Возвращайся, Ульс

- Эх, лютня, веселей спой-ка мне, подруга! Па-ра-пара-па-па... Ох! Что за чертовщина?! – безмятежная весёлость, не отпускавшая маленького толстенького человечка от самого трактира, молниеносно сменилась испугом и крайней озадаченностью.

Оно и не мудрено: неизвестно, что было бы с вами, обнаружь вы в знакомом лесу, на исхоженной вдоль и поперёк тропинке, чёрт знает откуда взявшуюся дверь. Самую что ни на есть настоящую, с косяком, замочной скважиной, блестящей ручкой, да ещё и такую красивую! Резная, и так мастерски выполнена, что ни, дать ни взять королевская...

- Ну и чу-у-удо... Откуда ж тут такое?.. Может, привиделось спьяну? Да разве ж я много выпил? – бродяга протёр глаза, пару раз зажмурился и, наконец, распахнул их что есть силы.

Дверь не исчезла.

- Ну, нет, меня этими дьявольскими шутками не возьмёшь! Томас Скиталец и не такое видывал!

Грязная рука медленно потянулась к двери и вот пальцы уже аккуратно, но настойчиво ощупывают диковинные узоры. Всё настоящее, никакого обмана зрения.

- Ну, неужели выкинул кто-то бедняжку! Но такая ж вещь, как можно!

Вот вокруг двери описан уже второй круг, она осмотрена с верху до низу, в самых мельчайших деталях, и ощупана во всех местах. И ничего не произошло, ровным счётом ничего.

Глаз хоть и не самого искусного, но довольно опытного вора сразу определил цену находке. «Это мне за такую красоту тысячу золотом и ещё серебра мешочек отсыпят!» – размышлял не спеша Томас.

- Как же только тебя дотащить... Ах! Как же это я не проверил! Может, она совершенно испорчена и не откроется!

Уже безо всякой опаски схватившись за ручку, бродяга дёрнул её... и замер в таком изумлении, которого уже и не думал испытать за сегодня. Дверь с лёгким скрипом приоткрылась и за ней обнаружился плохо освещённый коридор, длинный, кажется, бесконечный. Из глубины невесть откуда взявшегося пространства слышалось мерное постукивание, тиканье часов и лёгкое движение.

Томас снова принялся мучить свои бедные глаза, растерев их уже докрасна, но тщетно. Ничего не изменилось.

- Эй! – громким шёпотом позвал он в полумрак коридора.

Ответа не было. Всё те же постукивания и часы. Только шорох, кажется, прекратился.

«Эх, где наша не пропадала!» – подумал снедаемый любопытством и страхом бродяга и аккуратно переступил порог.

Как в самых плохих сказках, которые Томас терпеть не мог с самых пелёнок, дверь тут же захлопнулась и полумрак сгустился. Теперь редкие свечи уже не манили тёплым светом, а пугали зловещими отблесками. Мерный приятный стук превратился в жуткий грохот адского молота о наковальню, а часы словно отмеряли, сколько ещё осталось бедняге жить.

Подавив испуганный возглас, всё-таки прорвавшийся на свободу сдавленным стоном, Томас замер и прислушался. Никаких новых звуков, всё так, как и прежде. Только вот кажется, ещё слышно какую-то совсем тихую мелодию...

Простояв так добрых пять минут, осознав, что его присутствия, кажется, никто и не заметил, Скиталец развернулся было к двери, но что-то его остановило. «Когда ещё такую диковинку встретишь! Может, если сразу не укокошили, так и потом не убьют. А я и посмотрю-то всего одним глазком, никто меня и не заметит».

Длинный коридор оказался не таким уж и бесконечным. Пол его был устлан каким-то толстым, мягким ковром, словно бы созданным, чтобы пробираться бесшумно. Стены тоже были обиты чем-то вроде бархата, очень приятного на ощупь. В полумраке мало что можно было разглядеть, но по ощущениям казалось, что идёшь по горизонтальной спирали, или какому-то странному лабиринту. Но, наконец, впереди замаячил мягкий свет. Постукивание, тиканье часов и мелодия стали отчётливыми.

