами мне весь телефон оборвали.

— Папа, прости. Это не по моей вине. Я задержался у Найда, давал интервью прехорошенькой девушке. — Молодой человек широко улыбнулся, и Чилу ничего не осталось сделать, как поднять руки и сдаться.

— Неужели мой сын стал опаздывать из-за девушек — это хороший знак. Билли спрашивал, ты все его бумаги просмотрел?

— Да, еще вчера ночью, как раз не спалось. Там все в порядке. Я сейчас на студии забегу к нему в бар, и там всё с ним разберем. Кажется, он хотел трюк с автомобилем переснять, этот мало цепляет, а зрителю надо, чтобы мурашки по спине ползали.
 - Вот только давай без насекомых, - отец приобнял сына за плечи, - Марко, ты же знаешь, как я боюсь за тебя, а если эти мурашки так важны, вон есть Джонни, его компьютер, он тебе там таких крокодилов нарисует, зрители просто стонать от удовольствия будут.

- Отец, Джонни и так загружен работой. Я обещаю, что буду осторожен.

- Знаешь, сынок, делай что хочешь, только с одним условием, давай как-нибудь постарайся без больничной койки, и, тем более, может уже найдешь другой способ, как видеться с Кетти, ей, наверно, надоело быть только твоей медсестрой.

- Пап, не надо об этом. - Молодой человек раздраженно всплеснул руками, он не любил говорить на эту тему, но отец, время от времени, понуждал сына сказать то, что тот пытался скрывать даже от самого себя. - Кетти здесь совсем не причем, да и зачем я ей нужен, вокруг нее крутится столько нормальных мужиков, не то, что какой-то дикарь-импотент. Что я ей дам – любовь, детей? Всё, пап, давай не будем больше про это. А трюк? Обещаю, всё будет выполнено идеально. Ну, я побежал?

- Погоди, ты сказал, что идешь в бар? А может вам с Билли встретиться где-нибудь на нейтральной территории?
- Пап, всё в порядке, не беспокойся, сегодня всё пройдет тихо. Билли обещал, что с самого утра перекроит мой столик, так что за него никто не сможет сесть. Уверяю, нет, я даже обещаю, что всё будет в порядке.

- Погоди еще минутку, пока матери нет, я кое-что тебе покажу. – Чил достал из кармана брюк маленькую коробочку, отделанную черным бархатом, и торжественно раскрыл ее. – Ну как? Оно великолепно, не правда ли?

- О да! Пап, а по какому поводу кольцо?

- Ты у меня совсем заработался. Это на день годовщины нашей с мамой свадьбы, через неделю, забыл? Я купил его в одном из ювелирных магазинов, у этого, как его там, Ника Салтона. Вот бы заполучить такого богача в свои спонсоры?

- Перестань, пап, зачем он тебе нужен, мы и без него обойдемся. Только не ищи его, не унижайся, обещаешь? А кольцо прекрасно, мама будет счастлива. Какой же ты неисправимый романтик.

- Я мечтаю только об одном, чтобы и ты стал таким же…


Глава 5.
Сержант полиции Лейз сидел за своим рабочим столом, когда к нему в кабинет ворвалась молодая женщина.
-Браун! Ты представляешь? Он меня унизил, опозорил, шеф сказал, что я теряю профессиональную хватку. Я! Репортер с таким стажем! Ты должен что-то сделать!
- Кристин, успокойся, – сержант поднялся с места и, поцеловав женщину в щеку, налил ей воды. — Вот, возьми, попей и объясни поподробней, кто тебя унизил? Твой шеф?
-Да нет же, это Марко Милани, он дал интервью нашей новенькой, он сделал это специально, мне назло.
- Сестрёнка, послушай, сейчас я ничего не могу с ним сделать. В данный момент его опекают слишком высокопоставленные и известные личности. Но у меня появилось пару замечательных идей, и есть несколько человек, которые с удовольствием мне помогут наказать этого волчьего выродка.
 Ты гений! Ты что-то придумал? Поделишься, кто эти помощники, а что за идеи?
-Тише, тише, сестричка, не сейчас. Прости, могу сказать только одно: подожди еще немного, и сама всё увидишь. Поверь, я уже кое-что приготовил, можешь быть уверена, это будет просто чумовой сюрприз для всех. Я смешаю его имя с таким дерьмом, от которого он никогда не отмоется! Я отомщу ему за твое унижение и за все остальное тоже, за всё, что мы с тобой пережили.

Кристин неожиданно поймала себя на мысли, что испугалась слов своего брата, испугалась его зверского огонька в глазах, его перекошенного от ненависти лица.
Как далеко способен зайти её брат? И что из этого всего выйдет на самом деле? А нужна ли ей такая месть?
-Браун, может, не надо за всё остальное, я хочу просто увидеть его униженным, и чтобы я написала об этом статью в моем журнале и всё. Для меня этого будет достаточно, – тихо произнесла девушка.
- Ладно, забудь. – Полицейский мгновенно изменился в лице, он снова нежно заулыбался своей младшей сестренке, как будто поняв, что сильно её напугал, и теперь пытается реабилитироваться перед ней.
 - Скоро всё будет хорошо. А пока у меня есть маленький подарок для моей сестрички, и что-то мне подсказывает, что она оценит это по достоинству. Ты слышала о Золотом Бизнесмене Нике Салтоне?
Полицейский подмигнул Кристин, и та искренне, по-детски заулыбалась брату в ответ.
– Конечно! Эта рыбка самая желанная сейчас для любого журналиста. Но она абсолютно не уловима!
- Только не для меня, – хитро прищурился полицейский. – Самый главный заинтересовался его личностью и поручил мне выяснить, кто он и что он. Я сделал запрос, и Салтон откликнулся, представляешь?! Он, оказывается, не хочет идти на конфликт с полицией и готов к любому сотрудничеству. В общем, так: в личном отеле Салтона «Тайфун» состоится совет директоров его сети ювелирных магазинов, а после он будет ждать тебя в ресторане, чтобы ответить на любые твои вопросы.
Женщина на секунду застыла от шока, а затем бросилась в объятия брата.
- Браун, ты спятил! Как ты этого добился!? Журналисты всего города и мечтать о таком не смеют. Он что, будет ждать именно меня?
- Да, я дал ему, вернее, его агенту, твои данные. Отель будет на время совета закрыт, и пустят туда только тебя, документы обязательно возьми. Будет твоему шефу такая статья, что все забудут про твою эту Мери. Кстати, принеси мне её статейку про этого Милани, наверняка он что-то болтанул там лишнего…

Кристин каждую минуту смотрела на часы, впервые за многие годы она испытывала, казалось бы, давно утраченный детский восторг, от которого так трудно было дышать: «Нет, это сон, сон – я иду брать интервью у Ника Салтона, спасибо, братишка. Спасибо! Я покажу шефу свое профессиональное чутье, они еще побегают за мной».
Девушка беспрепятственно вошла в отель, где ее встретил молодой человек в белоснежном костюме. Он учтиво поклонился Кристин и, проверив документы, торжественно произнес:

- Прошу вас пройти в банкетный зал.

- Кажется, я одета не по теме мероприятия? – смущенно произнесла Кристин, озираясь по сторонам на завешанные белыми тканями стены, на белые ковры под ногами и на множество людей – мужчин и женщин, – одетых в одинаковые белые костюмы. И невольно принялась поправлять свое ярко-красное платье.

- Ничего страшного, вы и не обязаны придерживаться нашего дресс-кода. В белое одеты только участники совета директоров, включая обслуживающий персонал, такое условие поставил наш босс. Кстати, он уже ждет вас, пройдемте.
  Они прошли в просторный ресторан, оформленный также в белом стиле; зал, в отличие от холла, оказался почти пустым, за исключением одного столика, за которым сидел пожилой мужчина с длинной густой бородой. Он привстал, когда Кристин подошла, и сел вместе с ней одновременно.
- Спасибо, Френки, можешь быть свободен, - бизнесмен кивнул головой молодому человеку, а затем перевел взгляд на гостью, Кристин стало не по себе от этого не по возрасту жгучего блеска в черных глазах старика. - А вы очаровательны. Признаться, я вас себе не так представлял. Но я рад, что буду давать показания не полиции, а наикрасивейшей женщине, - Ник аккуратно взял руку Кристин и нежно поцеловал ее. - Вы прекрасны, очень прекрасны.

- Спасибо, мистер Салтон, но я пришла не показания брать, а интервью. В последнее время вы самый популярный и самый неизведанный, если так можно выразиться, человек в нашем городе, и у людей возникли вопросы, которые сегодня я постараюсь озвучить для вас. - Девушка попыталась более внимательно разглядеть своего собеседника, стараясь запомнить его черты лица: полнотелый пожилой человек, некогда рыжеволосый, но теперь практически седой. Белые брови, белые ресницы, сухие тонкие губы и большие щеки. Ничего примечательного, кроме крупных черных зрачков...

- Хорошо, я на все согласен, - тихо произнес Ник Салтон. - Позвольте спросить только одно, простите меня за дерзость, но не согласитесь ли вы после нашей беседы подняться в мои личные апартаменты, где мы сможем продолжить наше общение в менее формальной обстановке?
- Простите, но я думаю, это будет невозможно сделать.
-О нет! – Ник снова поцеловал руку Кристин. – Это вы меня простите, простите старого идиота. Я давно не встречал такой красивой женщины на своем жизненном пути, и мой разум помутился. Умоляю, простите. Задавайте ваши вопросы, я готов отвечать.
Кристин смущенно улыбнулась и, достав из сумочки небольшой диктофон, положила его на стол и нажала одну из кнопок…
Интервью пошло легко и непринуждённо, как на одном дыхании. Ник Салтон отвечал на все вопросы почти не задумываясь, давая практически полные, исчерпывающие ответы, словно ему нечего было скрывать. Но человеку – вернее, бизнесмену такого уровня, на самом деле, всегда есть что скрыть, и Кристин это понимала. Все её вопросы о семье, о хобби и увлечениях, об истории бизнеса, конечно, были слишком банальны и предсказуемы. Нужна провокация, и такая провокация, чтобы не спугнуть собеседника и не дать возможности уйти от ответа…

- Ник, а когда вы давали согласие на это интервью, вы говорили, что не хотите иметь проблем с полицией. Что вы имели в виду? И как вы думаете, почему вами заинтересовался сам комиссар?
  Девушка слегка подалась вперед и придвинула диктофон ближе к собеседнику, давая таким образом знать, что ответ на этот вопрос наиболее важен для неё… Но ни один мускул, ни один нерв не дрогнули на лице бизнесмена. Оставаясь таким же расслабленным и абсолютно спокойным, Ник Салтон только пожал плечами:
— Почему именно комиссар? Не знаю, но догадываюсь — это его город, и он в праве знать всё, что в нем происходит. Проблемы с полицией? Просто я понял, что если я сам не сделаю первый шаг, то полиция начнет копать и обязательно выйдет на мою семью. Фамилию Салтон ношу только я, мои родные далеки от моего бизнеса, и всё это только ради их же безопасности. А для меня моя семья, как я уже сказал ранее, это единственное, за что я боюсь больше, чем за свою жизнь, бизнес и репутацию. А всё остальное мне незачем скрывать… В следующую минуту в кармане у бизнесмена зазвонил телефон, он достал его и, посмотрев на экран, нахмурился. — Простите, у меня срочный звонок, я обязан ответить.
 
   Салтон встал из-за стола и отошел как можно дальше, Кристин тут же превратилась в один большой слух, но из-за музыки и отдаленности бизнесмена она все равно ничего не разобрала из сказанного Салтоном в трубку телефона. Единственное, что отметила для себя девушка, это то, что разговор для бизнесмена был не из самых приятных. Но вернулся к столику он все же с прежней улыбкой и, правда, с сильно наигранным спокойствием.

-Кристин, я умоляю вас о прощении, - проговорил Салтон. – Я вынужден покинуть вас. Поверьте, это очень серьезно и безотлагательно. Я оставлю вас на моего агента, и он сможет ответить на все ваши запланированные вопросы. Еще раз умоляю вас о прощении…

Салтон быстро покинул зал ресторана, и Кристин, проводив его разочарованным взглядом, убрала диктофон в сумку; «Ну что ж, подруга, провокатор из тебя никакой…»

    …Найд сидел у открытых настежь ворот конного двора и, время от времени, раздраженно  посматривал на часы:  « Ну почему нельзя приехать хоть один раз вовремя, я понимаю полчаса, но час добираться из города на спорткаре? Это уж слишком…Ну, наконец!»  Мужчина поднялся на ноги, когда вдали показалась долгожданная машина.  Красный кабриолет быстро приблизился к конному двору и резко затормозил, подняв облако дорожной пыли. Затем из автомобиля ловко выпрыгнул молодой человек, и с наигранным раскаянием, низко опустив голову, подошел к Найду словно из песчаной бури
- Надеюсь, ты задержался, по очень уважительной причине? –  пытаясь разогнать руками облако пыли, проговорил Найд.

- Найд, ты даже не представляешь, насколько это была уважительная причина! А что все-таки произошло, неужели все так серьезно? Ты мне такой кайф обломал: кажется, я залез в осиный рой, и осы приняли меня за своего.

 — Вот так кайф! Тебе что мало всех приключений, которые ты пережил? На новые уже потянуло? Мне отца твоего жалко, ты о нем думай хотя бы иногда, когда затеваешь новую войну. Надеюсь, что на этот раз обойдется без Джеффа Стивенсона и его бойцов?

-Найд, всё будет нормально, я всё продумал до мелочей, как-нибудь тебе расскажу, обхохочешься. А что с Ураганом, как он мог исчезнуть?

- Он как будто сошел с ума, еще вчера вечером, в Волчьей долине: ржал беспрестанно, вставал на дыбы и меня вообще к себе не подпускал, дождется, когда я подойду поближе, и снова за своё. Я пытался заманить его домой, но всё бесполезно. Сегодня он вернулся в рань раннюю, и я быстро запер его в боксе, но спустя пару часов он разворотил все двери и ускакал обратно в горы. Я подозреваю, что всё это из-за дикой кобылки, на днях появлялась здесь одна на горизонте, кстати, табуны сейчас на юге. Я с тобой поехать не смогу, но к часам трем я тебя найду. И ещё, отец просил тебе о пресс-конференции напомнить, чтобы ты не опоздал, он позвонит тебе, только телефон держи при себе. Всё, иди, ищи своего приятеля, а то уведет его пегая красавица за южный хребет. И не пыли больше так. – Найд весело рассмеялся и по-отцовски хлопнул молодого человека по спине...

  …Марко аккуратно съехал с горной дороги и, заглушив машину у подножия Черной горы, прошел вглубь Волчьей долины.

— Ураган! Ко мне! «Ураган!» —громко прокричал он, и, когда эхо растворилось среди окрестных гор, молодой человек стал внимательно вслушиваться. Несколько минут в долине стояла полная тишина, несмотря на это, Марко все же не спешил повторять команду, он хорошо знал своего питомца — тысяча раз он проделывал этот, если можно так сказать, трюк, и тысяча раз конь приходил к своему хозяину. И действительно, совсем скоро на противоположной стороне долины показался черный красавец, но на этот раз животное вовсе не торопилось. Пройдя немного вперед навстречу человеку, конь остановился и, поднявшись на дыбы, издал нервное ржание, переходящее в храп.

  Марко нахмурил брови, он быстро двинулся навстречу своему другу, но лошадь, дождавшись, когда тот подойдет поближе, устремилась прочь на несколько десятков метров, где вновь поднялась на дыбы и еще более истошно заржала.

-Я понял тебя, приятель! - прокричал молодой человек. – Жди! Жди меня!

На этот раз Ураган застыл как вкопанный, он дождался хозяина, и как только Марко запрыгнул ему на спину, животное рвануло в глубину гор так, что, несмотря на все свое мастерство, всадник еле удержался на неоседланной лошади.

-Тише, приятель! - прокричал Марко в ухо своему питомцу. – Не убей меня. Надеюсь, твоя возлюбленная стоит того, чтобы так сходить с ума.

  Проскакав довольно приличное расстояние, конь, наконец, остановился, и только теперь Марко Милани понял, из-за чего хорошо обученное монахами монастыря Гор животное два дня подряд не находило себе места. Внизу в долине под небольшим кустом сидел мужчина с маленьким ребенком на руках, а на траве рядом с ними лежала женщина.
-Ты умница, Ураган! Ты у меня просто умница! Молодой человек спешился и принялся искать по карманам телефон, как вдруг холодная волна накатила на него с головы до ног. О нет! Не может быть, простонал Марко. Я забыл его в машине, этого просто не может быть. Надо вернуться, Ураган, нам надо вернуться, мы с тобой одни ничего не сможем сделать.
 Марко снова запрыгнул на лошадь. Ураган, домой, я сказал, иди домой, домой быстро, лошадь не подчинялась. Я ничего не смогу сделать, ну как ты не поймешь. Ураган, Найд не будет искать нас здесь, на севере. Давай домой, домой, ну же, пошел! Не сдержавшись, Марко перешел уже на крик, но конь остался неподвижен.

Спустя несколько бесполезных минут молодой человек вновь спешился и пошел вниз к несчастным, изможденным людям. Ураган же, абсолютно послушно и без всякого чувства вины, двинулся за хозяином.
  - Сэр, как вы сюда попали? – первым делом спросил молодой человек, когда подошел к горе-путешественникам. – Это же совершенно безлюдная часть гор. Что вы здесь делаете? – Марко с трудом скрывал своё негодование по поводу всей этой ситуации, и, конечно, он понимал, что любые вопросы в данной ситуации абсолютно бессмысленны, но ведь его планы рушились прямо у него на глазах, а именно – пресс-конференция! «О, Боже! Я же обещал отцу…!»

- Мы заблудились. – тихо, пересохшим горлом, проговорил мужчина. – Боже, я уже подумал, что мы умрем здесь. Но вчера к нам пришел ваш конь, он даже в спину меня толкал. Честно говоря, я побоялся связываться с неизвестным мне животным. Какой же он у вас умный, неужели он всё понимает?

- Его обучали помогать тем, кто не может идти самостоятельно. А что с вашим ребенком?

— Это моя дочь, а рядом жена. Дочь, кажется, без сознания, она все время просила пить, а потом как будто уснула, но вряд ли это простой сон. Сэр, помогите нам, умоляю вас. Жена тоже устала, но она сможет идти. Грейс, ты же сможешь идти?

- Да, дорогой, смогу, помоги Милле, помоги нашей девочке…
- Хорошо, хорошо, сделаем вот что, - Марко не стал дальше дослушивать женщину. – Я один не смогу вам помочь, но в моей машине есть телефон, и если я туда быстро доберусь, то вызову для вас вертолет. Вам нужно только сказать моему коню, чтобы он шел домой, меня он уже слушать не будет, вы сможете подождать еще час?

- Мистер, - голос мужчины стал умоляющим, - когда вы появились на горизонте, в нас зажглась надежда, и если вы сейчас уйдете, то..., то... Не оставляйте нас, мы с женой можем идти, ваше присутствие придаст нам силы, прошу вас…
- Ладно, я вас понял, тогда поступим так: вы, миссис, поедете на Урагане, вы, сэр, ей поможете, а я понесу ребенка, у вас, кажется, на это сил уже нет. Ураган, приятель, ложись, - когда конь послушно опустился на землю, молодой человек помог женщине забраться на спину лошади, поддерживая ее, пока животное поднималось на ноги. Затем он подхватил ребенка, и они все вместе двинулись по направлению к машине...
«Господи, как же медленно приходится идти, мы так до самой ночи добираться будем. Папа, прости, я не хотел тебя подводить. Ну что этим людям понадобилось в горах, что же им дома не сиделось? Папа, ну как мне успеть? Найд, Найд, услышь меня… Я на севере, меня на юге нет. Господи, ну почему это должен делать я, почему их не нашел кто-нибудь другой?»

  Марко никак не хотел смиряться с этой ситуацией, и он не собирался жалеть несчастных, и не собирался сочувствовать им, негодование и раздражение с каждым шагом все сильнее возрастало в нем. Если бы не Ураган, он без проблем бы успел на пресс-конференцию, и не пришлось бы так подводить отца и всю съемочную группу. «О чем завтра напишут газеты? О том, что он — волчий сын, и ему наплевать на всех людей, что он, Марко Милани, может позволить себе что угодно? И главное, что это всё свалится на его семью…»
Через некоторое время, когда на горизонте, наконец, появилась вершина Черной горы, Марко понял, что несет ребенка уже из последних сил. Легкий, как пушинка, ребенок почти в одно мгновение стал невыносимо тяжелым. «Что делать? Как выдержать еще несколько сот метров?» Молодой человек посмотрел на мужчину, тот сам еле передвигал ноги, уже не помогая жене держаться на лошади, а цепляясь за гриву, чтобы не упасть самому. «Нет, останавливаться нельзя, если остановиться сейчас, до машины уже никто не дойдет» …
Собрав те силы, которые еще остались, Марко даже ускорил шаг – Ураган сам неплохо справиться, главное, побыстрее добраться до автомобиля и вызвать помощь…
   И они дошли, дошли каким-то невероятным чудом! Дальше для Марко Милани всё происходило как в тумане: Чёрная гора, Волчья долина, Ураган щиплет траву, красный кабриолет, ребёнок лежит на сидении, мужчина и женщина около машины, медицинский вертолёт на горизонте. Механическим движением онемевших рук молодой человек убрал телефон обратно в бардачок и, подозвав коня, кое-как забрался на спину верного друга и умчался обратно в горы…


Глава 6.
   Вернуться домой Марко решился только глубоко за полночь. Рано или поздно объясниться с отцом всё равно придётся. Это в юношеском возрасте он мог скрываться в горах по несколько дней, в ожидании, пока всё утихнет. Сейчас же пора отвечать за свои поступки, хорошие они или плохие…
  Молодой человек подошёл к входной двери дома. Удивительно, но она оказалась открытой. Неужели отец не спал? Как можно тише зайдя в прихожую, Марко очутился почти в полной темноте. И только на кухне горел тусклый свет ночника, как будто его кто-то специально оставил включенным. Может, отец там? Нет, кухня была абсолютно пустой. Молодой человек тяжело опустился на стул, и тут в поле его зрения попал бокал с водой. При виде прозрачной питьевой воды в горле у Марко внезапно всё словно окаменело. Он как смог поднял руку, но в ту же секунду она безжизненно упала на стол, сбив бокал со всем содержимым на кафельный пол. Звон бьющегося хрусталя мгновенно разнёсся по ночному дому. Молодой человек вздрогнул и с минуту вглядывался в темноту - лишь бы никто не проснулся, только не сейчас, завтра можно, но не сейчас, не сейчас. Вроде всё обошлось. Марко тяжело вздохнул и, опустившись на колени, попытался собрать осколки. Несколько минут он безуспешно заставлял руки заработать, но только вновь и вновь натыкался пальцами на острые края стёкол, вскоре вся пролившаяся вода окрасилась в красный цвет. Наконец осознав своё полное бессилие, Марко опустил плечи и тихо, практически без звука, зарыдал…
Но уже вскоре он услышал угрожающе спокойный голос отца за своей спиной:

-Ты где был? Ты хоть знаешь, который сейчас час?

-Я всё объясню, - Марко даже не попытался оглянуться назад, одновременно и от бессилия, и от страха перед отцом. - Папа, я.… я.… не сейчас... завтра... У меня что-то с руками, я их не чувствую. Я немного посплю и завтра всё объясню...

Поняв, что все разговоры будут бессмысленны, отец просто обошел сына и присел перед ним на корточки, и только теперь увидел его окровавленные пальцы.

-Конечно, объяснишь, - Чил Милани достал телефон и нажал несколько кнопок. – Алло, Сэм? Приезжай, да, он здесь. Руки сорваны, как ты и предполагал, он их к тому же еще и изрезал, здесь море крови... Не переживай, он пробудет в твоей клинике столько, сколько нужно, и никуда не убежит, – последнюю фразу отец произнес, глядя прямо в глаза Марко, затем Чил убрал телефон и позволил себе слегка улыбнуться. – Знаешь, сынок, еще пару часов, и ребенок бы умер.
-Как? Ты уже всё знаешь? – Марко наконец поднял голову и с ужасом посмотрел на отца, он даже забыл о своей жажде.

-Нам с Самуэлем было очень трудно догадаться, особенно после того, как ты вызвал медицинский вертолет по своему телефону, и после того, как этих несчастных нашли около твоей машины. Да и мужчина всё рассказал. Ты-то зачем убежал? Чего ты испугался? Когда ты у меня научишься отличать важное от второстепенного? Понимаешь, сынок, на земле, да и, наверно, во всей вселенной самое ценное, самое важное – это человеческая жизнь, а жизнь ребенка вообще бесценна. И никакая репутация, никакое общественное мнение не стоит того, чтобы из-за них пренебрегать чьей-то жизнью. И телефон старайся больше не оставлять.
Отец помог сыну подняться, усадил его на стул и наконец дал вволю напиться.
 – Как только я узнал всю эту историю, я связался с той самой журналисткой, которая единственная написала достойную статью про тебя, как ее зовут? Мери Джонс, кажется? Завтра во всех утренних изданиях она подробно изложит всё, что с тобой приключилось. Это необходимо, чтобы те, кто прождал тебя сегодня на пресс-конференции, не разорвали тебя на части при первой же встрече...

      Через запутанную паутину коридоров и переходов клиники быстро шагала молоденькая медсестричка. По всему ее виду было понятно, что она в ярости, и каждый, кто попадался ей на пути, старался прижаться к стене, так чтобы, не дай Бог, не наткнуться на этот миниатюрный ядерный заряд.

- Мистер Никсон! – ворвалась она в кабинет своего начальника без стука, без всякого приглашения и даже не беспокоясь о том, занят ли вообще сейчас её руководитель или нет... - У меня вообще-то сегодня должен быть выходной. Это нарушение всех прав и норм. Тем более у меня на весь день были свои личные планы. Я что, должна всё отменить? Ради чего это всё?

- Кетти, тише, умоляю. Это ни что иное, как производственная необходимость. – Сэм медленно поднялся с кресла и выставил руки вперед, как бы сдерживая напор девушки. - К нам поступила целая семья с очень тяжелым ребенком, все силы брошены на их спасение…

- Так бросьте и мои силы туда же. Что, этот ваш Марко тоже при смерти? – высказав наболевшее, девушка наконец начала остывать. Она умоляюще посмотрела на своего шефа и заговорила уже более мягким тоном: - Мистер Никсон, прошу, не надо сводить меня с этим диким волком в овечьей шкуре. Я мечтаю о нормальной семье, а он думает только о своих лошадях и коровах, он, по-моему, уже и в киностудии не появляется, торчит с Найдом в своих горах. Зачем я ему нужна?

   Сэм тяжело вздохнул и, молитвенно сложив руки, подошел к девушке поближе:

- Милая моя Кетти, неужели ты не понимаешь, что это всего лишь на всего маска, что он давно безумно в тебя влюблен. Только признаться в этом боится, даже самому себе. А еще он боится быть отверженным тобой. Да и, честно говоря, другую медсестру он просто не станет слушать, тем более не даст ей делать уколы в свою драгоценную задницу. Это он доверяет только тебе. Ну хочешь, я стану перед тобой на колени...?!

- Нет! – медсестра буквально отпрыгнула от шефа в сторону. – Вы что, с ума сошли! Хорошо, я посижу с ним сегодня, но только один день. И вообще, я уже всерьез думаю перейти в госпиталь к Франческо. Хотя Марко и туда иногда наведывается.

Самуэль Никсон вдруг не на шутку взволновался от последних слов Кетти, особенно о его вечном конкуренте, об этом итальянце, который так успешно переманивал у него, у самого Самуэля Никсона, пациентов...

- Как это наведывается, зачем? Есть же я?

- Вы — это все равно что Чил Милани, а у Франческо он заделывает те раны, про которые хочет скрыть от отца. Я сама это только недавно узнала, подружка рассказала и даже историю его показывала, в общем, он там достаточно много раз уже был. Только не выдавайте меня, пожалуйста.

- Не выдам, спасибо за такую ценную информацию. Я очень на тебя рассчитываю и надеюсь, что ты все-таки останешься работать у меня. И еще, пожалуйста, дай Марко хотя бы маленький шанс.

- Мистер Никсон! - в глазах Кетти снова блеснул гневный огонь. – Я обязательно дам ему шанс, если он меня сам об этом попросит, не вы, не мистер Милани, а сам Марко и только вне стен клиники.

Медсестра резко развернулась и вышла прочь. Самуэль же облегченно вздохнул и присел на край своего стола: «Теперь дело только за тобой, горе-супергерой...»
 Кетти быстро и безошибочно прошла запутанными коридорами во второй корпус клиники, не обращая внимания на многочисленные полчища медработников различных рангов, ходячих больных и тех, кто передвигался на каталках и колясках. «Действительно, что-то сегодня многовато народа, словно в городе катастрофа какая произошла, тьфу-тьфу, не дай Бог, конечно», — подумала Кетти и свернула в очередной переход, где тут же наткнулась на толпу журналистов в белых халатах с камерами и микрофонами наготове. Увеличив скорость, подобно торпеде, девушка просочилась сквозь них, затем сквозь мощных охранников, стоящих на подступе к VIP-отделению. «Сегодня больше никаких интервью. Расходитесь. Вам сообщат о.…». Голоса охраны растворились в огорченных возгласах папарацци и превратились в один бессвязный гул за спиной медсестры. Еще один поворот, и наконец — та самая палата суперзвезды. Кетти на минуту остановилась перед дверью палаты, набрала побольше воздуха в легкие и медленно выдохнула его. И только после этого шагнула за порог.

— Как самочувствие? Что-то беспокоит? — сухо спросила она.

Марко ловко вскочил на ноги, его забинтованные руки были прижаты повязками к груди.
- Теперь уже всё отлично. У меня уже ничего не болит, мне бы домой, а?

Кетти слегка улыбнулась и тут же, как бы опомнившись, нахмурила брови:

- Не болит? Смешно, про боль ты кому-нибудь другому будешь рассказывать. А домой? Об этом даже и не думай. Доктор Никсон прописал тебе курс витаминов, так что ложись на живот, штаны я сама тебе спущу.

- Я надеюсь, что уколы делать мне будешь только ты? – Марко медленно улегся обратно на кровать и, уткнувшись лицом в подушку, глухо пробормотал оттуда: — Я же не хочу, чтобы мою задницу видел кто-то другой.

- Боже! – девушка позволила себе даже рассмеяться. — Да знаешь ли ты, сколько человек видели твою задницу в этой клинике? Так что успокойся, обойдешься и без меня как-нибудь.

Сделав все процедуры, Кетти направилась к выходу, чтобы быстро и без лишних слов уйти, но Марко мгновенно вскочил с кровати и, забежав вперед, загородил собой дверь палаты.

- Подожди, Кетти, не уходи, мне надо с тобой поговорить, пожалуйста.

Девушка в одно мгновение из строгой медсестры превратилась в самое робкое создание. На ее лице выступил предательский румянец.
- Я слушаю. Тебя что-то беспокоит? – тихо произнесла она.

- Да, очень. Кетти, я, конечно, свинья, что начну разговор в таком месте и в таком состоянии, но… Прошу… Я знаю, ты мечтаешь, чтобы… ну там… здесь… - Марко резко вздохнул и силой потряс головой, его непослушные локоны упали на лоб, и он еще одним резким движением головы заставил их разлететься по вискам. – Кетти, ты мне очень нравишься.

- Что? – Девушка вернулась в свое обычное состояние боевой торпеды. – Ты спятил? Вы что, сговорились с мистером Никсоном?

Марко глупо улыбнулся и закивал головой в знак согласия:

- Он сказал, что сейчас самое подходящее время. Я вроде как бы герой, да еще и пострадавший. И ты не сможешь мне отказать… Я идиот, да? Ну, скажи мне хоть что-нибудь, а то я не доживу до следующих витаминов.

- Ты просто сумасшедший. Ты и мистер Никсон, вы оба сумасшедшие, – девушка прижала историю болезни к обеим щекам попеременно, чтобы хоть как-то охладить их жар. - Хорошо, чтобы ты все-таки выжил, я обещаю подумать. Но отвечу я тебе только в ресторане при свечах. И больше не поднимай эту тему здесь, в клинике.
После этих слов Кетти быстро вышла из палаты и, уже совершенно не сдерживая улыбку, она чуть ли не бегом добралась до своего кабинета. Марко же, окрыленный надеждой и свободный от долгого томления в своих чувствах, хотел уже плюхнуться в кровать, как в ту же секунду на пороге тихо, словно хищник на охоте, появился молодой человек в медицинской спецодежде.

- Привет, меня зовут Рей Никсон. Я племянник Самуэля Никсона. Не напрягайся, ты меня не знаешь, а вот я тебя изучил досконально.

- Привет, - Марко насторожился, его предчувствие подсказывало, что разговор будет не самый приятный. – Ты тоже будешь меня лечить?

- Да, только от дури. – Рей презрительно прищурил глаза. – Скажу сразу без вступления: оставь Кетти в покое. Ты ей не подходишь, эта девушка создана не для тебя, она достойна лучшего.
   Марко удивленно захлопал огромными глазами и позволил себе усмехнуться.
— Это ты что ли «лучшее»? Может, она сама решать будет? У нее вроде есть своя воля, – пациент почувствовал, как горячая волна начала подниматься от его ног вверх: «О нет! Нет! Только не это, не очень-то хочется разгромить палату». - пульсировало в голове молодого человека, но секунда за секундой сознание Марко начало отключатся.
- Занимайся лучше своими делами, – продолжал Рей, не подозревая, что своими словами завел часовой механизм. – И еще, чтобы не говорить лишнего, скажу прямо: Кетти мечтает о большой семье, она как-то сказала, что хочет родить минимум троих детей. А насколько я знаю, ты бесплодный и к тому же еще и импотент. Что ты ей можешь дать? А?
  После этих слов Марко вдруг отступил на шаг назад и, обессилено сев на кровать, опустил голову. Пелена накатившейся ярости рассеялась без следа. Никсон же, торжествуя победу, резко развернулся, чтобы выйти, но тут же налетел на девушку в белом халате.
- Я кое-что здесь забыла, - метая огонь из глаз, процедила Кетти. – Рей, это же не твое отделение. Что ты тут делаешь? Убирайся отсюда вон, пока я твоему дяде не доложила!
Медбрат пулей вылетел из палаты, а Кетти присела на корточки около своего пациента. Она аккуратно приподняла голову Марко и заглянула в его глаза.
- Этот Рей Никсон — полный кретин. Наградил же Бог дядю племянничком. Всё нормально? Как ты себя чувствуешь?
- Кетти, он прав. Мне надо было сначала подумать об этом. Я ничего не смогу тебе дать. – Марко совсем поник, казалось, он был полностью раздавлен.
- Погоди, а у тебя уже с кем-то было?
- Что было? – молодой человек испуганно посмотрел на девушку.
- Господи, ну ты уже спал с кем-то?
- Нет, Кетти, ты что, ни с кем и никогда!
- Так откуда же ты взял, что ты ничего не можешь?

