На работе

- Кажется, Юрик совсем плох, - пробормотал один из троих, продолжая машинально заполнять оперативный журнал неровным бисером прописных букв. Казенный свет диодной лампы выхватывал усталое небритое лицо с первыми признаками седины. Было заметно, что он не высыпался - декрет жены и ожидание второго ребёнка вынуждали подрабатывать.

Двое других склонились над стеаринового цвета стикером. На нем лежала россыпь мертвых комаров разного калибра, и, присмотревшись, в этой безумной мозаике можно было узнать контур созвездия Стрельца. Один из них машинально попытался сосчитать количество комаров, но быстро сбился - его очки остались в машине, а без них комары расплывались. Рядом лежала компьютерная клавиатура, почему-то разобранная. Под ней угадывалась лужица красных чернил. Воздух был густым, пахло жимолостью и рвотой. Кондиционер не работал с прошлого года и поэтому жалюзи на окнах лениво покачивались создавая обманчивую видимость сквозняка. Где-то за стеной, не выбирая выражений, шумно искали виновного в поломке конвейера.

Юрик сидел рядом, неподвижно уставившись на них мутным взглядом, пил кофе из немытой кружки подаренной бывшей женой на их десятую годовщину, и что-то тихо то ли бормотал, то ли напевал себе под нос. Третью неделю температура воздуха не пускалась ниже + 27°С, несмотря на это Юрик был в фуфайке и рабочих рукавицах. Вдруг, запрокинув голову он отчётливо произнес: "Тогда это были ноги." Неуверенная, почти безумная улыбка на миг перекосила  благородные черты его лица, взгляд озарился детским восторгом и потух.
Ночное дежурство Юрика закончилось пятнадцать минут назад, но он не выглядел ни сонным, ни уставшим. Что-то томительное и, в то же время, отрешённое проявлялось в его почти двухметровой высохшей фигуре.  Говорили, он увлекался горловым тувинским пением и помнил наизусть последние главы из "Онегина", даже пытался переложить поэму на тувинский, но безуспешно.

- Может, он станет диптерологом, сделает великие открытия, обретет всемирную известность, а вы так и будете в интернетиках похихикивать, - равнодушно пробасил самый старый, прикрывя левый глаз неопределенного выцветшего цвета от назойливого табачного дыма. На его лице читалось скорее раздражение, чем сочувствие.

- Как говаривал один экзальтированный раввин, - второй пожал плечами, коротко зыркнув в сторону выхода и сглотнув накативший вдруг ком - "Богу богово, слесарю слесарево." Но тут, кажется, случай для санитаров. Кто-нибудь знает номер справочной?