Может, лучше в шахматишки?

Для разъяснения актуальной политики
нужны не политологи, а психоаналитики,
и хорошо бы найти не моралиста, не экзорциста,
а специалиста ––
какого-нибудь нового Фрейда –– да…
Да вот беда, и в том весь вопрос:
на психологов подобного уровня огромный спрос,
они –– дефицит, как почти исчезнувший из науки вид.
На поверхности «тока» для поколений времён «TikTok»а
интерпретаторы чужих слов, безо всяких научных основ,
но излагающие связанно, что было другими сказано,
словно бы пережёвывая съеденное кем-то после отрыжки,
где жёлчь в избытке, амбре в излишке, а смыслы только понаслышке,
однако если кому-то некогда читать заумные книжки, то сойдёт и так…

И вот некий простак всю эту словесную шелуху вбирает,
и буквально его распирает, тогда он, не сходя с места,
прямо у насеста начинает толочь идейное тесто,
из которого лепит убеждений сдобу себе в утробу,
чтоб заглотить, переварить и безмятежно дальше жить,
отходя в сладкий сон без проблем, вне каких-то дилемм.
Иначе –– никак, иначе в мозгах –– кавардак,
ведь в мире, меж тем, нарастает вражда двух систем:
одни отрицают многополярность –– как идеальность,
другие –– глобалистов принимают за клан экстремистов,
раздор неистов и напрягает даже конформистов.

Но в подробности лучше не вдаваться, поскольку никому не разобраться
в конфликте двух не слишком явственно очерченных структур,
да только без стабильности всё явственней сумбур,
который ко всему в придачу напоминает шахматную задачу
на кооперативный мат, что ставят ценой обоюдных затрат,
а тот, кто эту задачу составил, поступил вне правил,
и мат, похоже, уготовят тому, кому та игра была ни к чему ––
но кому безысходность уже знакома, кому запрещали даже из дома
выйти на улицу, чтоб погулять, где власть, продолжая себя укреплять,
повсюду наставив приборы слежки, считала в усмешке людей за пешки.

Теперь вот опять, не пойми, чьим же штабом,
с небывалым размахом-масштабом
спланирован новый удар, и маревом тянутся дым да угар,
а к шахматному сравнению необходимо дать пояснение ––
турнир проводится не на одной доске, отчего вся планета в тоске,
когда часики больше не тикают, но как-то злорадно хихикают,
обозначив всеобщий цейтнот и пророча развязку вот-вот…
флажок гильотиной над каждым завис
готовый обрушиться вниз.

В нервозной спешке уже не до усмешки, не сумеешь провести даже пешки,
а обоюдные ходы, что ни туды и ни сюды, заводят в тупик –– к цугцвангу,
хоть поминай тут пророчицу Вангу, её волховство всегда интересно,
но совершенно оно неуместно, когда полный аврал, грядёт провал,
мгновенье ещё –– и ты всё проиграл…
поэтому резко, как бы в отместку, в сжатые сроки идут наскоки,
и, давя на умы, средь кутерьмы выдвигаются уль-ти-мат-у-мы,
прерываемые моментами нежданными комплиментами.
Ум за разум от подобной игры, где соперники настолько мудры,
что, отклоняя мат кооперативный, как итог обоюдопротивный,
даже не мыслят играть на ничью, а, доверяясь своему чутью,
мечтают о чистой победе, как о своём экзистентном следе.

Но где же комментаторы процесса, что докатился до эксцесса?
Сидят –– пройдохи ещё те –– на недоступной высоте,
после падения флажка, учуяв запах свежака,
как вороньё над отрытой могилой, они загалдят с пущей силой. 
Таких каркуш –– числом за тыщи, и все они отнюдь не нищи,
кормятся красноречием, выдают себя за Предтечей
новейшей мировой истории, взывая к аудитории,
где на трибуну взошёл сказитель,
жгучих вопросов прямой выразитель,
кто прояснит ситуацию, не уводя в прострацию.

Тем и хорош толкователь, а лучше того –– предсказатель,
что он провидит века наперёд и этим бодрит просветлённый народ,
и чем оракул бессовестней врёт, тем вероятнее что-то пройдёт ––
абсурд может сделаться явью за скрытой для разума гранью.
Тем более правду нигде не найдёте, когда в актуальном круговороте
лишь остро заточенные нарративы, как неизбежный исход в директивы
идеологий без перспективы и альтернативы,
вот их и предложат в ассортименте по всей новостной обновлённой ленте;
выбор широкий –– на всяческий вкус –– потому как безмерен ресурс
развитой цивилизации для тестовой апробации
инновационно-скрепных метод по вживлению истин в глубинный народ.

