Профессионалы. Незваные гости

14 апреля 1942 года

Аэродром люфтваффе близ посёлка Лазаревское

Оккупированная вермахтом территория СССР

Посадив своих советских соратников на поезд до Варшавы (стараниями Альберта Шпеера, отвечавшего за функционирование железных дорог на оккупированных территориях, поезда ходили с чисто немецкой аккуратностью), Колокольцев коротко приказал Лидии Крамер (водиле от Бога):

«На аэродром»

Через час, львиная часть которого была потрачена на многочисленные остановки на жандармских блокпостах – фельджандармы проверяли документы с особой тщательностью, справедливо опасаясь партизан, переодетых в форму вермахта (Гаагские конвенции[1] для партизан не только ничего не значила, но они даже не подозревали об их существовании) кюбельваген подкатил к воротам аэродрома.

Перед автомобилем в мгновение ока выросли три жандарма – унтер и два ефрейтора. Встали полукругом, как и требовала инструкция – один ефрейтор перед автомобилем, второй слева, третий справа. МР-40[2] каждого направлен на автомобиль; у каждого свой сектор обстрела, не задевающий другого жандарма…

Фельджандармы своё дело знали и свой хлеб ели не зря.

«Полковник Роланд фон Таубе и СС-Хельферин Лидия Крамер» - представился им Колокольцев, протягивая документы. И продолжил:

«Нам необходимо срочно переговорить с майором Штумпфом»

Долговязый унтер кивнул и направился в караульное помещение, где находился телефон внутренней связи. Предъявленные ему документы забрал с собой, как этого и требовала инструкция. Фельдфебели с абсолютно каменными выражениями лиц продолжали неподвижно стоять, направив МР-40 на кюбельваген.

«Мышь не проскочит» - подумал Колокольцев. «И хорошо»

Через пару минут унтер вернулся – теперь уже с куда более доброжелательным выражением лица. Вернул документы, козырнул:

«Извините, господин полковник. Служба… Господин майор ждёт вас»

«Я всё понимаю» - улыбнулся Колокольцев. «Вы действовали совершенно правильно. Я передам майору, чтобы он объявил Вам благодарность за образцовое несение службы»

«Благодарю Вас, господин полковник!» - вытянулся в струнку унтер.

Ворота медленно распахнулись и кюбельваген медленно (по аэродрому быстро ездить запрещалось) двинулся в сторону приземистого здания комендатуры.

Майор Штумпф оказался невысоким, крепко сложенным баварцем лет двадцати пяти с Железным крестом первого класса на левой стороне безукоризненно сшитого и выглаженного голубого кителя люфтваффе. Он заметно прихрамывал и как-то неестественно держал левую руку.

После обмена традиционными армейскими приветствиями, майор махнул рукой в сторону уютного кожаного дивана, явно реквизированного из какого-то местного учреждения. Сам устроился в не менее удобном кресле напротив.

«Кофе, коньяк? Может быть, местной водки?»

Местной водкой был изумительного качества самогон, производившийся кулибинами из близлежащей деревни (богата талантами земля русская!)

«Ничего» - отказался Колокольцев. «Давайте сразу к делу»

«Хорошо» - кивнул майор. «К делу, так к делу. Чем могу быть полезен Главному управлению имперской безопасности?»

В силу специфики особых поручений, которые Колокольцев выполнял для Гиммлера, он был приписан к РСХА, а не к личному штабу рейхсфюрера СС.

Энке молча открыл портфель, достал из него небольшой листок размером в половину листа писчей бумаги и протянул коменданту. Майор взял в руки документ и под хищным орлом люфтваффе прочитал текст следующего содержания:

Совершенно секретно
Отпечатано в единственном экземпляре

Полковник Роланд Риттер фон Таубе действует по моему прямому личному приказу в деле чрезвычайной важности для люфтваффе и рейха. Он подотчетен только мне. Весь персонал люфтваффе, военный и гражданский, без различия ранга должен беспрекословно выполнять его распоряжения.

