Профессионалы. Обратной дороги нет

14 апреля 1942 года

Окрестности посёлка Лазаревское

Оккупированная вермахтом территория СССР

Соратники постепенно приходили в себя. Собравшись у кюбельвагена, они жадно пили кристально чистую и удивительно вкусную (даже, пожалуй, сладкую) родниковую воду, заботливо припасённую гауптшарфюрером Гельбом. От невыносимой жары рядом с гигантским костром и не менее невыносимого напряжения им невероятно хотелось пить.

Капитан Красной Армии Владимир Дмитриевич Андреев – командир партизанского отряда имени Щорса – достал из автомобиля фляжку с «наркомовским» содержимым (хотя никаких наркомов вокруг на сотни километров не было), отвинтил крышку, сделал хороший глоток, поморщился и протянул Колокольцеву.

«Не откажусь» - с благодарностью принял предложение соратника полковник СС. Обычно на задании он не употреблял… но сожжение живьём полутора десятков детей и двух медсестёр (пусть даже они сто раз это заслужили) и не такими принципами заставит поступиться. После него к фляжке приложились и другие участники импровизированной ягдкоманды.

Воцарилось тяжёлое и грустное молчание, впрочем, довольно быстро прерванное неформальным начальником столь же неформальной «охотничьей команды».

«Отойдём» - предложил Андрееву Колокольцев.

Тот кивнул. Им было о чём поговорить наедине.

«И куда вы теперь? Обратно в отряд?» - обратился Колокольцев к капитану РККА, когда они достаточно отдалились от других соратников, чтобы их не было слышно.

«Я, вообще-то, командир этого самого отряда» - неожиданно резко ответил Андреев, догадываясь, куда клонит его вынужденный соратник. «Я присягу давал… Да и за людей своих в ответе. В первую очередь, перед своей совестью…»

На полковника СС это не произвело ни малейшего впечатления. Он спокойно и уверенно констатировал:

«Есть принципиальная разница между выполнением воинского долга и заведомым бессмысленным самоубийством. Только для японских самураев это зачастую одно и то же. Но мы с Вами, к счастью, не в Японии. И не самураи»

Командир партизанского отряда молчал. Колокольцев уверенно продолжал:

«Вам никто не простит сотрудничества с немецким офицером. Тем более, с офицером СС. Тем более, с сотрудником гестапо. Особенно учитывая, что Вы уже сидели по 58-й статье. При ежовщине. Да и к окруженцам у вашего НКВД отношение… сами знаете»

Андреев действительно в тридцать седьмом получил десять лет за «антисоветскую агитацию и пропаганду» (о чём Колокольцеву было известно из досье местной полиции безопасности и СД).

Как нередко случалось в то страшное время, капитан так и не смог понять, в чём заключалась эта самая агитация и пропаганда. Не смогли ему это объяснить ни арестовавшие и допрашивавшие его сотрудники НКВД, ни члены приговорившего его Особого совещания (пресловутой «тройки»).

Освободили его только при Берии, сменившего на посту главы НКВД маньяка Ежова (впоследствии расстрелянного). Восстановили в звании и отправили командовать батальоном.

Который в сорок первом попал в окружение (хотя в отличие от подавляющего большинства подразделений РККА сражался с наступавшими немцами стойко и умело), из которого выйти уже не смог.

И в результате то, что от батальона осталось (а осталось немного) стало ядром партизанского отряда. Не столь уж редкое событие в те времена.

«А Вам простят?» - по-прежнему резко и с какой-то странной обидой в голосе осведомился капитан РККА.

«Это некорректный вопрос» - спокойно ответил Колокольцев. «Ибо в нашей, как вы выражаетесь, конторе такой вопрос никогда не стоял и не стоит. И не думаю, что когда-либо встанет»

«То есть?» - удивлённо посмотрел на него Андреев. Его визави объяснил:

«В отличие от ваших НКВД, ГУГБ и так далее, в которых… как бы это помягче сказать, сплошные проблемы со здравым смыслом, мы в РСХА ведём себя чрезвычайно прагматично. То есть, проводим чёткую границу между идеологией и realpolitik. Так сказать, отделяем мух от котлет»

Капитан РККА молчал, по-прежнему изумлённо глядя на полковника СС. Который невозмутимо продолжал:

«Я офицер по особым поручениям; специальный представитель рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Мне была поставлена чёткая, ясная и недвусмысленная задача – прекратить жуткую серию зверских убийств, найти виновных и либо передать их в руки соответствующих судебных оккупационных властей, либо вывезти в Берлин, либо казнить самому, либо просто уничтожить. В зависимости от сложившихся обстоятельств…»

Сделал многозначительную паузу, затем продолжил:

«И, если мне для этого необходимо заручиться поддержкой даже командира местного партизанского отряда, как говорят англичане, so be it[1]. Моё задание имеет абсолютный приоритет и все местные подразделения гестапо и СС обязаны оказывать мне полное содействие и выполнять любые мои приказы»

Сделал ещё одну паузу – и продолжил:

«Единственное, что интересует моё начальство – какими были жертвы среди немецких военнослужащих и гражданской администрации и насколько они были оправданы. Всё остальное его не волнует - вообще»

«Любопытно» - усмехнулся Андреев. Колокольцев спокойно продолжал:

«Кроме того, капитан, не забывайте, кого именно мы там» - он махнул рукой в сторону догоравшего капища «сожгли. Это мы с Вами знаем, что они пострашнее самых ужасных преступников будут. А в глазах НКВД это уж как посмотреть... А смотрят они… сами знаете как. В соответствии с текущими интересами и указаниями вашего Красного Тамерлана…»

«И потом,» - Колокольцев потёр левый висок. Водка не помогла – от жуткого напряжения у него всё-таки разболелась голова. «… вся эта мистика… Я всё-таки полицейский, к тому же, будучи помощником по особым поручениям…» - на слове особым он сделал ударение и продолжил:

 «… рейхсфюрера СС, имею допуск к документам самой высокой степени секретности. К которым, как Вы, надеюсь, догадываетесь, относится и вся эта инфернальная мистика…»

Которая проходит под грифом Вальхалла – типа Особой папки в СССР.