- Просто я ничего никогда не чувствовал. Как там говорят, бабочки в животе поют или летают, что они там делают?

- Смешной ты какой, запоют и залетают еще твои бабочки, в свое время, – девушка мило улыбнулась, и на душе у Марко стало легче.
- А журналисты? - уже спокойней произнес он. - Для Рея это прекрасный шанс меня опозорить на весь город, как я буду жить со всем этим дерьмом, когда выйду отсюда? Прости меня, я действительно идиот.
-Не говори глупости. А Рей не посмеет, твой диагноз засекречен. Скорей всего, он воспользовался расположением дяди и залез в его сейф, и явно без ведома своего дядюшки. Если только Рей разболтает, то это будет его последний день в нашем городе. Ложись, тебе нужно отдохнуть. О личном будем разговаривать только вне клиники. Вам всё понятно, больной?
Марко наконец улыбнулся.
-Слушаюсь и подчиняюсь, моя госпожа. Кетти, может, всё-таки только ты будешь делать мне уколы?
-Я подумаю, но не обещаю, должна же я когда-нибудь отдыхать. И еще поменьше слушай всяких кретинов, договорились?
Девушка подмигнула своему пациенту и, словно птичка, выпорхнула из палаты...

Глава 7.
- Ой, нет-нет! Только не сюда. Я прошу вас, милые леди! — Билли, владелец киностудийного бара, занервничал, когда две миловидные девушки стали усаживаться за уютный столик в самом дальнем углу помещения. — Простите, вы можете сесть за любой другой столик, только не за этот. Кстати, здесь же была табличка «забронировано». Это вы ее переставили?

— Вы что! За кого вы нас принимаете? Вон ваша табличка, на соседнем столе, — возмутилась одна из посетительниц. — Нам нравится это место, и мы никуда не собираемся пересаживаться. Свои проблемы решайте как-нибудь сами, а нам, пожалуйста, два легких салата и диетические коктейли, и поскорей.

— Хорошо, но я должен вас предупредить, что этот столик принадлежит Марко Милани, и он приходит в дикую ярость, когда видит его занятым. — Билли расстроено проводил взглядом постоянных клиентов, в панике покидающих бар. На своих местах остались только те, кто еще не знал, что их может ожидать впоследствии…

— Не думаю, что он станет поднимать руку на женщин, — девушка никак не успокаивалась. — Тем более мы только перекусим и сразу уйдем.

 -Ну хорошо, но только если Марко вдруг войдет сюда, очень прошу, сразу вставайте и уходите.

Билли тяжело вздохнул и, взяв с соседнего стола табличку, удалился, а вместо него к девушкам подошел официант.

И как только девушки приступили к еде, самые страшные прогнозы владельца бара начали исполняться: в помещение быстро вошел Марко Милани, он мельком взглянул за свой столик и стал нетерпеливо постукивать по барной стойке.

-Марко!? – нервно заулыбался вышедший из подсобки Билли. – Прости, я их предупреждал, но они обещали быстро покушать и.…

-Не переживай, - Марко не стал дослушивать причитания перепуганного Билли. - Я ненадолго, попить хочется, дай мне простой воды, и я побегу, надо размяться перед съемками трюка. Кажется, мои руки уже вполне восстановились. Мы ведь не сегодня его переснимем? А то я уже обещал этот вечер провести с Кетти.

-Мне, конечно, очень жаль, что не сегодня, мы и так потеряли много времени, давай тогда на завтра перенесем, идет? - Мужчина облегченно вздохнул, получив одобрительный кивок от Марко, и, конечно, не только от этого: неужели на этот раз его бар останется целым? После последнего погрома прошло уже пару месяцев – это просто рекорд по сравнению с прошлыми выходками необузданного дикаря! И действительно, Марко залпом выпил воду и уже направился к выходу, и благополучно ушел бы, но вдруг одна из девушек громко засмеялась.

 — Вот видишь, подруга, и ничего страшного не произошло. Хотя очень жаль. Такой красавчик мог бы уделить пару минут дамам.

Молодой человек остановился, он посмотрел на девушек и презрительно усмехнулся.

-Я бы посоветовал дамам, которые уселись за чужой столик, вести себя поскромнее.

- А здесь нигде не написано, что он чужой. И не тебе нам советы давать, - отозвалась все та же посетительница.

-Люси, - теперь начала ее подруга. – А разве он умеет что-то делать с дамами? Кроме как советы давать? Он же не женской грудью вскормлен, а волчьими сосками.

-Ах да, – наигранно всплеснула руками Люси. – Он же сын Джека Харпера, в его жилах течет волчья кровь, смотри, какой у него взгляд, как у зверя.

Когда Марко сделал шаг в сторону своего столика, Билли бросился к телефонному аппарату, но молодой человек, все еще владея разумом, остановился и решил выйти.
 
 -Знаешь, подруга, — девушка почти выкрикнула эту фразу, заставив тем самым Марко снова задержаться. — А салаты здесь — полное дерьмо. — После этих слов Люси демонстративно перевернула тарелку с остатками еды прямо на стол. Марко готов был смириться с любыми словами в свой адрес, но никто, никто не имел права устраивать такое за его личным стерильно-чистым столиком. Белая пелена накрыла глаза молодого человека, не помня себя, он схватил ближайший стул и запустил им в девушек, те с визгом повыскакивали со своих мест. Через секунду их и след простыл, но Марко уже не мог владеть собой. Некая звериная ярость заглушила человеческое в его разуме, и он стал крушить и раскидывать всё, что только попадалось на его пути. Каким-то чудом оставшиеся посетители успели запрятаться вместе с персоналом в подсобке. И уже через несколько минут бар был практически разгромлен. Наконец молодой человек остановился, и казалось, что всё это безумие закончилось, но внезапно со стороны выхода мелькнула чья-то тень. Марко схватил последний стоящий на ногах стул и швырнул его сквозь дверной проем, где тот прогрохотал уже далеко в коридоре.

  «О нет!» - Марко почувствовал, как разум вернулся к нему, и все его тело загорелось, будто от огня: там, в дверях, стоял Чил Милани.

-Папа... – прошептал молодой человек. – Папа, я…

Отец медленно вошел в бар и осмотрел погром, учиненный его сыном, как раз и Билли с сотрудниками и насмерть перепуганными гостями бара с осторожностью вышли из своих укрытий.

-Папа… папа, я… - Марко повторял, как заевшая пластинка. – Папа, я…
В следующую секунду молодой человек сделал шаг назад и глубоко, с хрипом в горле, вздохнул, затем еще раз и еще, и стал медленно опускаться.

  – Билли! - тут же выкрикнул Чил Милани. – Кислородную подушку скорее, и звони Самуэлю, скажи, у Марко приступ.

Отец бросился к задыхающемуся сыну и, подхватив его, аккуратно уложил на пол.

-Дыши, сынок, только дыши. - Чил дрожащими руками сжимал кислородную подушку.

-Всё будет хорошо, всё пройдет, только дыши, дыши, малыш. Господи, сынок, что же с тобой происходит в последнее время, неужели это то, о чем меня когда-то предупреждал Сэм. Господи, помоги моему сыну!

-Господин Милани, - положив трубку телефона, обратился к мужчине владелец бара. — Это всё те девушки, которые выбежали отсюда. Они наговорили ему таких гадостей, он просто не выдержал. Они назвали его сыном Джека Харпера, говорили, что его выкормила волчица.

   Чил крепко прижал к себе, казалось, безжизненное тело сына.

– Ты мой сын. Мой и ничей другой. Ты слышишь? Ты только меня слушай, малыш. Дыши, дыши вот так, умница, вот так…

Наконец в бар вошел и Самуэль Никсон, осмотрев обстановку, он слегка усмехнулся.

– Да, кажется, я пропустил самое интересное, Билли, по-моему, так твой бар ещё никто не отделывал. Доктор достал из своего саквояжа шприц и сделал Марко укол. – Чил, дружище, это, вроде, второй такой сильный приступ?

-Да, вот именно второй. Я помню, ты мне говорил, что нельзя, чтобы был второй приступ, ты говорил мне про мозг, про кислородное голодание. Сэм? Что теперь будет?

- Надеюсь, его организм еще раз выдержит такую атаку. Я же говорил, чтобы Марко лечился у меня в клинике, сердце и нервы одними травками не восстановишь. Ну-ка, малыш, просыпайся.

Доктор отнял кислородную подушку и стал хлопать молодого человека по щекам. Через несколько секунд Марко открыл глаза. Увидев отца и Самуэля, он слабо улыбнулся.

-Папа, а что случилось? Что-то я ничего не помню.
— Ну значит всё с ним в порядке, -облегченно выдохнул доктор, он похлопал молодого человека по плечу и добавил. — Это очень хорошо, что не помнишь, по сторонам только не смотри.

Марко с помощью отца приподнялся и с ужасом осмотрел все вокруг.

-О, Боже! Это я все здесь разгромил? Я вроде так далеко еще не заходил? В следующий момент молодой человек встретился взглядом с владельцем бара. – Билли, прости меня, умоляю. Я всё оплачу.
Марко схватился за голову, в глазах на минуту потемнело.
- Конечно, оплатишь, это ты хорошо умеешь делать. Люблю я тебя, негодяя, с первого дня, как отец привел тебя ко мне, сюда чаем напоить, с тех пор и люблю…

Дальше день прошел без особых приключений: тренировку, конечно, Марко решил отложить, но вот обещанный вечер он все же провел с Кетти в одном из лучших ресторанов города. Затем, проводив любимую домой, молодой человек решил возвратиться пешком через ночной город. Хотя он жутко не любил такие прогулки по городу, вот если бы гулять в горах; там все предельно просто и понятно, не то, что здесь, в каменных джунглях, здесь и заблудиться немудрено.

Вдруг ночную тишину нарушил женский крик. Марко остановился и, с минуту прислушиваясь, бросился в темный проулок, пробежав несколько домов, молодой человек очутился в небольшом городском сквере, и прямо перед его глазами предстала жуткая картина: несколько мужчин ногами избивали упавшую на землю девушку, а та извивалась в разные стороны, пытаясь увернуться от ударов. Марко тут же ринулся к ней на помощь и хотел уже вступить в схватку, как в одно мгновение бандиты разбежались в разные стороны.
  Марко на несколько секунд застыл на месте, не в силах понять, что же на самом деле произошло, не могли же эти отморозки вот так просто испугаться и убежать? Не найдя вразумительного ответа, он склонился над стонущей девушкой, чтобы помочь ей подняться. И вдруг та резко вскочила и, как дикая кошка, вцепилась молодому человеку ногтями в лицо, затем в грудь, в спину, оставляя на теле несчастного глубокие кровоточащие раны. Кое-как освободившись, Марко в ужасе отпрянул назад, и то, что стало происходить далее, ввергло его еще в больший шок.

— Помогите! — девушка закричала, насколько хватило ее голосовых связок. — Люди! Помогите, он сейчас меня убьет!

  Тут же вернулись все те, кто минуту назад исполняли роль бандитов, и откуда ни возьмись появилась полицейская машина. Марко встал на ноги и широко развел руки, он открывал и закрывал рот, но так ничего и не смог произнести. Огромный полицейский быстро зачитал ему права и, заведя руки Марко за спину, защелкнул на его запястьях наручники. Тут же рядом, на груди у одного из только что избивавших ее амбалов, рыдала «избитая» девушка, а все остальные ее усердно утешали. «…Люси…», «…Люси…», отчетливо расслышал молодой человек. «Люси» — кажется, это имя Марко уже слышал сегодня — да! В баре у Билли!

Еще никогда в жизни Марко Милани не попадал в такую ситуацию, в которой не знал, что ему делать, ничего не понимал и не хотел ничего понимать… Всю оставшуюся часть ночи молодой человек провел на ногах, он не переставал ходить по камере в полицейском участке, пока, наконец, утром на пороге не появился его отец и Джефф Стивенсон.

  - Папа! - Марко в отчаянии бросился к решеткам, он схватил руки отца в свои и заговорил быстро, пытаясь высказать всё на одном дыхании, не надеясь, что хватит сил на ещё один глоток воздуха, после такой сумасшедшей ночи... – Я ни в чем не виноват, я ничего ей не сделал, папа, поверь, я…

- Знаю, сынок, знаю. Я верю тебе, ты у меня на такое не способен…

-А теперь, друзья, послушайте меня внимательно, - из-за спины Чила Милани вышел Стивенсон. На его лице не было ни тени того отчаяния, что было у Чила и Марко. Наоборот, он был профессионально зол, если так можно сказать, и от этого невероятно собран, готовый к любому предстоящему бою, с кем или чем там ни было, и такое состояние полицейского заставило отца и сына немного прийти в себя. Стивенсон же продолжал: – Марко, сейчас тебе лучше вообще ничего никому не говорить, даже отцу, а я со своей стороны сделаю всё, чтобы ты в течение суток оказался дома. Самое неприятное у тебя еще впереди. Виновен ты или нет, это уже не важно, ужасней всего то, что сестрой сержанта, который арестовал тебя, является та самая журналистка - Кристин Лейз, а ты хорошо помнишь, чем закончилась ваша последняя с ней встреча…

Молодой человек в ужасе посмотрел на отца, и снова на Джеффа, и затем растерянно уронил голову на решетки.

  - Она же высосет из этой истории всё до последней капли. Кристин ненавидит меня. Папа, город окончательно отвернется от меня, люди вспомнят все грехи Джека Харпера. Как я буду жить после этого?

- Мы с тобой, сынок, только послушай Стивенсона и сделай, как он скажет, прошу, - Чил готов был снова впасть в отчаяние, но тихий и суровый голос старого друга вновь подействовал отрезвляюще.

- Больше ни слова, ребята. Марко, сегодня в полицейском участке будут журналисты со всех телеканалов города. Будут задавать разные вопросы, ты должен, слышишь меня, просто должен, нет, это приказ: уйди в самый дальний угол, сядь туда и молчи, закрой уши, закрой глаза и никому ничего не говори. Ты всё понял, сынок?

-Да, но…

- Без всяких «но». Кстати, отец к тебе больше не придет, Найд, насколько я знаю, в монастыре. Ну а мама с Джонни, сам знаешь, в отъезде, так что…

- Джефф! - наконец не выдержал Чил. — Это уже слишком, как я могу бросить сына в такой ситуации?
-Чил, дружище, вытащить Марко отсюда смогу только я, и мне нужно на это максимум сутки. Я думаю, за это время вы не очень соскучитесь друг по другу. Только, - полицейский обратился уже к молодому человеку. - Марко, умоляю, не делай глупостей, прошу тебя. Не забывай, что Кирк Браун по-прежнему охотится за тобой, и, скорей всего, это дело его рук. Потерпи одни сутки, и всё это дерьмо закончится, обещаю...
  Марко Милани плохо помнил, как прошел этот сумасшедший день. Казалось, он видел тысячи людей, слышал гул голосов, но ни лиц, ни слов разобрать не мог, да и не хотел. Всё происходящее за железными решетками напоминало молодому человеку прыгающие кадры из старого, потертого фильма, в какой-то момент ему даже показалось, что он перестал различать цвета — всё было черно-белым: полицейские, журналисты, камеры, микрофоны, и только вспышки фотоаппаратов загорались ярко-желтыми огнями; и всё это казалось бесконечной вакханалией, пока, наконец, не наступил вечер, и назойливые журналисты потихоньку стали покидать полицейский участок. А когда стрелки на часах подошли к полуночи, Марко смог немного расслабиться и размять затекшие от долгого напряжения руки и ноги… Как же дождаться утра? Как пережить эти несколько ночных часов? А там и рассвет, там придет Стивенсон и заберет его отсюда… Что угодно можно пережить, но дома, с родными и в родных стенах… Марко поднялся на ноги и еле-еле добрел до решеток.

– Пожалуйста, я хочу попить, – молодой человек попытался сказать это как можно громче, но получилось только прошептать.

Как ни странно, его шепот был мгновенно услышан: из-за стола встал огромный детина, он открыл один из ящиков, достал небольшую бутылочку с жидкостью и без слов протянул её Марко. Удалив жажду, молодой человек хотел вернуться на место, но вдруг он почувствовал сначала легкое головокружение и слабость в ногах, затем картинка в глазах поплыла, и Марко, с ужасом оглянувшись на полицейского, подавшего ему воду, упал, как подкошенный.

- Босс! – прокричал детина куда-то в сторону. – Он готов!

- Ты точно в этом уверен? – к решеткам подошел полицейский небольшого роста с маленькими хитрыми глазками.

- Еще бы, я дал ему лошадиную дозу.

- Лошадиную?! Идиот, ты что, хочешь, чтобы он сдох здесь? Он мне нужен живым, а не мертвым. Ладно, тащи его вниз, мне еще надо кое-куда позвонить. Да, и еще, сделай всё, как я говорил, ничего не упусти, иначе нам с тобой сидеть на электрическом стуле…

   Чил Милани, обхватив голову руками, обессиленно опустился на скамью. Джефф Стивенсон ходил по раскрытой настежь камере, как лев в клетке, готовый разорвать любого, кто попадется ему на пути, затем он резко развернулся и вышел в зал участка.

— Еще раз расскажите, когда и как это произошло.

— Примерно после полуночи, господин комиссар, — нервно заикаясь, начал огромный полицейский. — Я слышал, что Марко сильный, но, чтобы настолько! Он попросил у меня попить, я открыл решетку. Он еле-еле поднялся на ноги, но затем он превратился в дикого зверя. Он плеснул в меня водой и выскочил из участка, никто даже отреагировать не смог. Мы с сержантом попытались догнать его, ну а потом вам позвонили.
- Здравствуйте, сержант Браун Лейзи, - представился вышедший из своего кабинета полицейский. – Я в это время, как и сейчас, был в своем кабинете и, к сожалению, момент побега не видел. Но последняя информация такова: есть предположение, что Марко попытается вырваться из города и уйти в горы. Я уже дал приказ оцепить все по периметру. Но пару минут назад был звонок из местного таксопарка: одна из их машин только что вернулась из горной деревни.

- Найд?! – отозвался из камеры Чил, он с отчаянием посмотрел на друга. - Марко может укрыться у Найда.

- Да, это вполне возможно, - согласился Джефф. - Найд на все пойдет ради Марко, но, насколько я знаю, он еще неделю будет в монастыре, хотя кто его знает, где этот отшельник сейчас на самом деле находится?.. Если Марко в городе, мы его поймаем, если же он уже в горах, то придется немного попотеть. Но, думаю, мы его найдем, - Стивенсон вернулся в камеру и присел рядом с Чилом Милани. - Чил, я прекрасно знаю, что твой сын здесь ни при чем, знаю, что его подставили, и я это докажу, поверь. Только, пожалуйста, не впадай в отчаяние, ты нужен мне сильным, хорошо?
-Хорошо, я постараюсь, спасибо тебе, дружище, я и так многим тебе обязан... – слабо, но все же улыбаясь, ответил режиссер.

-Да я бы сдох бы от скуки, если бы не вы с Марко, – весело проговорил полицейский и крепко обхватил друга за плечи. – Только бы Марко не наделал бы еще больше глупости...

  Марко Милани очнулся в полной темноте, голова все еще кружилась, он попытался пошевелиться, но руки и ноги стали вдруг неимоверно тяжелыми, а при каждом движении в ушах молодого человека раздавался неприятный металлический звон; что же это могло значить? Где он сейчас находился? И что с ним произошло? Наконец, хоть и с трудом, но Марко смог приподняться на локтях, только теперь он понял, откуда происходил этот странный звон – руки и ноги оказались закованными в цепи! «Только не это! Только не сейчас!» Молодой человек застонал от безысходности и снова опустился на пол – что же будет дальше? Кто за всем этим стоит – Кирк Браун? Значит, он все-таки добрался до меня? Господи! Папа, лишь бы он вас не тронул… Внезапно, оборвав ход мыслей молодого человека, зажегся ярко-белый свет. Марко невольно зажмурился, затем медленно открыл глаза и оглянулся по сторонам; помещение, в котором он оказался, было не очень большим и абсолютно пустым – никакой мебели, только серые стены, потолок и бетонный пол. Под самым потолком крепился некий механизм, напоминающий лебедку, из которого и свисали цепи, сковавшие руки молодого человека. Марко посмотрел на ноги, те, в свою очередь, были прикованы к замурованным в пол железным петлям, и ни единого шанса на побег. Вдруг механизм под потолком зажужжал и стал медленно наматывать цепи на металлический вал. Марко занервничал еще сильнее: если сейчас цепи намотаются полностью, то молодого человека поднимет под самый потолок, и что же тогда будет?!
 «Господи! Ноги... Мои ноги прикованы к полу! Неужели это конец!». Марко в отчаянии схватился за цепи и попытался рвануть их вниз еще и еще раз. Всё оказалось совершенно бесполезным – лебедка не поддавалась. Когда же молодого человека подняло вверх и цепи натянулись, он просто закрыл глаза в ожидании самого страшного... И вдруг всё стихло – механизм остановился. Еще через некоторое время послышался лязг в дверном замке, и массивная железная дверь начала медленно и тяжело открываться. Вскоре, не дожидаясь, когда же дверь откроется полностью, сквозь все нарастающий проход втиснулся человек небольшого роста с маленькими бегающими глазками. Он довольно хихикнул себе под нос и, навалившись всем своим пухлым телом, закрыл дверь обратно.

-А, ты уже проснулся? Это хорошо, — злорадно произнес он. – Как спалось? Что приснилось?

-Что вам от меня надо? – пересохшим горлом спросил Марко. Он снова попытался рвануть цепи вниз.

-Тише, тише, не надо так нервничать, расслабься, тебе всё равно не справиться с моим изобретением. Ты спрашиваешь, что нам надо? А разве ты этого еще не понял, волчье отродье? Нам, как и многим людям в нашем городе, надо, чтобы ты просто сдох. Но лично мне, — человек подошел к Марко вплотную и брезгливо посмотрел ему в глаза. – Лично мне надо, чтобы ты сдох красиво, долго и мучительно.
- Тогда передай Кирку Брауну, что красиво и долго, может, и получится, но только не мучительно. - Марко даже слегка улыбнулся. – Можешь делать со мной что захочешь, но только семью мою не смейте трогать.

- Семью? Да на что мне сдалась твоя семья? Мне нужен только ты, и я не знаю никакого Кирка Брауна, но, если он ненавидит тебя, значит, он может стать моим другом. Правда, у него уже не будет шансов поквитаться с тобой... И еще, дружок, - полицейский снова по-идиотски хихикнул, - даже и не мечтай, что я буду как-то мучить тебя физически, я, на самом деле, очень добрый человек, и я совсем не люблю никаких пыток, а мучиться ты будешь вот от чего: - мужчина достал из внутреннего кармана пиджака газету и показал молодому человеку ее первую полосу. Марко быстро прочитал огромный заголовок длиннющей статьи и с силой зажмурил глаза, как будто невыносимая боль пронзила все его тело. – Что, уже больно? Да? А знаешь, кто написал эту статью? Моя сестричка, Кристин. Ты же никогда не хотел ей давать интервью, ты долго ее обижал, и мне пришлось за нее заступиться.

- Но это же неправда… - задыхаясь от отчаяния, простонал молодой человек, — это же легко всё проверить, у вас нет доказательств моего побега. Вашу статью быстро опровергнут, а меня найдут. Ни отец, ни Джефф Стивенсон вам не поверят.
 - Что? Отец? – ехидно прохихикал полицейский. - Твой отец сейчас вместе с твоим Стивенсоном рыщут в горах. Кстати, папочка сказал, что не вернется домой, пока ты к нему не выйдешь. Он собирается ждать тебя столько, сколько понадобится, чтобы спросить: «Зачем ты убежал, сынок?»

Марко взревел, как раненый зверь. Он рванул закованными руками, насколько хватило сил, так, что из-под кандалов засочилась кровь из разодранных железом запястий.

- О да, дружочек, совсем забыл тебе сказать: эта комната была предназначена для хранения оружия, стены здесь толстые-претолстые, так что можешь кричать сколько захочется. Никто никогда тебя не услышит и не найдет. Ну, до завтра. Меня ждут еще другие репортеры, не только моя сестричка хочет написать красивую статью про беглого насильника…

- Если Бог есть, я обязательно отсюда выйду, – тихо, сквозь ком в горле проговорил Марко, он пристально посмотрел полицейскому в глаза, от чего тот невольно занервничал и, чтобы как-то скрыть это, сделал вид, что ищет ключи, хотя те все время были у него в руках.

- Не тебе, волчье отродье, вспоминать о Боге… - быстро процедил полицейский и, с трудом открыв дверь, вышел прочь из помещения.
Свет погас, под потолком зашумел механизм, и молодой человек почувствовал, что цепи начали опускать его вниз, вскоре Марко Милани снова оказался на полу.

- Папа! - закричал он во весь голос, даже не пытаясь подняться. - Папа! Я не виновен, я ни в чем не виновен…!

Глава 8.
Чил Милани почувствовал облегчение и маленькую, но такую необходимую надежду, когда к поискам своего сына в горах присоединился и Найд Салтон, вернувшийся из монастыря Гор сразу же, как только узнал о том, что случилось. Теперь в его доме располагался временный штаб, где можно было узнать самые последние новости.

- Какой план на завтра? – тихо спросил Чил Милани, посмотрев по очереди на каждого из своих друзей. - Джефф, ты же в прошлом неплохой психолог, скажи, почему Марко так поступил? Что могло произойти с ним? Я знаю, что он вполне мог бы выждать эти несчастные сутки?

- Дружище, – начал полицейский. – Сейчас уже нет смысла искать причины, нужно действовать и как можно быстрей. Со своей стороны я сделаю и уже делаю всё, чтобы дело Марко передали мне на расследование, и тогда я выверну всё это дерьмо наружу.

- Найд, прости, мы с Джеффом грешили на тебя, что ты мог укрыть Марко где-то в горах, в его пещерах. Ты ведь наверняка бывал там и знаешь, где находятся эти катакомбы?
- Если честно, то да, я был там, но без самого Марко туда не попасть. Кстати, эти, как ты сказал, катакомбы, не много ни мало, а целый двухэтажный, обставленный по последнему писку моды дом, да и еще, к тому же, напичканный электроникой, там действительно можно, не выходя, жить годами. Но я бы не стал скрывать Марко в горах, если бы он пришел ко мне, то я отвез бы его в монастырь Гор, и его судьба зависела бы уже от мастера Ли. Я могу сказать с полной уверенностью, что в горах моего воспитанника нет, мы с ним чувствуем друг друга, сейчас же в моем сердце тишина. Джефф, ищите его в городе, он там…

- Найд, - перебил горца Джефф. - Прости, но сейчас не до ваших с ним чувств. Чил, не слушай этого сумасшедшего отшельника. - Полицейский сказал это без всякого намека на сарказм, зная, что Найду скорее льстили подобные слова, чем обижали. - Чувства чувствами, а я предпочитаю действовать и знаю, как это сделать лучше...

Внезапно у полицейского зазвонил телефон.
- Алло... Что...?! Я сейчас приеду, ждите меня и ничего не трогайте. - Джефф Стивенсон медленно поднялся на ноги, на его лице не отобразилось ни единого намека на беспокойство, и только сведенные на несколько секунд брови могли бы намекнуть на то, что что-то случилось. - Простите, ребята, это по работе, завтра встречаемся в то же время...

  …Марко снова открыл глаза, и снова вокруг была всё та же полная темнота, и он по-прежнему лежал на полу среди длинных тяжелых цепей. Но это даже хорошо, что на полу — может, он сможет встать и уйти? Может, можно как-нибудь освободить руки и ноги и уйти? Но очень скоро Марко понял, что всё бесполезно, что и цепи, и железные наручники — всё сделано на славу.

— Господи, — простонал молодой человек, обессилено опустившись на пол. — Если Ты меня сейчас слышишь, сделай что-нибудь, чтобы я отсюда вышел, Ты же знаешь, что я ни в чем не виноват. Прости, я не знаю, что еще Тебе сказать, просто помоги и всё... Папа! — Марко закричал, насколько хватило сил. — Я не виновен, я ни в чем не виновен...

Вдруг в комнате, как и в первый раз, зажегся яркий свет, и механизм под потолком вновь стал поднимать Марко вверх — всё повторилось точно по предыдущему сценарию.

 - О, приветик, — в комнату вошел все тот же человек, но уже в полицейской форме. — Ну что, отдохнул? А у меня для тебя свежая газетка, — полицейский криво улыбнулся и, расправив газету, зажатую до этого момента в руке, поднес её к глазам Марко. — Читай. Хотя нет, лучше посмотри на фотографии. — Марко опустил взгляд в низ страницы и увидел фотографию лежащей на камнях женщины в окровавленных одеждах. — Да-да, — усмехнулся мужчина. — Теперь ты не просто беглый насильник, ты еще и убийца!

Марко с ужасом перевел взгляд с газеты на полицейского и затем запрокинул голову назад, рванул цепи и закричал так, как будто в него вонзили тысячи раскаленных ножей. Из его глаз хлынули слезы отчаяния и полной безнадежности.

- Зачем тебе всё это… — простонал молодой человек, с трудом глотая воздух. — Если я виноват перед Кристин, можно же это было решить по-другому? Что ты хочешь от меня? Скажи, любое твое решение, но только не делайте из меня второго Джека Харпера!
 — Вот как? Это уже лучше! — злорадно прохихикал полицейский. — Но позволь мне напомнить тебе, дружочек, что ты и так второй Джек Харпер, ведь так тебя на самом деле зовут? Да и виноват ты не только перед моей сестрой, но и передо мной, и перед многими другими, чьих родных убил твой папочка — Джек Харпер. Наших с Кристи родителей нашли прикованными цепями в одной из твоих пещер, они были наполовину обглоданы дикими зверями, но умерли они не от этого, — лицо полицейского исказилось от ненависти так, что вся правая сторона начала судорожно дергаться, и мужчина попытался растереть лицо руками, чтобы хоть как-то успокоить нервный тик, но это не принесло особого облегчения, тогда он достал из кармана таблетку и, быстро отправив её себе в рот, продолжил говорить: — Врачи сказали, что они умирали несколько дней. Твой отец выпускал из них жизнь потихоньку, наслаждаясь их смертью. А ты всегда был рядом и смотрел на это всё.

— Тогда я был еще ребенком! — выкрикнул Марко и снова рванул цепи, которые тут же вскрыли запекшиеся раны на запястьях.
- Мы с Кристин тоже были детьми, но только выросли в приюте, а ты в хорошей семье. Я помню, как показывали тебя по телевизору, всякие ток-шоу с тобой, фильмы, в которых снимал тебя твой усыновитель, я посмотрел все твои фильмы, даже билеты в кинотеатр покупал — все сидели и восхищались тобой, а я ненавидел тебя, ненавидел всё больше и больше, всё сильней и сильней. И каждый раз, когда я видел твою довольную рожу, я вспоминал моих родителей… Теперь пришло твое время, ты сдохнешь медленно, я выпущу из тебя всю твою харперовскую кровь, чтобы её ни капли не осталось на этой земле, но это чуть-чуть попозже. У меня в местном морге работает должник. Я прощу ему долг, а он мне подарит еще парочку неопознанных трупов. А когда город окончательно поверит, что Кошмар несчастных гор вернулся, я убью тебя, а труп выброшу где-нибудь в горах. Так что ты навечно останешься в местных легендах вторым Джеком Харпером.

Полицейский развернулся и быстро вышел из комнаты, дверь закрылась, и Марко снова погрузился во тьму. Оказавшись на полу, он зарыдал так, как еще никогда не плакал. Он бил кулаками об пол так, что кровь из-под кандалов забрызгала все его лицо.

- Папа! — в агонии прокричал он. — Папа! Я ни в чем не виновен…

  Несколько дней подряд Мери Джонс наблюдала за Кристин, в последнее время та вела себя более чем странно. Но сегодня эта странность явно перешла все границы: Кристин практически ничего не писала, бессмысленно смотрела в монитор и периодически вскакивала с места, прохаживалась по редакции и снова падала в кресло.

— Что-то не так? — поинтересовалась девушка.

— Почему? Наоборот, всё отлично.

— Знаешь? Для человека, вернее репортера, статьи которого занимают первые полосы всех газет и журналов, ты выглядишь не очень-то счастливо. Это ведь твой брат арестовал Марко?

— А какое тебе дело до моего счастья, до моего брата? На что ты намекаешь?

— Кристин, всё последнее время я думала над тем, что произошло в городе, про Марко, про его побег, про эти убийства и твои своевременные статьи с такими, прямо мелкими подробностями. Я хочу сказать только одно: Бог есть, и Он всё видит, может, еще не поздно остановить этот кошмар. Разве Марко настолько перед тобой виноват?

Кристин молчала, она низко опустила голову, и по всему было видно, что она готова была разрыдаться.
- Ты кому-нибудь еще говорила про свои предположения?

- Нет, я не хотела верить в то, что ты на это способна.

- Это правда, Мери, я неспособна, – Кристин вдруг оживилась, она заговорила быстро, как будто её в любой момент могли бы остановить и она не успеет все рассказать, – мой брат, он просто сошел с ума, он ненавидит Марко больше, чем я. Да я и не ненавижу его вовсе, так, обида простая, что Марко не хочет со мной работать, но мой брат… Он… Он звонил сегодня утром, сказал, что скоро все закончится. Мэри, я боюсь, что у Марко уже нет шансов. Что мне делать, а?

- Скажи, где твой брат может его прятать?

- Я не знаю, Мери, честно не знаю…

  Марко вновь очнулся от яркого света, сколько раз уже загорался этот свет? Сколько прошло дней, как он находился в этой проклятой комнате? А может, полицейский заходил по нескольку раз в день, и от этого молодому человеку казалось, что прошла уже чуть ли не целая неделя?
 «Господи, ну, когда же это все закончится? Прошу только правду… пусть люди узнают правду… пусть папа узнает правду…» Механизм вновь загудел и, как обычно, поднял молодого человека вверх, затем в помещение прошел сержант Лейз.

