Бегство на Европу. Эпизод 9

/
Помнится, как однажды Нортон предложил коллегам – копателям не подниматься на поверхность, а пару дней отлежаться на дне среди нагромождения всякого хлама при вполне приемлемых температурных условиях. Но товарищество, включая и меня, посчитало это начинание бредом сумасшедшего, и после такого заявления все обходили стороной такого идейного зачинателя с черной шевелюрой по всему телу, а Нортон остался на глубине один, и, кажется, что потом такое его действо повторилось ещё несколько раз. Теперь же я был один, но не на самом дне, а гораздо выше, и перспектива моего пребывания сулила переместиться еще на более значительные высоты. И это ожидание казалось мне невероятным и пугающим, чего раньше за собой и не замечал вовсе. Если действительно кораблю суждено двигаться в систему Юпитера, то это, как минимум месяц пути, а вот внутри – там, на орбите, как говорится, бабка надвое сказала – можно кружить еще дольше. Слыхал от старых коллег, побывавших в тех местах, что ни один карантин просидели в каютах, пока ждали высадки на нужную землю. Но то в каютах, с водой и жратвой, а у меня с собой - ни того, ни другого!
//
По местным меркам время приближалось к полудню, и я не просто так вдруг вспомнил про эту свою наиважнейшую естественную потребность – набить живот первой же попавшей пищей, что с утра подавали в «чайхане». К этому времени уже успел бы два раза оголодать, ибо то средство, что сосали работяги из масок, вывешенных над столами, развивало зверский аппетит, и, видимо, что с корыстным на то расчетом – почаще, да посильнее обдирать местную братву.  И так вот случился мой главный прокол на сегодня, хотя неделю вполне осилю на внутренних запасах, да и среди этого бесчисленного количества ящиков, думаю, что должна сыскаться какая-никакая еда. Если искать, конечно! Но отправляться немедленно на столь рисковое мероприятие не было ни желания, ни нужды. Тем более, что всё вокруг начинало оживать в еле уловимых вибрациях и низкочастотном гуле, а стало быть так тому и быть – лев готовится к прыжку, а его блохе-пассажиру следует покрепче ухватиться за его щетину. Я полуприсел внутри своего неожиданного убежища, в предчувствии наступающих изменений в моей биографии, и, неожиданно откуда то взявшаяся мысль – всё это время буду один? – вдруг стала такой актуальной.
///
Страдать одиночеством в моей прошлой жизни особенно не приходилось, и лишь однажды мне выпало испытать на себе это, поистине вселенское, чувство. Неудачная высадка на Марсе, а затем последовавшая пылевая буря, случились уже так давно, но я часто вспоминал ту безысходность, грозившую мне неизбежной гибелью, и всеми своими фибрами стремился избежать её повторения, но, видимо, не в этот раз. Грузовой отсек межпланетного корабля никогда не отличался удобствами для перевозки пассажиров, и в последнем своем перемещении на Луну почти двое суток приходилось спать на трёхъярусной кровати, и довольствоваться тем провиантом, что накидал в свой мешок на Земле. Вот бы знать заранее, что так всё выйдет, то с утра подзаправился бы в «чайхане», но случилось то, что случилось. Гул нарастал с неистовой силой, раздирая ушные перепонки, а вес моего тела понемногу улетучивался в направлении точки отсчета. Очевидно, что мы взлетали, и этот момент межпланетных странствий всегда вызывал во мне восхищение! Когда-то меня почему-то не позвали на обучение в пилоты, как не довелось и полетать простым туристом по Системе. Первая же трудовая сделка сразу определила направление на Марс, потом были прииски на Меркурии, и, наконец, Луна, где я задержался почти на полгода.
////
Я ожидал абсолютной потери гравитации, но этого не случилось. Лишь небольшой дискомфорт в кишках доносил до моего мозгового центра, что лететь придется в окружении груза, которому это действо противопоказано, а посему - радоваться, или огорчаться от такого неожиданного открытия, - я пока даже и не определился. Мне незнакома была серия межпланетников с искусственной гравитацией даже в багажном отсеке, ибо те транспорты, что развозили рабочий люд по Системе особенно не заморачивались тратить свою энергию на такую привилегию. И тот факт, что я сейчас был внутри этого «благоустроенного» корабля, внушал у меня к нему искреннее уважение. Видимо, я попал к серьезным людям, и разборки со мною, когда всё вскроется, тоже будут самые жесткие. Но это в будущем, и уже новой проблемой, после старта, пусть станет моё невероятное здесь пребывание, без света и пропитания, без малейшего шанса на выживание. Я вылез из своего тора, и уселся на край контейнера. Достал излучатель и запустил луч по кругу. Ничего нового, лишь одна шлюзовая дверь, в которую я прибыл с утра пораньше, да полдюжины вентиляционных дыр в потолке. Обычная тюремная камера, - вспомнился мне эпизод от просмотра древнего земного сериала, - и не хватает лишь пары-тройки сокамерников.