Призрачная надежда. Глава 3

Сначала появилась тяжесть.
Она накрыла Лизу, словно на её свернувшееся калачиком тело поочерёдно забрались сотни пушистых котят. Они ворочались, устраивались поудобнее… и вдруг каждый из них начинал расти. Мгновение — и все уже весили по добрых четыре килограмма, превращаясь в упитанных поросят. Ещё миг — и обратно в комочки. Волна за волной. Становилось трудно дышать, ломило суставы, к горлу подступала тошнота.

Потом пришёл звук.
Сначала глухой, невнятный — как шелест дождя за стеклом. Но с каждым вдохом бормотание становилось громче, чётче, насыщеннее. Ругательства, вырывающиеся из пересохшего мужского горла, рвали тишину.

— Да чтоб тебя…
— Зараза…
— Обжора, отвечай!..
— Скунс тебе в задницу и шипокрыл в кабину…
— А хрен вам!..

С определённой уверенностью можно было сказать одно: голос принадлежал мужчине. И мужчина этот был явно не в духе.

А потом пришёл свет.

Яркий. Резкий. Болезненный. Ослепительный.
Чтобы его увидеть, рыжеволосой девушке, пристёгнутой к спальному месту, пришлось разлепить веки. Она сразу же зажмурилась — свет резал глаза, будто лезвием.

Повторная попытка — с поворотом головы вправо — оказалась успешнее. Перед ней предстала скромная каюта: минимум мебели, металлические вставки на стенах с причудливым узором и яркая картина с котёнком, вот-вот готовым прыгнуть на плюшевого хартуза.

Сквозь сонную дымку мозг цеплялся за образы, звуки, ощущения. Пять ударов сердца — и только тогда пришло осознание.

Это место ей хорошо знакомо. Слишком хорошо.

Это её гоночная яхта.

— Шустрик… — прошептали губы девушки.
Как приговор.
Как предупреждение самой себе.

Ярость пришла первой.

Не осознание ситуации, не страх — именно ярость. Она вспыхнула мгновенно, как выброс плазмы, и хлынула в кровь таким потоком адреналина, что действие снотворного рассыпалось, как пыль под ветром. Тело дёрнулось, пытаясь подняться, но туго затянутые ремни удержали. Девушка зарычала сквозь зубы, потянулась к замкам. Один — щелчок, второй — ещё один. Ремни отстёгнуты.

Девушка села, глубоко дыша. Несколько вдохов — чтобы стабилизировать сердцебиение. Взгляд — на руки, потом на одежду. Комбинезон стандартный, облегчённый, бежевого цвета. За поясом — ничего. Обувь мягкая, без усиления. Защиты нет. Но движение не стесняет — это главное.
Осмотр каюты прошёл быстро и методично.

Резкий поворот головы — взгляд к двери. Та открыта и зафиксирована в этом положении. Из рубки доносится мужской голос: приглушённый, раздражённый. Лица не видно, но по позе ясно — человек сидит за пультом, спиной к ней.

План оформился мгновенно.

Лиза встаёт, одной рукой опираясь о стену. Пару глубоких вдохов — и она полностью пришла в себя. Пять шагов — и поднос, замеченный ранее, уже в руке. Вес ощутим, хват удобный. Без шума, быстро, точно — вперёд. Каждый шаг отмерен. Расстояние до пилота сокращается.

Он сидит за пультом, сосредоточенный. Черноволосый, лет тридцать восемь, крепкое телосложение. На висках — проблески седины. Тёмная рубашка с расстёгнутым воротом, рукава закатаны. Взгляд напряжён, челюсть сжата.

Лиза выходит из тени.

Он чувствует движение за спиной, поворачивает голову —
— Ух ты! Вот это да! Са—

Фраза обрывается. Поднос в её руке движется быстро и точно. Через секунду металл врезается ему в лоб — без промаха.


Голова пилота резко откинулась назад. За ней — туловище. За туловищем — руки. За руками — штурвал. А за штурвалом — весь корабль.

Яхту дёрнуло. Девушка обеими руками вцепилась в спинку кресла, чтобы устоять.
Голова пилота ударилась о верхнюю часть кресла и повалилась набок. Тело послушно пошло следом. За телом — руки, за руками — штурвал. А за штурвалом, как и прежде, — корабль.