- Ну вот и всё! – широко улыбаясь, проговорил полицейский дрожащим от волнения голосом, правая сторона его лица снова начала подергиваться. – Кажется, ты уже проклят всеми в этом городе, и на этом моя миссия заканчивается. Чего молчишь? Может, ты что-нибудь скажешь на прощание?

- Я... Я.… – горло молодого человека пересохло. – Я все же надеюсь, что люди узнают правду…

- Какой же ты глупенький! Конечно же, никто и никогда и ничего не узнает. Что еще пожелаешь?

- Попить... Дай мне просто попить.
-Да, конечно, конечно, — полицейский достал из кармана малюсенькую бутылочку с водой и всю вылил её в рот молодому человеку. — Это не просто водичка, а витаминный растворчик, для себя берёг, ну да ладно, что ни сделаешь по доброте душевной. — Полицейский в очередной раз по-идиотски хихикнул. — Это поможет тебе подольше пожить, хотя бы до ночи, больше мне и не надо. Прощай, Джек Харпер (младший), до встречи в аду… — После этих слов сержант медленно ввел огромный нож в живот молодого человека и, также медленно вытащив его, искренне удивился: — А что же это мы не кричим? А? Неужели мы такие гордые? Доставь мне хоть капельку удовольствия, — полицейский с силой нажал на ножевую рану, но Марко никак на это не отреагировал. — Ух ты! Неужели то, что писали про тебя, это правда: волчья кровь, волчьи гены...? Ты просто уникальный человек! Да, вот еще что: я закончил медицинские курсы и только для того, чтобы, не дай бог, не задеть жизненно важные органы, поэтому до ночи ты точно протянешь, прощай, второй кошмар несчастных гор…

Когда сержант ушел и Марко вновь опустился на землю, он силой содрал с себя рубашку и, нащупав рану, заткнул ее грязными лохмотьями. Затем молодой человек свернулся калачиком и затих…

  Чил Милани уже с трудом понимал всё, что происходило вокруг. Все эти дни он спал по два-три часа и практически ничего не ел. А сколько негатива давило на него со всех сторон. Джефф Стивенсон делал всё возможное, чтобы отвадить назойливых журналистов от своего друга, но давление шло еще и от простых людей. Конечно, город боялся, каждый день полиция находила новые трупы, а «убийца» все еще находился на «свободе». А он, Чил Милани, усыновил и вырастил этого «убийцу».

С трудом добравшись до полицейской машины, Чил рухнул на сидение и, схватившись за сердце, застонал.

- Чил, ты что? – подбежал к другу перепуганный Найд. – Что с тобой? Сердце?

- Я больше так не могу, - задыхаясь, проговорил мужчина. – Мое сердце сейчас разорвется.

- Нет! Нет! Не смей, слышишь? - горец схватил телефон и быстро набрал нужный номер. - Алло, Самуэль? Чилу плохо, кажется, сердце, сейчас его к тебе домчим, жди и приготовь там всё.

Действительно, полицейская машина, включив все сирены, в одно мгновение оказалась у городской клиники. Санитары помогли Чилу перебраться на каталку, и его быстро доставили к кабинету Самуэля Никсона.

-Да ты совсем плохой, дружище, – проговорил доктор, увидев своего приятеля. – Ну, это мы сейчас быстро исправим, будешь у нас как новенький.

-Спасибо, Сэм, но я не вижу в этом смысла. Жить больше не хочется, – Чил закрыл ладонью глаза, и из-под пальцев мужчины просочились слезы. – Я устал, мне не перенести всего этого.

-Нельзя так говорить. Нельзя. Давай мы тебя сейчас отвезем в палату, здесь недалеко у меня есть прекрасная палата, полежишь, отдохнешь.

- Ну что я, инвалид какой, что ли, давай я уж сам дойду, – тихо проговорил Чил Милани, и Самуэль, поняв, что сопротивление бесполезно, просто взял друга под руку, и они медленно двинулись по коридору. Но уже через несколько шагов остановились – впереди, за поворотом, послышалась чья-то громкая ругань. Похоже, кричала пожилая женщина, и действительно, вскоре из-за угла показалась каталка с разъяренной пассажиркой, а сопровождающие её санитары не переставали извиняться и умолять старую даму о прощении.

-Я требую самого главного этой клиники, где ваше начальство! Вас всех надо отсюда выгнать! Это же надо – смеяться над пожилым человеком!

-Простите, миссис… – аккуратно начал Самуэль.
- Я мисс, мисс Сара Вонг. – нервно поправила доктора женщина.

- Простите, мисс Вонг. Я самый главный. Что эти бездарности натворили? Чем я могу вам помочь?

- Как что?! Они подняли меня на смех!

- Господин Никсон... – робко попробовал вступить один из санитаров, но доктор дал ему знак, чтобы тот молчал, и незаметно для старой дамы подмигнул своему подчиненному.

- Знаете, это нельзя так просто оставлять, – строго проговорил Самуэль. – Прошу, давайте пройдем в мой кабинет, и вы мне расскажите всё с самого начала. Ой! – вдруг опомнился доктор и повернулся к Чилу. – Чил, прости, ты как?

- Уже лучше, – мужчина даже слегка улыбнулся.

 — Это хорошо, давай сейчас разберемся с этой историей, а потом я займусь тобой, обещаю.

- Умоляю Вас, – уже в своем кабинете обратился к пожилой даме Самуэль. – Расскажите мне всё с самого начала.

- Знаете, доктор, я действительно очень стара, но до сих пор хорошо вижу и слышу, и с разумом у меня всё в порядке, а вот ваши сотрудники, видимо, посчитали меня сумасшедшей.
  - Простите, — голос доктора стал умоляющим, всё, что ему сейчас хотелось, это поскорей закончить с проблемной пациенткой и поскорей заняться своим другом. — А что их заставило так подумать? И вообще, что с вами случилось?

- Сегодня рано утром я забралась на табурет на своей кухне и, не удержавшись, упала с него и поломала себе ногу, поэтому я сейчас здесь. Но смешно вашим коллегам стало не от этого, а от того, почему я забралась на этот табурет! — старушка замолчала и испытывающе посмотрела на каждого, кто был в этот момент в кабинете.

- Продолжайте, пожалуйста, уверяю вас, что я смеяться не стану, мне просто надо разобраться во всей этой ситуации.
- Хорошо, - женщина глубоко вздохнула и также глубоко выдохнула. – На самом деле я уже несколько дней подряд, вернее, ночей, слышу странный голос на своей кухне. Я каждую ночь встаю в одно и то же время, чтобы принять лекарство из трав, его нужно принимать строго каждые четыре часа в течение месяца, потом делаете перерыв и повторяете еще один курс, это просто замечательное средство, помогает от всех болезней, - Самуэль уже начал нервничать не на шутку, он все время поглядывал на Чила, но тот, кажется, был увлечен рассказом пожилой женщины больше, чем сам доктор; наконец, за несколько сумасшедших дней Милани смог подумать о чем-нибудь другом, кроме как о поиске сына. - Так вот, - невозмутимо продолжала старушка, - днем этот голос не слышно, но вот ближе к утру - просто великолепно, я даже некоторые слова различала. Знаете, такой несчастный голос, такой надрывный, не могу слов подобрать, я даже всплакнула несколько раз. Я еще раз скажу, что с разумом у меня все в порядке, я не сумасшедшая, и этот голос я слышала своими ушами. Но вчера утром он стал очень тихим, и я первый раз залезла на табурет, потому что мне показалось, что голос шел из-под потолка, наверно, там же и витал его несчастный дух, квартиру-то я только недавно купила, а священника еще не вызывала, не верила я никогда ни в какие призраки, а они вон - существуют, оказывается, - женщина снова замолчала, теперь она смотрела только на доктора, видимо, ожидая от него какого-нибудь одобрения, Самуэль тут же нахмурил брови, изображая заинтересованность, и молча кивнул головой, побуждая пациентку продолжать, кажется, он начал уже сильно жалеть, что вообще встретил эту дамочку, но делать было уже нечего, да и Чил, вроде, совсем отвлёкся, судя по тому, как внимательно он слушал пожилую женщину, старушка же неумолимо продолжала: - Сегодня я вовсе его не услышала и встала на носочки, чтобы быть еще немного повыше, и упала. Как же мне жаль этого несчастного, он так кричал, что он не виновен, и все знаете, папу звал: «Папа, папа», - кричал. «Я не виновен», видимо, его при жизни кто-то оклеветал.

- Да, печальная история, - грустно вздохнул доктор, после чего в кабинете на некоторое время повисла некая пауза.
  - Простите, мисс Вонг, - с небольшой дрожью в голосе начал Чил. – Что вы сказали, кричал этот голос?

- Отца он своего звал, понимаете? Отца. Умер он, обвинённый в чём-то, и теперь кричит, кричал, а сегодня уже молчал. Наверно, это потому, что я его пожалела.

- Как это?

- Боже, - раздражённо произнесла женщина. - Вы что, тоже меня за сумасшедшую принимаете? Сказала я ему, что верю в его невиновность, и чтобы он успокоился, вот он и замолчал, только ногу мою жалко.

- Скажите, а где вы живёте? – Чил Милани уже с трудом сдерживал дрожь в голосе.

- Как где? – старушка усмехнулась, видимо посчитав, что все в городе знают её квартиру. - Да в доме, рядом с которым расположен 35-й полицейский участок, доктор должен это знать, я же ему говорила ещё в прошлом году, что присмотрела себе эту квартиру, ну тогда ещё когда лежала с печенью, а вы мне ещё обещали в гости зайти, а сами так и не зашли, - укоризненно пробурчала женщина и вдруг чуть ли не подпрыгнула от внезапного окрика режиссёра.
- Сэм!? – Чил уже не мог усидеть на месте, он вскочил на ноги и бросился к другу. – Сэм! Это Марко кричал, понимаешь? Он никуда не убегал, он все это время был в участке. Боже, Боже, что же делать?! Мисс Вонг?! – теперь мужчина подбежал к перепуганной старушке, которая явно ничего не понимала и только хлопала глазами, смотря то на доктора, то на Чила. – Скажите, когда вы в самый последний раз слышали этот голос?

- Вчера я еще его слышала, а сегодня уже нет…

…Сержант Лейз нервно перебирал бумаги на своем столе и никак не мог найти нужные номера страниц, вдруг двери участка распахнулись, и в помещение быстрым шагом вошли Чил Милани, Джефф Стивенсон, Найд Салтон и Самуэль Никсон с целым отрядом полицейских, которые тут же бросились вглубь участка.

- Где Марко? – Джефф готов был набросится на полицейского, он навис над сержантом, как ястреб над добычей, готовый разорвать свою жертву.

- Я не понимаю, о чем вы говорите? – сержант попробовал ответить как можно спокойней, но его голос все же дрогнул.
- Быстро веди нас к нему, и молись Богу, чтобы парень был жив.

- Простите, но я действительно не понимаю, о чем вы говорите. Вы хотите меня в чем-то обвинить?

- Не я, ублюдок. Приведите второго сюда, - выкрикнул Стивенсон в сторону выхода, и на пороге показался здоровый амбал в наручниках, в сопровождении нескольких полицейских. – Итак, Лейз, где Марко?!

Сержант мгновенно изменился в лице, он поднялся на ноги и, извергая из себя всю накопившуюся ненависть, произнес:

- Больше всего сейчас я надеюсь на то, что это харперовское отродье уже издохло. О другом я и мечтать не смею, мне ничего не надо от моей жизни, но и он не имеет никакого права жить на этой земле. Я ничего вам не скажу, найдете — он ваш, не найдете — пусть там и сгниет, где находится…
 - Сэр, мы всё нашли, там, где вы и говорили, - вдруг из дальнего коридора выбежал один из полицейских, и на лице сержанта вместо ненависти появился неподдельный страх. Стивенсон же, удовлетворённый такой реакцией Лейза, кивнул своим коллегам:

- Ребята, забирайте и этого, а мы в подвал, в оружейную комнату. Да, Лейз? – окликнул Джефф арестованного. – Ты не учел одного факта, когда прятал Марко внизу – систему вентиляции, ее установили с нарушениями, и поэтому та комната так и не стала оружейной. А еще у некоторых людей все еще есть совесть, поэтому мы здесь, сержант…

  ...Марко так и не открыл глаза, когда в помещении снова зажегся свет, он только поплотнее прижал рубашку к ране и старался как можно меньше шевелиться.

- Живой! – Стивенсон широко заулыбался. – Чил, Сэм, Найд, идите скорее сюда, живой, чертяга!

Молодой человек, наконец, открыл глаза, но продолжал лежать неподвижно, он никак не мог сообразить, явь это или сон, или это уже предсмертные видения.

- Сынок, слава Богу, мы успели, – отец склонился над сыном и попытался убрать с лица молодого человека волосы, но те накрепко припеклись кровью к его щекам. – Сэм, нужны носилки, его нужно срочно в больницу…

- Не надо носилки, - наконец, Марко позволил себе приподняться. – Папа, я ни в чем не виновен, я никого не убивал…
- Тише, сынок, тише, успокойся. Кристин Лейз уже во всем призналась, она всё рассказала, там на улице сотни репортеров, они все уже знают настоящую правду. Но тебе надо в больницу, сынок, у тебя ножевая рана, ты можешь получить заражение крови от этой грязи…

- Помоги мне встать, я должен сам выйти на улицу…

- Погоди, герой, сам он хочет, — Самуэль осмотрел молодого человека, его рану, запястья, щиколотки ног. — Джефф, нужно убрать цепи, пошли кого-нибудь за инструментами, а кандалы я в клинике сам сниму, здесь их трогать нельзя.

И вдруг в помещение ворвался молодой человек, он начал щелкать фотоаппаратом, снимая каждый сантиметр пространства, стараясь успеть заснять всё как можно подробнее. Полицейские уже хотели схватить его, но Стивенсон вовремя их остановил:

- Не трогайте его, пусть фотографирует, люди должны знать всю правду.

Репортер же, насытившись счастливым для себя моментом, пулей выскочил из здания и, запрыгнув в машину, умчался прочь, увлекая за собой тех, кто вовремя понял, что у парня оказались ценные материалы и если не быть первым, то хотя бы вторым.
Когда, наконец, цепи были убраны, Марко с помощью отца, Найда и Сэма поднялся наверх и медленно вышел из здания. В одно мгновение улица взорвалась от щелчков фототехники, полицейским пришлось мобилизовать все свои силы, чтобы организовать коридор до машины скорой помощи. Марко старался идти как можно ровней, но с каждым шагом он чувствовал, как силы покидают его: «Только бы не упасть, столько телекамер, держись, надо держаться», в сторону Марко Милани прямо через полицейский заслон тянулись микрофоны и звучали десятки голосов с одинаковыми наболевшими вопросами.
 - Прошу минуту тишины! Тихо, господа журналисты! Одну минуту…! – Джефф Стивенсон прокричал в рупор, он понял, что если не удовлетворить голод репортеров, то они прорвут оцепление. Дождавшись нужной реакции со стороны толпы, полицейский продолжил. - Сейчас Марко вряд ли сможет вам ответить, но после его выздоровления мы соберем пресс-конференцию прямо в клинике доктора Самуэля. А сейчас. Прошу вас всех разойтись.

- Можно только пару слов, - Стивенсон повернулся, расслышав слабый голос Марко позади себя, и встретил удивленные взгляды Чила, Сэма и Найда. – Мне это очень нужно. Папа, я должен, пожалуйста.

- Сынок, только пару и всё. Больше нельзя, ты же не чувствуешь, насколько ты опасно ранен. Сэм, ну скажи ему.

- Чил, а это разве что-то изменит? Он же всё равно скажет. Только, – доктор посмотрел молодому человеку прямо в глаза. – Скажешь и сразу в клинику.

Марко попросил отца и доктора на несколько минут оставить его одного и, сделав шаг вперед, осмотрелся по сторонам.
-Я очень рад, что все закончилось. Там, в подвале, я уже не надеялся, что выйду живым, но, честно говоря, мне больше хотелось не выжить, а сделать все, чтобы люди узнали правду. Я не второй Джек Харпер, я не убийца. Я виноват только в одном, в том, что родился от убийцы, у меня не было другого выбора. Пока я еще могу говорить, я хочу попросить у вас у всех прощения. Джек Харпер жестоко убил родителей сержанта Лейза, и он ненавидел меня за это, но я знаю, что сержант не единственный в этом городе, кому я своим существованием напоминаю о личной трагедии. Я прошу у всех прощения за ваше горе, за ваших убитых родных и близких. Простите меня, если сможете…
Марко вдруг непроизвольно сделал шаг вперед и в следующую минуту рухнул как подкошенный, и из-под него по асфальту потекла багровая кровь…

Скорая, в сопровождении полиции и многочисленных машин журналистов быстро домчалась до клиники.  Конечно, репортеров пытались задержать и не пускать внутрь больницы, но многим всё же удалось прорваться. Такого хаоса бедная клиника ещё не переживала. Когда все реанимационные меры были приняты и молодому человеку уже ничего не угрожало, коридор клиники опустел. Только Чил Милани же остался сидеть на стуле под дверями реанимационной палаты, бессильно уронив голову на руки. «Может, уже довольно судьбе издеваться над ним и его семьей? Может, пора уже наступить тому долгожданному, простому человеческому счастью?..»
- Самое страшное уже позади, - мужчина вздрогнул, когда Кетти коснулась его плеча. - Марко сильный, он выкарабкается, а вам надо отдохнуть. Я постелила вам рядом с сыном, можете прилечь.

- Спасибо, моя девочка, сейчас прилягу, спасибо.

Мужчина с трудом поднялся и прошел в палату к сыну, и, как только голова коснулась подушки, Чил провалился в глубокий сон...

Глава 9.
  Из-за крутого поворота, скрипя несчастными тормозами, выскочила спортивная машина. Было похоже на то, что водитель попросту не справился с управлением, и автомобиль на огромной скорости вылетел с дороги прямо на поросшее травой поле, где, подскочив на одной из многочисленных кочек, эффектно подлетел вверх. Продержавшись в воздухе несколько секунд, машина рухнула на землю и, сделав бесчисленное количество кувырков через крышу, замерла на месте...

- Стоп! Снято! - послышался властный голос кинорежиссера, и откуда ни возьмись, словно из-за каждого куста, выскочили десятки людей и бросились к машине. Они облепили дымящийся автомобиль, как полчище муравьев, а затем все как один захлопали в ладоши под общий радостный возглас - кажется, каскадер был в полном порядке, он самостоятельно выбрался из перевернутого автомобиля и, сняв шлем, принялся принимать поздравления коллег по съемочной группе. Вскоре туда же на небольшом джипе подъехал и сам режиссер.

-Что у тебя случилось? Почему ты так высоко подлетел? Сам-то как, в порядке? - режиссер тщательно ощупал, наверно, каждую косточку каскадера. - Вроде все кости целы? Что у тебя там с расчетами, неужели Билли ошибся?

 - Пап, да всё в порядке! Может, только трамплин чуть выше был установлен, но это даже к лучшему! Ты это видел!? Видел, как я кувыркался, это же будет улетный кадр! Представь, как он на экране будет смотреться! Просто превосходно!

-Господи, Марко! Какой экран? Я с ума чуть ли не сошел, глядя на твои кульбиты. Ладно, на сегодня пока всё. А где Билли? Ребята, найдите мне его, — обратился Чил к помощникам, затем снова повернулся к сыну. — А ты отдыхай — это приказ. Всё-таки рано ты вернулся к работе, по-моему, времени прошло не так и много.

Молодой человек только широко улыбнулся:

- Пап, всё нормально, я же спрашивал у Сэма, он мне дал добро и…

-Подожди. — Отец остановил сына. — Ты кого сейчас обманываешь? Сэм дал добро на то, чтобы возобновить тренировки, а не ставить новые рекорды для книги Гиннесса.

-Но всё же обошлось? — Марко продолжал сиять, как будто исполнилось его самое заветное желание, и отцу ничего не осталось сделать, как сдаться.

-Ладно, вижу, что тебя не переубедить. Ты всё-таки съезди к Сэму, проверься, и к Кетти заскочи, она уже сама мне звонила, совсем тебе доверять нельзя, кажется, у вас столик у Ричи заказан на вечер?

- Папа, погоди, я всё сделаю, обещаю, мы просто еще хотели взорвать машину и трюк с горением тоже хотели сегодня отснять, пока всё оборудование здесь...
- Тише, тише, ты куда так разогнался? - Отец даже позволил себе рассмеяться, но Марко хорошо знал такой смех отца, он мог обозначать только одно: «Только не ты». - Успокойся, машину взорвут и без тебя, а горение ты точно не будешь делать, по крайней мере, пока я жив, - молодой человек хотел возразить отцу, но тот предупреждающе поднял руку вверх, и Марко опустил голову, - Я тебе это уже не раз говорил, пойми, если что-то пойдет не так, ты этого даже не почувствуешь. Так что, сынок, ребята и без тебя неплохо погорят. Всё, больше никаких слов, а мне надо еще подготовиться к встрече с Ником Салтоном. Я уж и не знаю, каким образом этот толстосум вышел на меня? Эй! - Чил заметил, как с лица сына медленно исчезает улыбка. - Что случилось?

-Пап, а эта встреча что, должна произойти сегодня?

-Да, через часа три, там всю киностудию эвакуировали, представляешь? Как будто приедет не бизнесмен, а президент вселенной! А тебе-то что до него?

Марко попробовал улыбнуться как раньше, но не смог.

-Да так, ничего. Я совсем забыл, что у меня сегодня еще мастер-класс по гриму с одним из сотрудников этого банка, если бы не ты, то я бы так сегодня опозорился бы. Кажется, я совсем запутался, пап, я поеду, хорошо? А то еще к Сэму надо заехать и к свиданию подготовиться...

- Я даже ничуть не удивлен, запутался он! Ты только про Кетти не забудь, не запутайся, хотя бы сегодня...
      Как только Марко уехал, буквально через пару минут к режиссеру подбежал мужчина с аккуратной седой бородкой.

-Господин Милани, слава Богу всё обошлось, ваш сын просто сумасшедший. Я же его предупреждал не превышать положенной скорости, мы вчера полночи с ним чертежи изучали.

-Билли, так это не трамплин виноват?

-Трамплин установлен как следует. Но я должен был это предвидеть, вчера, когда я предупреждал Марко о скорости и объяснял ему последствия превышения, у него глаза загорелись, я же видел это, но ничего не сделал. Вот это моя вина.

Чил Милани положил руку на плечо коллеги и глубоко вздохнул:

-Знаешь, этого дикаря никто и ничто не исправит, видимо, мне придется бояться за него до конца моих дней. Ладно, поговорю с ним вечером...

Марко бросил машину прямо у главного входа «Салтон-Банка» и пулей влетел в здание.

-Фрэнк! - молодой человек бросился к работнику банка, который явно нервничал, наматывая, наверно, уже тысячный круг по периметру холла. - Фрэнк! Я забыл!

-Я даже не удивляюсь. - Фрэнк хлопнул Марко по спине. - Пойдем скорей, у нас очень мало времени.

Молодые люди прошли в длинный коридор, в конце которого находилась массивная железная дверь с надписью V.I.P. Дверь была без замка, и Марко потянулся к биометрическому терминалу, расположенному на стене, правой рукой.

-Стой! - выкрикнул Фрэнк. - Ты опять забыл?

-Да точно, это все нервы, смущенно усмехнулся Милани и поменял руки.

  Через несколько секунд дверь медленно открылась, и молодые люди очутились в неком хранилище с еще одной железной дверью и таким же биометрическим терминалом, но приложил руку уже Фрэнк. Дальше друзья прошли узким коридором и, свернув за угол, вошли в небольшой кабинет, больше похожий на гримерку, чем на офисное помещение, впрочем, так оно и было.

-Садись быстрей, у нас очень мало времени. И вообще, зачем тебе всё это надо? Фрэнк достал из-под стола довольно большой чемодан и достал из него несколько баночек. Затем он набрал из одной такой баночки в обе руки некой желеобразной субстанции и принялся размазывать её по волосам Марко.

-Фрэнки, так надо, поверь. Ты слышал что-нибудь о Кирке Брауне?

-Да, конечно, помнишь, я тебе рассказывал о бизнесмене, который попросил открыть филиал «Салтон-банка» на севере? Так это и есть Кирк Браун. У него там бизнес какой-то по добыче ископаемых.

-Ублюдок! — вскипел Марко. — Он еще и клиент нашего банка! Фрэнк, мне нужно тебе кое-что рассказать. Это очень серьезно. Марко развернулся к другу лицом. — Только не перебивай.

-Хорошо, — Фрэнк демонстративно поднял руки вверх. — Валяй, говори.

-Кирк Браун ненавидит меня, когда-то мой отец отказался снять его сына в своем фильме. Правда, прошло уже много лет, но, видимо, обида была сильной, в общем, Кирк Браун уже несколько раз звонил отцу с угрозами, и я думаю, что он рано или поздно своего добьется.
 - Не снял сына в фильме? Марко, чтобы ненавидеть человека столько лет, по-моему, нужно иметь немного побольше причину. Ну это так, моё мнение, ну и.…

  - Так вот, -Продолжил Марко Милани. - Если что случиться, то в моей ячейке лежит путеводитель по Черной горе, где хранится добытое золото и камни.

  - Марко! - Фрэнк даже отошел на шаг назад, - Прекращай! Не до такой же степени?

 - Не перебивай, прошу. Вот именно, что все серьезно. Если золото кончится, свяжись с Робом и Диком, все найдешь в той же ячейке, они знают где ещё есть залежи, не бойся им доверять они надежные ребята. Найди себе верного помощника и сделай его главой Салтон- Банка, а сам займешь место главы корпорации «Тайфун». Можешь заняться этим прямо сейчас, а то я уже устал от этого театра одного актера, я же все-таки фермер, а не бизнесмен.

 - Ну всё, хватит рассуждать, фермер он. Ты отличный бизнесмен, отличный актер и классный каскадер. Не хочу больше слушать этот твой бред. Так мы будем гримироваться или как?

- Да, прости, - Марко грустно улыбнулся, - Надеюсь все будет хорошо. Кстати, сегодняшняя встреча, должна состоятся по этой же причине. Мне будет намного спокойней если киностудия будет под опекой Салтон-Банка.

 - Я тебя услышал, дружище, а теперь сядь ровно и больше ни слова...

Чил Милани ходил по своему кабинету назад и вперед, время от времени подходя к окнам. Весь периметр крыши был занят снайперами, территория внизу также кишела вооруженными людьми в военной форме.

«Господи, что за меры безопасности? Зачем!? Несчастный Ник Салтон – он же живет в постоянном страхе, вот она, плата за богатство».

Режиссер посмотрел на часы, до встречи оставалось несколько минут, но уже через мгновение в дверь постучали.

-Да, войдите, - произнес Чил, а про себя подметил суперпунктуальность супербизнесмена.

В кабинет по очереди вошли молодой человек, несколько военных, которые сразу заняли позиции у окна, и сам Ник Салтон, двери закрыли еще двое солдат.

-Это вынужденные меры безопасности, - молодой человек прочитал удивленный взгляд режиссера. - Не обращайте на это внимания. Я Фрэнк Нолтон, агент главы корпорации «Тайфун», - молодой человек протянул Чилу Милани руку.

Тут же к Чилу подошёл и сам Ник Салтон.

-У вас прекрасная киностудия, - сипло произнес бизнесмен. - Она мне уже нравится. Думаю, у нас все с вами получится.

-Я очень рад видеть Вас у себя, - смущенно начал Чил Милани. - Признаюсь, для меня это неожиданно и очень приятно. Прошу присесть...
 
  Джефф Стивенсон медленно подъехал к проходной киностудии. Он давно пытался «поймать» неуловимого Ника Салтона, и визит этого толстосума на киностудию для полицейского был просто невероятным шансом. Здесь-то, на территории своего друга, он точно подберется к этой «птице» вплотную, а там уж выяснит всё, что давно жаждалось знать: кто, откуда, какого рода и тому подобное. «Спасибо тебе, дружище, что заранее сообщил о сегодняшней встрече, я в долгу не останусь...»

Стивенсон вышел из машины и хотел уже, как обычно, подойти к охране, перекинуться парой словечек, парой шуточек и въехать за шлагбаум. Но навстречу полицейскому вышел военный с оружием наготове.

-Сэр, простите, киностудия сегодня закрыта для посещений. Пожалуйста, приезжайте в другое время, которое можете уточнить по справочным телефонам.

-Что?! - Стивенсон так и застыл на месте, к этому он точно не был готов. - Да ты хоть знаешь, кто я такой? Для меня нет закрытых дверей! - Полицейский достал документы и поднес их прямо к носу военного, но тот, как будто, ничего не заметил.

-Сэр, простите, но киностудия закрыта, прошу вас приехать в другое время.

-Ты меня слышишь?! - начал закипать комиссар. - Я самый главный полицейский в этом городе. Вы обязаны меня пропустить.

-Сэр, - военный по-прежнему оставался абсолютно спокойным, казалось, что ни одно слово Стивенсона не произвело на него ни малейшего эффекта. - Мы не подчиняемся полиции. У нас приказ от главнокомандующего нацгвардии генерала Паркинсона. Прошу вас, сядьте в машину и уезжайте.

   Стивенсон убрал документы и, раздраженно сплюнув, достал телефон...

... Чил Милани извинился перед гостями, когда в кабинете раздался телефонный звонок.

-Ничего страшного, - улыбнулся Ник Салтон. - Лучше ответьте, мы подождем.

Режиссер еще более смутился, но трубку все-таки взял.

-Привет, дружище! Как!.. Но это уже слишком... Погоди, я спрошу.

-Простите, мистер Салтон? - Чил обратился к бизнесмену. - Там на проходной не пускают моего лучшего друга, я думаю, он совсем нам не помешает. Не могли бы вы распорядиться пропустить его?

Ник Салтон и Фрэнк Нолтон переглянулись, и Чилу на мгновение показалось, что агент дал какой-то знак Салтону. «Что это было!? Или все-таки показалось? Чил, держи себя в руках, приятель».

-Простите, - начал сам Салтон. - Я не могу отдавать приказы военным. Я могу давать распоряжения только моим сотрудникам, а это военные, и они просто выполняют приказ согласно договору корпорации с нацгвардией. А условия этого договора исключают любое моё личное вмешательство в работу военных. Для этого нужно связаться с генералом Паркинсоном. Прошу прощения, но вашему другу проще будет уехать. Думаю, он поймет. А нам пора подписать наш с вами договор. Вы просмотрели условия?

  Стивенсон швырнул телефон в открытое стекло автомобиля прямо на сидение и с яростью ударил кулаками по крыше несчастной машины.

-Ублюдок! - прокричал он, глядя на все также невозмутимого военного. - Какой же этот ваш Салтон ублюдок! Так ему и передайте! - Затем полицейский сел в машину и, надавив на газ, умчался прочь...

Ближе к вечеру Стивенсон приехал прямо к дому Чилу Милани и без звонка, без стука вошел в дом, даже не удосужившись закрыть за собой дверь.

-О, Джефф! Дружище! - Чил, видимо, только-только вышел из библиотеки, так как в руках у него была раскрытая книга. - Умоляю, прости. Ну что я мог сделать?

-Какое же он дерьмо, этот твой бизнесмен. Прости, Сьюз, - полицейский приложил руку к груди, как бы усиливая этим жестом свои извинения перед хозяйкой, и стал немного остывать, тем более, Сьюз готовила столовую к ужину, и оттуда, по всему дому, разносились невероятные ароматы. Ради ужина в доме Милани, Стивенсон готов был смириться со всем на свете.

-Чил, скажи, тебе-то от этой встречи есть хоть какой-то смысл?

-Да, конечно! - Наконец улыбнулся Чил Милани. - Ты не представляешь? Мы сегодня заключили договор с Салтон-Банком, и он стал официальным спонсором киностудии. Ник Салтон сказал, что я могу пользоваться его личным счетом на любые нужды. Он дал мне свою платиновую карту. Джефф! Мы же теперь такое наснимаем, мы сможем поменять все старое оборудование!
- Интересно, с чего бы такая щедрость, деньги пытается отмыть? — скептически пробурчал полицейский. — Неспроста это всё, Чил, ох как мне всё это не нравится. Прости, но я всё равно его достану, он мне за всё ответит.

-Успокойся, дружище, всё будет хорошо. Знаешь? — Чил вдруг стал серьезным. — Мне показалось, что Ник Салтон как будто пытается завершить свои дела. Он мне несколько раз говорил, что очень устал и хочет отдохнуть. Просил меня не прекращать снимать фильмы, несмотря ни на что.

-Ладно, — Стивенсон махнул рукой. — Если тебе от этого хорошо, то я смирюсь с сегодняшним позором, но не забуду и.…

-Вдруг на пороге появился Марко Милани, он, пританцовывая прошел в дом и, не прекращая улыбаться, протянул полицейскому руку, Стивенсон тут же её крепко пожал:

-Привет, еще один счастливец на сегодня. Ну всем сегодня весело, вот бы и мне бы от чего-нибудь повеселиться, а?

-Стивенсон! А что ты такой загруженный? Что еще стряслось? — Марко попытался спросить более серьезным тоном, но это у него плохо получилось, предательская улыбка никак не хотела покидать лицо молодого человека.

-Да так, ничего особенного. Просто я сегодня не смог попасть в киностудию к твоему папаше. Видите ли, её закрыли на время визита этого ублюдка Салтона. А я, значит, уже ничего не решаю в моем городе!
-Так это был ты? - неожиданно даже для самого себя произнес молодой человек и тут же, испугавшись своих же слов, попытался исправить ситуацию. - Как он мог, вот гад...

-Ну всё, хватит в гостиной топтаться, пора ужинать, - на счастье перепуганному Марко вмешалась Сьюз. - Марко, а где Кетти, ты опять её не пригласил?

-Прости, мам, я отвез её домой, ей завтра на дежурство выходить, она тоже просила прощения.

-Очень жаль, я её очень ждала, и Джонни, кстати, тоже, ну ладно, тогда все к столу, и ни слова о работе. - Сьюз мягко улыбнулась, и все оправились за ней в столовую.

После ужина, перед тем как уехать, Стивенсон подозвал к себе Марко:

-Что ты имел в виду? - сурово произнес полицейский, глядя молодому человеку прямо в глаза.
-Ты о чем? - тихо переспросил Марко Милани и нервно передернул плечами, чувствуя, что дело запахло жареным.

