Баба Надя и фаллос бесстыжий

Дело было прошлым летом. Стояла сушь, лес притих и выцвел. Местные грибники ходили с пустыми корзинами . А потом небо сжалилось, и прошли ливни — тёплые, будто кто опрокинул на землю гигантские корыта с водой.

Через несколько дней звонит моя соседка по деревне, баба Надя. Голос у неё взволнованный, таинственный. — Слушай, тут у меня в огороде нечто выросло. Такое странное, большое. Ночью, понимаешь, его не было, а утром — на тебе! Как цветок , бутон большой, белый. Ты же у нас знаток, скажи, что за диковинка?

Я, конечно, заинтересовалась. Прошу сфотографировать. Но телефон у бабы Нади старенький, «на звонилку», как она говорит. Через минуту приходит снимок, на котором я вижу лишь размытый серый столбик с каким-то набалдашником. Ничего понять невозможно.

Но баба Надя — сразу взяла дело в свои руки. Бутон она срезала, бережно, как дитя, завернула в старое вафельное полотенце, уложила в свою объёмную сумку и поехала на автобусе в город. По магазинам пробежалась, и ко мне  — чайку попить и цветок невиданный показать.

Мы сидели на кухне  вдруг... откуда-то потянуло тухлым, густым и абсолютно омерзительным запахом. Будто в выгребную яму соседского нужника вывернули упаковку протухшей рыбы.

Мы с мужем переглянулись. Кот под столом насторожился. — Ты что-то чувствуешь? — тихо спросил муж. Я кивнула. Вонь нарастала, заполняя собой всю кухню.

И тут баба Надя с торжествующим видом раскрывает свою сумку. — А вот и он, цветочек-то мой! — говорит она и вытаскивает тот самый свёрток в полотенце.

Так это гриб! В тот миг адская вонь ударила в нос просто физически. Муж попятился к окну, я едва сдержала рвотный позыв. — Надежда, да что же это такое?! — выдохнула я. — Как вы его довезли-то? Не задохнулись?

Баба Надя смотрела на нас с недоумением, держа в руках этот «подарок». И вдруг её лицо изменилось. Глаза округлились, она медленно, как в замедленной съёмке, схватилась за голову. — Ой, мать моя... Вот я дура-то старая! — простонала она. — Так это ж... Это ж я-то и была...

И она начала рассказывать. Как в автобусе соседи от неё шарахались и пересаживались на другие места. Как в магазине от неё отходили, хихикали и показывали пальцем. А она думала — то ли от запаха пота, то ли платок не тот надела. А это... Это грибок в сумке вонял! Это из-за неё в автобусе все окна настежь открыли.

Мы с мужем, зажимая носы, вынесли «диковинку» на улицу и положили на траву. Вонь немедленно сконцентрировалась вокруг гриба плотным, ощутимым  облаком. И через секунду на него начали слетаться мухи с жужжанием и радостным помешательством.

Присмотрелась я к «палке с набалдашником». Упругая ножка, а наверху — темная, ячеистая шляпка, покрытая густой, отвратительно пахнущей слизью. — Да это же весёлка! — воскликнула я.

Я стала рассказывать изумлённой бабе Наде, что на сначала весёлка напоминает яйцо, и её легко спутать с дождевиком. Но потом из этого «яйца» внезапно «вылупляется» гриб, который за считанные часы вырастает до 25 сантиметров. А слизь на шляпке, пахнущая падалью, нужна для привлечения мух — они разносят споры. — А если перевести её научное название на русский, — добавил мой муж, едва сдерживая хохот, — то получится «фаллос бесстыжий».

Мы замолчали. Ну, фаллос. Ну, бесстыжий. Что тут лицемерить? Естественное не безобразно. Мужа, видите ли, эти весёлки так развеселили, что он чуть не плакал от смеха. Я  бегом отнесла гриб на мусорку.

Баба Надя к вечеру вернулась к себе. И её ждал сюрприз: прямо перед крыльцом, будто назло, красовалась ещё тройка таких же «бесстыжих» грибочков. Вонь стояла такая, что, её можно было потрогать.
Деревенские мужики, проходя мимо, хихикали над одинокой бабой Надей- такая «композиция» у крыльца выглядела вызывающе и двусмысленно.
Она дождалась темноты. Взяла лопату, выкопала  эту срамоту с огромным комом земли, погрузила в садовую тачку и отвезла подальше в лес, под густые ели. Вывалила там это вонючее семейство и под покровом ночи вернулась домой.

Больше весёлки  у неё не вырастали. Видимо, сочли, что их бесстыжесть здесь не оценят по достоинству.