Герман Геринг, рейхсмаршал

Этот документ был почти точной копией другого документа аналогичного содержания, подписанного рейхсфюрером СС Гиммлером и адресованного персоналу СС.

В отличие от СССР, где в подобной ситуации было бы достаточно одного документа из Ставки верховного главнокомандования, германский рейх был структурой существенно более децентрализованной.

Партийные, государственные, военные и полицейские структуры беспрестанно ссорились и враждовали между собой, что, разумеется, никак не способствовало эффективности ведения войны.

Поэтому удивительным было не то, что у Германии возникли трудности в войне на Восточном фронте; удивительным было то, что ей настолько удался блицкриг, что она едва не выиграла войну в сентябре сорок первого. И в апреле сорок второго сохраняла очень даже неплохие шансы на победу.

Теоретически вся полнота власти на оккупированных территориях находилась в руках вермахта (именно поэтому Гиммлер вынужден был бы обратиться в Кейтелю за верительными грамотами для офицера гестапо), но структуры гестапо, СД и СС были не очень-то склонны выполнять распоряжения ОКВ (поэтому для них рейхсфюрер вынужден был подписать отдельный документ).

Но и это не решало бы проблему в полной мере. Ибо ОКВ (объединенное верховное командование) состояло из трёх верховных командований – сухопутных сил (ОКХ), люфтваффе (ОКЛ) и кригсмарине – военно-морского флота (ОКМ). ОКХ с декабря сорок первого руководил лично Адольф Гитлер; ОКЛ – его официальный преемник (и вообще официально второй человек в рейхе) Герман Геринг; ОКМ - гросс-адмирал Эрих Редер, традиционно недолюбливавший армию.

Поэтому для каждой составляющей вермахта (для абвера было достаточно личной дружбы Колокольцева с Хансом Остером) ему нужен был отдельный мандат…

Комендант возвратил документ гестаповцу, откинулся на спинку кресла и изумлённо покачал головой:

«Роланд Риттер фон Таубе… легендарный Легат…  вот уж не думал, что однажды встречусь лицом к лицу…»

И предсказуемо осведомился: «Сколько всего воздушных побед?»

«Шестьдесят семь» - спокойно ответил Колокольцев. «Сорок пять на Западном фронте; двадцать две на Восточном…»

«Сколько в одном бою?». Колокольцев улыбнулся: «Восемь Яков…»

Практически не уступавших по ТТХ его Эмилю… мастерство пилотов было уже совсем другим вопросом.

«Дубовые листья за тот бой?». Колокольцев кивнул.

Майор восхищённо кивнул и уже официальным тоном произнёс

 «Слушаю Вас, господин полковник…  у Вас ведь и в люфтваффе такое звание?»

Колокольцев кивнул, убрал мандат Геринга в портфель, достал оттуда подробную карту болот (трофейную советскую, сделанную по результатам тщательной аэрофотосъёмки конца 30-х) и протянул коменданту аэродрома:

«Мне нужно, майор, чтобы Вы силами находящейся на Вашем аэродроме авиации провели… скажем так, учебное бомбометание вот по этой цели» - он указал на красную точку на карте. И добавил:

«Найти её будет легко – посередине островка огромное пятно от пепелища…»

«Я полагаю» - усмехнулся Штумпф, «что причины, по которым Вам это нужно, Вы мне не сообщите…»

«Правильно полагаете» - подтвердил Колокольцев. И продолжил: «Причём отбомбиться Вам нужно будет так, чтобы от островка в буквальном смысле ничего не осталось. Ни единого следа. Он должен полностью погрузиться под воду. Ну и вокруг него неплохо бы… поработать»

«Чтобы никто никогда к нему не смог подойти» - закончил за него комендант.

«Вы очень догадливы» - с уважением констатировал Колокольцев.

