без грязи

                СВЕТИК.
Жило-было на свете блондинистое чудо. Проворное, быстрое, спортом занимающееся. И не просто споротом, но дзюдо. Чудо побеждало на соревнованиях, выигрывая соперниц. Звали блондинистое чудо Светой. Светик пошёл в школу. Сумку купили почти с её рост. Светика, (а как ещё можно назвать блондиночку?), возили в школу, а со школы она возвращалась сама. И, наверное, не проходила мимо всяких собак, кошек, скамеек, муравьёв и прочих встречающихся на пути домой. Светик имела характер, с которым были не согласны старшие в лице бабушек. Но это они были не согласны, а Светику со своим характером были удобно и хорошо. Светик надувала губки и опускала голову при всяком случае, когда её начинали заставлять делать чего-нибудь не нравящиеся ей. А делать она любила только по-своему. И никто ей не был указом в таком деле. Светик находила слова, которыми ограждала себя от назойливых бабушек, хотя вслух им, бабушкам, не говорила. Бывало, скажет бабушка чего-нибудь вопреки желанию Светика, а последняя отреагирует тут же, пробурчав себе под нос: «Я эту бабушку не люблю». И всё становилось на свои места. Бабушка-то не догадывалась, в какую немилость  она попадала из-за своей настойчивости и требовательности. Но Светик настаивала на своём.
Пришло время Светику осваивать не только приёмы на спортивном ковре, но и в школе учиться. К слову, нужно сказать, что спортивный ковёр притягивал Светика больше. И как он не мог не притягивать, когда победы на нём были частыми и скорыми. А Светик только потирала ручки свои маленькие, которыми укладывала на ковёр очередную соперницу и завоёвывала призовое место. Блондинистое чудо ощущало себя сильным и уверенным человеком. И только портфель, который был почти такого же размера как сама Светик, напоминал о школе. Светик притаскивала его, то есть портфель, и принималась выкладывать ненавистные учебники на стол. Гора учебников возвышалась, а Светик смотрела на них снизу вверх. Оставалось только палец в рот засунуть и думать, чего бы с этими учебниками сделать такого? Но делать было нечего. Приходилось раскрывать их и начинать читать. А что ещё делают с учебниками?
И вот наступило время изучения иностранного языка. Светик ещё не знала, что иностранные языки давно её окружили. Куда ни кинь взор, всюду иностранные языки. Светик не догадывалась об их существовании, а родители знали. Вот и пришло время разбираться во всём с чужой помощью. Пришла Света со своим портфелем и вытащила учебник на стол, а следом появились пенал, тетрадки и всякие безделушки, которых было великое множество. Света принялась писать чего-то, почти не обращая внимания на учителя. А перед этим была сценка. Свету привела мама, но Света вместо учебного стола поспешила к баку с водой. Пить ей хотелось. И пила бы она, наверное, долго, если бы не мама. Оказалось, что Света стесняется учителя, поэтому была готова выпить всю воду в сорокалитровом баке. Но рядом стояла мама, поэтому выпить всю воду не удалось. Света пришла к месту занятий, забралась на стул с ногами. Почему с ногами? Так ведь стол был высоким, а Света маленькая. Вот и приходилось увеличивать свой рост за счёт подобранных под себя ног. Но это было только начало занятия.
Начались объяснения. Света смотрела в учебник заинтересовано, почти не глядя на учителя. Да и чего на него смотреть? Тут ведь с материалом  разбираться следует, а не на учителя смотреть. А для того, чтобы ничего не упускать, Света подложила под себя руки, согнув их в локтях, и почти воткнулась носиком в страницу. Пришлось Свету отрывать от страницы и предлагать ей немного выпрямиться. Света выпрямилась. Она прослушала немного, а потом на предложение выполнить короткое упражнение сказала таинственно и смешно: «Дын-дын-дын»! Смех не заставил себя долго ждать. А Света не обращала никакого внимания на смех учителя. Она сидела, облокотившись на крышку стола, и слушала. Новые слова и способы получения правильных звуков напрягли Свету. Она повторяла всё, что её просили делать, но в какой-то момент остановилась. Маленькое лицо застыло, словно Свету могли начать ругать за что-то. Затем появилась слеза и Света тихо призналась: «Не получается». Пришлось убеждать Свету, что всё получится, что ничего страшного в том нет. А Света молчала в ответ.