-Не делай из меня идиота, - Стивенсон сделал паузу и улыбнулся Чилу и Сьюз, которые поднимались наверх в свою спальню, а затем вновь вонзил свой взгляд в молодого человека. - Если я только узнаю, что ты заодно с этим Салтоном, ты об этом пожалеешь, поверь, сегодняшний позор я так не оставлю. Ты хорошо меня понял?

Марко только молча кивнул головой, но ответить так ничего не смог.

Стивенсон же вдруг широко улыбнулся:

- Расслабься, что ты так напрягся. Не будешь же ты и в самом деле что-то от меня скрывать? Кстати, Кирк Браун снова звонил твоему отцу, будь осторожней, сынок, береги себя.

Стивенсон по-отцовски потрепал волосы молодого человека и быстро вышел...

Глава 10.
   Марко Милани заглянул в монтажную, затем в малую студию озвучки.
- Ребята, вы не знаете, где Джонни? Он с утра должен быть где-то здесь?
- Не знаю, — с трудом оторвавшись от своих дел, произнес один из работников. — Мы его сами хотели бы увидеть. Встретишь, передай. Да и тебе бы надо кое над чем поработать.
-Хорошо, только попозже, а вот братишка мне нужен сейчас.

Молодой человек выскочил за дверь и тут же налетел на отца.

- Марко! — возмутился Чил Милани. — Можно поаккуратней?

- Прости, пап... Я Джонни нигде не могу найти.

- Я тоже его с самого утра ищу. Кстати, ты не забыл, что сегодня у нас семейный ужин? Мама велела всем быть в обязательном порядке, и Кетти приведешь, как раз у неё сегодня вечером дежурство заканчивается, так что, чтобы оба были сегодня дома.

Марко Милани на минуту смутился, он нервно передернул плечами, затем, быстро взглянув на отца, отвел взгляд в сторону.

- Папа, я до сих пор очень боюсь, боюсь того, что ничего не смогу дать Кетти, она же…
-Опять ты за свое! — оборвал сына на полуслове Чил Милани, он приобнял молодого человека за плечи и слегка потряс его. — Вот поженитесь, а там разберетесь, кто кому и что сможет дать. Ужин не пропусти, и, если найдешь Джонни первым, пусть зайдет ко мне в кабинет.

-Хорошо, передам, пап, ну я побегу? — молодой человек наконец слегка улыбнулся, и, когда отец одобрительно кивнул, исчез в ближайшем коридоре.

         Завернув за очередной угол, Марко столкнулся с мужчиной небольшого роста и довольно-таки плотным телосложением.

-Простите, - искренне начал молодой человек. - Я сегодня что-то на всех налетаю. Вы как, в порядке? Простите, умоляю…

-Ничего страшного, - мужчина поправил костюм и поднял с пола саквояж, - всё хорошо, вот возьмите, кажется, вы уронили телефон, и вам, по-моему, звонят. – Он быстро сунул в руки молодого человека трубку и мгновенно исчез за углом.
-Но я ничего не ронял, - тихо произнес Марко, он хотел броситься вдогонку за незнакомцем, но того уже и след простыл, а телефон по-прежнему требовательно звонил.

-Алло? – осторожно ответил Марко и тут же вздрогнул от неожиданности: - Джонни!? Это ты? Ты где, братишка?

-Марко, да, это я... – Вдруг голос Джона резко пропал, а в трубке послышался незнакомый баритон.

-А теперь послушай меня, ты, волчье отродье. Твой брат у меня. Ты сейчас приедешь в старый ангар за городом, он здесь один такой, наверняка знаешь где. И никому ни слова, ни единого звука. Промолчишь, и Джонни будет жить, не промолчишь, он умрет первым из вашей проклятой семейки.

-Кто ты такой? - сквозь зубы процедил молодой человек.
- Странно, что ты об этом спрашиваешь, я думал, ты сразу догадаешься, пусть это тогда будет сюрпризом для тебя.

- Дай брату трубку!

- Приедешь и сам его увидишь, главное, не дури. Будь умницей. До встречи, дорогой!

    Красный кабриолет с огромной скоростью мчался по пригородному шоссе, водитель старался выжать из машины всё до последней капли, рискуя на каждом повороте вылететь в кювет. Но мастерство побеждало все законы физики.

«Джонни, Джонни, во что же ты вляпался, братишка! Потерпи, я уже скоро приеду, только потерпи…»
  Наконец впереди показался старый самолетный ангар, только на взлетной полосе стояли два вертолета вместо самолетов.

Подъехав к сооружению, Марко осторожно вышел из автомобиля и, все время озираясь по сторонам, вошел вовнутрь ангара — помещение оказалось абсолютно пустым. Но уже через минуту откуда-то со стороны послышался грубый мужской голос:

- Приехал? Молодец! - в ангар из боковой двери вошел сам Кирк Браун, он широко расставил руки и медленно двинулся навстречу молодому человеку, но уже через несколько шагов остановился, так и не отважившись подойти поближе. - Да, это я. Неужели это так неожиданно для тебя?!

- Где мой брат? – зло спросил Марко, не переставая сверлить Кирка своими черными глазами. - Если с ним что-нибудь случится, я тебя на куски разорву, старый ублюдок.

-Ой, как грубо. Ну какой же я старый? Генри? - выкрикнул в сторону Кирк Браун. – Приведи, пожалуйста, моего гостя сюда.

    В следующую минуту в ангаре появился здоровый амбал, он вел, вернее сказать, толкал перед собой Джона Милани со связанными за спиной руками, а когда поравнялся со своим шефом, то приставил к горлу своей жертвы огромный нож.

Марко вдруг почувствовал, как ненависть к Кирку и страх за брата начали, секунда за секундой, отключать разум молодого человека, и он, сжав кулаки до бела, сделал шаг вперед.
-Кирк, ты конченный неудачник. Неужели ты думаешь, что таким способом добьешься главной роли для своего выродка?
-Генри! - Кирк кивнул своему подчиненному, и тот, опустив нож, начал медленно вводить лезвие в тело Джона, молодой человек, запрокинув голову назад, закричал от сильной боли. - Пока хватит, спасибо, Генри. И так, дорогой Марко, именно так будет после каждой твоей грубости. - Сверкнув хищным взглядом, процедил Браун и, заметив, что Марко разжал кулаки и отступил назад, продолжил уже более спокойным тоном. - Неужели ты думаешь, что я затеял это все ради моего отпрыска? Этот, как ты правильно выразился, выродок, такого не стоит. Я расскажу тебе все потом, наедине, если будешь умницей.

  Марко перевел взгляд на перепуганного Джонни, на то, как его рубашка быстро пропитывается кровью. И Джонни, поймав взгляд брата, проговорил, задыхаясь от непрестанных приступов боли:

-Марко… Прости… Я подвел тебя. Роберт Браун сказал, что у него ко мне деловое предложение, что это поможет тебе… Я не должен был верить ему… Марко… Я не должен был верить. Прости… Я во всем виноват...

-Тише, братишка, ты тут ни при чем, им нужен только я.…

-Ой, простите. Позвольте я вас прерву, - язвительно вмешался Кирк Браун. - Марко, ты абсолютно прав, мне нужен только ты. По-другому бы ты сюда не пришел и, тем более, не стал бы меня слушать. А так я смогу сделать с тобой что захочу. Например, встань на колени и поцелуй мне ноги. Ну чего стоишь, или опять резать твоего братика?

Марко растерянно посмотрел на Джонни, затем медленно подошел к Кирку Брауну и, опустившись на пол, принялся целовать ботинки Кирка.

-Ты даже не представляешь, как долго я этого ждал! - расплылся в кривой улыбке Браун. — Это самый счастливый день в моей жизни! А вот еще что я хочу сделать:
 И в следующее мгновение Кирк со всей силы пнул Марко ногой в лицо и кровь стала заливать его подбородок шею и грудь.
- А это тебе за мою ногу!
   Кирк бросился на свою жертву и стал наносить молодому человеку удар за ударом, вкладывая в каждый пинок всю свою ненависть, пока сам не обессилел и не отступил назад.

-Вставай, ну же, вставай, а то братишке снова будет больно.

Марко с трудом приподнялся на локтях и, сплюнув кровью, несколько раз попытался встать на ноги, но каждый раз продолжал падать, в конце концов он все же, набравшись сил, встал в полный рост.

-Умница, — оскалился Браун, — А теперь скажи: «Спасибо, мой господин».

-Спасибо, мой господин, — снова захлебываясь своей кровью, проговорил молодой человек, — Кирк, теперь ты отпустишь Джона?

-Конечно отпущу. Вот таким ты мне больше нравишься. А теперь, дружок, мы с тобой улетим отсюда далеко-далеко… Ой, что это у тебя на шее, медальон, какой увесистый, дорогой, наверно? Так, о чем это я? Да, мы улетим ко мне в гости на мои карьеры. У меня там готова клетка для тебя, красивый ошейник, цепь. Будешь у меня в роли цепного пса. Я обучу тебя командам «сидеть», «лежать», «ко мне» и многим другим командам, пока мне не надоест. А как надоест, я сам перережу тебе горло – волчье отродье! Как тебе перспективка, тебе нравится? Нравиться, я тебя спрашиваю?
-Да, — тихо проговорил Марко, понимая, что по-другому ответить он уже не может.

- Да, господин, забыл сказать.

- Да, господин, мне всё нравится, прошу, мой господин, можно мне попрощаться с братом один на один, я же его больше не увижу?

-Конечно! - Кирк расплылся в улыбке, он достал пистолет и направил ствол в сторону Джона. - Генри, отойди, если что, я их обоих пристрелю.

Марко, шатаясь, подошел к брату и тихонько, боясь причинить еще больше боли, приобнял его, затем заглянул в глаза Джона и тихо, почти шепотом проговорил:

-Потерпи, братишка, скоро всё закончится, скоро ты будешь дома, и Кирк Браун навсегда оставит нашу семью в покое. Всё будет хорошо, передай маме с папой, что я их очень люблю.

-Марко, Кирк Браун убьет тебя. Я больше тебя не увижу?

-Послушай меня, посмотри мне в глаза, — Марко стал говорить еще тише, - Кирк сказал, что посадит меня на цепь, а значит, не убьет. Я найду способ вернуться домой, поверь мне, пожалуйста. Я сделаю всё, чтобы вернуться.

-Ну всё, хватит прощаться, - крикнул Кирк. - Генри, уведи мою собачку в вертолет с багажом, животным нужно летать отдельно от людей. Роберт? Ну что, сынок, ты со мной или нет?
   Роберт Браун даже вздрогнул, услышав свое имя, он все время стоял чуть поодаль и ни разу не поднял головы.

-Я останусь, мне надо кое-какие дела уладить.

-Да ладно! Дела у него. Так и скажи, что хочешь отделаться от меня. Что не так? Ненавидишь меня? - Кирк брезгливо посмотрел на молодого человека. - Знаю, что ненавидишь. Но раз я обещал тебя отпустить после сегодняшнего, значит, так тому и быть, хотя бы на что-то ты сгодился в своей никчемной жизни. Можешь проваливать на все четыре стороны. Прощай, маленький засранец.

Кирк прошел мимо сына и с силой хлопнул того по спине, так что молодой человек невольно сделал шаг вперед.

-Прощай, - тихо произнес Роберт, когда отец скрылся из виду.

Выйдя из ангара, Кирк Браун сначала подошел к грузовому вертолету, Марко еще стоял рядом, ожидая, когда для него освободят место, его руки и ноги уже были связаны веревками, и молодому человеку приходилось принимать немалые усилия, чтобы удерживать равновесие. Когда же Кирк подошел к Марко вплотную, тот покачнулся и стал клониться в сторону, рискуя упасть.

-Ну что же ты такой неуклюжий? - Кирк брезгливо подхватил молодого человека за веревки и вернул его в вертикальное положение. - Я хочу, чтобы ты знал, волчье отродье, знал, за что я так тебя ненавижу. А ненавижу я тебя за то, что ты украл у меня моего отца, украл у меня моё имя и мою фамилию…
Марко вдруг открыл рот и захлопал огромными от удивления глазами:

— Я не понимаю, — прошептал он, — что это значит?

— Что это значит!? — шипя по-змеиному и разбрызгивая слюну, повторил за молодым человеком Кирк Браун. — Когда-то мой отец бросил меня с моей матерью, сказав, что больше не хочет жить с нами, что мы ему надоели и что мы причина всех его бед. Он сделал себе химическую кастрацию, чтобы больше никогда ни от кого не иметь детей. А потом он уехал в эту проклятую страну, и мы с мамой о нем забыли. Тогда, в детстве, я поклялся себе, что больше никогда не произнесу имя моего отца вслух, и попросил маму поменять мне имя, ведь мой отец назвал меня в честь себя. И с тех пор я стал Кирком Брауном. Все было просто великолепно, мы с мамой были счастливы, и нам никто не нужен был. Я вырос, выучился, освоил хорошую профессию и собирался жить, ни в чем себе не отказывая. Но однажды, проходя мимо газетного ларька, на первых полосах всех газет я прочитал свое первое имя. Ты даже не представляешь, что я тогда испытал, это был и страх, и трепет одновременно. Несмотря на всю мою ненависть к отцу, я все же нуждался в нем всё мое детство. Я купил одну из газет и, когда начал читать ту статью, я не мог поверить в то, что там было написано — а написано там было, как мой отец был арестован, а в пещере, где он скрывался от полиции, был найден его сын — Джек Харпер (младший)! Сын! — Кирк Браун схватил окончательно шокированного Марко за грудки и с силой тряхнул его. — Сын того, кто уже много лет не мог никого родить! После этого я сделал смыслом своей жизни найти тебя, безродного приемыша, и уничтожить, как того, кого мой отец полюбил больше, чем меня, родного сына! — После этих слов Кирк Браун в ярости схватил молодого человека и швырнул его со всей силы об борт вертолета, а затем, когда Марко упал на землю, принялся снова бить несчастного ногами, только теперь связанный по рукам и ногам молодой человек никак не мог себя защитить. Успокоившись, Кирк Браун напоследок сплюнул в сторону и ушел прочь…

       Кетти Кетрин заботливо поправила одеяло на больничной койке: как же бесконечно дорог был для неё этот пациент – Джон Милани. Молодой человек, еще совсем недавно вышедший из юношеского возраста, потерял довольно-таки много крови. Слава Богу, ему оказали всю необходимую медицинскую помощь, и теперь он смог спокойно уснуть. Сейчас он, конечно, в безопасности, но его брат…? Где теперь Марко? Что с ним будет...?

Девушка быстро вытерла слезы и поднялась со стула, когда в палату вошли родители молодого человека. Сьюз и Кетти крепко обнялись.

- Как он? - тихо спросил Чил Милани.

-Теперь хорошо, с ним все будет в порядке, он молодец, крепкий парень.

- Кетти, за что это на нас все свалилось, в чем же мы виноваты? - Сьюз присела на стул рядом с сыном. - Господи! Бедный мой мальчик, поправляйся скорей.

- Мистер Милани, - Кетти почти шепотом обратилась к Чилу. - Доктор Никсон ждет вас в своем кабинете, а мне надо поговорить с вашей супругой.

-О, Боже, Кетти! - Сьюз, не вставая с места, взяла девушку за руку. - Называй нас просто по имени, ты же нам как дочь.

-Хорошо, - девушка наконец улыбнулась, она взяла еще один стул и присела рядом.

-Я пошел, - Чил поцеловал жену и, подмигнув девушке, направился к выходу. - Сьюзи, я все тебе потом расскажу.

           Оставив женщин в палате со спящим Джонни, Чил Милани быстро прошел в кабинет Сэма Никсона, там уже находились Джефф Стивенсон и Найд Салтон, Чил искренне удивился именно Найду, и тот решил опередить все вопросы друга.

-Я здесь только ради Марко, я по-прежнему против всяких химических убийц человечества.

- Да я что? Я ничего не говорю, - улыбнувшись, принялся оправдываться за свое чрезмерное удивление Чил.

-Шутите? Это хороший признак. - Стивенсон встал с места. — Значит, Вы готовы к дальнейшим действиям.

- Джефф, мы тебя слушаем. Ты же уже что-то знаешь, раз всех нас собрал? - Чил умоляюще посмотрел на друга.
- Да, конечно, прошу только дослушать до конца. И заранее скажу, что я уже подключил к поиску Марко все свои связи, а их у меня немало, ну и, конечно, Интерпол, само собой разумеется. Итак: Джонни нашли в старом ангаре, благо у него был с собой телефон и остались силы на звонок. Сэм сказал, что с ним всё будет в порядке. - Джефф посмотрел на друга, и тот кивнул головой в подтверждении слов Стивенсона. - Джонни смог рассказать, что его заманил туда Роберт Браун, сын Кирка Брауна, якобы для того, чтобы избавить семью Милани от своего папаши, да и себя тоже. Да-да, Роберт сказал, что мечтает отделаться от своего папочки и просил Джона ему в этом помочь. В общем, Джон повелся на всё это, и вот, что из этого вышло. Теперь дальше: от старого ангара взлетело два вертолета с разницей в несколько минут. Но вскоре один из вертолетов взорвался ещё в воздухе.
- Нет! - Чил Милани вскочил с места. - Джефф! Это невозможно! Марко не мог погибнуть!
- Конечно, не мог. -  Стивенсон положил руку на плечо друга. - Там же было два вертолета. Чил, твой сын, скорее всего, может свернуть себе шею в своих горах, но погибнуть так точно не мог. Я уже сказал, что мои ребята ищут его везде и найдут, это я тебе обещаю. Итак, про вертолет: его обломки рухнули в лесной массив, разброс оказался довольно-таки большой, но поисковики мне обещали всё сделать как можно быстрей. Эксперты утверждают, что характер повреждений и радиус разброса говорит о взрыве внутри салона, то есть сработало взрывное устройство, тип установят позже. Мне обещали звонить каждые полчаса. На сегодняшний момент были найдены фрагменты нескольких тел, и их уже отправили на экспертизу. - Стивенсон посмотрел на друга, который снова поник. - Чил, прости, но я вынужден буду говорить ужасные для тебя вещи, это только формальности, поверь, пока мы не найдем второй вертолет, мы все должны надеяться, и я верю, что наша надежда поможет Марко, да и нам самим тоже.
- Нам-то что делать, я чем могу быть полезен? - Найд вскочил с места. - Я не смогу просто так сидеть и ждать. Давай я тоже пойду искать, только скажи, где.
 - Спасибо, дружище, но не надо, пусть этим занимаются профессионалы. У меня будет только одна просьба именно к тебе, Найд, у тебя осталось что-нибудь от Глории, расческа, где могут остаться её волосы, маникюрные ножницы, может, белье, в котором она ложилась спать, — это всё в идеале, а так — хоть какую-нибудь её вещь, из которой мы могли бы выделить ДНК.

- Хорошо, я посмотрю, — Найд вдруг опустил голову, по всему было видно, что ему нелегко приходилось все это выслушивать и еще что-то отвечать. Но нелегко, на самом деле, было всем, и Джеффу Стивенсону никак нельзя было идти на поводу ни своих, ни вообще ничьих эмоций, поэтому, когда он встретил испуганный взгляд Чила Милани, сказал совершенно сухим тоном:
Все анализы ДНК мне нужны будут только для соблюдения определенных формальностей, которые мы просто обязаны будем соблюсти, для этого я также добуду ДНК Джека Харпера, благо у меня есть доступ к банку данных ДНК бывших и нынешних заключенных, и также мне нужны будут анализы и вас обоих, тебя, Найд и тебя, Чил, скажу сразу, чтобы вы лишний раз меня не спрашивали, это нужно сделать только для выявления исключений, понятно, что вы оба не имеете ни малейшего родства с Марко, но так надо, поверьте.

Салтон переглянулся с Милани, и оба понимающе кивнули головами в знак согласия, но никто ничего не ответил, и, в общем, и не надо было ничего отвечать.

Вдруг телефон Стивенсона тревожно звякнул.

- Да, слушаю, - сухо произнес полицейский.

- Джефф, это Даррелл.

- О! Привет, дружище!
 - Привет. У нас пока все идет в штатном режиме, единственное — только что мне принесли медальон в виде двух букв «М» на цепочке, на первый взгляд все изделия из золота, конкретней покажет экспертиза. Сам медальон практически не поврежден, лежал он на земле, вернее, частично был погружен в грунт, видимо, вследствие падения с большой высоты. У меня все.

-Спасибо, Дэр, если еще будет что-то, сразу звони.

Джефф Стивенсон отключил телефон и посмотрел на своих друзей.

- Что там? — сквозь пересохшее горло спросил Милани.

- Просто отчет о проделанной работе. — Стивенсон оставался абсолютно спокойным, ни одна мускула на лице полицейского не дрогнула. — Чил, я же сказал, что мне обещали звонить каждые полчаса. Если что-то будет важное, ты узнаешь об этом первым. А пока ты нужен Сьюз и Джонни. И, кажется, Кетти там не в лучшей форме. Займись ими, а мне надо ехать.

Полицейский пожал всем руки и быстро вышел из кабинета...


Глава 11.
Джефф Стивенсон на ходу набросил на плечи белый халат и быстрым шагом прошел несколько коридоров, пока не очутился в просторном зале специализированной лаборатории.

В самом дальнем углу за столом, сгорбившись над микроскопом, сидел человек в таком же халате.

— Дэр, еще раз привет. — Стивенсон пожал руку своему старому приятелю.

— Привет, привет, вот смотри. — Даррелл взял со стола пакетик с медальоном внутри. — Узнаёшь?

— Конечно, это медальон Марко. Но, по-моему, он никогда его не снимал, насколько я могу знать.

— Значит, снял, иначе бы медальон не был бы в таком хорошем состоянии. Джефф, я очень сочувствую твоим друзьям, им нужно будет набраться терпения, так как все тела здорово изуродовало взрывом и, к тому же, почти все останки обуглены. Экспертиза может затянуться надолго. Я, конечно, сделаю всё, что смогу, я даже обустроил себе спаленку в комнате отдыха, но всё равно времени понадобиться очень много — полгода при лучшем раскладе.
-Дэр, у меня нет столько времени. Отец Марко за это время с ума сойдет. Давай сделаем так: я достану тебе ДНК Джека Харпера и ДНК еще пару человек, ну и, конечно, матери Марко. Ты сможешь работать только с этим?

-Конечно, как скажешь, это даже облегчит мне задачу. Мне только нужно вызвать весь мой коллектив, будем работать двадцать пять часов в сутки. - Даррелл грустно улыбнулся, но Стивенсон никак не отреагировал на шутку коллеги, он даже её и не заметил, прокручивая в голове дальнейшие свои действия. В конце концов, Стивенсон уже хотел поблагодарить друга и уйти, и уже набрал в легкие воздуха, чтобы произнести нужную фразу, но в ту же секунду его телефон вновь издал тревожный звук.

-Алло? Я слушаю.

-Джефф? Привет — это Ронни, если ты еще помнишь такого?

- О! Ронни! Привет, разве тебя забудешь? Ты же сам это не дашь сделать. Какими судьбами?
-Я по твоему делу. В общем, я ехал в отпуск отдыхать, если такое можно назвать отдыхом, и со мной в одном вагоне ехал, даже не догадаешься кто, — Роберт Браун! Это мне проводник поезда передал, а ему полицейские с нашего вокзала. Сказали, что ты ищешь этого парня? Твои ребята работают просто великолепно!

-А то! Слушай, Ронни, отец этого Брауна похитил Марко Милани, и, кажется, сынок замешан не меньше, чем папаша…

- Да понял я всё, — в голосе Рона прозвучали нотки отчаяния. — Я уже везу его к тебе, через час будем в твоем кабинете.

- Ронни! Спасибо тебе! Обещаю, что после этого тебя больше никто не побеспокоит.

-Да-да, очень верю, особенно тебе! — на том конце весело рассмеялись. — Джефф, я сам выбрал свою профессию и ни дня об этом не пожалел. Ладно, до встречи, жди нас на чашечку кофе.
 Стивенсон отключил телефон и обратился к приятелю:

- Дэр, мне пора, постараюсь побыстрей доставить тебе все материалы.

Даррелл только махнул рукой и снова уткнулся в микроскоп. Полицейский же пулей выскочил из лаборатории, остановившись около своей машины, он принялся судорожно тыкать по кнопкам несчастного телефона.

- Алло? Кларк? Это Джефф Стивенсон. Мне нужно, чтобы ты через полчаса предоставил мне всю информацию о Роберте Брауне. Всё, что только у нас есть на него.

- Но… Сэр... - голос на том конце осекся.

- Никаких «но», у тебя полчаса, принесешь мне на стол...

Невероятно пунктуальный Рональд Чапман стоял в кабинете вместе с Робертом Брауном ровно через час после своего звонка. Стивенсон, расплывшись в довольной улыбке, быстро убрал кипу бумаг в стол и поднялся с кресла.
-Я просто в неоплатном долгу перед тобой, дружище, - полицейский крепко пожал коллеге руку. - Сейчас мои бойцы доставят тебя к вертолетной площадке, а там, куда ткнешь пальцем, туда тебя и отвезут. Наверно, на курорт какой-нибудь?

- Да что ты! Какой курорт? К матери на ранчо, нужно помочь младшим братьям коров пасти, как будто они без меня не справятся. Вот и весь мой отдых. - Ронни отчаянно махнул рукой. - Но за вертолет спасибо, это будет кстати.

Стивенсон слегка улыбнулся и, понимающе кивнув головой, похлопал коллегу по спине. Затем он перевел взгляд на младшего Брауна, осмотрев его с ног до головы.

-Ну что ж, оставляй гостя здесь, а сам подойди вниз к выходу, там тебя уже ждут. – Джефф и Рональд крепко пожали друг другу руки, и Рон быстро вышел из кабинета.

На некоторое время в помещении воцарилась тишина: Роберт Браун смотрел в пол, Стивенсон сверлил взглядом Роберта. Первым сдался молодой человек:

-Я все равно вам ничего не скажу. Я ничего не видел и ничего не знаю. - протараторил Роберт и испуганно съежился, ожидая ответной реакции от полицейского.
 Но Стивенсон вдруг весело рассмеялся и слегка хлопнул Роберта по плечу, чем привел парня в полное замешательство.

-Что же ты мне не скажешь? Что ты еще можешь мне не сказать, кроме того, что я и так знаю? Расслабься, пойдем лучше в мою берлогу.

Стивенсон прошел в дальний угол кабинета, где стоял встроенный шкаф, и открыл одну из его дверей, которая оказалась входом в маленький кабинет, служивший миниатюрной комнатой отдыха.

-Ну что ты стоишь, заходи. Тебе чай или кофе?

Роберт Браун медленно прошел в комнатку и тяжело сел в одно из двух кресел.

-Кофе, пожалуйста, я жутко не выспался.

Стивенсон включил кофемашину, и она тихо зажужжала.
Послушай, Роберт. Я знаю о тебе практически всё и тебя знаю еще с тех пор, как ты был маленьким, и твой папаша таскал тебя по разным кастингам, пытаясь сделать из тебя суперзвезду. Ты меня, конечно, не помнишь, и, в общем-то, тебе и не надо ничего помнить. Хочу сказать только одно: мне от тебя сейчас ничего не надо, мне даже не интересно, почему ты взорвал своего родителя, скорей всего, он этого заслуживал. - Полицейский заметил, как молодой человек вздрогнул, явно испугавшись вышесказанного, а значит, он, Стивенсон, попал в точку. - Ты мне скажи одно. Скажешь и уйдешь отсюда на все четыре стороны. Даю слово... - Стивенсон выдержал выразительную паузу, затем подал юноше кофе и достал из-под стола коробку суфле.

-Что именно? - тихо произнес молодой человек.

-Где нам искать Марко Милани? Где он сейчас может быть. Они с твоим отцом ведь были в разных вертолетах? Ты можешь сказать, какой из них был заминирован?

-Тот, в котором летел мой отец? Он велел погрузить Марко в грузовой вертолет. Но я видел, как отец подошел именно к грузовому вертолету, а что было потом, я не знаю. Вы действительно меня отпустите?

-Я же дал слово. Если хочешь, я дам тебе денег, чтобы ты смог продолжить свой путь к матери на север страны.

- И это вы знаете? - Роберт Браун грустно улыбнулся.

-Конечно, знаю, такова моя профессия. Где Марко?
 -Скорей всего, уже далеко. Я слышал, что отец должен был долететь до границы, а там пересесть в другой вертолет, в более приспособленный для дальнего перелета. На севере континента у отца есть карьеры, где он добывает каменную руду, вроде. Он меня никогда не посвящал в свои дела, считал меня слабоумным для такого бизнеса. - На лице молодого человека появилась гримаса ненависти, смешанная с глубокой обидой. - Вы можете спросить у управляющего «Салтон-Банка» Фрэнка Нолтона. Они там открыли северный филиал для отца. Он точно скажет, где карьеры и где банк. Я правда больше ничего не знаю. А денег мне не надо, отец мне достаточно оставил. Можно мне уйти?

-Да, конечно. - Стивенсон одобрительно кивнул головой. - Я же обещал, так что ты абсолютно свободен.

В следующее мгновение Роберт Браун вскочил на ноги и пулей вылетел из кабинета, даже не попрощавшись. Полицейский только усмехнулся и, достав телефон, набрал несколько цифр.

- Джеки? Привет еще раз. Ты готов?.. Он спускается... Да... Ну я же в тебе не сомневаюсь... Да... Отзвонишься сразу, как только наш птенец доберется... Ну и хорошо.
   
        Фрэнк Нолтон нехотя оторвал взгляд от многочисленных бумаг, разложенных на столе, когда в кабинет вошла секретарь.

-Простите, сер, - сбивчиво начала девушка. - К вам пришли из полиции. Говорят, что это в ваших интересах, что мне им сказать?

Молодой человек принялся нервно постукивать ручкой по столу.

-Хорошо, пригласите. Сколько их?

-Трое, но на аудиенции настаивает только один. Видимо, главный.

-Пригласите.

Фрэнк набрал в легкие воздуха и громко выдохнул. Он стал судорожно вспоминать все свои последние дни. Чем же он мог так заинтересовать полицию? Что он сделал не так? А может, не он, может, кто-то из сотрудников...?
   В этот же момент дверь широко распахнулась, и на пороге появился Джефф Стивенсон. Фрэнк даже невольно вздрогнул, как будто появление полицейского для него стало полной неожиданностью.

-Привет, - Стивенсон широко улыбнулся. - Ты чего такой дерганный, я что, так страшно выгляжу?

Молодой человек судорожно помотал головой.

-Да нет, просто не ожидал. Чем могу быть вам полезен, офицер?

Стивенсон закрыл за собой дверь и, взяв ближайший стул, присел рядом с Фрэнком Нолтоном.

-Полезен, говоришь? Я не за твоей пользой пришел. Я пришел предъявить тебе обвинение в похищении человека. Тебе и твоему шефу — Нику Салтону. Вы оба обвиняетесь в сговоре с Кирком Брауном с целью похищения Марко Милани...
После этих слов полицейского Фрэнк буквально подпрыгнул на своем месте и с ужасом посмотрел на Стивенсона.

- Какое похищение? Что с Марко?

Джефф Стивенсон встал с места, прошелся по кабинету, а затем, вновь подойдя к столу, навис над молодым человеком, как лев над добычей.

- Кирк Браун похитил Марко. И Кирк Браун является клиентом Салтон-Банка и одним из членов совета корпорации «Тайфун». Мне надо знать, где именно находятся карьеры Брауна, где находится северный филиал вашего банка и всё, что у вас есть на Кирка Брауна. А еще мне нужно встретиться с самим Ником Салтоном, и мне нужно это сделать прямо сейчас. Если ты это не устроишь, то я вынужден буду предъявить обвинение вам обоим уже официально. Знаешь, чем это вам обернется? О да, — Стивенсон вдруг расплылся в хищной улыбке, — ничего, что я так с порога и сразу на «ты»?
   
   Фрэнк даже никак не отреагировал на последнюю фразу полицейского, он просто схватился за голову и громко застонал.

-Не может быть... Этого просто не может быть! Марко! Он же меня предупреждал. Боже! Что теперь будет?

-Так! По-моему, я чего-то не знаю? Марко тебя предупреждал? С какой это, кстати, он должен был это сделать? Что-то я не припомню, чтобы вы были друзьями…

-Мы не просто друзья, мы партнеры по бизнесу. — Фрэнк обессиленно уронил голову на стол, затем медленно поднялся с места и прошел к окну. - Если бы не похищение, я бы никогда бы вам этого не сказал. Но теперь вынужден. И прошу только одного — то, что я скажу, должно остаться только, между нами. Если об этом узнает еще кто-нибудь — корпорации и банку придет конец. Это будет такой скандал! Такого масштаба!
   Стивенсон посмотрел на часы, затем слегка хлопнул молодого человека по плечу, от чего тот вновь невольно вздрогнул.

-У меня мало времени, парень. Нужно успеть перехватить Марко, пока его не увезли из страны.

-Хорошо, я постараюсь сделать всё, что в моих силах. Фрэнк вернулся к столу и достал из ящика небольшую папку. - Здесь все данные о фирме Кирка Брауна, адреса, конечно, только юридические, но есть картограмма самих карьеров. Надеюсь, это поможет. Я и представить себе не мог, что бизнесмен такого уровня способен на подобное преступление…

— А теперь пойдем к шефу, только не говори, что его нет на месте, я уже устал от этих сказок. Мне некогда ждать.

   Стивенсон взял папку из рук молодого человека и посмотрел ему прямо в глаза. Но Фрэнк как будто уже ничего и никого не замечал. Он в очередной раз схватился за голову и, медленно опустившись в кресло, закрыл лицо руками.

Через некоторое время он, наконец, взглянул на полицейского и сбивчиво протараторил:

— Понимаете, он сам мне предложил начать бизнес с золотом. Мы впервые познакомились на курсах грима несколько лет назад. Грим — это мое хобби. А потом он пришел в банк и сказал, что у него есть много золота, но использовать под своим именем его нельзя, и он предложил назваться Ником Салтоном, притащил целый чемодан реквизита. Помню, как мы смеялись до слез, когда сделали из него рыжего толстяка. Но он так гениально вжился в эту роль, что очень быстро завоевал доверие у всего бизнес-сообщества... Но больше всего он боялся разоблачения со стороны близких, говорил, что вы его никогда не простите, ни вы, ни его отец, особенно после случая у киностудии с военным... Фрэнк замолчал и опустил голову.