Томас весь обратился в слух, но увы, никаких новых звуков. Вот уже конец коридора, а впереди небольшая комната. Вжавшись, на сколько позволяла довольно плотная комплекция, в стену, Скиталец осторожно выглянул из-за угла.

Комната оказалась не просто небольшой, а крошечной. По всей длине одной стены, от пола до потолка растянулись полки, уставленные толстыми книгами с красивыми корешками. Массивный стол, расположившийся в одном из углов, завален бумагами. Ещё здесь пара жёстких стульев, большие часы на стене, какие-то странные железные коробочки разных размеров с причудливыми трубками и колбами, музыкальная шкатулка, несколько цветов в горшках и... Томас вздрогнул. Увлекшись разглядыванием обстановки, он совсем позабыл, что над ним, вероятно, всё-таки нависла опасность. Тишина и покой, которые здесь царили, совсем не наталкивали на мысли о чьём-либо присутствии. Место, безусловно, было обжитое, но нашему бродяге казалось, что сейчас он здесь один. Однако...

В самом тёмном углу этой комнаты без окон стоит что-то вроде широкой лавки, обитой тканью. На ней перина, тонкое одеяло и... человек.

Лица не разглядеть, потому как голова совсем погружена во мрак. Видны только ноги в странных высоких сапогах и свесившаяся с кровати кисть, с небрежно перебинтованными пальцами.

«Спит... Ох, Господи, сматываться нужно, пока не очухался, иначе крышка!» – мелькнуло в голове нашего искателя приключений. И он бы тут же кинулся прочь, если бы не золотая монетка, лежавшая так близко... Протяни руку – и она у тебя в кармане. А как только она окажется в кармане, так жизнь сразу станет лучше и веселее.

Поддавшись низменному порыву и мысленно прося прощение у загадочного человека, Томас потянулся за монеткой. Тихо, осторожно, без лишних движений, вот пальцы уже схватили драгоценную находку.

- Постойте, милейший. – послышался приятный голос из тёмного угла.

Незнакомец лежал в той же позе и хватать вора, кажется, не собирался, но этого и не требовалось – Скиталец так и замер с монеткой в руках, отвисшей челюстью и выпученными глазами.

- Не пугайтесь, я не кусаюсь. – продолжил человек спокойным, мелодичным голосом. – Я сейчас встану, подождите минутку. И присядьте, пожалуйста, на стул. Заставлять гостя стоять столбом в проходе не очень-то вежливо с моей стороны.

Томас послушно прошёл в комнату и опустился на стул. Он совершенно точно знал, что следует что-то сказать, но слова застряли комом в горле.

- Б-благодарю... – промямлил он наконец и замер в ожидании, как кролик перед удавом.

Печально вздохнув, человек стал осторожно вставать. Сначала он приподнялся на локтях, затем медленно спустил ноги и, ухватившись руками за край лавки, сел, выпрямившись. Теперь лицо его было на свету, и Скиталец беззастенчиво принялся его разглядывать.

Видимо, почти каждое движение давалось незнакомцу с болью. Мучительная гримаса исказила его лицо, но через несколько секунд исчезла, уступая место печальному спокойствию. На вид человеку было не больше тридцати или тридцати пяти. Светло-серые глаза пронзительно яркие, смотрят будто сквозь, в глубину, в суть каждого предмета и явления. «Видно, про такие глазищи говорят «смотрят насквозь» – подумал Томас. Нос незнакомца совершенно точно разбит и, судя по всему, не так давно. Впрочем, как и бледные губы. Густые тёмные волосы, спускающиеся до плеч, кое-где тронула седина.

- Что с вами такое? – не сдержал любопытства Скиталец и тут же мысленно отругал себя за болтливость.