Когда его голова добралась до подлокотника, тело решило взять управление на себя. Оно потянуло голову и руки в исходное положение, но не рассчитало инерцию — и завалилось вперёд. Грудная клетка навалилась на штурвал, затем всё тело снова откинулось назад, вжимая мужчину в кресло.

Гоночную яхту бросало из стороны в сторону так, словно она угодила в центр шторма. Безумие длилось всего несколько секунд, но казалось — вечность. Затем всё внезапно стихло. Голова, тело и руки пилота наконец пришли к компромиссу и вновь стали единым целым.

Корабль успокоился. Девушка медленно разжала пальцы и убрала руки со спинки кресла. Она смотрела на результат своей работы без особых эмоций, с холодной сосредоточенностью. На лбу мужчины уже начал наливаться зловещий синяк. Скорость, с которой он рос, говорила о том, что выйдет знатный. Худощавое лицо пилота, на котором всё ещё лежала усталость, медленно наливалось багрянцем.

А затем он открыл глаза.


---

Для Джона Картера — а это именно он пилотировал гоночную яхту Шустрик — появление разъярённой фурии с растрёпанными волосами и глазами, пылающими такой яростью, что ими можно было бы поджечь двигатель, стало полной неожиданностью.

По словам тех, кто вручил ему тело этой самой фурии, она должна была пребывать в царстве Морфея ещё как минимум два часа. Но что-то пошло не так. Спящая принцесса решила, что её сон окончен — и вернулась в мир живых. Громко и эффектно.

— Ух ты! Вот это да!

Хорошо это или плохо — Картер не успел решить. Потому что фурия не собиралась вступать в переговоры. Она сразу перешла к действиям явно бандитского характера — энергичным, внезапным и, прямо скажем, насильственным.

— Са...

Что именно хотел сказать Джон, осталось тайной. Потому что в этот момент его догнал поднос.

Металлический, тяжёлый, с солидной инерцией — он появился в поле зрения пилота в самый последний момент. Когда что-то изменить было уже невозможно.

БАУМ.

Звук удара, разнёсшийся по всей рубке, стал финальной точкой. Сознание Джона решило, что будет лучше вежливо и без прощаний удалиться в туман. На время.

Он не видел, как его голова откинулась назад, как тело повалилось за ней, как руки потянули за собой штурвал, а за штурвалом дёрнулся весь Шустрик. Картер ничего этого не заметил. Его внутренний мир замер, будто ушёл в перезагрузку.

Вернулся он не сразу. Сначала — звон в ушах. Постепенно затихающий. А вот боль во лбу — наоборот, нарастала.
Потом неожиданно вернулось ощущение реальности.

Перед глазами Джона, слегка двоившимися (а может, даже троившимися), маячили две рыжих фурии — теперь уже не яростных, а, кажется, испуганных. Или удивлённых. Или и то и другое сразу.

Рядом дрожали два с половиной монитора возле кресла второго пилота, а количество звёзд за обзорным стеклом утроилось. Шустрик продолжал полёт. А впереди, в пустоте бескрайнего космоса, постепенно удаляясь вдаль, плыли ракеты.

Да. Да. Ракеты.

Картер моргнул. Попытался сосчитать. Сбился на пятой. Сделал глубокий вдох, закрыл, потом снова открыл глаза — и в этот момент услышал вопрос. Самый идиотский, какой только мог прозвучать в подобной ситуации:

— Это что... ракеты?

Это спрашивала проснувшаяся принцесса. Фурия. Рыжая, растрёпанная, виновато-недоумённая.

Картер хотел ответить что-то остроумное. Или едкое. Или хотя бы саркастичное. Но вместо этого из него вышло:

— Хм, прикинь.

С поддёвкой, с расстановкой, почти спокойно начал он. Но потом прорвало:

— Конечно, ракеты! Я, по-твоему, чем тут занимаюсь последние шесть часов? В видеоигры играю? Я, между прочим, наши жизни спасаю из дерьма, в которое мы вляпались! А тут ещё ты нарисовалась, дура набитая... Какого лешего ты вообще на меня набросилась?!