Второе занятие пошло по другому сценарию. Светик оживилась, улыбалась и повторяла всё, что следовало повторять. После начала урока Светик вспомнила школьную шутку. Она написала карандашом на листе бумаги имя «Коля», а затем рассказала короткую сказочку из нескольких предложений и попросила ответить на вопросы. А сказочка была такой. «Жил-был король. Звали его Коля. Его жену звали Оля. Они пели песенку ля-ля. А кто насра… на короля»? И если первые предложения не вызывали никакого подвоха, то на вопросе, заданном ему, учитель уже готов был ответить не так как требовалось. Вместо местоимения «я» в ответе прозвучало «ты». Светик долго исправляла ошибку, но учитель не поддавался. Смех раздавался с обеих сторон. А попутно вспомнились занятия спортом. Светик рассказывала о своих победах, отмечая силу и рост своих соперниц. Пришлось Светика хвалить, называя её не иначе как Света-чемпион. Светик подумала, что над ней смеются, поэтому сделала серьёзное лицо и потребовала не смеяться. Но не смеяться было невозможно. Правда, пришлось заверить, что никакого смеха в этом вопросе не имелось. Более того, для сглаживания ситуации потребовалось заручиться поддержкой на тот случай, если возникнет потребность кому-то объяснить, что шутить с учителем не следует, так как у него имеется знакомая Света-чемпион. Светик широко улыбнулась и забыла обо всём.
А вот с иностранным языком пришлось повозиться. Светик упорно не признавала этот самый язык, кривила и надувала розовые губки и морщилась при вопросе: «Света любит иностранный язык»? или «За что Света любит иностранный язык»? Света издавала только два звука, которые никак не подтверждали её любовь к этому самому иностранному языку. И звучали эти два звука просто и пренебрежительно: «Фи». Когда требовалось повторять слова за учителем, то Света делала это, не задумываясь поначалу. Потом же повторение слов и чтение наскучило ей, поэтому она пыталась избегать выполнение этого задания. А когда чтение слов совершенно наскучило, Света на предложение читать, поджимала губки обиженно и спрашивала: «Что, опять читать слова»? И учителю приходилось уговаривать Свету, объясняя, что чтение требуется для запоминания. А потом была транскрипция. Света прочитала предложение, в котором её собственное имя было написано маленькими буквами. И Света тут же, ткнув пальчиком в знаки, обиженно спросила: «А почему Света написано с маленькой буквы»? И потребовалось немного времени, чтобы объяснить, что так пишутся все слова в транскрипции, что ничего обидного в том нет. Светик повеселела.  А в дополнение к исчерпыванию инцидента учитель обратился к Свете, использовав рифму, которая легко нашлась по двум причинам. Первой причиной послужило страстное желание кушать сладости, о месте нахождения которых Светик рассказала таинственно тихим голосом, указав на кастрюльку в шкафу: «А вот там конфетки лежат»! А второй причиной послужила сама рифма, легко сплетавшаяся в причудливое и доброе: «Света-конфета». Но Света сделала вид, что она не услышала этого обращения.
А уроки продолжались. Светик осваивала иностранный язык, говоря время от времени: «Фи-и»! Но процесс уже пошёл. Дело сдвинулось с места. А маленькое чудо погружалось в дебри школьной программы, осваивая новые предметы и грызя гранит науки с искренним детским непониманием, зачем всё это нужно. Что ж, время покажет, Света-конфета.