- Со мной? – вздрогнул незнакомец и повернул голову к своему гостю. – Пустяки. Оказывается, в ваших краях с гостеприимством и дружелюбием туговато.

- О-о-о, и не говорите! Народец у нас здесь прескверный! По всей округе в каждой деревне запросто можно лишь тумаков получить и ругани выслушать. Не знаю, как в других местах, не бывал, но здесь... Ай-яй-яй!

Незнакомец не спеша пересел с кровати на стул и, чуть сдвинув бумаги, облокотился о стол, подпёр рукой подбородок и уставился на гостя с тенью лёгкой улыбки на губах.

Томаса такое пристальное внимание смутило. Он всё ещё был страшно напуган, потому и нёс всякую чушь (в минуты опасности его всегда пробирало на болтовню). А этот загадочный человек, хоть и изрядно побит, но всё же силён, куда выше ростом, да и находится на своей территории, а значит, какой-то подвох здесь точно должен быть.

- Почему же вы замолчали? Расскажите мне ещё что-нибудь.

- Я... В общем-то... Признаться, я хотел бы послушать вас... У меня уйма вопросов.

- Признаться, у меня к вам тоже.

- Ну... Я полагаю... Пробрался я сюда совершенно случайно! Кстати говоря, у вас было не заперто. Если вы не хотели случайных гостей, так запирались бы. Золотой я взял... Да, золотой я хотел украсть, здесь юлить не буду. Но ведь один только золотой! Если вы не хотели, чтобы золотой был украден, тогда бы не клали его на самое видное место и запирали бы дверь! Видит Бог, зла я причинить не хотел! Томас Скиталец вообще самое что ни на есть добродушное и безобидное существо, может быть единственное таковое во всей нашей округе, не считая младенцев. И...

- Достаточно. – мягко прервал его человек. – Я вас ещё ни в чём не обвинял, а вы уже бросились оправдываться.

Томас никак не мог уложить в голове образ незнакомца. Он виделся ему какой-то ускользающей, неуловимой фигурой. В нём сочетались противоречия. Твёрдые черты лица не выглядели так уж сурово и недвижно, потому что глаза светились теплом и светлой печалью. Он говорил без обиняков, не подбирая слов, но его бархатный голос сглаживал угловатость фраз, придавая им мягкости и внушая спокойствие. «Сказки бы ему рассказывать...» – подумал Скиталец.

- Меня зовут Ульс. А как я могу называть вас?

- Меня?.. Т-томас Скиталец. Просто Томас. А для вас могу быть и просто Том.

- Вы всё ещё боитесь меня? – рассмеялся Ульс.

- Как не бояться... Полагаю, у меня есть для этого все основания...

- Нет у вас никаких оснований, Том. Я даже рад, что ко мне заглянули именно вы.

- Я ведь хотел украсть золотой...

- Ну и что. Мне он всё равно не нужен, а вам, – Ульс внимательно осмотрел потрёпанный грязный наряд своего гостя, – пригодился бы. Может, это и плохо, что вы решили прибегнуть к воровству, но зла я в вас не чувствую.

«Точно, насквозь видит... А может, ещё и мысли умеет читать?..».

- Вы, наверное, хотели бы знать, где вы вообще находитесь, как всё это возможно, и кто я такой?

- Было бы очень кстати.

- Ну что ж... Если говорить коротко, то я что-то сродни путешественнику по мирам.

- Ах, вот как... – прошептал Том.

- Эта комната – мой кабинет. Вернее, когда-то была им, теперь же это мой... корабль, если можно так выразиться. Все эти приборы, – Ульс обвёл рукой железные коробочки с трубками, – своего рода рычаги. С их помощью и получаются мои пространственно-временные прыжки. Видите, в корпусе каждого из аппаратов – огранённый горный хрусталь. Это что-то вроде ключа и руля одновременно. С его помощью я ловлю солнечный луч, преломляю его под определённым углом и перемещаюсь в какую-нибудь точку пространства.