Стивенсон нахмурил брови, он некоторое время смотрел на несчастного, пытаясь переварить все выше услышанное. Затем тихо, сквозь зубы процедил:
-Так ты хочешь сказать, что я не смог в тот день попасть на киностудию потому, что там в кабинете моего друга сидели два молодых ублюдка, которые решили из всех нас сделать идиотов? Генерал Паркинсон тоже не знает, кого охраняют его цепные собаки?

-Сэр, - Фрэнк с трудом проглотил ком в горле. - Умоляю, простите нас. Марко сказал, что корпорация поможет киностудии остаться на плаву. Паркинсон тоже ничего не знает, никто ничего не знает.

-Стивенсон еще некоторое время помолчал, затем он с силой ударил кулаками по столу.

-Да вы хоть понимали тогда, на что вы идете? Ладно этот сопляк, ничего не понимающий в жизни, кроме своих гор. Но ты!? Ты образованный, наверно, неплохой специалист. Как ты пошел на это? Неужели деньги для вас дороже всего? Хорошо, я тебя понял. Обещаю, что от меня никто не узнает об этой вашей авантюре. Но когда я найду этого сопляка, я из него всю душу выну.
Полицейский резко развернулся и вышел из кабинета...

  Маленький толстенький человек в белом костюме изо всех сил пытался руками удержать такую же белоснежную шляпу на своей голове. Он сам и окружающие его люди еле держались на ногах, борясь с потоками воздуха, исходящими от только что приземлившегося вертолета. Вскоре лопасти машины остановились, и все, кто был на земле, наконец, смогли расслабиться.

-Привет, привет, Кристов! Что-то вы очень быстро. - встречающий пожал руку первому, кто вышел из вертолета. - А где хозяин? Отстал?

-Нет больше хозяина, мистер Ричард. Его вертолет взорвался в воздухе. Сами понимаете, нам пришлось быстро уносить ноги. Так что оставаться и проверять, что там случилось, мы не могли. Что же теперь будет?

Мужчина в белом печально покачал головой.

-Плохие новости вы нам привезли. - но через мгновение уже более веселым тоном спросил. - А как там животное? Что за экзотического зверя он там поймал? Клетку я подготовил, наверно, монстр какой-то, судя по размерам клетки.
  Кристов махнул рукой, и из машины выпрыгнули еще два молодчика, таща за собой связанного по рукам и ногам человека.

— Вот и животное. Очень дикое и очень опасное. — человек из вертолета громко рассмеялся, но, встретив тяжёлый взгляд мистера Ричарда, замолчал.

— Идиоты! Вы хоть знаете, что это за человек? Это же... Это такой талантище! Хозяин, наверно, совсем спятил со своей ненавистью. — Мужчина подошел к пленнику и, присев на корточки, тихо спросил: — За что Кирк Браун так с тобой? Что ты ему сделал?

— Ничего, я просто родился, жил и радовался этой жизни. Прошу вас, сэр, отпустите меня. Мои родные должны узнать, что я жив!

Мужчина в белом поднялся в полный рост и громко произнес:

— Развяжите его быстро.

— Но, сэр, это действительно опасно, вы даже не знаете, на что он способен.

— Заткнись, Кристов! Я прекрасно знаю этого молодого человека, развяжи его.

   Через мгновение Марко стоял уже без веревок, и мистер Ричард поспешил пожать ему руку.

-Пройдем к вилле, там у меня есть гостевой домик, можешь жить в нем столько, сколько захочешь! Развлечения, девочки, любое твое желание для меня будет закон!

-Но мне нужно как можно скорей вернуться домой. Если я задержусь, может случиться непоправимое! Мой отец, моя мама, мой братишка — они с ума сойдут, узнав, что меня больше нет. Сэр, все подумают, что это я взорвался в том вертолете. Поверьте, мне очень нужно домой прямо сейчас! Кирка Брауна больше нет, вам я, по всей видимости, не враг. - Марко вздрогнул, когда вертолет снова загудел и стал быстро подниматься в воздух. - Остановите его, умоляю, сэр! - Молодой человек с ужасом смотрел то на Ричарда, то на удаляющийся вертолет.

-Прости, сынок, но сейчас это точно невозможно. Понимаешь, отпустив тебя сейчас, я очень рискую и своим бизнесом, и этой виллой. А после гибели Кирка Брауна и бизнес, и вилла отойдут ко мне. Молодой Браун нам тоже уже не помешает. Ой, кажется, я чуть-чуть не проговорился. По-моему, я уже слишком много тебя наговорил. Но это не беда, ты же нам не угроза? Поживешь у меня с полгодика или годик и уйдешь домой. Это же лучше, чем быть совсем мертвым?

 Марко Милани остановился, он еще раз посмотрел в глаза Ричарда:

-Отпустите меня сейчас. Я пойду домой пешком. Этого времени как раз хватит, чтобы у вас все утряслось. Я пойду по солнцу, меня многому обучили, я способен выжить в любых условиях. Я же горец! Поверьте, умоляю!

Человек в белом костюме усмехнулся:

-Дойдешь? Ты хоть знаешь, где ты находишься, а где твой дом? Сколько тебе придется идти? Ну, раз тебе так хочется — иди, иди, я не стану тебя держать насильно. Ты гость у меня, а не пленник. Только пойми, сейчас здесь весна, потом будет лето, а за летом осень и моя любимая зима — морозная, белоснежная! Вот до зимы тебе надо выйти к людям, иначе ты замерзнешь. И ни твоя мама, ни твой папа никогда тебя не найдут, если вообще будут тебя искать. Итак, твой дом в том направлении. — Ричард указал рукой в сторону леса. — Солнце здесь, кстати, встает, с другой стороны, а не так, как у тебя на родине.
Спасибо, сэр, а вы не дадите мне кинжал и что-нибудь, чтобы развести огонь.

Мистер Ричард обратился к идущему неподалеку парню:

-Билли, сгоняй в клетку, там много всяких ножей. Хозяин велел приготовить для своего питомца, - Ричард подмигнул Марко. - И захвати пару зажигалок и спички.

Когда Марко Милани, еще раз поблагодарив Ричарда, скрылся в лесу, к мужчине подошел один из его людей:

-Сэр, а зачем он пошел на север, он же с юга, а юг в другой стороне. Там же за лесом одни болота, он утонет в них.

-Конечно, Джерри, конечно, утонет, а зачем он нам нужен живой? Мне еще нужно вступить в должность президента компании. А так и мои руки останутся чистыми, и репутация не пострадает — мертвые уже ничего никому не скажут.
Мистер Ричард рассмеялся и ушел прочь...

   Стивенсон подъехал к аэропорту и, расплатившись с таксистом, вышел из машины. Не успел он дойти до входных дверей, как его телефон тревожно звякнул.

- Да, слушаю, — сухо проговорил в трубку полицейский.

-Джефф, это опять я, Даррелл, ты сейчас можешь говорить?

-О да, конечно, приятель, ты же знаешь, как я жду любой информации от тебя.

-Ну и отлично. У меня хорошие новости, если так можно сказать. Нам крупно повезло — первые же исследования показали совпадения сразу нескольких фрагментов тела с одним из твоих образцов, обозначенным как «Джек Харпер». В общем, проще говоря, этот Джек Харпер и погибший были очень близкие родственники.

Стивенсон замер на месте, автоматические двери аэропорта, послушные сканеру, раскрылись в ожидании посетителя, который продолжал стоять на месте, не шевелясь.

-Алло? Джефф? — через некоторое время послышалось в трубке, Дэр все-таки дал другу время на то, чтобы «переварить» выше услышанное.
- Да я здесь, - полицейский, наконец, вошел вовнутрь. - Я к тебе сейчас заскочу. Нет, погоди, мне нужно кое-что сделать. Но я приеду к тебе, дождись меня, пожалуйста.

Джефф Стивенсон еще некоторое время постоял в холле аэропорта, затем набрал несколько цифр на телефоне.

- Алло, Реджи? Джеки на связь выходил?

-Нет, сэр, с ним нет связи. Сэр, здесь к вам посетитель, говорит, нужны только вы и никто другой.

- Хорошо, еду, да, Реджи, свяжись с встречающей стороной, скажи, что я прилечу попозже. Открылись новые обстоятельства, но поиски пусть продолжают. И если получится связаться с Джеком, скажи, пусть тащит Брауна младшего обратно ко мне, сукиного сына!

Стивенсон быстро вышел на улицу и, снова поймав такси, вернулся в свой кабинет. Он тяжело погрузился в кресло, но просидел в нем ровно одну минуту.

-Ублюдок! - неожиданно даже для самого себя выкрикнул полицейский, он вскочил на ноги и с силой ударил кулаками по столу. - Сейчас я напою тебя и чаем, и кофе, я сгною весь ваш Брауновский род в тюрьме...!
 В этот момент в кабинет тихо постучали.

- Войдите, — сквозь зубы процедил полицейский, сейчас ему совсем никого не хотелось видеть, тем более какого-то непонятного посетителя.

- Добрый день, — в кабинет вошел человек в штатском. — Мистер Джефф Стивенсон?

- Естественно, ты что, таблички читать не умеешь? — раздраженно выпалил полицейский.

- Простите, сэр, — вошедший явно возмутился таким приемом. — Меня прислали только передать информацию, и я понятия не имею, почему они до вас не могут дозвониться.

- Кто не может?

- Полицейские, вызванные к нашему поезду. Я второй машинист 4354-го, сейчас я в отпуске, мне мой сменщик позвонил на домашний телефон.

Стивенсон мгновенно изменился в лице, он умоляюще посмотрел на мужчину.

- Простите меня, пожалуйста. Просто все так навалилось. Говорите скорей, что у вас за информация?
- У нас в поезде, еще с раннего утра, был обнаружен труп в туалете. Молодой человек повесился на собственном ремне, по документам его звали Роберт Браун. Сейчас труп в морге Коупской больницы. Экспертиза показала, что он сам свел счеты с жизнью. У меня всё.

После этих слов Стивенсон медленно присел на край своего стола.

- Спасибо, тихо произнес он. - Вы можете идти.

Машинист быстро удалился, а Стивенсон, посидев еще какое-то время, взял трубку телефона и вновь созвонился с Дарреллом. Через несколько минут он был уже в лаборатории друга.

- Да, тебе не позавидуешь, - выслушав полицейского, проговорил специалист. - Похоже, этот день решил поиздеваться над тобой по полной. Я смотрю, что этот Марко Милани глубоко запал тебе в душу, по сути, он же для тебя никто.
  - Дэр, понимаешь? Он как связующее звено, без него мы бы все давно бы разбежались и забыли друг друга, я имею в виду меня, Чила, Сэма и Найда — отшельника-чертягу. А так Марко нас всех держит вместе и никак не дает расслабиться, — полицейский грустно усмехнулся. — Неужели я больше никогда его не увижу? Поверить в это не могу. Бедный Чил, как же мне сказать ему, что его сына больше нет в живых?

- Почему? – Даррелл на мгновение оторвался от микроскопа, быстро посмотрел на друга и снова вернулся к своей работе. — Рано ты его хоронишь, — монотонно произнес профессор, — погоди, он еще попьет твоей кровушки, вот увидишь.

Стивенсон изумленно уставился на друга, вернее, на его затылок:

- Как это? ДНК же совпало с Джеком Харпером, а Марко был сыном Джека Харпера.

- Ну, значит, не был он ему сыном, — Даррелл произнес это совершенно спокойно, практически без эмоций. — Мы выделили ДНК с цепочки с кулоном, там остались замечательные частицы кожи и крови хозяина, и эти образцы не совпадают с ДНК Харпера, а вот то, что я не успел тебе сообщить по телефону, так как анализ пришел за пару минут до твоего прихода. В общем, ДНК с цепочки абсолютно совпадает с ДНК образца под названием «Найд Салтон». Так что хозяин цепочки и этот Найд Салтон — очень близкие родственники.
    Стивенсон открыл рот и медленно опустился на стул, некоторое время он молча смотрел на приятеля, который продолжал увлеченно копаться с микроскопом и чашками Петри, как будто забыв о том, что его старый приятель все еще здесь.

- Погоди, - как бы опомнившись, произнес Стивенсон. – Ты хочешь сказать, что Марко сын Найда!?

- Я? – искренне удивился Даррелл. - Этого я не говорил. Я сказал только то, что хозяин кулона и образец под именем «Найд Салтон» являются друг другу сыном и отцом на девяносто восемь процентов, и больше я ничего не говорил.

- Дэр, а разве это не то же самое, что я только что сказал?

- Нет, конечно, я же не называл никаких имен, только то, что показала предварительная экспертиза, и всё. Конкретней утверждать я смогу только тогда, когда экспертиза будет официально закончена.

Стивенсон понимающе покачал головой, конечно, Даррелл был абсолютно прав – нельзя делать поспешные выводы, по крайней мере, это было бы непрофессионально и неэтично по отношению к семье Милани, к Найду…
- Так как же мне теперь сказать всё это Найду, — тихо произнес полицейский, — как сказать то, что он всё это время воспитывал собственного сына? Дэр? Как мне это сделать?

Даррелл снова оторвался от своего микроскопа и посмотрел на своего явно шокированного и растерянного друга.

- Пока никак, никак не говори, вот закончим все исследования, напишу тебе официальную бумагу, тогда и скажешь. А что сейчас сказать родным этого молодого человека, надеюсь, ты сам что-нибудь придумаешь.

- Так что же это получается, если Марко не сын Джека Харпера, тогда кто его сын? — задумчиво произнес Стивенсон.

- Ну ты же у нас ищейка номер один в стране, вот и ищи этого загадочного сына, вернее уже только информацию о нем, самого же сыночка разорвало на много маленьких кусочков.

- Даррелл! Я перед тобой в неоплатном долгу!


Глава 12.
-Отец! Молодой человек буквально влетел в дом. Отец! Ты слышал новость?!

-Во-первых, - строго начал пожилой мужчина, он повернулся к сыну вполоборота, с силой опираясь на резную трость, - сними обувь, мать полы только что намыла, а во-вторых: какая вообще может быть новость в нашей глуши? Что такого могло произойти, из-за чего стоило бы так орать?

-Как какая? Завтра мистер О’Хара со своими ребятами идут на охоту на йети! Молодой человек немного сбавил темп и продолжил более спокойным тоном (отец всегда становился раздраженным, когда старые раны давали о себе знать).

-Ребята вчера ночью выследили его логово! Представляешь, они были внутри него, прямо в самой его берлоге! Теперь собаки смогут взять след этой твари! Разве это не новость? Наконец с нашими страхами будет покончено! Кстати, они и меня берут с собой.
 -Что?!- Мужчина рассвирепел не на шутку, он с трудом доковылял до сына и прокричал тому прямо в лицо: - Да ни за что! Ты туда точно не пойдешь, и это моё последнее слово!

-Ну пап? Но как же так? Я же все-таки охотник. Зачем тогда ты меня всему обучал? Я что, теперь всю жизнь должен только по белкам стрелять? И к тому же я буду там не один. А нам навстречу пойдут охотники из Редстоуна. Мы просто убьем эту тварь и снова заживем спокойно, как раньше.

-Сынок, - отец вдруг стал очень нежен, как будто и не было этого всплеска ярости. - Сынок, у этого О’Хары четверо сыновей, а ты у меня один. Кто знает, на что способно это лесное чудовище. Говорят, он ростом под два метра, прыгает с дерева на дерево и воет с волками. И ты хочешь, чтобы я отпустил тебя на растерзание этому зверю?

-Папа, я обещаю, что буду предельно осторожен, я ни на шаг не отойду от мистера О’Хары. Все будет хорошо. Молодой человек крепко обнял отца, и тот тяжело вздохнул. - Спасибо, папа! Ну всё, я побежал.

-Но я же еще ничего не сказал, - растерянно проговорил старый охотник, но сына уже и след простыл...
 
         С наступлением ночи самые лучшие охотники со своими верными собаками собрались у края леса. В руках некоторых горели современные фонари, но у большинства все же были старые добрые факела. Все находились в боевом настроении и с трудом ожидали приказа старшего.

-Рик, может тебе не стоит идти с нами? Ты хорошо подумал? Твой отец заходил ко мне сегодня. По-моему, он здорово сдал за последние полгода, может не будем заставлять его лишний раз нервничать?

-Мистер О’Хара, - умоляющим тоном проговорил молодой человек, он еще крепче прижал к себе винтовку, как будто её собрались у него отобрать. - Я всю жизнь буду единственным сыном у папы, это же не значит, что я всю жизнь должен сидеть дома. Я тоже хочу быть охотником. Мой отец же был одним из лучших, это ведь так?

-Да, так, так и было, пока медведь его не покалечил. Он охотился лучше, чем я, да что там говорить, он был лучшим среди лучших! Если бы только он тогда меня послушал, то остался бы здоров. Ну ладно, что было то прошло. Ну хорошо, может ты и прав, но только у меня будет одна просьба: всегда держись рядом со мной и никуда не отходи. Я обещал твоему отцу вернуть тебя в целости и сохранности. Хорошо?!

Рик послушно кивнул головой, и О’Хара поднял руку с факелом вверх. Охотники мгновенно затихли, а когда старший опустил руку, все как один вошли в лес — охота на йети началась!

  Первые минуты молодой человек действительно шел рядом с О’Харой, но уже через несколько сот метров заметил, что старший более увлекся происходящим вокруг, чем Риком. Юноша попробовал немного отстать и, не увидев никакой реакции со стороны О’Хары, стал потихоньку, шаг за шагом, отходить в сторону.

«Я уже не маленький, — думал юноша. — И мне не нужна нянька на охоте. Я докажу всем, что я не хуже своего отца. А что? Я знаю такие хитрости, какие никто не знает, не плохо было бы, если я один бы выследил этого йети! Вот это было бы здорово!»
Охотники же продолжали идти дальше, даже не заметив, что молодой человек уже давно шел своей, видимо известной только ему одному, дорогой.
Вдруг, собаки яростно залаяли и рванули вперед, и все охотники, конечно же, бросились за ними. Азарт и охотничий инстинкт в крови каждого из тех, кто в эту ночь вошел в лес, помогали не чувствовать ни усталости от бешеной погони, ни боли от хлестких веток деревьев — только вперед! Только туда, где слышался истошный лай собак! Вот оно, охотничье счастье, ради которого можно отдать всё!
      Наконец охотники нашли своих верных псов под одной из сосен: животные по очереди, как настоящая слаженная команда, не прекращая лаять, прыгали на ствол дерева, мечтая достать свою жертву. В следующую минуту из темноты выскочили еще несколько собак и дружно ринулись к своим собратьям — лай мгновенно удвоился. И наконец в темноте показались огни подоспевших охотников из Редстоуна.

О’Хара со своими ребятами горячо пожали руки коллегам, и так как из-за лая собак услышать друг друга было сложно, охотники принялись общаться с помощью своих охотничьих жестов. Когда две команды договорились, кто что будет делать, всё пошло намного быстрее — хозяева собак похватали своих питомцев и оттащили их в сторону, обладатели фонарей осветили верхушку дерева, и, хотя все были готовы к любому исходу, но все же молодые люди вздрогнули — там на одной из раскидистых ветвей то ли лежало, то ли сидело некое волосатое существо. О’Хара дал отмашку, и в следующее мгновенье по ночному лесу раскатились звуки выстрелов. Существо на дереве покачнулось и, рухнув вниз, с шумом упало на землю.

— Мистер О’Хара, что это? — охотники искренне удивились, когда осветили упавший труп.

 -Медведь, молодой убитый медведь. Эта лесная тварь умеет думать, ребята! Он нас всех перехитрил. Конечно, он же ходит в медвежьей шкуре и живет в медвежьей берлоге, вот собаки и взяли след медведя. А как же иначе? Он нас всех сделал, как молокососов! – О’Хара в ярости схватил ружьё и начал стрелять вверх во все стороны. — Я знаю, что ты где-то здесь, ты слышишь меня? Я всё равно найду тебя, лесная тварь! Я найду тебя!..

Через некоторое время охотники, повесив головы, без всякого настроения побрели в сторону Гринстоуна, казалось, что их чувства передались и собакам: те только тихо поскуливали и уже никуда не торопились. Никто никуда не торопился... Идти охотники из обеих деревень решили в сторону Гринстоуна и там устроить что-то вроде общего собрания для того, чтобы обсудить дальнейшие свои действия.

Рано утром немного уставшие и расстроенные охотники стояли перед кромкой леса там, где и началась охота. Среди них назад и вперёд ходил председатель Гринстоуна, его возмущению не было предела, он то и дело подходил к мистеру О’Харе, что-то говорил и снова отходил в сторону. О’Хара же стоял, низко опустив голову, и только молчал, видимо, уже не зная, что ответить.

— Вы хоть помните, где примерно от вас отстал Рик?

— Точно не помню, мне казалось, что он всегда был рядом.
  -Казалось ему? Лучше не лги мне, О’Хара. Я тебя знаю, ты тут же забыл про парня. Как ты теперь объяснишь всё это его отцу? - председатель указал рукой в сторону приближающей телеги.

Когда та подкатила совсем близко, с неё тяжело, сквозь боль, слез пожилой мужчина. Он доковылял до О’Хары и, схватив того за грудки, прокричал прямо ему в лицо:

-Где мой сын! О’Хара! Ты же мне обещал глаз с него не спускать! Что с ним случилось? У меня же больше никого нет, кроме него!

-Билли, - взмолился охотник. - Прости меня. Я тебе слово даю, что сейчас же отправлюсь в лес и не вернусь оттуда без твоего Рика. Он у тебя парень опытный, ты же сам его всему обучил. Одну ночь-то он сможет переночевать в лесу?

-Я очень на это надеюсь. О’Хара, я прошу, верни мне сына! Без него мне жизни не будет...

Вдруг в лесу послышался хруст сухих веток, отдыхающие до этого момента собаки тут же повскакивали с места и неистово залаяли в сторону лесной чащи, если бы не поводки в крепких руках хозяев, то животные точно убежали бы навстречу неожиданному гостю. А гость вдруг весело закричал совершенно знакомым голосом:

-Эй! Ребята! Я здесь, я живой!
  Все, кто были на поляне, оживились и с замиранием сердца уставились в лес. И вот, наконец, в следующую минуту Рик в целости и сохранности выскочил к охотникам, а заметив отца, ринулся к нему и тут же утонул в отцовских объятиях.

-Ну слава Тебе, Господи! - то ли смеясь, то ли плача, проговорил отец. - С тобой всё в порядке? Мы даже в деревне слышали вой волков.

-Да, пап, всё хорошо, это была незабываемая ночь!

Молодой человек повернулся к О’Харе, но говорить начал громко, чтобы и все остальные его услышали, тем более собаки никак не хотели успокаиваться и, несмотря на команды своих хозяев, время от времени лаяли в сторону леса, хотя, вроде, там уже никого и не было…

-Послушайте! Эту ночь я провел в логове нашего чудовища! И это не монстр и не йети — это человек, обычный человек, такой же, как мы, только одетый в звериные шкуры!

Охотники тут же обступили парня со всех сторон, кажется, от их усталости ничего не осталось.
-Рассказывай, рассказывай всё, что видел, - быстро, в нетерпении проговорил О’Хара.
-Ночью я очень сильно отстал от вас, - начал молодой человек, решив скрыть тот факт, что отстал он совершенно намеренно. – А когда я понял, что остался один, то решил идти обратно по звездам, но в какой-то момент оступился и упал в небольшой овражек, тот, что у дальнего ручья. Когда я поднялся обратно, то в свете луны заметил фигуру человека, я подумал, что это кто-то из ребят вернулся за мной, и махнул ему рукой, он махнул мне. Затем он отвел руку в сторону, и тогда я увидел, что справа от меня невдалеке горят несколько зеленых точек. Я сразу понял, что это были волки, тогда этот человек поманил меня рукой к себе, я, конечно же, пошел, а когда приблизился к нему, то увидел, что он весь в шкурах, с длинными волосами, с спутанной бородой. Он, видимо, понял, что я испугался, и начал мне улыбаться. Он показал мне руки, показал ноги, как будто говорил, что он такой же, как я. А потом мы пошли в его логово за дальним ручьем около болота. У него неплохая берлога, там есть всё, чтобы прожить не один месяц. Он обустроил там всё так, как будто это очень опытный охотник. В общем, это не просто берлога, а целая землянка, большая, с двумя помещениями, мы ночевали в дальнем. Там всё увешано медвежьими шкурами, есть пара волчьих. Он, кстати, обрадовался, что у меня есть фонарик, пришлось ему подарить. Он всё время пытался мне что-то сказать, но я не знаю такого языка и не слышал ничего даже похожего. Такое ощущение, что этот парень из какой-то другой страны, не из наших краев. Но у него так всё грамотно обустроено в его логове. Как будто он всю жизнь там жил, да и убить стольких медведей мог только профессионал. Похоже, мы имеем дело с очень опытным охотником. А когда он провожал меня домой, то шел так тихо, что даже я, идя буквально в двух шагах от него, ничего не слышал, как будто это был лесной дух, а не человек...

— Сынок? — вдруг, неизвестно откуда, послышался пожилой женский голос. — А сколько ему лет? Он молодой или старый?
 Рик как будто онемел – до этого момента все выглядело естественным: лес, охота, собаки, охотники, но вот бабушка вдали от деревни, это никак не вписывалось в общую картину.

-Мария! – Всплеснул руками мистер О’Хара, - а ты-то откуда здесь взялась? Какая тебе разница, сколько ему лет?

-Сам знаешь, какая, — возмущенно пробубнила старушка.

-О, Боже! Ты что, с ума сошла, старая? - взмолился мистер О’Хара. - Ну сколько уже можно? Маруся! Ну не заставляй ты меня говорить то, что я не хочу. Не хочу больше говорить об этом!

-Почему же? - не унималась женщина. - А ты скажи, скажи мне это еще раз. Может, я и жива до сих пор потому, что у меня есть надежда!

О’Хара подошел к женщине вплотную и, приобняв её за плечи, проговорил ласково, так, как только мог.

-Марусенька, ты же всё сама понимаешь. Прошло уже почти сорок лет. Сорок! Ну пора бы уже смириться.
     Женщина смахнула быстро бегущие слезинки со своего лица и умоляюще посмотрела на охотника:

– Так ведь не нашли тогда ничего: ни тела, ни одежды, ни сумки его охотничьей, даже ружья не нашли. Может, бродит мой Демьян по лесу, а домой боится вернуться?

-Нашли же ружьё, - тяжело проговорил О’Хара. – Нашли около болота. Ты же это знаешь, Маруся! Болото оно ведь мёртвых обратно не отдаёт. Иди с Богом, дорогая, иди. И только не вздумай мне в лес одна сунуться. Я и так чувствую себя виноватым перед тобой и Демьяном. Эх! - мужчина махнул рукой и ушёл прочь от Марии.

-Всё, ребята. - О’Хара обратился к охотникам. - Всем спасибо, пора и честь знать. Раз это человек, значит, и охотиться на него грех. Объявляю охоту закрытой.

-А я не согласен! - вдруг послышался голос одного из охотников. - Там в лесу бродит какой-то непонятный человек, а мы вот так всё оставим? Может, он беглый преступник, может, он скрывается от полиции? Вот он, наверно, и убил мою корову себе на обед.
 -Прекращай, Джекобс, - возмутился мистер О’Хара. - Все знают, что твою корову задрали волки, и было это аж прошлой весной. Не говори глупости и не бери грех на душу. Всё, ребята, расходимся.

Джекобс дождался, когда охотники из его деревни собрались вокруг него, и громко произнес:

-Передай, О’Хара, своему лешему, чтобы не вздумал сунуться к нам в Редстоун. Это моя территория, и я там хозяин. Живым он оттуда точно не уйдет. Так и скажи...

Наконец, страх ушел из обеих деревень. Люди, узнав, что в лесу живет отшельник, успокоились и даже перестали обращать внимание на него, когда ходили в лес за грибами или за ягодами. Хотя сам «йети» пытался быть незамеченным, многие все же успевали его разглядеть в верхушках деревьев. Охотники же, в знак благодарности за Рика, каждый раз старались оставить часть своей провизии в землянке лесного человека, так ни разу не застав его на месте. За все лето, за всю осень «йети» так и не подошел близко к людям. И вот наступили первые ночные заморозки — зима неумолимо приближалась...

 -Господи мой! Кому же я напекла столько пирожков? - Пожилая женщина вытащила из печки очередную порцию своих кулинарных шедевров. - Каждый раз себя ругаю, завтра же опять придется всё раздать, и так меня считают в деревне сумасшедшей.

Она положила несколько пирожков на большую тарелку и вынесла их на крыльцо немного остудить, время уже было позднее, и заморозки превосходно служили холодильником. Спустя же некоторое время, когда женщина вернулась за тарелкой, та была уже пуста.

-Да что же это такое?! - Взмахнула хозяйка руками. - Я завтра и так всё всем отдам, зачем же воровать?

И тут женщина на минуту оцепенела — к лесу бежало существо в звериных шкурах.

-Боже мой! Он же голодный, бедолага!
 На следующую ночь женщина приготовила хороший ужин и, сложив всё в кастрюльку, оставила на крыльце на том же месте. Сама же быстро вошла в дом, выключила свет и села у окошка. Долго ждать не пришлось. Буквально через несколько минут во двор украдкой пробрался всё тот же отшельник и, забрав еду, скрылся в темноте.

-А кастрюльку-то зачем забирать? - женщина грустно вздохнула. - Ну да Бог с ней, лишь бы в деревне никто не прознал бы про это, а то беды не оберешься.

На утро хозяйка вышла на улицу и ахнула: её маленькая, любимая кастрюлька стояла на своем месте, пустая и абсолютно чистая.

 — Вот за это спасибо. - улыбаясь проговорила женщина, глядя в лес. — Значит, ты не совсем дикий. Как же ты выживешь зимой, несчастный?

   До самых морозов женщина выставляла еду на крыльцо, а на утро находила чистую посуду, но, когда выпал снег и стало по-зимнему холодно, сердце женщины не выдержало. Оставив очередную порцию еды на крыльце, хозяйка оделась потеплее и села на лавочку ждать. Отшельник пришел точно в свое время, но, увидев человека, замешкался и даже хотел уйти обратно в лес — но на этот раз голод оказался сильнее страха, и дикарь решился подойти поближе. Женщина медленно встала и, взяв кастрюлю в руки, начала потихоньку двигаться к двери дома.

-Пойдем, - почти шепотом произнесла она. - Пойдем, уже очень холодно, ты совсем замерзнешь.

Отшельник занервничал, он огляделся по сторонам, посмотрел на лес, затем снова на хозяйку дома и в следующую минуту послушно отправился за ней.

Накормив своего гостя, женщина показала ему на чистую постель, но дикарь замотал головой, он показал на свои лохмотья, на свои грязные ноги, на руки.

-Я поняла тебя, - улыбнулась хозяйка. - Ты говоришь, что грязный? Так это не беда, у меня еще баня не остыла, пойдем. Ты знаешь, что такое баня?

Отшельник молчал, он явно не понимал языка, на котором с ним разговаривали, и только глупо улыбался вместо ответа.

-Пойдем, - женщина аккуратно взяла гостя за руку и, пройдя с ним через сени, вышла во внутренний двор, а там, через несколько метров, стояла маленькая банька.
 — Это баня, ба-ня, — проговорила она по слогам, глядя на отшельника.

— Ба-ня, — с трудом повторил тот.

Но когда они очутились внутри, женщина искренне удивилась, когда увидела на лице гостя неподдельную радость — он явно знал, как и что нужно делать в бане. Значит, он когда-то там бывал и не раз...


Глава 13.
Проснувшись рано утром, отшельник с трудом поднялся с мягкой, чистой кровати — стол на маленькой кухонке уже был накрыт к завтраку. Хозяйка суетилась у печки.
- Доброе утро! – улыбаясь, произнесла женщина. - Садись кушать, у меня уже всё готово. Только окошки сейчас прикрою, а то нам лишние глаза ни к чему. Она поманила мужчину рукой: — Садись, садись, кушай!
Закончив трапезу, хозяйка убрала со стола и присела рядом со своим гостем.

- Как же нам с тобой общаться-то? Моего языка ты не понимаешь. Ты меня понимаешь? - На это гость только в очередной раз глупо улыбнулся. — Вот видишь? Не понимаешь. И я не знаю никакой другой язык, только свой и русский. Может, ты знаешь русский?

Хозяйка произнесла пару слов на русском, и гость мгновенно оживился.

- Я понимаю, - тихо произнес он. - Я немного знаю русский.

- Ну слава Тебе, Господи! - воскликнула женщина. - Ну рассказывай, кто ты? Откуда? Как тебя звать?

- Я плохо говорю по-русски.

- Ничего, я пойму, рассказывай!

- Скажите, это Россия?

- Нет, дорогой, не Россия. Россия отсюда очень далеко. Мои родители были русскими, Царствие им Небесное. Ну так как же тебя зовут, мил человек?

Мужчина на минуту замолчал, он опустил голову, казалось, что он вот-вот заплачет, но ни одна слезинка так и не появилась в его больших черных глазах.

-Нет у меня имени, - наконец проговорил гость. - И меня тоже нет, а то, как меня звали раньше, теперь написано на моей могиле.

- Побойся Бога! - женщина всплеснула руками. - Да как такое возможно? Ерунду ты говоришь. Не бывает такого, чтобы могила была, а человек еще жив был. Да и без имени людей не бывает. Рассказывай, что там случилось у тебя?

- Как такое расскажешь? Не знаю как. В общем, для всех своих родных я погиб, взорвался в вертолете. Прошло уже много времени, и меня, конечно, уже похоронили.

- Ничего не понимаю, - женщина подсела поближе. - Как тебя могли похоронить, если ты здесь? У тебя же не два тела?

-Не знаю, как всё рассказать, не знаю, как вы меня поймете, но попробую…
 Рассказав свою непростую историю, мужчина или (как оказалось из рассказа гостя) молодой человек замолчал, он низко опустил голову и теперь точно готов был разрыдаться, но снова сдержался, не позволив чувствам взять над собой верх.
 -Что бы там ни случилось в твоей жизни, — тихо начала женщина после некоторой паузы, — но ты все-таки живой. Я, правда, так и не поняла, кто же твой настоящий отец, но в России есть одна пословица: «Мать не та, что родила, а та, что воспитала», так же говорят и про отца. Тот, кто вложил в тебя свою душу, тот тебе и отец. И без имени человеку никак нельзя. Можно я буду звать тебя Демьяном, а ты можешь называть меня Марией?