Ответ последовал незамедлительно:

— А нечего было меня похищать!

Джона чуть не передёрнуло от возмущения. Он даже поперхнулся словами:

— Тебя похищать? Тебя?!

Он выдохнул, но продолжил уже громче, с напором:

— Это, наверное, к тебе вломились в дом две человекоподобные гориллы в костюмах от Версаче с пистолетами «Бизон»! Это тебе мешок на голову натянули и отвезли в подвал завода, где какой-то психованный миллиардер предложил выбор: либо пилотировать корабль, чтобы свалить с планеты, либо сдохнуть. У него, видите ли, два пилота и один корабль!
Похищать тебя?! Да на кой ты мне вообще сдалась!

Его эмоциональная речь произвела неожиданный эффект: девушка вдруг задумалась, нахмурила брови и слегка сморщила нос:

— Из двух горилл, что к тебе приходили... тот, что шире в плечах и пониже ростом — у него был шрам на правой щеке?

— Ну да, — отозвался Картер, удивлённо.

— А второй... у него такая забавная гоблинская ухмылка?

Картер кивнул, почти с уважением:

— Точно. Я его про себя Гоблином звал.

— Понятно, — сказала девушка. — Первого зовут Крис, второго — Андрей. Они хорошие ребята. Сердятся только если завтрак стащить или в игре смухлевать. Вряд ли ты сделал что-то из этого. Значит, угрозы твоей жизни не было.

— Да ты...

— Погоди, — перебила она. — Давай по порядку. Ты ведь не полный кретин. Понимал, что планета под контролем захватчиков. Выбраться можно только на корабле. Ну и скажи, кто в здравом уме будет убивать пилота? Хорошего, плохого, любого.

Полным кретином Картер себя не считал. Но такой мысли он у себя в голове в упор не видел. Даже близко. Признаваться в этом не хотелось. А подходящего ответа не находилось, да она и не ждала. Продолжила уже увереннее, словно размышляя вслух:

— К тому же… папочка, используя кнут...

— Папочка? — у Джона это вырвалось само собой. Эта девчонка умела удивлять.

— Ну да, папочка, — без тени смущения ответила она. — Ты что, не знал? Меня Лиза зовут. Елизавета Лон, если тебе нужна полная версия. Матвей Леопольдович Лон — мой отец.

— Джон. Джон Картер.

Она кивнула, будто поставила галочку в каком-то внутреннем списке, и продолжила:

Так вот. Если папочка прибегает к кнуту в разговоре, то обязательно — обязательно — использует и пряник. А раз ты о прянике умолчал, значит, он был действительно хороший. Что он тебе предложил? Хотя… стой. Дай угадаю: деньги. Много денег?

Картер внутренне поморщился. Играть в карты с этой девчонкой он бы точно не стал — уж слишком легко она читает людей по нескольким репликам. Отпираться смысла не было. Он честно признал:

— В яблочко.

— Сколько?

— Два миллиона галактов. Расписка в сейфе. Условие — доставить твоё бренное тело подальше от захваченной планеты.

— Ага, — усмехнулась Лиза. — И ты вот так сразу и согласился?

— Нет, конечно. Я дал согласие только после того, как увидел корабль и услышал весь план побега. Кто бы его ни составлял — он был гений. Вероятность благополучно слинять с планеты прямо из-под носа у захватчиков была значительно выше, чем вероятность попасться. А если к этому добавить возможность неплохо заработать… ну, сама понимаешь — слишком уж заманчивое предложение.

— Плюс ко всему, — добавил Джон, потирая затылок, — я был уверен, что вывозить придётся твоего папашу. Так что можешь мне поверить — я даже успел придумать, как его немного… проучить.

— Как? — с любопытством спросила Лиза.

— Прокатить с ветерком. Всё-таки гоночная яхта, перегрузки обеспечены. Хотел устроить ему пару виражей на память. Да не срослось… Пока я набрасывал план полёта, подъехал автомобиль, из него вытащили тебя — и оказалось, что вывозить нужно вовсе не его. А тебя.