Томас ничегошеньки не понимал. Что за чертовщина, аппараты, перемещения, хрусталь... Но, то ли он не хотел обидеть нового знакомого своими глупыми вопросами, то ли просто не желал ударить в грязь лицом, виду Скиталец не подавал и усиленно кивал головой с серьёзным и, как ему казалось, умным видом.

- Вы, верно, ничего не понимаете из моего рассказа? – улыбнулся Ульс. – Простите, я увлёкся. Эти тонкости вас совершенно не касаются.

«Ну точно в башке моей дырявой копается...» – с досадой вздохнул Томас.

- Вам важно понять то, что я путешествую по мирам лишь из любопытства и жажды нового. Вы, наверное, даже не представляете, сколько всего интересного есть на свете. Вы бывали когда-нибудь в «Мире наоборот»? Чудесное место, оно изрядно меня веселило. Жаль, я ещё не научился выбирать цель путешествия, всегда попадаю в случайные места... Когда додумаюсь, как перемещаться целенаправленно, а не случайно, обязательно наведаюсь туда ещё раз.

- «Мир наоборот»? Это тот, где ходят на руках? – оживился Томас, уловив что-то знакомое. В детстве мать читала ему похожую сказку.

- Нет-нет, там всё гораздо сложнее.

- Интере-е-есно... Но за что же вас так... разукрасили?

«Хотя знаю я, за что. Сумасшедших у нас никогда не жаловали.» – усмехнулся Скиталец про себя.

- Сочли меня сумасшедшим. С одной стороны, я понимаю их, но...

«Ну точно, так я и думал! Сматываться отсюда надо, да поскорее. Говорят, безумие – штука заразная».

- Да, ужасно, просто чудовищно. У нас и правда любят распускать руки. И знатно вам досталось?

- Несколько ушибов, царапины, сломанный нос и, думаю, пара-тройка переломанных рёбер. Не смертельно, но достаточно неприятно.

- Ай-яй-яй...

- Скажите, Том, кто вы такой?

- Я? В каком это смысле?

- Ну как, я ведь рассказал вам о себе. Теперь ваша очередь делиться историей.

- Да Бог с вами, что про меня. Я обыкновенный нищий человек, только и всего. Скитаюсь от трактира в трактир, поворовываю иногда – не без этого.

- Вы скромничаете. Послушайте, Том, что бы вы сказали мне бы я предложил вам путешествовать со мной? Одному мне не просто, я не отказался бы от компаньона и товарища. Вы любознательны, любопытны, открыты новому и в какой-то степени даже бесстрашны. Да и, признаться, с вами мне было бы веселее.

Томас оторопел. Вот она – ловушка... А он только расслабился... Говорили же ему, что сумасшедшие – люди опасные, а он уши развесил.

- З-зачем я вам, ей-богу, я абсолютно бесполезен. К тому же, от меня одни несчастья! Да-да, мне все говорят, что я просто притягиваю неудачи. Я даже не удивлюсь, если вас побили потому, что я был поблизости.

- Вот как? Что ж, может быть, насчёт вашей скромности я и погорячился. – ухмыльнулся Ульс. – Впрочем, я не удивлён такой реакции. С чего бы вам верить мне так сразу. Но ведь я могу показать вам другие миры хотя бы на картинках! Смотрите.

Ульс покрутил какую-то железную ручку, щёлкнул какой-то кнопкой и на стене перед Томасом показалась картина. Живая, яркая, невероятная. На ней двигались крылатые люди, красивые и нарядные; светлые величественные здания устремлялись острыми крышами к голубому небу. Щелчок – и на стене пляшет уже другой сюжет: причудливые растения извиваются, качаются на тонких изящных стеблях, излучая сияние, в тёмном небе парят огромные, размером с крупных птиц, бабочки с причудливыми крыльями в волшебных узорах. Ещё щелчок кнопки – и на стене полыхают костры в железных чашах, вокруг них водят хороводы какие-то существа, укутанные в белые ткани с ног до головы.

