1 сентября и борьба с коррупцией

В преддверии первого сентября наш педагогический состав собрали на совещание. Перед учителями выступила районный прокурор Антошкина с профилактической беседой.

Антошкина сказала, что считает своим долгом предупредить педагогов о недопустимости коррупции во время учебного года. По её словам, коррупция в сфере образования находится в удручающем состоянии и эту ситуацию необходимо исправить, вернув коррупцию в нормальное русло.

- Что такое учитель? – спросила прокурор Антошкина. – Учитель – это человек, который не должен ничего брать у людей без веской на то причины. Закон строго следит, чтобы учителя не принимали в дар следующие предметы…

Прокурорша перечислила, что именно запрещено принимать в дар учителям. Список был огромен. В нём значились биржевые активы, нефтяные акции, молибденовые руды, лондонская недвижимость, биткоины, яхты водоизмещением более десяти тонн, драгоценные и редкоземельные металлы, отечественные рубли и иностранная валюта.

Слушая Антошкину, мы с надеждой смотрели в окно на наш посёлок Верхний Тюрляй, но никто не нёс к школьному порогу биржевые активы и лондонскую недвижимость. Видимо, этот человек запаздывал. На горизонте бродили только кучерявые барашки и пасущий их второгодник Килькин.

Математичка Лада Игоревна попросила прокуроршу пояснить: как выглядит иностранная валюта, которую нам запрещено брать?

- Беда в том, что я никогда её не видела, – сказала Лада. – Теперь переживаю. Вдруг возьму что-нибудь, а это окажется подсудная валюта?

Порывшись в карманах, прокурор Антошкина пустила по рядам образцы иностранной валюты, чтобы мы запомнили её и ни у кого не брали. Таким образом мы впервые подержали в руках настоящие доллары, евро и фунты стерлингов. И даже один кенийский шиллинг.

Антошкина вспомнила печальный случай с учительницей из города N, которая настолько погрязла в коррупции, что потеряла всякие берега. Не успела она первого сентября приступить к занятиям, как второго сентября кто-то уже подарил ей кабриолет. Учительница стала гонять на этом кабриолете, закидывая ноги на руль, чем подавала дурной пример и порочила чистый образ педагога. А закончилось всё плохо: она врезалась в школьное крыльцо и разбила машину.

Прокурорша хотела нас напугать, однако новость привела педсостав в неописуемое возбуждение. Филолог Мария Егоровна заплакала и пожаловалась, что отдала школе тридцать лет, но ни одна скотина не почесалась подарить ей хотя бы трёхколёсный велик, а в городах вон что делается!

Все наперебой начали уточнять, где находится та прекрасная школа, в которой учителям на халяву вручают кабриолеты? Не требуются ли туда в срочном порядке завучи, физики, химики, биологи, физруки и учителя музыки? Ради кабриолета мы готовы так опорочить все чистые образы на свете, что чертям тошно станет!

- Нельзя ли полегче, госпожа Антошкина? – спросила наша директриса. – Мои педагоги – народ впечатлительный! Ваши картины коррупции настолько радужны, что самой хочется бросить всё на фиг и побежать к раздаче кабриолетов.

Если бы Антошкина назвала адрес школы, в нашем Верхнем Тюрляе к утру не осталось бы ни одного учителя. Но координат Антошкина не выдала (может, приберегла для себя?) и привела другой пример. В школе города Х в сети коррупции попал учитель географии. За небольшую мзду от учеников-двоечников он стал соглашаться с ними, что земля плоская, а Бразилия находится под Оренбургом.

Географ Валерий Игнатьич принял охотничью стойку. Его интересовало, какие тарифы на искажение географических фактов действуют в цивилизованном мире за пределами посёлка Верхний Тюрляй? Сколько это будет в пересчёте на тачки навоза или поленницы дров? Если цена подходящая, он с удовольствием не только засунет Бразилию под Оренбург, но и Берлин в Магаданскую область!

Замахав руками, прокурорша Антошкина отказалась погружаться в скользкую тему и велела уяснить: поддаваться коррупции в образовании ни в коем случае нельзя! Вот ещё пример: в школе города У преподавательница-коррупционерка так ловко злоупотребляла служебным положением, что приобрела себе замок в Ирландии и переехала туда вместе с любовником, фикусом и котом!

Здесь верхнетюрляйские учителя взвыли от зависти. У многих наших женщин тоже есть фикусы и коты, хотя с любовниками и замками дело обстоит хуже. Математичка Лада Игоревна стала умолять прокуроршу раскрыть, как именно злоупотребляла служебным положением учительница в городе У? За какие заслуги ей достался ирландский дворец?

Прокурор полистала свои бумажки, потом сконфуженно сказала:

- Извините, это не тот пример! Та тётка с замком – не учитель. Она из наших, прокурорских.

Все снова взвыли – теперь от разочарования. Мы поняли, что в молодости выбрали не ту профессию, с которой можно жить в Ирландии и плевать по утрам с балкона вместе с любовником, котом и фикусом.

Железный прокурор Антошкина не выдержала и разрыдалась с нами за компанию на плече у географа Ингатьича.

- Вам хиханьки да хаханьки! – говорила она. – А мне каково? На её месте должна быть я! Для чего я столько лет угробила в юридической академии? Чтобы ездить с лекциями в посёлок Верхний Тюрляй и пугать бабушек?

Успокоившись, в конце Антошкина подсластила пилюлю. Сообщила, что в порядке исключения учителям разрешено принимать от мирских лиц скромные подношения ценой до трёх тысяч рублей.

Валерий Игнатьич быстро подсчитал, что если перевести три тысячи в аптечные фунфырики по 49 рублей за штуку, то с каждого класса можно выручить целый океан фунфыриков. До Нового года пить хватит!

- А главное – ничего противозаконного, – добавил он, поглаживая живот. – Ну что, девочки? По фунфырику?

Мы вышли на улицу, где второгодник Килькин пас барашков.

- Милый Килькин! – сказала математичка Лада. – Нет ли у тебя лишнего замка в Ирландии для бедной учительницы? Мы бы тебе сразу золотой медаль выдали!

- На кой мне ваша медаль? – сказал рассудительный Килькин, играя в телефоне. – Сами её носите. Вот я тридцать уровней «Геншин» прошёл – это да!

Одарённый ребёнок. Большим начальником станет, когда вырастет.