Мужчина даже слегка улыбнулся.

— Это очень интересное имя. Хорошо, можно, раз вы так хотите. Демьян, так Демьян.

Мария широко улыбнулась:

— Вот и славно! Зима у нас тут длинная, как раз успею тебя обучить нашему языку, все-таки по весне нужно тебя представить деревне, негоже человеку жить в медвежьей берлоге. А ежели грех какой за тобой водится, то среди людей покаяться легче, чем среди медведей и волков, но дойти до этого ты должен сам. Спрашивать тебя я ни о чем не буду. А вот корзины плести тебя я научу, всё дело. Так и перезимуем, а весной Бог даст разуму…


    Найд Салтон крепко пожал Джеффу Стивенсону руку, и они вместе вошли в дом горца. Пройдя в гостиную, пока хозяин дома суетился по поводу чая, Стивенсон остановился напротив портретов Глории и молодого Найда и принялся тщательно их разглядывать, как будто он увидел их в первый раз.

-Вы были очень красивой парой, — грустно проговорил полицейский.

Найд отставил чайник в сторону и, прищурившись, взглянул на друга.

-Что это на тебя нашло? Ты здоров?

-Да, всё в порядке.

-Ну, тогда садись и рассказывай, зачем ты меня вызвал. Не просто же так ты меня из монастыря Гор вытащил? Сколько уже прошло? Полгода, не меньше?

       Стивенсон еще раз посмотрел на портрет друга, затем, тяжело вздохнув, присел на край стула и сделал несколько глотков чая из белой травы. Теплый отвар этого удивительного горного растения быстро начал свое расслабляющее действие, то, что и было необходимо сейчас полицейскому — расслабиться и в то же время быть собранным.

-Да, ты прав, четыре месяца. Мы наконец закончили все работы с экспертизой. Даррелл, я тебе о нем рассказывал, мой коллега из лаборатории. Так вот, он на днях полностью обо всем отчитался передо мной. И теперь мы знаем личность каждого, кто был в том вертолете. - Полицейский мельком взглянул на друга, затем достал из кармана лист бумаги и положил его на стол перед Найдом.

 — Это анализ ДНК Джека Харпера и одного из пассажиров того злосчастного вертолета, короче, этот пассажир оказался сыном Харпера, причем единственным сыном.

-Ты же сказал, что Марко там не было? - Найд только мельком посмотрел на листок, затем снова перевел взгляд на своего друга, казалось, горец был абсолютно спокоен, но Стивенсон, конечно же, догадывался, что скрывается за этим видимым спокойствием.
- Да не было, и это правда. Правда также в том, что не было найдено ни одного совпадения ни с одним кусочком какого-либо тела. Знаешь, если бы не цепочка с кулоном, то мы так бы ничего и не узнали бы. Найд? - Стивенсон с трудом посмотрел в глаза друга и, достав второй лист, подал его прямо в руки горца.

-Материалы с цепочки совпали только с твоим анализом...

Найд на мгновение оцепенел, он попытался прочитать «сухой» текст экспертизы, но буквы и цифры сливались одни с другими, превращаясь в некую «абракадабру».

-Разве это возможно? - почти прошептал горец.

-Да, Найд, вполне возможно. Прости, но я очень виноват перед тобой и Марко. Очень!

-Почему? Что ты еще мог бы сделать?
-Узнать всё сразу. Я мог бы это сделать еще тогда, но Марко так искренне называл Джека Харпера своим отцом, что у меня и мысли не возникло проверить это. Ведь ты же считался абсолютно бесплодным. И теперь, когда я поднял все материалы, всё стало на свои места — Глория, скорей всего, знала, что беременна, но сказать тебе об этом не успела, а Джеку Харперу пришлось всё рассказать, это был её единственный шанс спасти вашего с ней сына. Также мне удалось узнать, что Джек Харпер был когда-то женат, лет пятьдесят назад, и у него от этого брака остался сын. После развода, уж не знаю по каким причинам, Харпер сделал себе химическую кастрацию, сделал он её анонимно, для меня мои коллеги с севера подняли все материалы и добились того, чтобы их рассекретили. Так вот: сын Джека Харпера и Кирк Браун — это одно лицо. Я уж не буду тебе рассказывать, как этот ублюдок стал именно Кирком Брауном. Это долгая и темная история. Но здесь, в наших краях, он появился только из-за Марко. Его целью было не снять своего сыночка в каком-либо фильме у Чила, а уничтожить нашего волчонка. Отомстить своему папаше, который бросил его когда-то в детстве и теперь назвал своим сыном абсолютно чужого ребенка. Хорошо еще Кирк Браун не узнал главной тайны Черной горы, которую Харпер когда-то открыл маленькому Марко...

-Погоди! - Найд даже на некоторое время оживился. - Что за тайна Черной горы? Разве есть что-то в наших горах, что я еще не знаю? Джефф, ты о чем?
- Золото! Найд, много золота. Но, думаю, Марко сам тебе всё расскажет, когда мы его найдем. А мы его обязательно найдем. Это я тебе обещаю, ты меня знаешь. Тем более мне уже многое известно, нужно только время на то, чтобы проверить все те факты, что нам удалось узнать вместе с коллегами с севера.

Найд Салтон понимающе покачал головой, он еще раз попытался прочитать лист, который ему вручил Стивенсон, но так и не смог этого сделать и отложил бумагу в сторону. Затем он медленно поднялся с места, посмотрел на свой портрет, на портрет Глории, так же как это сделал Стивенсон, войдя сегодня в его дом.

- Интересно, Марко даже ни капли на меня не похож, - горец позволил себе слегка улыбнуться. Он вдруг вспомнил слова Мери Джонс, той самой журналистки, которая когда-то побывала в его доме и также рассматривала эти картины: «А это его отец?» - эхом прозвучал голос девушки в голове Найда. «Как же она это поняла? Она что-то увидела в этом портрете? Что же?» Найд обернулся к другу.

-Джефф? Мне надо время, чтобы понять всё, что ты мне сейчас сказал.

-Да, конечно, да и мне уже пора бежать.
    Найд Салтон проводил друга до калитки, а затем по-молодецки присвистнул. Тут же откуда-то из-за дома к нему вышел красивый черный конь. Горец ловко запрыгнул на спину животного.

-Ураган! К Черной горе! - скомандовал мужчина, и лошадь, с легкостью перемахнув невысокий заборчик, помчалась в сторону гор.

Ураган остановился только у самого входа в ту самую злополучную пещеру, из которой когда-то Джефф Стивенсон вывел за руку маленького Марко. В ту, в которой потом Марко много раз прятался после своих проказ, ожидая, пока гнев отца Чила не утихнет. В ту пещеру, где Марко прятался и от самого Найда, зная, что он, Найд, ни за что его здесь не найдет. В пещеру, которая забрала множество человеческих жизней и от рук Джека Харпера, и жизни слишком смелых и уверенных в себе путешественников, которые осмелились войти в неё, хотя и знали, что коварная пещера никому так и не дала возможности выйти обратно. Пещера Черной горы имела запутанный лабиринт многочисленных сводов, соединенных между собой узкими переходами. «Как же Марко здесь ориентировался? А он здесь жил. Здесь где-то до сих пор находится его дом, его детская спальня. И здесь же, где-то под одним из сводов, покоится Глория, моя ненаглядная необузданная Глория!»
    Найд Салтон развел руки в стороны, как он хотел бы сейчас кричать. Кричать, пока есть силы, пока не сорвется голос, пока не разорвется горло, но горы диктуют свои правила: хочешь кричать в пещере — кричи беззвучно, хоть на разрыв голосовых связок, но только не голосом. И Найд, задрав голову, застонал, почти сразу же перейдя на душераздирающий хрип. Затем он обессиленно упал на каменный пол пещеры и затих — он уже не мог ни плакать, ни стонать, ни шевелиться...

К вечеру, когда уже почти стемнело, Найд почувствовал сильный толчок в спину, потом в голову и снова в спину — кто-то настойчиво пытался его растолкать. Горец с трудом перевернулся, его руки и ноги сильно затекли от нескольких часов без движения и казались практически безжизненными. Ураган! Ураган! — верный и надежный друг был рядом!

«Вставай!» — Найд готов был поклясться, что услышал голос лошади. — «Вставай же!»

Конь нервно мотал головой и похрапывал. «Вставай!» — еще раз пронеслось в голове Горца.

— Я не могу, — вслух простонал мужчина. — У меня нет сил.

«Ты должен ради сына! Вставай!»

— Хорошо, — отозвался Найд. — Только помоги мне, Ураган! Ложись!
  Животное тут же подчинилось человеку, конь сначала опустился на передние ноги, затем на задние и, снова помотав головой, громко фыркнул, как будто приглашая человека перебраться на свою спину.

— Я ничего не чувствую, я не могу пошевелиться! Господи! Если Ты есть, помоги мне и моему сыну! Дай мне силы!

Вдруг, в этот самый момент, по всей долине, расположившейся у подножия Черной горы, раздался жуткий волчий вой. Найд, не помня себя, в одно мгновение оказался на спине Урагана, конь медленно поднялся на ноги и тревожно заржал. Теперь Найд смог отчетливо разглядеть в метрах пятистах силуэт огромного волка, затем второго, третьего...

— Ураган, домой! «Быстро!» — прокричал Найд, даже не обратив внимания, что вместе с силами к нему вернулся и голос.

Только у крыльца собственного дома горец спешился и, присев на ступени, закрыл лицо руками и тихо заплакал — хорошо, что на улице уже темно, никто не увидит, как он плачет, никому не надо это видеть — никому. «Я дождусь тебя, сынок, обязательно дождусь...»


Глава 14.
   Мария закончила очередную корзину и посмотрела на своего постояльца, тот еще только начал свой очередной шедевр — за зиму молодой человек неплохо поднаторел в плетении из лозы, и теперь она сможет привести на весеннюю ярмарку намного больше изделий, чем обычно, а это, в первую очередь, неплохая прибыль для одинокой женщины. Конечно, можно успеть сделать еще больше корзин; в прошлом году люди спрашивали маленькие корзиночки для детей, корзиночки с крышками, спрашивали плетеные сундучки и шкатулочки, и все это можно успеть сделать, но материал неумолимо заканчивался.

— Вот и снег почти сошел, — улыбаясь произнесла женщина, она печально вздохнула и перевела свой взгляд в сторону окна. — Я смотрю, пруточки-то у нас совсем закончились, пора мне собираться к черному озеру, нужно успеть нарезать пруточков, пока ива спит, а как проснется, будет уже поздно.

— Как же мне нравится ваш язык, он очень красивый и такой же поэтический, как русский: «Ива спит», — повторил Демьян, он отложил заготовку и встал. — Но вот к черному озеру я схожу сам. Сейчас у волков времена голодные, могут и на человека напасть. А я выйду под рассвет, загляну в свою берлогу, у меня там шкуры медвежьи остались. Так волки ко мне и близко не подойдут, а с рассветом вернусь.
  -Может, ты и прав. Вот только послушай моего совета: чтобы дойти до озера, тебе придется приблизиться к деревне Редстоун. Постарайся обойти её стороной, там председатель Джекобс — он очень злой человек, и тебе лучше с ним не встречаться, даже невзначай. Еще по осени он обещал с тобой разделаться, потому что считает тебя беглым преступником. И корову, которую давно уж волки загрызли, тоже тебе приписывает. Так что берегись его, он имеет большое влияние в своей деревне, и охотники его слушаются беспрекословно. Будь осторожней, родимый, а я буду молиться за тебя, Демьянушка...
   
     Деревня Редстоун славилась не только хорошими охотниками, но и отличными скотоводами, слава о местной ферме распространилась далеко за её пределы так, что даже городские жители не жалели ни времени, потраченного на дорогу, ни денег на то, чтобы закупить мясо племенных бычков, и поэтому забой здесь шел практически круглый год. Вот и в это утро все было готово для очередной нехитрой операции: работницы фермы вывели бычка к месту забоя, привязали его к внушительному шесту и отошли на безопасное расстояние — дальше должны были действовать мужчины. Но в какой-то момент что-то пошло не так: бык вдруг с силой дернул головой, и веревки разлетелись в разные стороны — животное было свободно.

— Грейси! Вы что, его не привязали?! — закричал председатель на одну из работниц.

— Мистер Джекобс, да вроде всё сделали как надо, я же вам говорила, что Грозного нельзя так резать, его стрелять надо было.
 -Да просто привязывать лучше надо, а лучше веревки вовремя менять, а то храните гнилье всякое, это что, экономия у вас такая? Ну что вы стоите, бегите за ружьем! Скорей! — председатель, и все, кто были около фермы, бросились врассыпную.

Несколько человек побежали в сторону фермы, другие к стоявшим неподалеку тракторам, и только одна несчастная, поддавшись приступу паники, побежала к лесу, не понимая, что же она делает. А бычок долго думать не стал, повертевшись по сторонам, раскинув своими бычьими мозгами, он устрашающе замычал, опустил голову и, ударив пару раз копытами по земле, бросился вперед. В какой-то момент женщина остановилась, она понадеялась, что, может, животное выбрало себе какую-нибудь другую жертву, но нет — бык выбрал именно её! Глядя на приближающееся разъярённое животное, женщина замерла на месте — леденящий ужас сковал всё её тело, лишив несчастную возможности двигаться. И всё, что она смогла сделать в этот момент, это закрыть лицо руками и что есть силы закричать. В одно мгновение все, кто только что пытались спастись бегством, остановились, в ужасе наблюдая за происходящим на поле вблизи леса, казалось, что уже ничего невозможно исправить...

     Демьян хотел уже возвращаться в дом Марии, пруточки он набрал отменные, так что корзины получатся высшего класса; он уже начал проигрывать в голове варианты своих новых изделий, которые он сразу же начнет делать, как только попадет домой. И, скорей всего, так оно и было бы, если бы не одно «но», которое так часто появляется совершено внезапно или случайно, а может даже и преднамеренно: Демьян уже проходил мимо деревни Редстоун, как вдруг заметил, что местные жители вывели бычка, и решил посмотреть, что же будет дальше, любопытство оказалось сильней чувства безопасности, и молодой человек, спрятавшись за кустами, принялся наблюдать за всем происходящим около фермы. Когда же раздались жуткие крики несчастной, Демьян уже не мог сидеть на месте, он выскочил из леса, резким движением сбросил с себя верхнюю одежду, похожую на шубу, и, размахивая руками, бросился навстречу быку.

-Эй! Я здесь! —прокричал он, переключая внимание животного на себя.

Бычок среагировал мгновенно, движущаяся мишень заинтересовала его больше, чем несчастная женщина, и он тут же ринулся на Демьяна. Как раз то, что и нужно было молодому человеку. Поняв, что все получилось, как надо, Демьян подпустил быка к себе почти вплотную и в последнюю секунду, оттолкнувшись от земли, сделал в воздухе невероятное сальто, пролетев над массивным телом животного, и оказался за спиной бычка.

-Эй, дружок, я уже здесь, иди ко мне! – Демьян стал размахивать руками и прыгать из стороны в сторону, всячески провоцируя животное к нападению. Бык же, на мгновение потерявший из виду свою жертву, резко развернулся, опустил голову со страшными рогами вниз и, вырвав мощными ударами передних ног клочья мерзлой земли, с еще большей яростью ринулся на своего врага. В руках мужчины блеснул кинжал...
Несколько раз Демьян вонзал свое оружие в тело животного, каждый раз то запрыгивая на спину быку, то отскакивая прочь и снова садясь верхом, продолжая наносить удар за ударом. Казалось, что все эти старания человека сломить такое мощное животное, на первый взгляд, не давали никаких видимых результатов, наоборот, мелькающий перед глазами и жалящий своим стальным жалом человек все больше и больше злил быка. Как ни странно, но ни один местный житель так и не сдвинулся с места, все только наблюдали, замерев каждый там, где оказался в момент побега «грозного». Никто не собирался помогать ни человеку, ни животному. Глядя со стороны, было похоже на то, что вся деревня пришла в оцепенение, ожидая развязки страшного действия...
В конце концов, бычок, потеряв много крови, замедлился. Заметив это, молодой человек вновь оседлал бычка и вонзил свой кинжал за ухо животного. Бычок упал замертво.   
Демьян медленно отошел от туши, он явно не знал, что ему делать дальше, в растерянности он посмотрел на местных жителей — те продолжали стоять на безопасном расстоянии, затем на спасенную женщину, которая только и делала, что хлопала глазами, не в силах пошевелиться. Молодой человек, для начала, решил подойти к ней, а там, как знать, может и местные жители примут его, и Демьян, наконец, перестанет прятаться от людей...

-Простите, с вами всё в порядке? - с акцентом произнес он, пристально вглядываясь в лицо женщины, прежде всего для того, чтобы убедиться в психическом состоянии несчастной. - Миссис, Вам нужна какая-нибудь помощь?

-Спасибо вам, сэр, со мной всё будет хорошо. Спасибо, спасибо. Скажите, кто вы? Как вас зовут? Вы мне только что жизнь спасли!

Мужчина молчал, в его голове одна мысль сменяла другую: «Сказать всё как есть или соврать? Может убежать обратно в лес или остаться на месте? Как отнесутся к нему жители деревни? Как расценят его поступок? Ну не продолжать же прятаться в берлогах, надо же что-то делать! Но что?»

 -Меня зовут Демьян, я пришел из... - Мужчина вдруг снова замолчал, он с тревогой посмотрел, как к местным жителям подъехала полицейская машина, из которой вышли трое полицейских, и, захватив с собой председателя, они быстрым шагом направились к незнакомцу.

«Полиция, может, это к лучшему? Надо им всё объяснить, они всё поймут, наверняка поймут». Демьян уже собрался улыбнуться подошедшим полицейским, но понял, что очень сильно ошибся — выражение лиц всех четверых не обещало ничего хорошего.

— Вот он, — председатель Джекобс указал полицейскому на мужчину. — Это он держал в страхе наши деревни всё прошлое лето. А теперь он пришел за нашим бычком, видимо, в лесу кончилось пропитание, и он решил подкормить свою волчью стаю нашими коровами. Ублюдок!

— Мистер Джекобс, — дрожащим голосом вступилась за Демьяна спасенная им женщина. — Это неправда, он просто хотел спасти меня…

— Замолчи, Надин! Ты уже и так вон что здесь устроила. Зачем ты вообще побежала к лесу? А может, ты с ним заодно!?
 Женщина в испуге закачала головой, такого поворота событий она никак не ожидала, да и как раз тут же к председателю подбежали несколько охотников и бросили к его ногам некое подобие шубы.

— Вот, сэр, — запыхавшись, начал один из них. — Это шкура медведя, мы нашли её у тех деревьев. Значит, он и есть наш йети.

— Вот видишь, — председатель снова обратился к женщине. — А ты говоришь, спасти тебя хотел. Мяса он захотел. Мяса добыть для своих волков, а не тебя спасать.

После этих слов председателя женщина, только мельком взглянув на своего спасителя сочувственным взглядом, попятилась назад к ферме, с каждым шагом ускоряясь всё быстрее и быстрее, пока не перешла на бег и не исчезла среди праздных зевак…

Демьян же, поняв, что ему уже никто и ничто не сможет помочь, с отчаянием и полной безнадежностью посмотрел на всех стоящих вокруг себя: на их лица, полные призрения и брезгливости, в их глаза, в которых не было ни намека на сочувствие и уж тем более на жалость – только злоба и ненависть, как будто перед ними стоял отъявленный преступник, а не простой бродяга. «Да, Мария была права: этот председатель Джекобс очень плохой человек, а полицейские, похоже, были еще хуже» ...
Под гнетом тяжелого предчувствия Демьян невольно сделал шаг назад — кажется, настала пора уносить ноги, но вдруг по спине молодого человека пробежал жуткий холод — ноги! Ноги перестали слушаться.

«Только не сейчас! Господи! Пожалуйста! Только не здесь!»

- Спасибо, мистер Джекобс, думаю, пока вы можете быть свободны, если что, мы вам позвоним. Еще раз спасибо вам за столь ценное сообщение, — горячо пожимая руку председателя, расплылся в хищной улыбке старший из полицейских. — Да, и скажите всем, что они тоже могут расходиться, лучше никому не видеть то, что здесь будет происходить дальше.  До свидания, мистер Джекобс. — Полицейский проводил взглядом председателя и, дождавшись, когда тот уведет подальше всех местных жителей, подошел к перепуганному не на шутку Демьяну вплотную так, чтобы со стороны фермы ничего не было видно, и с силой ударил несчастного в живот. Молодой человек, не издав ни единого звука, медленно опустился на колени, глядя в черную, замороженную землю.
— Как же долго я ждал этого момента, — прорычал полицейский. — Если бы только ты знал, как мы все мечтали тебя поймать, лесное чудище. Ну что же ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь, может, мы тебя поймем, или ты только по-волчьи умеешь выть, бородатое чудовище!

Демьян молчал и по-прежнему смотрел только в землю, он не хотел поднимать голову, не хотел шевелиться, надежда, которую он пытался удержать из последних сил, таяла с каждой секундой: «Неужели это конец? Неужели я больше никогда не увижу своих родных, свой дом? Как же мне хочется домой! Господи, если Ты есть, помоги мне…».

— Ребята, он меня одного так бесит или вас тоже? — обратился полицейский к своим коллегам и в следующий момент, набрав полный рот слюны, плюнул прямо на голову Демьяна. Но молодой человек так и остался стоять на коленях, никак не отреагировав на такую мерзкую выходку полицейского. — Тварь, она и есть тварь. — брезгливо процедил старший. — Ребята, сделайте так, чтобы можно было спокойно довести это чудище до участка, только, пожалуйста, не перестарайтесь. Если что, скажем, что он оказал сопротивление. В общем, всё как обычно, ничего нового…
- Слушаемся, сэр, сделаем всё самым лучшим образом… — после этих слов полицейские обступили Демьяна с двух сторон и принялись по очереди наносить тому удар за ударом, тщательно выбирая, куда и с какой силой бить. Они явно знали, что и как им делать, и получали от всего этого безумия неимоверное удовольствие. И очень скоро их жертва совсем затихла, даже уже не пытаясь как-либо закрываться от ударов…

- Готово, сэр, он не скоро очнется.

- Вы хоть его не убили, что-то он валяется как труп.

- Обижаете, — расплылся в кривой улыбке один из подчиненных. — Мы же профессионалы, жить будет.

- Только недолго. — тут же подхватил другой, и оба зашлись истерическим животным гоготом.

- Ладно, профессионалы, — продолжил старший. — Тащите это дерьмо к машине и грузите в багажник, только накиньте сверху шкуру, лишние разговоры нам сейчас совсем ни к чему, а если что — тащим шкуру медведя и больше ничего. И, пожалуйста, нужно всё сделать как можно быстрей, а то у меня сегодня еще много дел, кроме этого йети.
  Полицейские тут же набросили на Демьяна шкуру, как велел им старший, и, подхватив несчастного за ноги, поволокли его по перепаханному еще с осени полю. Правда, уже через несколько метров оба остановились.

- Сэр? Этот мешок с дерьмом в медвежьей шкуре слишком тяжелый, может, мы его так дотащим, вроде уже никого нет? - задыхаясь, проговорил один из полицейских.

- Ладно, валяйте, тащите так, а я тогда машину поближе подгоню, только бы председатель не увидел, а то он мне все мозги выест за свою пашню, старый ублюдок!

Когда старший побежал к автомобилю, его подчиненные, сбросив с Демьяна шкуру, снова поволокли несчастного по земле. Мерзлая, перепаханная пашня была похожа на огромную черную стиральную доску, но если стиральная доска ровная и гладкая, то пашня – это огромная наждачная бумага! И к тому моменту, когда полицейская машина соизволила подкатить поближе, рубашка на спине Демьяна изодралась в клочья, и земля принялась за кожу несчастного...

— Вот черт! – сплюнув в сторону, проворчал старший, - как мне теперь его в машине везти, он же мне все сидения кровью зальет? Надо было его как-нибудь поаккуратней тащить.

- Сэр, кто ж знал, что у него такая гнилая одежда. А давайте мы его в багажник бросим, вон шкуру постелем и мордой вниз. Здесь ехать-то недалеко - не помрёт.

- Ладно, только давайте быстрей, мне не нужны проблемы из-за какого-то бомжа, да и вам тоже.
Подчинённые тут же побежали за шкурой, тщательно уложив её в багажник, полицейские бросили на неё сверху Демьяна лицом вниз, как и предложили ранее, и уже хотели закрыть крышку, но вдруг оба остолбенели, будто увидели нечто ужасающее…

- Сэр! Посмотрите, что это?

Старший осторожно подошел к багажнику автомобиля и, заглянув внутрь, присвистнул, затем он достал из внутреннего кармана лист бумаги и прочитал надпись под черно-белой фотографией:

- «Пропал без вести», — заикаясь, начал полицейский. — «Особые приметы: три расположенные подряд родинки в низу спины справа». Затем он медленно развернулся к подчиненным и тихо, почти шёпотом произнёс: - Ребята, это же тот самый пропавший актёр, про которого нам комиссар говорил! Какого дьявола он делал в наших лесах?!

Полицейский в очередной раз сплюнул и нервно заходил из стороны в сторону. Его коллеги так и остались стоять в оцепенении и только с ужасом продолжали смотреть на спину несчастного, где красовались три крупные родинки, которых даже струйки крови не могли скрыть.

- Что же теперь будет, сэр? — наконец произнес один из полицейских.
 -А ничего не будет. - Старший вдруг остановился и решительно посмотрел на своих подчиненных. -Сделаем всё так, как я скажу, и ничего никому не будет. Все в машину, быстро...


Глава 15.
...Пастор Грегери надел свой самый лучший галстук и аккуратно зачесал волосы назад.

- Ну как я выгляжу, дорогая? — спросил он, оглядываясь на свою супругу.

- Отлично, дорогой! Ты у меня просто неотразим. Я буду молиться за тебя и за всю конференцию. Знаешь, я верю, что Господь что-то сделает чудесного в эти три дня, у меня прямо предчувствие какое-то.

Пастор подошел к жене и нежно поцеловал её в губы и затем, опустившись на колени, поцеловал её уже довольно большой животик.

- А может, ты все-таки поедешь со мной?

- Я бы очень этого хотела, но, наверно, будет лучше, если я останусь дома, да и за миссией присмотрю, люди же не будут три дня голодать, и так мы уже стали их кормить один раз в день вместо двух.

Пастор поднялся на ноги, на его лице отразилось беспокойство и даже в какой-то мере отчаяние.

- Да, ты права, дорогая, прежде всего нужно думать о людях. Я разговаривал с Вилли Патэрсоном, директором нашего банка, он составил прошение для нашей столовой на материальную помощь и должен был отправить его в головное отделение на юг. Если президент банка подпишет это прошение, то мы будем на год обеспечены нужными финансами, но придется недели две подождать. Вилли сказал, что этот президент — абсолютно неверующий человек, и любит он только себя и свои деньги. Его банк вообще никогда не выделял деньги на благотворительность. Так что шансов у нас очень мало, и надежда наша только на Господа.
-Все будет хорошо, - супруга заботливо смахнула пару пылинок с плеча пастора. - Мы будем ждать тебя с малышом, езжай с Богом.

-Спасибо, мои любимые, да, кстати, - Грегери достал из внутреннего кармана пиджака увесистый конверт. - Там же, где будет проходить конференция, есть замечательный автосалон, и я смогу купить новую машину для нас и для миссии, а то наша уже совсем старая. О! Господь, благослови мистера Редмонта за эти деньги!

Пастор еще раз поцеловал возлюбленную и вышел из дома. Вскоре он колесил уже далеко за городом. Еще немного, еще каких-то пару часов, и он окажется в прекраснейшей и благословеннейшей церкви «Славы Господней». О, как он ждал этих служений! Сколько молился о них! Да и местный пастор был его бывшим одноклассником — общение с ним доставляло Грегери массу удовольствия! Одни только школьные воспоминания чего стоили!

Вдруг автомобиль священнослужителя несколько раз чихнул и в следующую секунду заглох прямо посреди безлюдной дороги, проходящей через густой лес.

-Боже! Только не сейчас! - простонал Грегери. - Только не сегодня, умоляю!
Пастор вышел из машины и открыл капот — всё вроде было в порядке, подергав несколько проводков, проверив двигатель, Грегери закрыл капот и присел на него сверху. «Ну что же могло случиться? Господи! Почему?!»

И вдруг пастор отчетливо услышал в придорожном кювете чей-то тихий стон. Грегери быстро спустился вниз и на некоторое время оцепенел: на сухой прошлогодней траве лежал лицом вниз мужчина с обнаженным торсом, весь в синяках, в кровоподтеках и с ужасным кровоточащим шрамом внизу спины.

-О! «Нет!» —прошептал служитель. — Это невозможно! Господи! Почему это произошло именно со мной?! Надо вызвать врачей, и тогда я успею на конференцию, а врачи сами найдут его здесь, я оставлю какую-нибудь метку. Господь, меня очень ждут, Ты же понимаешь? А скорая помощь ему обязательно поможет.

Пастор Грегери быстро вернулся обратно в машину и, достав из бардачка телефон, попытался нажать несколько кнопок, но тот, пару раз пропиликав, совсем отключился — зарядка кончилась!

-Я понял Тебя, Господи, — уткнувшись лбом в руль, проговорил священнослужитель. — Притча про доброго самаритянина, кто там прошел мимо избитого путника? Все, кто торопился Тебе послужить, — ответил сам себе Грегери. — Вот и я, кажется, тоже тороплюсь...
Пастор убрал телефон на место и, выйдя из машины, решительно спустился к несчастному.

-Мистер? Мистер, вы можете встать? Нужно добраться до машины. Вы можете двигаться?

Бедняга с трудом кивнул головой и что-то тихо пробормотал в ответ; даже не пытаясь понять, что именно, пастор подхватил несчастного под мышки и помог ему приподняться. Удивительно, но избитый мужчина при поддержке священника довольно быстро встал на ноги и поднялся из канавы на дорогу. Добравшись до машины, Грегери, быстро снял с себя пиджак и, накинув на незнакомца, помог несчастному расположиться на заднем сидении. И только после этого пастор подумал о своем костюме, в котором он должен был уже буквально через час говорить слово. Костюм был неисправимо испорчен, и даже галстук как-то умудрился испачкаться в земле, смешанной с кровью несчастного. «Господи! За что мне всё это?! Ты хочешь научить меня полному смирению? Я принимаю Твой урок, Господи! Принимаю!»

    Пастор Грегери смиренно сел за руль автомобиля, он оглянулся на своего случайного попутчика, тот, видимо согревшись в теплом салоне машины, уже тихо дремал. «Ну и хорошо, сон — это как раз то, что тебе сейчас и нужно, вот только как же нам с тобой завести двигатель?» И вдруг над пастором словно зажегся свет — двигатель! Как же он вовремя заглох, да и еще в нужном месте. Значит, и завестись он должен так же вовремя! Грегери повернул ключи зажигания, и машина, снова пару раз чихнув, прекрасно завелась.

— Чудны дела Твои, Господи! — радостно проговорил священнослужитель и нажал на газ.

Проскочив лес, пастор въехал в маленький городок. К счастью, там была хоть и небольшая, но все же полноценная клиника, передав своего попутчика врачам, пастор достал из кармана конверт и отдал его одному из докторов.

— Этого должно хватить, сделайте, пожалуйста, для него все, что возможно, а я через три дня заскачу проведать его. Не знаю почему, но этот человек очень важен для Господа!..

  ...Джефф Стивенсон подъехал к дому своего друга и, оставив машину за воротами, быстро прошел через двор — входная дверь была уже приоткрыта, а это значит, что его уже очень ждали. Действительно, в холле у камина собрались все самые близкие люди: Чил Милани с супругой, их младший сын Джонни, Найд Салтон и Самуэль Никсон, не было только Кетти, последние несколько месяцев после исчезновения Марко девушка старалась как можно больше времени проводить на работе, чтобы, думая о других, забыть про себя, про свою несчастную любовь, но все же надеясь на лучшее. Она же по-прежнему отказывалась принимать знаки внимания от Рея Никсона, а значит, и в правду надеялась...

- Всем привет, - Стивенсон пожал всем руки и достал из внутреннего кармана массивный сверток. – Ну что, начну без всяких прелюдий.

- Подожди, Джефф. Ты скажи самое главное, ты узнал хоть что-нибудь о Марко? - Чил посмотрел на друга с надеждой, но полицейский только отвел глаза.
-Хоть что-то? Да, можно сказать, узнал. Но без помощи Найда нам будет сложно двигаться дальше.

Полицейский развернул свёрток, который оказался фотографической картой некой местности, и разложил его на журнальном столике.

— Найд, взгляни, вот этот крестик видишь? Это то место, где в последний раз видели Марко, а вот здесь отмечены стороны света. — Джефф по очереди ткнул пальцем в знаки севера, юга, запада и востока, затем он выпрямился и посмотрел на Чила и на прижавшуюся к нему Сьюзен, посмотрел в их глаза, которые абсолютно одинаково, как будто это были глаза не двух, а одного человека, и выражали они только одно чувство — безысходность.

— Ребята, всё будет хорошо, нам уже многое получилось разузнать, сейчас не время отчаиваться. Посмотрите на эту карту, мне прислали её вчера ребята с другого конца света, и к ней было вот это письмо. — Стивенсон достал из кармана лист бумаги. — Вот что им удалось разузнать. И так, Найд, этот крестик на карте — место расположения некой виллы, которая была зарегистрирована на некоего мистера Ричарда Купера, про которого мы бы никогда бы не узнали, если бы его не убили около недели назад. Там произошел какой-то передел бизнеса, одна мафия не поделилась с другой, но это нам совсем не интересно, а вот смотрители виллы рассказали, что этот самый мистер Ричард дружил с Кирком Брауном и частенько принимал его у себя как дорогого и близкого гостя, а прошлым летом к ним на виллу привезли молодого человека, связанного по рукам и ногам, и сказали, что он злейший враг Кирка, но, узнав, что сам Кирк Браун погиб, мистер Ричард принял решение отпустить пленника на все четыре стороны, вернее сказать, на одну — на север. — Стивенсон сделал выразительную паузу и посмотрел на Найда Салтона.
-Но наша страна находится на юге, зачем на север? Это же абсурд.