«… а Вы… я не хочу Вас обидеть, но с точки зрения высшего руководства НКВД, Вы - просто один из тысяч капитанов Красной Армии. К тому же осуждённый по политической статье, окруженец, партизан… В общем, не заслуживающий доверия. А отсюда один неизбежный шаг до социально опасного элемента. К которым у вас в стране принято применять высшую меру социальной защиты…»

«Невесёлую картину Вы мне тут нарисовали…» - грустно усмехнулся Андреев.

«В лучшем случае Вас просто расстреляют» - спокойно и убеждённо заявил Колокольцев. «В худшем же… мне приходилось общаться и с вашими следователями…»

В частности, с наркомом внутренних дел Берией… причём плотно общаться.

«… и с вашими политзаключёнными после освобождения нами некоторых ваших городов…»

В частности, белорусского Казимирска, в котором в высшей степени своевременное появление Колокольцева во главе взвода спецназа абвера Бранденбург-800 спасло более сотни политзаключённых тюрьмы НКВД от убытия по первой категории.

Сделал гейдриховскую паузу и продолжил: «До вторжения вермахта в СССР гестапо вообще пытки не практиковало…»

Ибо это в высшей степени неэффективный способ ведения допроса – со многих кочек зрения.

«… сейчас на оккупированных территориях на нас кто только не работает – дилетанты просто лютые, поэтому ситуация изменилась.  Но всё равно даже этим нашим костоломам до ваших… как до Луны пешком…»

Взглянул на явно погрустневшего соратника и продолжил:

 «Вы сами понимаете, что я прав. Да и Вашим людям не поздоровится при любом раскладе. В лучшем случае – в штрафбат и в пекло, на верную смерть, в худшем – тоже смерть, только в подвалах НКВД»

«Ладно, убедили» - махнул рукой капитан РККА. «Что Вы предлагаете?»

Сказать, что предложение соратника его удивило, означало ничего не сказать. Оно его просто шокировало.

«Я выправлю Вам и Вашему товарищу надёжные проездные документы на вымышленные фамилии – как Вы, надеюсь, понимаете, это мне вполне по силам. Обеспечу деньгами и всем прочим необходимым. Вы отправитесь в Варшаву, благо дорога не такая уж и дальняя. В Варшаве вы пойдёте по адресу, который я вам дам…»

Представительства фирмы Колокольцева-Гиммлера. 

Андреев изумлённо молчал. Колокольцев продолжил: «У них вы получите другие документы, которые позволят вам беспрепятственно добраться до Италии…»

«Куда?» - удивлению партизанского командира, казалось, не было предела.

Полковник СС пояснил:

«До Рима. Точнее, до Ватикана. Там вам нужно будет найти отца Винченцо Квальяреллу – он работает в аппарате государственного секретаря Луиджи Мальоне. Отец Винченцо одно время работал в нунциатуре Ватикана в Германии и хорошо меня знает. Он неплохо говорит по-русски… хотя, и Вы ведь довольно хорошо владеете немецким?»

Андреев кивнул. Колокольцев продолжил:

«Вы предоставите ему полный письменный отчёт о произошедших событиях, а он поможет Вам эмигрировать в нейтральную страну…»

«Зачем это Вам?» - изумлённо спросил капитан РККА. «Зачем такие сложности?»

«Работа у меня такая» - усмехнулся Колокольцев. «Сложная…»

Командир партизанского отряда вдруг резко сменил тему:

«Скажите, Роланд, у Вас в роду инквизиторов не было? Вы же в СС, говорят, свою родословную должны помнить до семнадцатого века…»

«До восемнадцатого» - сухо поправил его полковник СС. «Точнее, до 1750 года. Но это неважно…»

«Почему?» - удивился капитан РККА.

«Потому,» - вздохнул Колокольцев, «что в моём роду никаких инквизиторов никогда не было. Это, во-первых…»

Был Иоганн фон Таубе, который, вполне возможно, спас Европу и не только, зарубив Пражского Голема (Голема Первого) в 1578 году. Но этого знать соратнику Колокольцева не полагалось категорически.

«А во-вторых?» - перебил его Андреев.

«А во-вторых» - спокойно ответил полковник СС, «мы их» - он махнул рукой в сторону пепелища, «сожгли вовсе не по западному уголовному кодексу. А по самому что ни на есть русскому православному…»

«Это как?» - опешил партизанский командир. Колокольцев объяснил:

«В Европе колдунов, ведьм и прочую нечисть всегда сжигали на открытых кострах» - наставительно произнёс штурмбанфюрер. И, сделав паузу, добавил:

«А на православной Руси - в срубах…»

После чего резюмировал: «Нет у Вас и у Вашего зама обратной дороги. Нет – и Вы это сами прекрасно понимаете…»

И усталой походкой направился к кюбельвагену. Который уже через час доставил Колокольцева, гауптштурмфюрера Гельба и их соратников на базу зондеркоманды. После чего под эскортом бойцов ваффен-СС партизанских командиров отвезли в ближайшую абверкоманду. Там им быстро выправили необходимые документы – и отправили в Варшаву.

Колокольцев немного подумал, решил, что лучше перебдеть, чем недобдеть, отловил Лидию Крамер и отдал боевой приказ: «Собирайся. Мы едем в незваные гости к подчинённым рейхсмаршала…»


[1] Пусть так и будет (англ.)