«В люфтваффе недогадливых не держат» - скорее даже не произнёс, а заявил Штумпф. «У нас здесь быстро думать надо…»

«Вот и отлично» - полковник СС заметно повеселел. Комендант усмехнулся:

«Правильно ли я полагаю, что после бомбометания и я, и экипажи самолётов должны будут навсегда забыть об этой акции? Этого разговора никогда не было и Вас здесь тоже никогда не было?»

«Это было бы чрезвычайно желательно» - подтвердил Колокольцев.

«А все вопросы, связанные с восполнением запаса авиабомб, бензина, а также любые проблемы, которые могут возникнуть в результате этой учебной акции… будут решены на уровне рейхсмаршала… или Эрхарда Мильха?»

Заместитель Германа Геринга, генеральный инспектор люфтваффе, генерал-фельдмаршал Эрхард Мильх был фактическим руководителем ВВС Третьего рейха. Знаменитая фраза рейхсмаршала «Кто здесь еврей, а кто нет, решаю я!» была как раз о нём.

«Совершенно верно» - кивнул Колокольцев. «Они уже решаются»

«Приятно слышать» - усмехнулся Штумпф. Ох как он не любил эти «шпионские игры» … Но делать было нечего, приказ есть приказ. Хотя формально он мог максимально затянуть его исполнение, требуя подтверждения из ОКЛ… но какое-то шестое чувство подсказывало ему, что дело здесь действительно очень серьёзное. И очень важное. Ибо по несерьёзным делам в их заводь не направляют полковника СС с зелёным кантом погон (гестапо).

Дело могло быть только одно…  но майор внимательно посмотрел на своего визави и понял, что прямой вопрос задавать бесполезно. В лучшем случае, получишь сакраментальное Без комментариев.

«Да, и ещё, Herr Major» - добавил Колокольцев. «После успешного выполнения этого задания – а иного исхода быть просто не может – в профессионализме люфтваффе у меня нет ни малейшего сомнения - Вы приобретёте верных и надёжных друзей в РСХА…»

Сделал многозначительную паузу – и продолжил:

«Если у Вас когда-нибудь возникнут какие-либо проблемы… или пожелания, Вы можете обратиться напрямую к моему шефу – обергруппенфюреру СС Рейнгарду Гейдриху. Если потребуется, Вы сможете рассчитывать и на протекцию рейхсфюрера СС…»

Это было очень кстати. После того, как в самом конце Битвы за Англию[3] пулемётная очередь ловкого британского лётчика (или польского, или чешского, или американского, или канадского – нынче в Королевских ВВС кого только не было) как ножом разрезала кабину его Bf-110 и раздробила ему ногу, руку и лопатку, к лётной работе майор Штумпф был совершенно непригоден.

А административная работа – она везде административная работа. Хоть в люфтваффе, хоть в ваффен-СС… Может и удастся выбраться из этой Богом забытой дыры куда-нибудь покомфортнее. А то и вообще – в родную Баварию… Они же ведь с рейхсфюрером почти что земляки… ибо тот был родом из Мюнхена.

«Всё будет сделано по наивысшим стандартам люфтваффе» - уверил комендант гестаповца. «Можете не сомневаться»

«Я и не сомневаюсь» - улыбнулся Колокольцев, поднимаясь с дивана.

Через пять минут кюбельваген уже выезжал из ворот аэродрома, направляясь в сторону временной базы Зондеркоманды К.

----------------------------------------------------

[1] Гаагские конвенции 1899 и 1907 годов о законах и обычаях войны, подписанные всеми ведущими странами, кроме СССР, запрещали ношение участниками боевых действий военной формы противника (впрочем, как и гражданской одежды – разрешено было только ношение военной формы соответствующей страны). Нарушители этого пункта конвенций с точки зрения международного права считались военными преступниками и подлежали смертной казни.

[2] Основной 9-мм пистолет-пулемёт, состоявший на вооружении вермахта. В РККА его ошибочно называли шмайссером

[3] Крупнейшее воздушное сражение Второй мировой войны, продолжавшееся над Британскими островами в августе 1940 - мае 1941 года