-Нет, приятель, не абсурд, а расчет, видишь на карте темные и светлые пятна на севере, они практически огибают весь периметр виллы, и только на юге местность одного цвета, вот эти пятна — не что иное, как болота! Марко бы их точно не смог пройти, расчет состоял именно в том, чтобы парень утонул, и его бы уже никто и никогда не нашел бы. А теперь скажи, Найд, Марко смог бы сориентироваться в чужом лесу, смог бы разобраться, где север, а где юг, и смог бы обойти эти болота? Как ты думаешь, куда бы он пошел, ты же его учил, наставлял, в какую сторону нам двигаться, прошел уже практически год, как далеко он смог бы продвинуться за это время?

Найд понимающе кивнул головой и принялся разглядывать карту, спустя несколько минут он повернулся к Стивенсону.
- У тебя есть ручка? - полицейский протянул Найду шариковую ручку. - Я нарисую так, как бы пошел я. Сначала бы я отправился действительно на север, ну или туда, куда меня отпустили, дальше я бы дождался ночи и, обойдя виллу с подветренной стороны, чтобы собаки меня не почуяли, на вилле всегда есть собаки, и ушел бы на юг. Думаю, для Марко не составило труда определить и стороны света, и даже координаты местности, он может сделать это ночью по звездам. В сутки он способен пройти, нет, вернее, прошел бы километров двадцать или тридцать, способен он, конечно, на большее, но думаю, что он побережет силы, ведь надо же и еще чем-то питаться, а значит, охотиться, но и это для Марко не проблема. Проблемой для него могут стать только люди. А что это? - Найд ткнул ручкой в скопление маленьких прямоугольников и квадратиков.

— Это поселение фермеров и охотников, вот посмотри, через полосу леса еще один поселок, а дальше снова леса, затем трасса идет и город, город виден только с краю карты, и то только его начало.

- Я думаю, что Марко дошел бы до этих поселков от виллы примерно за неделю, а там бы сначала пригляделся, пожил бы в лесу некоторое время, чтобы понять, какие люди там живут, может, и не стоит к ним выходить, а лучше обойти стороной. В этом случае он бы пошел дальше и, найдя трассу, отправился бы по ней дальше на юг.
- Да я так и подумал, кстати, в письме написано, что полиция уже выехала к этим населенным пунктам и как все выяснят, то тут же свяжутся со мной. У меня пока всё.

-Сэмми? А у тебя есть что-то?

Самуэль Никсон даже вздрогнул, когда услышал свое имя.

-Пока тихо, информацию по тем пациентам, что мне присылали раньше, я уже отработал, ты и сам знаешь. Я выслал по всем клиникам нашего континента всё, что у меня есть о Марко, практически всю его историю болезни. Нужно только ждать.

Стивенсон понимающе кивнул головой.

-А как там Кетти, так и работает без выходных?

-Да, я ничего не могу с ней сделать, а как иначе? Пусть лучше крутиться среди людей, это для неё лучше, чем оставаться одной дома. Правда, я часто замечаю слезы на её глазах. Сегодня я ей всё расскажу, всё, что здесь услышал, думаю, ей тоже нужна надежда.

-Да, Сэмми, ты абсолютно прав. Это надо же было всему так случится? - Стивенсон позволил себе усмехнуться. - Найд? А Марко даже не знает, что он твой родной сын. Как же он, наверно, удивится, когда всё узнает. Хотел бы я присутствовать при этом моменте. Ну да ладно, ребята, мне пора... - Стивенсон незаметно для остальных дернул Найда за рукав.
- Ну что у тебя там с машиной? Пойдем покажешь.

Салтону понадобилось несколько секунд на то, чтобы понять, что же от него хотят, и, наконец, сообразив, он закачал головой, как игрушечный болванчик:

- Да, конечно, пойдем.

Уже на улице Стивенсон, делая вид, что осматривает двигатель старенького пикапа, возмущенно произнес:

- Найд, ну что ты так долго думаешь?

- Извини, предупреждать надо. Что у тебя там еще? Говори, я не Чил, я все смогу пережить. Что там с Марко на самом деле произошло?

- Не знаю, там в доме я всё рассказал, как есть. Только один нюанс упустил, про который Чилу и Сьюзи пока не обязательно знать. Дело в том, что сейчас там, где находиться Марко, наступила весна, а до этого была зима, и, говорят, очень суровая. Морозы стояли под сорок градусов. Как Марко смог бы пережить зиму в лесу? В городе его точно не было, потому что полиция проверила, наверно, всех бродяг, но никого по нашим приметам не нашла. Найд? Марко смог бы пережить такие морозы?
— Это сложный вопрос, — горец вдруг замолчал, он прошёлся назад и вперёд около своего автомобиля, затем нервно зачесал волосы назад и, наконец выдохнув, продолжил: — Теоретически — да, но на практике, может, и нет. Если бы мне предстояло перезимовать в лесу зимой, я вырыл бы себе землянку поглубже, сделал бы в ней что-то вроде печки, а по осени хорошенько бы поохотился. Добыл шкур побольше, медвежьих и волчьих, заготовил дров, пока они сухие. Вот как-то так, да, кстати, Марко неплохо умеет выделывать шкуры, да и охотник он просто отменный. Но вот еще одно «но» — почему он за столько месяцев не вышел к людям? Ответа может быть только два: или побоялся, или...
Найд снова сделал паузу, он закрыл капот своего пикапа и тяжело вздохнул, как раз в это время на улицу вышли Чил с супругой, чтобы проводить Сэма.
-Джефф! Я его чувствую, понимаешь? Я чувствую Марко! А значит, он живой, мой сын живой! Знаешь, после того как ты мне всё рассказал, про все эти ДНК, мне многое стало понятным, я же тогда всю ночь прорыдал, как девчонка, вспоминая всё с самого начала, с того самого дня, когда Чил привёл этого волчонка в мой дом, и я жду, жду, когда он снова вернётся ко мне, и он вернётся, теперь я в этом ни капли не сомневаюсь...

...Ровно через три дня, как и было обещано, пастор Грегери вернулся в госпиталь. Не успел он войти в холл, как к нему тут же подошёл полицейский. Ответив на все, по большей части скучные и формальные, но, видимо, необходимые вопросы, пастор пробежал дальше в коридор и исчез за стеклянными дверями.

-О! Пастор Грегери Доресс! - из одной из палат вышел доктор. - Очень рад вас видеть, это хорошо, что вы всё-таки решили заехать. Меня зовут Джеймс Торон.
-Очень приятно, мистер Торон. Я же обещал, вот я здесь. Как там мой бедолага? С ним всё будет хорошо?

-Да, - доктор широко улыбнулся и с восхищением посмотрел на пастора. - Пройдемте в мой кабинет, нам нужно поговорить.

Кабинет доктора находился в этом же отделении, поэтому идти пришлось только несколько метров. Зайдя за дверь с табличкой, на которой было написано имя и ранг доктора, пастор быстро оглядел кабинет.

-Присаживайтесь, пожалуйста, - доктор выдвинул из-под стола железный стул, а сам сел в свое мягкое кожаное кресло. - Да, у меня всё очень скромно, ну, кроме кресла, и то оно мне просто необходимо, у меня проблемы со спиной. Представляете? Я сам доктор и сам же весь больной. Вот так и работаем. И так, вас не удивило, что я назвал вас по имени? Хотя, кажется, вы мне не представлялись.

-Немного удивило, это правда, и откуда вы узнали моё имя?
-От полиции, конечно, они мне всё про вас рассказали: и про вашу церковь, и про миссию, в которой вы кормите людей бесплатными обедами, — доктор выдержал небольшую паузу, а затем достал из стола знакомый для пастора конверт. — Вот, возьмите, мистер Доресс, здесь все ваши деньги, все до последней копейки. Когда мы узнали, чем вы занимаетесь, мы решили вылечить вашего бродягу за свой счет. Думаю, эти деньги для вашей миссии лишними не будут. Возьмите, возьмите, не надо стесняться, и так в нашем мире осталось мало хорошего, позвольте и нам внести небольшую лепту в доброе дело, а вы за нас лишний раз помолитесь. — Доктор снова широко улыбнулся, и когда пастор нерешительно взял конверт в свои руки, продолжил. — Итак, теперь о нашем пациенте, скажу сразу, что это очень интересный индивид, причем очень молодой индивид, наверно лет двадцать пять — тридцать.

— Но как? — Грегери совершенно искренне удивился. — Ему же на вид лет пятьдесят!

— Вот так бывает в жизни, а на самом деле он молод. Незадолго до того, как вы его нашли, он был сильно, но профессионально избит. Да, именно профессионально, я знаю, кто это может сделать, или военные, или полиция, это я вам как доктор говорю, я определил это по характеру побоев. Нашим полицейским я уже эту версию сказал, и в заключении так же всё описал. Кажется, наш бедняга стал жертвой какого-то преступления.
- Скажите, а можно его увидеть, поговорить?

- Увидеть да, но поговорить вряд ли, мы погрузили его в искусственную кому, у него есть сложные переломы, также ушибы головного мозга, но у него также есть одна удивительная способность — его тело быстро восстанавливается, наверно, в два раза быстрей, чем у обычного человека. Я думаю, это его личная генетическая особенность, такими свойствами обладают люди от смешанных браков. Но да ладно, не буду грузить вас своими познаниями в области генетики. В общем, как только что-то изменится, мы вам сразу же позвоним, а пока вы можете не переживать за вашего беднягу, мы сделаем для него всё, что только нужно.

- Спасибо вам большое!

- Нет, пастор, это вам спасибо, спасибо за то, что помогаете верить в то, что добро еще есть на нашей земле...


Глава 16.
К небольшому дому на окраине Гринстоуна подкатила телега, запряженная двумя лошадьми. С телеги ловко спрыгнули мистер О’Хара и молоденький полицейский, который все время озирался по сторонам, видимо, смущаясь своего импровизированного транспорта. Зайдя за калитку, О’Хара сначала постучал в окошко дома и только после этого прошел на крыльцо, а еще через минуту в том же окошке появилось лицо миловидной старушки.

— Мария, это я, О’Хара, можно к тебе зайти?

Вместо ответа старушка распахнула окно и пристально осмотрела непрошеных гостей, затем она перевела взгляд на телегу.

— Какой хороший ивняк ты привез, неужели для меня? С чего такая забота?

— А с того, что ты вот уж не первый день все сидишь у окна и ничего не делаешь, и смотришь все время вдаль, совсем потерянная стала, вот я и подумал, что это от того, что у тебя материал закончился, разве не так? И знаешь, откуда у меня эти прутья? — О’Хара прищурился и, повернувшись назад, подмигнул полицейскому, на что тот только смущенно улыбнулся.

— Как не знать, — хитро проговорила Мария, — знаю — у черного озера, конечно. Такая ива только там растет.
-А вот и не у озера, Маруся! Не у озера. Иву эту, подвязанную твоими веревками, нашли охотники на окраине леса у Редстоуна, там же рядом лежала медвежья шкура, мне ихний председатель только вчера позвонил и спросил, не нужен ли кому ивняк, а то пропадет, вот я и забрал его...

О’Хара на некоторое время замолчал и принялся более пристально всматриваться в лицо старушки, та же, в свою очередь, занервничала не на шутку.

— Ну что вы стоите? Заходите уже, — быстро проговорила Мария и исчезла внутрь дома. — Рассказывай давай, что с ним случилось? — нервно спросила женщина, когда её непрошенные гости прошли в дом и сели за стол. — Говори, чего замолчал, что с моим Демьяном?

О’Хара только возмущенно всплеснул руками и посмотрел на молодого полицейского.

— Вы представляете, господин офицер, она даже имя ему вон какое дала! — затем охотник снова обратился к старушке. — Мария, я вот всё понимаю, но почему ты мне ничего не сказала про своего Демьяна? И сколько он у тебя прожил?

— С первых морозов и вот до самой весны. Так и жили мы с ним, как сын и мать. А если бы я и сказала тебе про моего Демьянушку, чтобы ты сделал?

— Не знаю, я об этом не думал.
-Вот поэтому я и не сказала, потому что знаю тебя как облупленного, — Мария сверкнула на охотника глазами и, скрестив руки на груди, демонстративно отвернулась в сторону.

- Извините, — наконец полицейский подал свой тихий и неуверенный голос, — извините, мистер О’Хара, можно мне задать пару вопросов?

- Да, конечно, простите нас, стариков, — охотник тяжело, со вздохом, встал с места и направился к выходу, — Марусь, я пока пойду иву тебе во двор сброшу, потом сама по прутику перетаскаешь.

- Только поближе к крылечку положи, чтобы мне недалеко носить было.

Проводив О’Хару взглядом, полицейский обратился к старушке:

- Мария? Скажите, как я могу к вам обращаться?

- Мария Кузьминишна я, — кокетливо заулыбалась пожилая женщина, прикрывая ладошкой полупустой рот. — Я дочь русских эмигрантов…

- Мария Кузьминишна, я долго вас не задержу, скажите только, как звали вашего постояльца на самом деле, и может вы заметили у него какие-нибудь особые приметы, шрамы, родинки, татуировки?
-Имени своего он мне так и не сказал, а я и мучить его не стала, не хочет человек говорить — и не надо. Сказал только, что нет у него имени и что он уже мертвый. Представляете?! Человек сидит, говорит, ест и пьет, и вдруг — мертвый!

Мария трепетно всплеснула руками и слегка усмехнулась, по всему было видно, что старушка успела привязаться и полюбить своего невольного гостя. — Вот я и дала ему имя Демьян, как звали моего сыночка, давно, когда он без спроса ушел один на охоту… Мария опустила голову и тихонько заплакала, потом она быстро вытерла слезинки и снова улыбнулась. — Простите меня, старую, мне уже на тот свет пора, совсем из ума выжила.

— Ну что вы, вы еще хоть куда, — молоденький полицейский еще более смутился, почувствовав на себе вину от того, что пришлось напомнить пожилому человеку о его давнем горе, но работа есть работа, и нужно было продолжить расспрос. — А приметы, вы что-нибудь можете вспомнить?
-Да ничего особенного у него не было; борода спутанная была, пришлось обрезать её коротко, волосы черные с проседью, так что не разберешь, молодой он или старый, оказалось — молодой, вот. Молодой, а седина как у старика. – задумчиво произнесла Мария и затем уже более живо продолжила: — На теле, правда, было очень много шрамов, но это у всех охотников так, как полезут по деревьям да через кусты, так и приходят все ободранные или покусанные диким зверем. Ну, если только те родинки на спине — три штуки, как сейчас помню, прямо как специально нарисованные, там внизу, — старушка заложила правую руку за спину и многозначительно посмотрела на молодого офицера.

— Спасибо, Мария Кузьминишна, вы нам очень сильно помогли, — полицейский что-то быстро написал на листе бумаги и затем протянул его пожилой женщине, — прочитайте, пожалуйста, и, если всё верно, поставьте внизу вашу подпись.

Старушка снова улыбнулась и, посмотрев на рукописный текст, поставила под ним закорючку из нескольких букв и вернула бумагу полицейскому:
-Я всё равно без очков ничего не вижу, но я вам верю, вы очень хороший и добрый молодой человек. Скажите мне еще одно: где сейчас мой Демьянушка? Что с ним случилось?

-Простите, но мы пока этого не знаем. Он зарезал бычка вблизи деревни Редстоун, зачем он это сделал, никто не знает. В общем, его арестовали полицейские, закрепленные за тем участком, но по дороге в город он у них сбежал обратно в лес. Догнать его не смогли. Так что ваш Демьян снова прячется где-то в лесах. Как только мы его поймаем, то сразу сообщим вам. Так как получается, что именно вы единственный человек, который его знает. Спасибо вам, Мария Кузьминишна, и простите, если я вас сильно отвлек...

  Доктор Джеймс Торон в очередной раз зашел в самую любимую для себя (за последние три недели) палату – драгоценный для всего отделения больной сидел на кровати и смотрел в пол, он даже не поднял головы и вообще никак не отреагировал на приход своего лечащего врача. Но мистера Торона это нисколько не задело, он понимал своего пациента, понимал, что вынужден будет выписать этого несчастного попросту в никуда, и доктор тяжело вздохнул:
- Ну что ж, со своей стороны мы сделали всё, что только смогли. Вот если бы и вы смогли бы нам хоть чем-то помочь. Может, вы всё-таки попытаетесь вспомнить хотя бы что-нибудь или кого-нибудь, может, имя какое? Свое же имя вы хорошо помните.

-Простите, доктор, но я ничего не помню, а имя «Демьян» — это просто имя… Скорей всего, меня уже никто не ищет, и никто нигде не ждет… – пациент, наконец, поднял глаза на доктора, глаза, в которых были только отчаяние и безнадежность, правда, в какой-то момент искра надежды всё же промелькнула во взгляде несчастного. – Доктор Торон, а тот пастор, который меня подобрал, что он говорит?

- Пока ничего. Мы с ним еще не связывались, пытались с помощью полиции выяснить, кто вы и откуда. Даже в Интерпол заявку подавали, но там нет никаких данных по вам. И вообще, людей даже с похожим именем нет, а имя у вас всё-таки специфическое для наших мест. Но вы же где-то родились, где-то выросли. Неужели вы совсем, совсем ничего не помните, может быть, вы всё-таки что-то припоминаете?  - настойчиво переспросил доктор и более пристально посмотрел в глаза пациента.

- Ничего, - тихо ответил больной и отвел взгляд в сторону, как будто пытаясь спрятать глаза, как это делают дети, когда скрывают от родителей правду. И доктор совершенно правильно прочитал этот нехитрый жест, но настаивать дальше не стал. Он только глубоко вздохнул и, присев рядом с пациентом, тихо произнес:
- Хорошо, мы сегодня же свяжемся с пастором Грегери, надеюсь, он вас заберет, потому что завтра ваше время пребывания в нашей клинике истечёт. Простите, но здесь я уже ничем не смогу вам помочь.

- Спасибо, доктор, вы и так для меня слишком много сделали, спасибо...

На следующий день пастор Грегери был уже в палате. Он крепко пожал руку доктору Торону и широко улыбнулся своему подопечному.

- Рад тебя снова увидеть, дружище! Ты неплохо выглядишь, по сравнению с нашей первой встречей! Доктор Торон просто чудо с тобой сотворил!

- Ну что вы! – наигранно засмущался врач. - Вы же сами знаете, чудеса творит Господь, а мы просто делаем свою работу. Этот молодой человек сам как ходячее чудо, я еще не видел на своем веку, чтобы человеческий организм так быстро восстанавливался. У вас, Демьян, поразительная генетика! И я очень рад, что вы все-таки, несмотря ни на что, несмотря на всё то, что вам пришлось пережить, в конце концов попали в руки замечательного человека с огромным сердцем – в руки пастора Дориса!
– Спасибо, мистер Торон, за такую высокую оценку, это на самом деле дорого стоит – такое мнение о нашей миссии, и, кстати, раз уж речь зашла о руках, Демьян, ребята тебе уже комнату, наверно, приготовили, они начали это делать, как только доктор позвонил. Так что жить тебе точно есть где, да и лишние руки нам совсем не помешают. Так что собирайся, и пойдем. Или ты уже все собрал?

- Да, собрал, - больной наконец улыбнулся и взял в руки довольно-таки увесистый пакет, собранный для него медсестрами и врачами отделения, затем он посмотрел пастору прямо в глаза.

- Пастор Грегери, скажите: почему вы в тот день просто не проехали мимо меня? Как вы поняли, что именно там нужно было остановиться, где я лежал? Я ведь простой бездомный, нищий бродяга. Как вы решились остановиться и подобрать меня?

- Прости, дружище, - пастор виновато опустил взгляд вниз. – У меня в тот день попросту заглох двигатель именно там, где ты и лежал, в своем кювете. Видимо, ты все-таки не простой бездомный, и Господь это знает, а вот я… Я самый простой человек, как и все…

- Но вот уж и нет! – доктор вдруг весело рассмеялся, разрядив тем самым слишком грустную обстановку. - Вы, пастор, совсем не простой человек! Просто очень скромный, но мы-то хорошо знаем, на что вы идете ради таких бездомных людей, как Демьян, наслышались о вашей миссии, о вашей столовой для бездомных. Бог вас никогда не забудет, вот посмотрите, вы еще вспомните мои слова, пастор…

  …Миссией пастора Грегери Дориса оказалось небольшое одноэтажное здание в центре соседнего города. Выглядело оно совершенно непримечательно, и только по распятию на двери и табличке с краткой информацией о работе благотворительной столовой можно было понять, что же это за здание.

— Ну вот, Демьян, это и есть наша, и теперь уже и твоя, миссия, - торжественно произнес пастор Грегери, когда он со своим подопечным вошли внутрь здания.
Сама столовая оказалась совсем небольшой — несколько столов, раздача и пяточек с умывальником, где посетители могли помыть руки, прежде чем получить свою порцию на обед. Сразу за раздачей находилась дверь в подсобные помещения, включающие в себя кабинет пастора и несколько гостевых комнат, приспособленных для ночлега.
— Задача у тебя будет несложная, — продолжил пастор после короткой экскурсии по зданию миссии, — всё, что тебе нужно будет делать, это просто убирать грязную посуду со стола, если наши гости сами её не уберут, и затем протереть столик начисто. Посуда у нас в основном одноразовая, сам понимаешь, наши посетители — люди без определенного места жительства и не сильно заботящиеся о своем здоровье… Эй! Ты чего это? — пастор вдруг заметил некий ужас в глазах Демьяна. — С тобой всё в порядке?
- Да…да- проглотив ком в горле, проговорил Демьян, - все в порядке, я должен буду убирать грязную посуду…
- Скажи, мне это показалось или ты действительно испугался того, что я тебе сказал? – пастор пристально посмотрел на молодого человека, и тот не выдержав, отвел глаза в сторону.
- Я просто не знаю, смогу ли я справиться со всем этим, чем это в итоге может закончиться.
- Прости, но я честно тебя не понимаю, - весело улыбаясь, произнес пастор Грегери,- А чем может закончится уборка грязной посуды со стола? Какой же ты забавный! Ладно, пойдем дальше, покажу тебе твою комнату, где ты будешь жить, пока мы не найдем тебе постоянный дом…

         Вскоре в столовую начали подтягиваться первые посетители, они вставали в очередь к умывальнику, а затем шли к раздаче получать свою порцию обеда. Все выглядело очень чинно, люди вели себя культурно, аккуратно и были вежливы со всеми окружающими. Демьян был просто заворожён всей этой атмосферой добра и благотворительности, царившей в миссии, и поначалу больше наблюдал из-за раздачи за всем происходящим вокруг, чем что-либо делал. И в глубине души он был очень благодарен работникам миссии за то, что ни один из них не трогал Демьяна, позволяя молодому человеку лучше освоиться на непривычном для него месте. Но вот к ужину Демьян вел себя уже более расслабленно и даже смог убрать столики за несколькими людьми. Правда, когда ушел последний посетитель, и пастор Грегери закрыл дверь изнутри, молодой человек в одно мгновение изменился в лице, улыбка исчезла с его лица, и Демьян, повесив голову, тяжело опустился на стул, закрыл лицо руками и горько заплакал.

- Эй, дружище! Ты чего это надумал? – пастор Грегери быстро подсел рядом со своим подопечным и по-дружески потряс его за плечо, - что случилось, может, тебя кто обидел или сказал не то?
- Пастор, если бы вы только знали, насколько я потерял смысл жизни, - растерев слезы по щекам, всхлипывая, как ребенок, проговорил Демьян. - Насколько мне было всё равно, что со мной будет. Я даже домой не могу вернуться, потому что родные меня уже скоро год как похоронили. А сегодня, пастор Грегери, я наконец понял, ради чего мне стоит жить дальше, и я никогда не смогу в полной мере отблагодарить вас за всё, что вы для меня сделали. – После этих слов молодой человек разрыдался ещё сильней, и священнослужитель только крепче его обнял.

- Поплачь, дорогой, поплачь, освободи свою измученную душу, - тихо, чуть сам не заплакав, произнес пастор. – Время пройдет, и Господь покажет тебе дорогу домой, только доверься Ему, а мы с ребятами будем за тебя молиться...

Прошло несколько дней. Демьян совсем освоился и уже смело выполнял любую работу, какую бы ему не дали. Особенно он любил убирать столы, протирать их начисто, и даже со стороны было заметно, какое огромное удовольствие он получал от этой, казалось бы, простой работы.

И вот, в один из очередных вечеров, практически под конец дня, в миссию приехал солидный молодой человек в богатом костюме и с кожаным чемоданчиком в руках. Как только он появился на пороге, к нему тут же подбежал пастор Грегери, и они вместе обменялись горячими рукопожатиями. Затем Грегери, Дорис и Вилли Патэрсон, как оказалось, директор местного банка, поспешили пройти в кабинет священнослужителя.

- У меня плохие новости, пастор Грегери, - печально проговорил бизнесмен. – Прошение, которое я посылал на юг в головное отделение, пришло без подписи президента банка.

- Неужели президент отказался подписывать наш документ, Вилли? – пастор с трудом проглотил ком в горле, он почувствовал, как отчаяние и безысходность начинают брать верх над его верой. - Что теперь будет? У нас совсем заканчиваются деньги, Дорогой Господь! Ты же не оставишь нас!
-Нет, дело не в том, что президент отказался подписывать. Вместе с прошением мне прислали письмо от его зама – Фрэнка Нолтона. Так он написал мне, что президент в данный момент отсутствует в стране и где он находится сейчас, никто не знает. Он попросту пропал без вести. Фрэнк Нолтон, конечно, поставил свою подпись и все печати, что нужно, но без подписи самого президента наш компьютер не пропустит документ и не даст перевести ни единого цента. Нам остается только одно – ждать, когда объявится сам Ник Салтон…

Вилли достал из чемоданчика небольшую папку и положил её на стол.

-О, Господь! Не оставь нас, — тихо произнес пастор. — Мы должны продолжать верить, Вилли! И я верю, что наше чудо уже на пороге…

Вдруг, после этих слов, из столовой донеслись какие-то громкие звуки, похожие на сильные удары, и послышалась грубая ругань. Пастор и бизнесмен бросились в зал. В столовой находились человек восемь молодых людей, разодетых во все кожаное с вшитыми по всей одежде цепями и шипами. Они все вместе стояли посреди зала, а вся мебель была разбросана по сторонам.
- Эй, я слышал, здесь неплохо кормят? – громко произнес самый здоровый из толпы, когда пастор Грегери и Вилли выбежали в зал. – А может, вы нам еще и пивка нальете, а девочки есть у вас?! – он громко засмеялся, и его неуместный смех подхватили все остальные молодчики в коже и металле.

- Простите, сер, - настороженно, но все же спокойным тоном произнес пастор. – Да, мы кормим людей, это благотворительная столовая для нуждающихся, но спиртного у нас нет…

Заводила вдруг изменился в лице, он скривил рот, сморщил свой пухлый нос и, озираясь на друзей, направился прямо к пастору.

- Ты что же это имеешь в виду?! Ты назвал нас нищими?! Братва! А давайте разнесем все это заведение к чертям собачьим!

Толпа тут же заулюлюкала, закричала и уже собралась выполнить слова своего предводителя, как вдруг, со стороны подсобного помещения, в зал вышел Демьян. Он поднял руки вверх, как это делают те, кто пытается призвать ко вниманию, и громко произнес:
- Не советую вам это делать, молодые люди. Я дам вам минуту на то, чтобы вы ушли отсюда сами. Через минуту вас увезут на карете скорой помощи – всех! Но этого мне бы меньше всего хотелось бы увидеть, так что еще раз прошу вас покинуть это место и побыстрее.

После этого заявления все, кто были в столовой, замерли в оцепенении. Взгляд каждого был устремлен на Демьяна, и никто, включая пастора Грегери, не верил ни своим глазам, ни, тем более, своим ушам.

- Что ты сказал!? – первым отошел от шока предводитель. – Ребята! Эта собака что-то прогавкала? Бенни? Заткни ему пасть!

Из толпы вышел огромный амбал под два метра ростом, он достал из кармана блестящий кастет, надел его на руку и, криво улыбаясь, подошел к Демьяну.

- Я надеюсь, ты уже сегодня помолился? – прорычал Бенни, затем он заулыбался еще более криво и, оглянувшись на друзей, видимо для самоутверждения, с силой послал руку в голову Демьяна. Демьян же, ловко увернувшись, подпрыгнул на месте и опустился на пол, а в следующее мгновение Бенни рухнул на пол как подкошенный.

- Я еще раз повторюсь, - еще более решительно заявил молодой человек, - уходите отсюда, пока можете, потому что дальше я за себя не отвечаю!
Предводитель растерянно захлопал глазами, но, быстро придя в себя, яростно закричал что есть силы:

- Ты что с ним сделал? Ублюдок! Ребята, убейте его! Убейте эту тварь!

После этих слов пастор Грегери и Вилли Патерсон одновременно схватили свои телефоны, чтобы вызвать полицию, но оба так и застыли на месте, в ужасе наблюдая, как толпа разъярённой молодёжи бросилась на Демьяна, и казалось, что у того не было ни единого шанса на спасение. Но уже через секунду, к великому удивлению служителей, бандиты один за другим стали валиться на пол, а Демьян по-прежнему оставался стоять на ногах. И только иногда можно было заметить один резкий взмах его руки за другим, чередующийся с еле заметным движением ног молодого человека. Ещё через несколько секунд из всей толпы молодёжи на ногах остался стоять только предводитель банды. Демьян медленно подошёл к нему и слегка запыхавшимся голосом проговорил бандиту, глядя прямо в глаза:

- Ну что же вы такие упрямые? Надо же слушаться, когда вас о чём-то просят.

- Кто ты такой!? Ты из национальной гвардии? – предводитель испуганно посмотрел на невольно улыбающиеся лица пастора Грегери и Вилли Петерсона. – Вы чего меня сразу не предупредили, что наняли в охранники спецназ?

- Вообще-то мы сами не знали, что он так умеет, – попытался оправдаться пастор, но быстро замолчал, чтобы не дать себе рассмеяться в голос.
- Нет, дорогой, - переключил внимание главаря на себя Демьян, - я ничего не имею общего ни с одной военной службой. Я простой бездомный бродяга без прошлого, и я…

Демьян не успел договорить, как в следующее мгновение в помещение ворвалось несколько полицейских с пистолетами наготове. Кто-то их всё-таки вызвал.

- Полиция! Всем оставаться на своих местах! — прокричали чуть ли не в один голос полицейские.

Следом за ними в здание вошел комиссар, он вальяжно прошелся по залу столовой, мельком взглянул на лежащих на полу молодых людей и затем, подойдя к Демьяну, осмотрел его самым тщательным образом.

- Так это и есть ваш Демьян, пастор Грегери? - обратился полицейский к пастору, правда глядя прямо в глаза молодому человеку.

- Да, господин офицер, это он и есть, – осторожно произнес священнослужитель, предчувствуя неладное.

Комиссар же, всё так же вальяжно пройдя мимо молодчика в коже и бросив на него только лишь беглый взгляд, подошёл к пастору и пожал ему руку.

- Что у вас тут произошло, пастор Грегери? Нам позвонили, что у вас тут кого-то убивают?

- Да! – заводила из молодежной толпы мгновенно оценил ситуацию, - Да, господин полицейский, вот он избил всех моих друзей, а мы ведь просто хотели попросить поесть!

— Это неправда, офицер, - тут же вступился за Демьяна пастор, - Сэр, они хотели все здесь разгромить, а Демьян просто защитил и здание, и нас всех, а молодой человек обманывает вас.

- Хорошо, - комиссар поднял руку вверх, как бы призывая к молчанию, - я разберусь сам, но не здесь. Сэр? – он обратился к Демьяну, - И вы? - комиссар посмотрел на заводилу, - Пройдемте в участок для выяснения вашей личности и всех сложившихся обстоятельств.

- Господин полицейский? – голос пастора прозвучал уже совсем умоляюще, - Демьян и вправду не виновен, поверьте, прошу вас!

- Разберемся, если он не виновен, то мы привезем его к вам обратно, обещаю. Стилл? – дальше комиссар обратился уже к одному из своих подчинённых, - Вызови-ка сюда Берни, пусть она осмотрит ребят, и если что серьезное, то пусть отвезет их к Дэну, так и скажи, что к Дэну.  Всё понял? – Дождавшись удовлетворительного ответа, комиссар вышел из здания миссии…

А когда в зале столовой остались только пастор и директор банка, они, склонив колени, прямо посреди беспорядка помолились Господу, и Вилли Петерсон, забрав оставленную папку с документами из кабинета пастора, с тяжелым сердцем ушел домой.


Глава 17.
Дежурный мгновенно вскочил по стойке смирно и, взяв под козырёк, молниеносно отрапортовал вошедшему в участок комиссару. На что сам комиссар только одобрительно кивнул головой, а затем обратился к одному из коллег в гражданском – огромному парню под два метра ростом и невероятно накаченным телом:

-Привет, Генри, прими, пожалуйста, парочку задержанных, - он указал на Демьяна и молодчика в коже и железе, которых ввели следом за комиссаром. - Возьми у них пальчики и затем приведи ко мне в кабинет, только поодиночке. И еще, - полицейский слегка улыбнулся и указал на Демьяна. - Будь осторожен с этим человечком, он только что вырубил семь здоровых парней!

-Окей, Джози! Семь – это круто! – громогласно рассмеялся мужчина и, положив свою огромную руку на плечо Демьяна, жалобно произнес: - Пойдем, красавчик, только не бей меня, пожалуйста, а то я очень боюсь боли! А ты пока здесь посиди, я скоро за тобой приду. - Уже более строго сказал полицейский, обращаясь к Тонни.

Когда же все формальности были соблюдены, Демьяна повели в кабинет комиссара. Шли несколькими запутанными коридорами, затем поднялись по лестнице на второй этаж. Но вот задержанного вместе с ним молодого человека уже нигде не было видно, и Демьян подумал, что того уже допросили и, конечно же, отпустили домой: «Естественно, он же местный, и наверняка за него есть кому заступиться, но никто не станет защищать простого нищего бродягу, никто…»

 Комиссар полиции Джозеф Блаттер нехотя оторвал взгляд от разложенных на своем столе бумаг и указал Демьяну рукой на один из свободных стульев.
-Садись, дорогой, немножко побеседуем с тобой по душам, – затем, пока Демьян усаживался, комиссар обратился к сопровождавшему. - Спасибо, Генри, пока можешь быть свободен, если что, я тебе звякну по внутреннему. И так, Демьян, - проводив взглядом своего коллегу, полицейский снова переключился на задержанного. - Для начала давай познакомимся. Меня зовут Джозеф Блаттер, я местный комиссар полиции, и так как пастор Грегери мой хороший знакомый и уважаемый человек в нашем городе, я решил лично заняться твоим делом. И для начала подскажи, пожалуйста, как же тебя зовут?