- Это лишь малая часть моих приключений! – восторженно прошептал Ульс, с явным восторгом наблюдая за движущимися картинками.

- Нет, всё-таки я вместе с вами помутился рассудком... – не отводя завороженного взгляда от чудесного явления, промямлил Скиталец.

- Всё же не верите?

- Да чёрт вас знает...

- Что ж, я вас заставлять не буду. – нотка разочарования промелькнула в бархатном голосе и когда Ульс снова покрутил ручку, картинки исчезли. – Заберите себе золотой. И, пожалуй, я хотел бы подарить вам что-нибудь ещё, на память.

Покопавшись в ящиках стола, путешественник достал какую-то небольшую металлическую табличку, на которой красовались непонятные символы.

- Это с очень далёкой планеты. Название её вам всё равно ничего не скажет, как и эта надпись. Но, быть может, так вы будете вспоминать меня и неизведанное почаще. – Ульс подмигнул и вручил своему гостю этот незамысловатый подарок.

- Благодарю...

- Не стоит. Скорее, мне следовало бы благодарить вас за то, что не осмеяли и не избили. Я хоть немного отвёл душу. Ну, прощайте, Том. Желаю вам удачи!

***

В шумном трактире как обычно весело: выпивка, музыка, занятная компания. В общем, всё, что Томас когда-то так горячо любил. Кажется, за эти несколько лет ничегошеньки не изменилось. Но это только на первый взгляд.

Вокруг всё действительно по-старому. На Скитальце всё тот же старый костюм, рваные башмаки и в карманах по-прежнему пусто. Только раньше это мало заботило его и совершенно не печалило, а теперь. Теперь внутри у Томаса что-то изменилось, безвозвратно и совершенно точно. Будто бы сломалась какая-то маленькая, но очень важная деталька, и механизм больше не может работать так, как раньше.

«И всему виной этот Ульс...» – вздыхая, думал Том и ласково потирал большим пальцем блестящую табличку.

Её, наверное, можно было продать, заложить в ломбард, в общем, выудить из неё какую-нибудь пользу, но Томас не стал этого делать. Не хотел и не мог, вот и всё.

Подумать только, как один странный незнакомец может перевернуть всю жизнь человека... Одна только короткая беседа – и ты уже совсем не тот, что прежде. А может быть, тот, только раскрывший в себе какую-то новую, неизведанную доселе грань.

Каждый вечер после трактира Томас ходил в лес, на то самое место, где когда-то стояла загадочная дверь. Поначалу он думал, что ходит туда из любопытства и для того, чтобы убедиться в том, что не сошёл с ума. Потом он уже перестал отдавать себе отчёт в том, зачем ноги всё время несут его на это злосчастное место. Сейчас же, когда Ульс уходил всё глубже и глубже в «прошлое», Томас прекрасно знал, зачем постоянно ходит сюда.

- Дурак... – бурчал он себе под нос, сидя на старом пне. – Разве была бы та жизнь хуже этой? Разве не интересно мне было слушать о других мирах, представлять там себя? Какого же чёрта я струсил и отмахнулся от него, оклеймив сумасшедшим?

Странно, когда все те, кого ты так давно знаешь и к кому привык, вдруг разом становятся чужими незнакомцами, а тот, кого ты видел всего один-единственный раз, в чьём существовании даже не можешь быть уверен до конца, стал тебе понятнее, интереснее и ближе... Тот, кто сказал тебе лишь пару слов, оставил в твоей душе след более глубокий, чем те, кто болтал с тобой без умолку.

- Прилетишь ли ты сюда ещё раз, когда научишься выбирать цель путешествия?.. Теперь-то я не струшу, Ульс...