И если взглянуть шире –– то, безусловно, на все четыре стороны света
рассчитана щедрая смета, чтобы через границы сигналы, как птицы,
не зная межи, за рубежи летели, и там издавали приятные трели
по концепции мягкой силы, которая выглядит всё-таки милой
в сравнении с силою жёсткой, что действует больно и хлёстко.
А тем, кто решится её применить, придётся потом как-то всё объяснить,
чтоб было наглядно, как их вынуждали, когда допустимое переступали,
конечно, не в смутной борьбе интересов, а явным нашествием головорезов,
ведь если на вас налетели бандиты, имеется право для самозащиты…

Тогда вот, как в шахматах, важно –– первый свой ход отважно
двинуть навстречу врагу, и чтоб никому ни гугу,
продумав стратегию сильных фигур из ряда ответственных номенклатур.
Но должна быть фигура вне ряда –– для охвата задач, для пригляда,
вроде шахматного короля, что бессменно стоит у руля,
(а в играх иных –– аниматор ей титул бы дал –– император).
Вне шахмат фигуры подобного рода всегда выделяет не столько порода,
как некий консенсус фигур остальных –– что быть ей верховной средь них.
Фигура та –– самая главная, обличьем и помыслом славная,
с накаченной мускулатурой и прочею инфраструктурой,
дела небывалые дабы вершить, и ей не по чину рисковая прыть.
Задача её –– вырабатывать план, чтоб не попасться на чей-то обман,
предвосхищая любой ход врагов, а также просчёты своих дураков.
Это –– корона, как тяжкая ноша, давит она на владельца, тревожа,
не позволяя кутить сумасбродом, но возлагая присмотр за народом,
ибо тому и вменяется Царь, то есть окрестных земель государь.

Царь и народ –– ипостась неразрывна и существует века неизбывно,
царским глашатаям точно известно, как эта связь глубока повсеместно:
люди поклоны царю бьют с мольбой, с воплями-просьбами наперебой,
с верой, что будет им благо ответно, и это чувство –– ветхозаветно.
Неистребима любовь к самодержцу, кровью питая бездонное сердце,
но есть и свой дивиденд у народа, столь же святой, как еда и природа.
Это –– царение, но, как процесс, что вызывает живой интерес,
ведь, продолжаясь из года в год, в культовый видеоряд он войдёт,
то есть в любезный душе сериал –– жанр, что зеваку уводит в астрал.
Тот сериал, непомерной длины, длится от мира и до войны, снова до мира…
так, словно кругами, время тянулось привычно веками,
и неизменно былинный герой в центре событий правил игрой.

Этот сюжет заполняет каналы, имя героя, что впишут в анналы,
слёзно в молитвах стократ повторяют, ну а указы его исполняют.
Слух же о нём, и в устах и в строках, передаётся на всех берегах:
как он велик и притом простодушен,
как лживо-льстивым словам непослушен,
как не спеша захватить пьедесталы, где пребывать ему точно пристало,
он, не охочий до разных наград, каждому в бедах способствовать рад,
и потому столь бесспорен догмат, что хоть кому он заделает мат!
………
А если в шахматной задаче всё обернётся вдруг иначе?
А если сериал закончится совсем не так, как хочется?

Картину можно сохранить, но в ней акценты изменить,
и так преподнести итог, чтоб возроптать никто не смог:
зачти любой провал успехом и обозначь великой вехой.
Как представлять себя могучим, любого слабака научим.
Король тогда вам и король, когда он точно держит роль,
в любой позиции, как воин: силён, бесстрашен и достоин.
Ему –– виват! Что ж его рать?
Ведь ей не в шахматы играть, когда вас будут задирать.

–– Зачем же станут задирать?
Ответов много можно дать, а вот причин не угадать,
да и фигур не поменять, как и тревогу не унять.
Но зрителям важна картина, где напряжённость –– та пружина,
что устремленье задаёт, ведя напористо вперёд…
пока не кончится завод.
………
Как у задачи нет решения, так далеко всем до мгновения,
когда закончится вражда, что длилась по миру всегда,
вовеки оны и теперь, и жизнь свою по ней отмерь…
а политологам не верь, и уж политикам тем паче ––
они и ставят те задачи, что позже отольются в плаче.



________________________________________________________
Для коллажа использованы материалы Рунета, среди которых
за основу принята цитата шахматной партии из кинофильма
"Джентльмены удачи"