Задержанный на мгновение смутился, он быстро взглянул на полицейского, а затем снова опустил взгляд вниз.
-Меня так и зовут – Демьян, и другого имени у меня нет.
- Хорошо, допустим. Демьян, так Демьян, - комиссар снова заглянул в свои бумаги, поменял несколько листов местами, затем повернул их вверх ногами и через минуту снова вернул всё на свои места, не переставая при этом всё время качать головой, словно соглашаясь со всем написанным. - На самом деле я уже давно за тобой наблюдаю, - наконец продолжил полицейский, - с того самого момента, когда пастор Грегери привез тебя в клинику Ларска. У тебя же там брали показания, когда ты пришел в себя? Брали, - вместо задержанного ответил комиссар, - и согласно этим показаниям и истории болезни, выписку из которой нам так любезно предоставил доктор Торон, ты поступил в клинику с переохлаждением, что естественно в такое время года, и с побоями, в основном верхней части тела. – Комиссар сделал короткую паузу, он посмотрел на Демьяна, видимо ожидая от того хоть какой-то реакции, но тот как сидел с опущенным взглядом, так и продолжал сидеть, безучастно глядя в стол. – Также здесь указано, что ты утверждал, что полностью потерял память и до момента, как пастор тебя подобрал, ты абсолютно ничего не помнишь. И что, ты так ничего и не вспомнил?

- Ничего, - монотонно то ли ответил, то ли повторил за комиссаром Демьян.
- Ну, тогда давай я тебе немного помогу: первое, ты неплохо говоришь на нашем языке, но всё-таки с явным акцентом, а значит, ты не из наших мест. Второе, ты говоришь на нашем языке очень нетипичным для молодого человека образом, то есть язык ты учил не в учебном заведении, а просто общаясь с местными жителями. Так? – комиссар снова сделал паузу и на этот раз уже более пристально посмотрел на задержанного, от чего тот явно занервничал.
– Отлично, значит, мы на правильном пути, – удовлетворенно произнес полицейский. – И теперь побои: побоев было не так уж и много, но все очень сильные и профессиональные – то есть тебя били не для того, чтобы убить, а для того, чтобы выключить, и ты при этом совершенно не сопротивлялся. А судя по тому, что ты сегодня сделал с этими семью здоровыми отморозками, просто так взять и избить тебя никому бы не удалось, а это значит, что ты сам позволил сотворить с собой такое. Вопрос: почему ты это позволил и кому? Может, ты все-таки что-то помнишь?

-Ничего... Я ничего не помню, - почти шёпотом ответил задержанный и нервно передернул плечами.

Комиссар же только тяжело вздохнул и, чуть подавшись вперед, еще несколько минут смотрел на Демьяна, от чего тот только сильней съежился, сидя на стуле, и старался не смотреть в сторону полицейского. Казалось, что эта продолжительная пауза была просто невыносима для задержанного, но он все-таки продолжал сидеть и молчать...

-Да, - задумчиво произнес комиссар, - что-то не очень у нас с тобой разговор клеится. Ты пойми, я очень хочу тебе помочь, и дело совсем не в сегодняшней драке в миссии у пастора Грегери. Для меня твое дело – это дело чести всей полиции моего города. И я хочу, чтобы ты знал, Демьян, или как там тебя зовут на самом деле, что в моем городе в полиции служат только самые достойные люди – настоящие граждане своей страны, и всякой мрази в полицейской форме здесь не место. И тебе больше не надо никого и не за кого бояться: ни за себя, ни за Марию Кузьминичну, у которой ты прожил зиму, ни за Надин, которую ты спас от разъярённого быка. В общем, тех троих ублюдков, которые избили тебя и выкинули в придорожную канаву, я уже арестовал, и они дали признательные показания в твою пользу и больше никогда не вернуться в эту профессию.
Комиссар замолчал, а Демьян, наконец, поднял голову и посмотрел на полицейского глазами, полными слёз, которые тонкими струйками устремились вниз по заросшим бородой щекам.
- Ну вот, видишь, - весело усмехнулся полицейский, - мы с тобой вместе всё и вспомнили. Да? - Демьян только кивнул головой, но ничего не ответил, комиссар же продолжил уже более серьёзным тоном. - Теперь у нас с тобой остаётся только одна проблема, это жители деревни Редстоун, они все говорят одно и то же, как под копирку: бычок мирно пасся, и ты на него напал, выскочив из леса с огромным кинжалом в руках. Вот как-то так. Конечно, здесь не обошлось без председателя Джекобса, но это мы с тобой уже никому и никак не докажем.

В глазах Демьяна вдруг проскользнула тревога, он, наконец, вытер слёзы и тихо произнёс:
 - Но это неправда, я выбежал почти в последний момент, и у меня не было другого выбора, кроме как зарезать этого бычка.

- Я знаю, Надин приезжала ко мне и всё рассказала. Правда, она ничего не сможет подтвердить в суде, так как сильно запугана, и я не смог убедить её написать заявление, поэтому мне все равно придется предъявить тебе обвинение в причинении убытка в особо крупном размере и охоте на медведя без лицензии, а это крупный штраф или тюремный срок. Вот если бы ты смог бы мне рассказать, кто ты и откуда родом. Я бы нашел кого-нибудь из твоих родных или знакомых, и тогда мне было бы легче тебе помочь... Ну что ты молчишь, ты же на самом деле все помнишь, только скажи, и я сегодня же начну поиски твоей семьи.

- Простите, господин полицейский, но мне совсем нечего вам сказать, - снова опустив взгляд вниз, проговорил Демьян. – У меня действительно нет прошлого, и меня уже давно не существует как чьего-то родственника или друга... Я очень благодарен вам за помощь, но если у меня не будет возможности вернуться в миссию к пастору Грегери, то мне уже все равно, что со мной будет. Можете делать со мной всё, что захотите…

- Ох, какие мы отчаянные: «всё, что захотите», - подражая тону задержанного, проговорил полицейский, - есть у меня еще одна идейка по поводу тебя, и, по-моему, очень даже неплохая. В общем, у меня есть старый приятель по военной службе, он очень хороший и добрый человек. И я уже беседовал с ним насчет тебя, когда понял, что сам не смогу тебе помочь. Так вот, этот мой приятель согласился забрать тебя к себе, вернее, к своему другу на ферму, пасти коров и лошадей. Ты сумеешь пасти лошадей? Верхом-то умеешь ездить? – полицейский, прищурившись, посмотрел на молодого человека, затем, подметив в его глазах подобие живой искры, удовлетворённо кивнул головой и переспросил еще раз, но уже более настойчиво: - Так ты умеешь ездить верхом или нет?
   - Не знаю, - пожал плечами Демьян, - может и умею, надо попробовать.

- Хорошо, значит, попробуешь. – на выдохе произнёс комиссар и быстрым движением убрал все бумаги в стол. - Но вот есть только одно «но», этот мой приятель живет в другой стране, в общем, далеко отсюда. Так что, если ты все-таки согласишься уехать с ним, то уже никогда не сможешь вернуться сюда, но, а с другой стороны, я не смогу тебя отдать под суд. Решай, у тебя есть время до утра. Утром приедет мой приятель, и у него будет только один час на посещение нашего города, затем он улетит обратно к себе на родину.

- Я подумаю, – снова поникшим голосом произнес Демьян, - мне бы только с пастором Грегери увидеться, это возможно?

- Да, конечно, завтра с утра и увидишься, я позвоню ему, но в любом случае это будет для вас последняя встреча, так что советую тебе все-таки очень хорошо подумать...


... Рано утром пастор Грегери был уже в миссии, до открытия столовой оставалось еще уйма времени, но, несмотря на это, священнослужитель очень торопился: он спешно собирал сумку, складывая в неё все самые необходимые вещи, и особенно бережно и трепетно он положил поверх всех вещей небольшой новый завет...

«Это хорошо, что комиссар позвонил вчера вечером и предупредил о Демьяне, теперь бы только успеть...»
   Вдруг в дверь миссии кто-то нетерпеливо позвонил, помощникам приходить было еще слишком рано, и пока пастор шел через зал столовой он с тревогой обдумывал, кто же это мог быть…
      - Вилли! - удивленно произнес служитель, увидев на пороге молодого бизнесмена, - Что случилось!?
  - Пастор Грегери! –  с выпученными от удивления глазами произнес Вилли Петерсон, он шагнул внутрь здания и когда пастор защелкнул за ним замок, сбивчиво спросил: - Скажите, пожалуйста, вчера вечером, до этих хулиганов в миссии были только мы с вами и Демьян?
- Да, а что?

- Пойдемте в ваш кабинет, пожалуйста! – умоляюще проговорил бизнесмен, и священнослужитель без лишних слов отправился за молодым человеком, так и не сумев понять встревоженность своего друга. Оказавшись в кабинете пастора, бизнесмен схватил с пустого стола шариковую ручку и дрожащим голосом чуть ли не прокричал:
- Умоляю, дайте мне чистый лист бумаги.
Пастор молча подал бизнесмену бумагу, и тот судорожно нарисовал на ней несколько извилистых линий, затем, открыв принесённую с собой папку, подставил к ней исчёрканный лист.

-Она! Пастор Грегери! Это та же самая ручка! – бизнесмен широко улыбнулся, и из его глаз брызнули слезы. – Пастор! Хотите я скажу, как на самом деле зовут того, кого вы называете Демьяном?

-Да, если вы так в этом уверены, - медленно произнес пастор, волнуясь за своего друга: всё ли с ним в порядке…

-Этого человека зовут Ник Салтон! – бизнесмен постучал пальцем по яркой, представительной подписи внизу страницы в папке. – И он является главой корпорации «Тайфун» и президентом Салтон-банка. И вчера здесь, в этом кабинете, он подписал наше с вами прошение о материальной помощи!

-Вилли, разве такое возможно!? – не веря всему услышанному, дрожащим голосом произнес пастор, медленно опускаясь в офисное кресло.

-Да! И я уже был в банке и сканировал эту подпись – она оказалась подлинная, пастор Грегери! Она настолько подлинная, что деньги уже на счету вашей миссии...
    На некоторое время в кабинете воцарилась полная тишина: пастор смотрел на бизнесмена, а бизнесмен смотрел на пастора. Вилли продолжал улыбаться, даже не пытаясь вытереть все новые и новые слезинки, которые одна за другой катились вниз по щекам. Пастор же оставался совершенно серьезным, как будто его мысли были  далеки от такой радостной вести.

-Вилли, нам нужно очень сильно поторопиться, - первым нарушил возникшую паузу пастор, - нашего Демьяна скоро увезут из страны, и у нас будет только несколько минут, чтобы попрощаться с ним, благословить его и поблагодарить за помощь. Пойдемте скорей!


… Комиссар полиции Джозеф Блатер спустился на первый этаж участка и, широко расставив руки, пошел навстречу к мужчине лет пятидесяти-пятидесяти пяти, одетому в гражданское:

-С приездом, дорогой ты мой «Кондор»! Как долетел, не укачало ли тебя в самолёте? – крепко обняв старого приятеля, рассмеялся комиссар Блатер.

-Спасибо, «Кугуар», что еще помнишь мой позывной. – Так же весело отозвался гость. – Ну что, где мой красавчик, не терпится его поскорей увидеть?

-Да погоди ты, успеешь еще, пойдем лучше ко мне в кабинет, поболтаем, чайку попьем, это буквально на несколько минут, и сразу отведу тебя к твоему орлу, а то когда еще доведется нам с тобой вот так, глаза в глаза увидеться…
В этот момент в участок вбежал молоденький полицейский и тут же бросился к комиссару. Выпрямившись перед старшим по званию по стойке смирно, он взял под козырёк:

- Сэр, сержант Рассел, — запыхавшимся голосом представился полицейский, — прошу прощения за опоздание, я ваш переводчик, меня направили к вам для встречи с иностранным комиссаром.

Комиссар Блаттер вдруг весело рассмеялся и похлопал полицейского по плечу:

- Спасибо, сержант Рассел, вы можете быть абсолютно свободным, нам с моим армейским другом не нужны никакие переводчики — он знает наш язык, а я знаю его. Ведь так, дружище? — обратился уже к гостю Блаттер, и тот, скромно улыбнувшись, кивнул головой.

-Конечно, именно так, дружище, — практически без акцента проговорил гость на родном для комиссара и сержанта языке и уже на своем добавил: — Думаю, Джози, нам нужно уже идти.

-Да-да, конечно, пойдем…
      
Как и было обещано, через несколько наиприятнейших минут, проведенных в воспоминаниях об армейских годах, о прошедшей бурной молодости и о днях текущих, комиссар провел своего гостя несколькими коридорами в другое крыло полицейского участка, где они спустились на два этажа вниз… На два! — это значит, что камеры для задержанных находились в подвальном помещении! Очень интересно, а хотя, может оно и правильно – из подвала-то уже никуда не сбежишь…

- Комиссар, а как же они у тебя здесь без окон сидят, вроде как не положено? – всё же озвучил свои мысли гость.
- Ну да, не положено, так это же на счет камер, а вот в бомбоубежище окна совсем не нужны, - хитро улыбнулся хозяин и, заметив удивленный взгляд гостя, поспешил объяснить: - В наших краях везде есть бомбоубежища, это еще со времен холодной войны осталось. Просто я твоего парня официально не регистрировал, так что он у меня никак не числится, вот и приходится держать его внизу. Сам понимаешь, у нас любят проверки устраивать. И зарегистрировать я его не могу, потому что дело придется уголовное заводить, а ему, да и всем нам, это совсем ни к чему, парень-то он у тебя хороший, хоть и чересчур отчаянный бывает иногда. Знаешь, мы ведь его еще прошлым летом пытались поймать, когда он в медвежьей берлоге жил да по деревьям скакал, как шимпанзе, я тебе об этом не писал, потому что зачем писать, если не знаешь, зверь ли это или человек по лесу бегает. Ну уж когда всё узналось, так вмешался этот проклятый бычок, будь он не ладен. Слава Богу за таких людей, как Мария Кузьминична, которая приютила твоего героя на зиму, и за пастора Грегери, что спас парня от неминуемой гибели, да и потом не бросил, а пристроил его в свою миссию. Так что забирай своего бедолагу, и уезжайте отсюда с Богом. Прости, но это максимум, что я смог сделать для тебя, дружище.
- Спасибо тебе огромное, я просто в неоплаченном долгу перед тобой и рассчитаться даже не знаю как…

- Перестань, Джеффи, мы же с тобой когда-то одну казарму на двоих делили и вместе мордой грязь бороздили на марш-бросках, ничего ты мне не должен… Ну вот мы с тобой и дошли.

Комиссар Блатер открыл одну из нескольких массивных железных дверей и распахнул её настежь.

- Гляди, как сидит и даже голову не поднимет, - указал он на съежившегося на лавке арестанта, который сидел, подобрав колени к груди и спрятав в них голову. – Уж извини, здорового и сильного работника я тебе не нашел, так что придется брать то, что есть…
     -Да, приятель, на вид он у тебя, конечно, не очень. Замученный какой-то, тщедушненький. Работать-то он сможет?

- Сможет, ещё как, он у нас оказывается сильный малый, - улыбнулся комиссар Блаттер, - Только прошу будь с ним полегче, его и так уже судьба наказала... Ладно, оставлю вас наедине, а то я не очень люблю сопливые сцены. Здесь на стене есть кнопка, как закончите, вызовите меня...

Комиссар Блаттер, слегка хлопнув армейского друга по спине, ушел обратно наверх. Гость же еще несколько минут постоял в дверях, не спуская все это время глаз с арестанта, который, несмотря ни на что, продолжал сидеть в той же самой позе, уткнувшись лицом в колени. Наконец, полицейскому надоела эта немая сцена, и он, подойдя к задержанному, постучал ему по плечу.

-Тук-тук, есть кто дома или все ушли?
Молодой человек, наконец, поднял голову и, посмотрев на полицейского, удивленно захлопал глазами. Видно было, что он пытается что-то сказать, но его рот только беззвучно то открывался, то закрывался...
  - Ну что ты молчишь? – не переставая улыбаться, произнес мужчина, он быстро смахнул предательские слезинки с глаз и глубоко вздохнул. — Вот скажи, как я покажу тебя отцу с матерью с такой бородищей?! Теперь еще и парикмахерскую искать придется…

-Стивенсон… - наконец сумел выговорить арестант. - Стивенсон, это ты...? Это правда ты...? - голос молодого человека дрогнул и осёкся. Не в силах больше что-либо сказать, арестант просто впился в полицейского глазами, боясь хоть на мгновение отвести взгляд от Джеффа Стивенсона и даже не пытаясь справиться с беззвучным потоком слез, внезапно хлынувшим по щекам.

-Марко, прекращай так на меня смотреть, - теперь и у Стивенсона голос задрожал, полицейский достал из кармана платок и принялся вытирать своему воспитаннику слезы. - Еще немного, и я тоже разревусь, а я ведь собирался хорошенько надрать тебе задницу, а не слезы вместе с тобой лить…

-Как ты меня нашел? – все еще с трудом спросил Марко Милани. - Я думал, что вы меня давно похоронили... Стивенсон... Я даже не сын Джека Харпера... Я вообще ничей сын... И у меня больше нет родинок на спине... Ты не смог бы меня просто так найти...

-Просто так? Да, ты прав, просто так я бы тебя не нашел, если бы ни Роберт Браун, сынок Кирка Брауна. - Стивенсон присел рядом с арестантом и нервно зачесал волосы назад, это был очень плохой знак для молодого человека, и Марко это хорошо понимал... - Именно Браун-младший подсказал мне, где тебя искать, то есть именно там, где у его папаши находится бизнес и, главное, банк, в котором находятся брауновские деньги. Ну и еще один сопляк-банкир помог, которому я обязательно еще не один раз припомню свой позор, который я испытал, когда не смог попасть на территорию киностудии, потому что солдафоны Паркинсона оцепили все вокруг ради двух молодых ублюдков, возомнивших себя супер-бизнесменами. Не подскажешь, как же их зовут? А?
     Марко молчал, он низко опустил голову, и даже на расстоянии полицейский смог почувствовать, как тело молодого человека судорожно затряслось.

- Ну так что? – не унимался полицейский, видимо решив окончательно добить несчастного. – Ты сам мне назовешь их имена или мне это сделать?

-Я… мы… мы с Френком… мы просто… - всхлипывая, готовый разрыдаться в голос, начал Марко Милани, но продолжить так и не смог, он закрыл лицо руками и все-таки, поддавшись чувствам, заплакал, как маленький мальчик. Стивенсон только тяжело вздохнул и, приобняв молодого человека за плечи, проговорил уже более снисходительным тоном:

- Ты даже не представляешь, что я хотел сделать с вами обоими, когда Фрэнк Нолтон мне все рассказал, и про банк, и про харперовское кровавое золото, которое вы так ловко пустили в оборот, я бы вас за это одно в порошок бы стер, если бы не Кирк Браун. Папаш твоих обоих жалко, и только из-за них я про этого твоего липового Ника Салтана никому ничего не сказал… - Стивенсон сделал выразительную паузу, но, кажется, Марко её так и не понял.

- Спасибо, я так виноват перед тобой… Я… я не знаю, как вымолить у тебя прощение… Просто в тот год дела в киностудии были совсем плохие, всё шло к банкротству, а тут золото — много золота. И оно принадлежало не Джеку Харперу, а Черной горе, так я тогда подумал и решился пустить его в дело… - Все еще всхлипывая, пробубнил молодой человек, но, как бы опомнившись, он поднял голову и с тревогой посмотрел на Стивенсона: - Погоди, что ты имеешь в виду?
- Я? – искренне удивился полицейский. – Не знаю, что я имею в виду. Ты о чем?

- Ты сказал «папаши», что это значит?

— Вот черт! Кажется, я поспешил, ну ладно, придется тебе все рассказать, про твоих папаш… - Стивенсон как можно короче рассказал про свое расследование, про тесты ДНК, про Найда Салтона и Глорию, и то, что Джек Харпер украл у Найда не только жену, но и еще будущего сына… - Я передал все материалы твоего дела, всю информацию, что смог достать, Мери Джонс, той журналистке, которая так тебя нахваливала в своих статьях, так что теперь весь город знает историю твоего рождения и очень ждет твоего возращения. Без пресс-конференции тебе уже точно никак не обойтись, так что готовься. И еще мне прислал письмо из тюрьмы брат Кристин Лейз, он просил у тебя прощения за то, что ненавидел тебя много лет, не зная, что ты не сын Джека Харпера, а его жертва, как и многие в нашем городе…. Ну вот вроде и всё…

Теперь наступила очередь молчать Стивенсону. Марко Милани тоже сидел молча, он только нервно подергивал плечами и смотрел в пол. Только спустя несколько минут молодой человек смог более-менее прийти в себя.

- Найд… - тихо произнес Марко. – Как он сейчас? От этого же всего можно сума сойти…
- Этот отшельник очень сильный, он всё способен пережить, но, честно говоря, в какой-то момент я здорово испугался за него. Наверно, сразу же, когда я рассказал ему про тебя, вот тогда я на мгновение увидел в глазах Найда неописуемую боль и безысходность, от которых действительно можно сойти с ума. Но это было только одно мгновение… Хорошо, что я в то время уже держал связь со своим сослуживцем, местным комиссаром, и к тому времени я уже передал ему всю информацию о тебе. Это тот самый комиссар, который вчера с тобой беседовал. Практически весь прошедший год мы постоянно с ним переписывались и перезванивались — всё это давало нам с Найдом, да и всей твоей семье надежду, что Джозеф Блаттер тебя обязательно найдет, и вот нашел…

— Значит, вчера комиссар знал, что говорит именно со мной? – Марко испуганно посмотрел на Стивенсона. – Он знал всё обо мне?

- Да, конечно. Он мне сразу же позвонил, как только уверился в том, что ты именно Марко Милани. А помог ему это сделать твой доктор, который лечил тебя, после того как пастор тебя подобрал и привез в клинику.

- Так что же, и доктор всё знал?
- Нет, как раз он ничего не знал. Ему показалось очень странным то, что ты никак не реагировал на достаточно болезненные процедуры и твое стремление все время вставать с кровати таким образом, как будто ты здоровый человек, а не пациент с переломанными ребрами. Короче, он решил поэкспериментировать над тобой и пару раз потыкал тебе в спину иглой от шприца. Ну и, не увидев никакой реакции, просто решил провести свое маленькое расследование, ведь таких людей, как ты, которые не чувствуют физической боли, не так уж и много, таким образом доктор и вышел на Самуэля Никсона. Сэми же сразу выслал твои образцы ДНК, доктор сравнил их с тобой и понял, что ты — это ты. Правда, на тот момент ты уже был уже в миссии у пастора Грегери. Но это была уже не проблема. В общем, если бы ни эти вчерашние отморозки, то я сегодня забрал бы тебя из миссии, а не отсюда. Вот как-то так...

- А я, глупый, думал, что вы уже носите на мою могилу цветы, - грустно улыбнулся молодой человек. – Стивенсон, я просто перед тобой в неоплаченном долгу… Смогу ли я когда-нибудь расплатиться с тобой?

Полицейский вдруг весело рассмеялся и положил свою руку на плечо Марко Милани.

- Да... Какой же ты все-таки смешной! Долг? Ты и твой папаша Чил, и Найд, и Сэми, и Сьюзи с Джонни — вы все моя жизнь, моя семья. Те, ради которых я готов вывернуться наизнанку и сделать все, чтобы вы были счастливы. Хотя, у меня есть одна идея насчет тебя. Вот скажи-ка мне — генерал Паркинсон, он же не знает, кто такой Ник Салтон на самом деле?
- Нет, - настороженно произнес молодой человек, он попытался предугадать, к чему клонит Стивенсон, но ничего вразумительного так и не возникло в голове Марко.

— Это хорошо. Если бы ты только знал, сколько раз он хвастался своим знакомством с тобой, вернее, с твоим персонажем, что вы там чуть ли не каждый выходной чай вместе пьете…

- Но это неправда, Стивенсон, это ложь! – Марко возмущенно покачал головой. – Я встречался с ним только один раз, а потом только с его представителями, и речь шла всего лишь о личной охране и не более…
-Ладно, ладно, успокойся, - полицейский не стал дослушивать причитания своего подопечного. - В общем, так, когда мы вернемся домой, ты объявишь совет директоров, в роли Ника Салтона, конечно. И распорядишься сделать банкет по случаю своего счастливого возвращения, и пригласишь меня и генерала. А в самом начале банкета представишь меня как своего спасителя, в общем, как оно и есть на самом-то деле, ведь без моих связей тебя бы точно не нашли. Понял? - Марко одобрительно кивнул и, грустно вздохнув, опустил голову. Стивенсон же только издевательски хихикнул и слегка толкнул молодого человека. - Да не переживай ты так, ты только представь лицо Паркинсона, когда сам Ник Салтон будет меня благодарить. Ну, а потом поступай как знаешь, хочешь, оставайся этим золотым банкиром, не пропадать же на самом деле золоту. - Полицейский весело подмигнул молодому человеку и встал на ноги. - Пора, дорогой, у нас скоро самолёт, а там уже твоя семейка ждет не дождётся своего блудного сыночка...

    … Пастор Грегери и бизнесмен уже около часа сидели в полицейском участке. Вилли казался спокойным, а вот пастор явно нервничал, даже несмотря на дружелюбное отношение к нему со стороны буквально всех сотрудников полиции. И как его не уверяли, что другого выхода нет, и его Демьяна мимо пастора не проведут, священнослужитель все равно вскакивал каждый раз, как только открывалась какая-нибудь дверь и оттуда выходили люди, в штатском ли или в форме.

И вот, наконец, в холле полицейского участка появился Демьян в сопровождении комиссара Блаттера и неизвестного пастору мужчины в штатском. Не раздумывая ни минуты, пастор бросился к своему теперь уже бывшему подопечному. Правда, сначала он решил обратиться к комиссару:

— Господин офицер, вы позволите мне попрощаться с Демьяном? Мне достаточно будет нескольких минут, чтобы сказать ему самое важное, прошу вас.
- Пастор Грегери, — смущенно произнес полицейский, — ну что вы так просите, вы имеете право говорить с этим молодым человеком столько, сколько захотите, ведь это благодаря вам он вообще остался живым. Кстати, Джефф, — комиссар обратился к своему гостю, — это и есть тот самый пастор Грегери Дорис, о котором я тебе рассказывал. Это святой человек с огромным добрым сердцем.

После этих слов комиссар Блаттер чуть отошел в сторону, как бы приглашая Стивенсона к диалогу со священнослужителем. И Джефф Стивенсон, шагнув вперед, уважительно протянул пастору руку:

- Огромное спасибо вам, сэр, за спасение нашего парня! Там, на юге, на нашей с ним родине, уже год с лишним его ждет его семья: родной отец, приемные отец с матерью, брат и невеста. И еще несколько десятков тысяч человек, которые любят его и следят за его творчеством. И вы, пастор, им всем подарили веру в то, что Бог есть, веру в добро и чудеса. Мне очень жаль, что мы не можем остаться в вашем городе и даже в стране на подольше, но, думаю, мы все-таки найдем способ, как вас отблагодарить, хотя за то, что вы сделали, благодарить нужно каждый день до последнего вздоха.
- Спасибо, — тихо, чуть ли не заикаясь, произнес пастор, его щеки зарделись пунцом, и было видно, что ему жутко неловко слышать такие громкие слова в свой адрес. — Простите, но моей заслуги здесь никакой нет, просто, если бы тогда мотор машины не заглох, и зарядка телефона не кончилась, то я, скорей всего, проехал бы мимо той канавы и, может быть, никогда бы не узнал, что там умирает человек. Во всем этом есть только воля и милость нашего Господа — Иисуса Христа! А теперь позвольте мне все-таки поговорить с Демьяном, обещаю, что надолго я его не задержу…

Стивенсон и Баклер, переглянувшись, отошли в сторону. И пастор, заботливо осмотрев молодого человека с ног до головы, наконец впервые за все утро позволил себе улыбнуться.

- Я очень рад за тебя и очень, очень счастлив за то, что ты возвращаешься домой. Я рад даже несмотря на то, что, возможно, мы больше никогда не увидимся с тобой. Хотя, как знать, пути Господни неисповедимы, а земля — она круглая, так что, может, еще и свидимся. Но, а на сегодня я очень благодарен комиссару за то, что заранее позвонил мне, и теперь я хотя бы смогу попрощаться с тобой. Как ты сам? Как себя чувствуешь?
-Спасибо, пастор Грегери, сейчас уже всё хорошо, но, честно говоря, я очень испугался, когда меня арестовали. Я уже подумал, что у меня больше нет никаких шансов. А оно вон как обернулось. Оказывается, моя семья ждала меня всё это время, а Стивенсон вообще шел по моему следу. Представляете!? – молодой человек широко улыбнулся, и из его глаз выбежали несколько слезинок, которые он быстро растер по лицу. – Пастор Грегери, если бы я только знал об этом, если бы хоть кто-нибудь намекнул бы мне, всё могло бы сложиться совершенно иначе…

— Это правда, Демьян, так и бывает чаще всего в жизни, но Господь всё равно все наши проблемы может обратить в наши ответы, если следовать Его воле. Это я к тому, что ты стал ответом на наши нужды, и Вилли хотел бы тебя поблагодарить, если ты, конечно, не против?

Демьян занервничал, он передернул плечами и смущенно посмотрел на подошедшего бизнесмена, которого пастор пригласил жестом руки.

— Простите, но я могу только создавать проблемы, но никак не решать их…
-И все же вам удалось очень многое сделать для миссии, мистер Ник Сайлен! – подчеркнуто проговорил бизнесмен и уже более тихо добавил: - Простите меня, сэр, но я очень сильно ошибался на счет вас, считая вас человеком самолюбивым и неспособным на благотворительность. Но теперь мне очень стыдно за такие свои мысли, и я искренне прошу у вас прощение и одновременно хочу сказать вам огромное спасибо за помощь – сегодня, ещё с самого утра, все деньги поступили на счет миссии!

После этих слов в глазах Демьяна проскользнул испуг, который затем сменился на совершенно искреннее удивление. Молодой человек перевел взгляд на пастора, и тот только одобрительно кивнул головой, соглашаясь с тем, что сказал Вилли.
- Честно говоря, я не знал, что из этого всего вообще что-то может получиться. – тихо, виноватым тоном произнес Демьян. - Не знал, имеет ли подпись Ника Салтона, как и прежде, юридическую силу, прошло уже слишком много времени с его исчезновения, и Фрэнк Нолтон мог бы найти себе приемника. Но я рад, что все получилось так, как надо. Единственное, Фрэнк может позвонить вам, мистер Патэрсон, и расспросить об этом денежном переводе, скорей всего, он сделает это сам лично, ведь они с Ником Салтоном большие друзья, и, скорей всего, Фрэнк тяжело пережил новость о пропаже Салтона. Не беспокойтесь ни о чем, можете рассказать ему все, что только знаете, он все поймет и будет очень рад за вас и своего друга. А что касается меня, то я всего лишь нищий бродяга по имени Демьян. И я сохраню это имя в своем сердце до конца моих дней, чтобы никогда не забывать тех, кто мне помог в вашей стране…

-Простите, пожалуйста, - аккуратно вмешался в разговор Стивенсон, демонстративно поглядывая на часы, - но нам действительно уже пора в аэропорт. Пастор Грегери, мистер Патэрсон, еще раз прошу прощения, - полицейский с грустью посмотрел на пастора и бизнесмена, и, приобняв молодого человека за плечи, добавил: - Ну что ж, пошли, многоликий ты наш, пора на самолет. - После этих слов комиссар и молодой человек двинулись вместе к выходу.
-Подождите! — вдруг выкрикнул священник, он схватил стоявшую всё это время в стороне сумку и подбежал к бывшему своему подопечному. — Вот возьми, пожалуйста, чуть ли не забыл. Здесь я собрал все твои вещи, которые тебе подарили в клинике, и кое-что положил на память о миссии, будешь смотреть и вспоминать нас, и также я положил тот самый Новый завет, который мы с тобой читали. Демьян, я очень надеюсь, что ты сохранишь в своем сердце все те слова и все молитвы, которыми мы с тобой молились в нашей миссии. Всегда помни, что Господь любит тебя и что Он всегда ответит, когда ты воззовёшь к Нему! Всегда!

Пастор еще раз пожал руки Стивенсону и Марко Милани, и те вышли из полицейского участка. Комиссар Баклер же решил еще немного задержаться, он, широко улыбаясь, подошел к священнослужителю и слегка коснулся его плеча.
— Вот и всё, пастор Грегери, наверно, скучать будете по своему подопечному?

— Да, конечно, буду, комиссар; в нем же теперь живет часть моей души, как не скучать? Но Бог даст, и мы еще с ним увидимся, только теперь он приедет ко мне уже как дорогой гость, а может, и я к нему соберусь. Почему бы и нет?! — мечтательно произнес пастор, глядя на дверь участка, как будто в неё кто-то обязательно должен был войти…

— Всё возможно, пастор, всё возможно. Ну а вы хоть знаете, как по-настоящему зовут вашего Демьяна? — спросил комиссар, посмотрев на пастора, хитро прищурившись, но тот только отрицательно покачал головой, и полицейский поспешил ответить на свой же вопрос: — Его настоящее имя Марко Милани, он актер, каскадер, работает на семейной киностудии, и они там, кстати, делают неплохое кино. А еще он имеет золотой пояс, это аналог черного пояса в карате или кунг-фу! В той местности, где он живет, выдают золотой пояс по борьбе Монастыря Гор! Во как! — весело рассмеялся полицейский. — Я даже смог это выговорить. Крутой парень, который однажды потерял надежду и снова её нашел. — Полицейский вдруг замолчал, и в холле участка повисла пауза, которую никто не хотел нарушать, правда, уже через пару минут комиссар не выдержал: — Кстати, Джефф Стивенсон привез мне несколько кассет, так что вечерочком могу заскочить к вам, и мы сможем посмотреть какую-нибудь картину с участием нашего героя.

— Да было бы неплохо.

— Ну, тогда до вечера, пастор Грегери, а сейчас мне нужно еще отвести моих друзей в аэропорт...