— И как тебе это объяснили?
Да очень просто. Сказали, что твоему слову точно поверят. А твоё коматозное состояние преподнесли как заботу о моём здоровье. Тебе, мол, не надо, чтобы перепуганная девка по рубке носилась. Мне — нет. Вот спала бы ты дальше — глядишь, и у меня сейчас голова не болела бы.

В глубине души Лиза уже всё поняла. Без лишних слов устроилась в кресле второго пилота — элегантно, но с той решимостью, с какой садятся за штурвал в самый разгар шторма.

— Ну и куда мы, собственно, летим? — спросила она, скрестив руки и уставившись на Джона.

— На Селену. Система Элизиум.

Лиза кивнула и наконец посмотрела на показания приборов. Текущая скорость, курс… идущие на перехват корабли Харонской империи.

— Это, вообще-то, гоночная яхта, а не посадочный модуль Спаситель. У меня бабушка на электросамокате в магазин быстрее ездила, чем ты корабль пилотируешь. Как ты вообще собирался от них удирать при такой скорости?

Это было особенно обидно — с учётом того, что сам Матвей Леопольдович строго просил быть осторожным на этом участке. Всё это Джон Картер и высказал Елизавете Лон, сидящей в кресле второго пилота, ничуть не стесняясь в выражениях.

Лиза молча выслушала его гневную тираду. Дождалась, пока иссякнет его красноречие, и выдала:

— Хочешь, я покажу, на что этот кораблик способен? Или сам справишься?

Именно в этот момент Джон решил сделать с этой особой то, что до этого собирался проделать с её папашей — прокатить с ветерком. С максимальным ускорением, на какое только способна эта яхта.

— Справлюсь, — ответил Джон. И занялся подготовкой корабля к ускорению.

Лиза тем временем вновь взглянула на показания радара, где по-прежнему отображались пиксели шести кораблей Империи — всё ближе и ближе подбирающихся к их яхте. А чуть в стороне от их курса ярко-синей точкой обозначался ещё один корабль. Он не удалялся, а наоборот — приближался.

Проверка данных заняла у Лизы всего несколько секунд. Она посмотрела на Джона, указала пальцем на синий кружок на экране и произнесла:

— Это же грузовой корабль Обжора. И он идёт к планете.


— Знаю, — отозвался Джон. — Я пробовал связаться с ним и предупредить об опасности, но связи нет. Каким-то образом чужаки заблокировали передачу не только на планете, но и на приличном расстоянии от неё. Они нас не слышат. Как и мы их. Остаётся лишь надеяться, что там, на борту, догадаются: такая странная активность и полное молчание не сулят ничего хорошего — и решат убраться подальше от этой системы.
А теперь пристегнись.

Он закончил перенастройку систем для максимального ускорения, подождал, пока Лиза застегнёт ремни безопасности, и нажал на кнопку Enter.
Прекрасное творение Лемур Технолоджис, как элитный скакун, застоявшийся в стойле и наконец вырвавшийся на волю, рвануло вперёд с яростью, будто желая доказать себе и миру, на что оно способно.

Тяжесть навалилась на Джона с такой силой, что перед глазами вспыхнули огоньки. В голову закралась мысль: а не переборщил ли он?
Пару мгновений спустя, когда пляска перед глазами начала утихать, Джон понял — нет, всё сделал правильно. Он перевёл взгляд на пассажирку.

Его разочарованию не было предела.

Прямо рядом с ним, удобно развалившись в кресле второго пилота, сидела Елизавета Лон. С полузакрытыми глазами. С улыбкой на губах.
Этой рыжей дьяволице определённо нравилось гонять с ветерком. Перегрузки она воспринимала как лёгкое неудобство — не стоящее внимания.

— Зараза, — пробормотал про себя Джон Картер.


***

Почти одновременно с тем, как Шустрик вышел на максимальный разгон, произошло ещё одно событие:
шесть кораблей Империи снова вышли на дистанцию гарантированного поражения и выпустили по яхте все оставшиеся ракеты — восемнадцать штук.
Весь запас смертоносного оружия, что был у них на борту.

Но это уже ничего не могло изменить.

Каждый третий пик на радаре отмечал: Шустрик удаляется от преследовавших его ракет.
А расстояние между яхтой и имперскими кораблями росло ещё быстрее.