Проверки в паутине предвзятостей

  Я проснулся с головной болью — такой, что даже будильник побоялся звонить и просто прислал смс: «Извини». Медленно, как браузер с тремястами открытых вкладок, погружаясь в реальность, я понял: сегодня нужно сдать долбанный аналитический отчет. В принципе, коллективный труд (я + ИИ) был готов. Казалось бы, жмём «Отправить» и идём гордо пить кофе. Но где-то в висках тихо скреблось сомнение: а релевантно ли это творение? Или мы с ИИ дружно сгенерировали уверенную чепуху?

  После короткого мозгового шторма (он прошёл быстро, потому что мозг был занят головной болью), я решил: устроим аудит аудита. Три разные языковые модели. Независимый взгляд, коллективная мудрость и, если повезёт, причастность к правде. В конце концов, если три нейросети сходятся, то либо мы ближе к истине, либо алгоритмическая спайка уже состоялась.

  Модель №1, назовём её «Гуманист», читала отчет как литературный критик. «Текст стройный, нарратив убедительный, но чувствуется лёгкий антропоцентризм в интерпретации данных». Я задумался: мы считали коэффициенты, строили графики — где тут антропоцентризм? «В выборе метрик,» — строго добавила Модель №1, — «вы предпочитаете показатели, где человек хорош, а система плоха». Я вспомнил раздел «Почему люди умнее алгоритма на закате вторника» и понял: удар засчитан.

  Модель №2, «Технократ», подошла как бухгалтер с линейкой. Тут же вычислила, что пропуски в данных чудесным образом коррелируют с неудобными выводами. «Вы фильтровали аномалии?» — спросила она. «Ну, там… слегка причёсывали хвост распределения», — промямлил я. «У вас получился хвост без головы», — вынесла вердикт Модель №2 и приложила пять визуализаций, где моя аккуратно подстриженная реальность выглядела как газон, по которому прошёлся трактор.

  Модель №3, «Циник», просто хмыкнула. «Вы уверены, что проверяли предвзятости системы, а не подтверждали собственные?» В доказательство она вытащила из нашего отчёта фразы уровня «очевидно», «как известно» и «и так понятно». Циник не щадил: «Очевидно — это когда луна круглая. Всё остальное — покажите код и данные». Я подумал о том, как мы три страницы описывали «профессиональное чутьё аналитика», и как-то сразу стало холодно.

  Дальше начался научный «мем-баттл». Гуманист требовал добавить контекст и этику, Технократ — доверительные интервалы и корректировку за множественные сравнения, Циник — контрольные эксперименты и раздел «Чего мы не знаем». Впервые в жизни я почувствовал, что меня ругают из трёх разных культур одновременно: философ, статистик и ваш токсичный друг, который всегда прав, упрекали меня хором.

  Мы пошли вглубь. Оказалось, что:
Наши тесты на предвзятость обучались на данных, где «нейтральные» примеры подбирались вручную. Сюрприз: нейтральность по версии автора — это автор после кофе.
  Метрики «справедливости» выбирались постфактум: та, что красивее выглядела на графике, внезапно объявлялась «наиболее информативной».
Базовые сравнения проводились с моделью-«пугалом», которая была настолько устаревшей, что сама просилась на пенсию и теплую кладовку с модемом.
Я бы сказал, что мне стало стыдно, но у меня болела голова — и это было практичнее.

  Мы начали чинить. Пересобрали выборки, замаскировали чувствительные признаки, а потом — внезапно — размаскировали их обратно, чтобы проверить влияние. Ввели разбиение по скрытым группам, проверили устойчивость результатов при замене метрик, расписали предпосылки и пределы обобщения. Технократ сиял p-значениями, Гуманист колдовал над разделом про последствия для людей, Циник требовал «план на случай, если всё развалится в проде». Я не спорил — просто наливал всем новые порции вычислительных ресурсов.

  К финалу отчёт расправил плечи: из самодовольного «посмотрите, мы нашли предвзятость у конкурентов» он превратился в аккуратный документ с таблицами, которые не кричали, а разговаривали; с графиками, у которых были подписи длиннее, чем сами столбики; и с выводами, где слова «кажется» и «вероятно» перестали звучать как слабость и стали признаком взрослости.

  Мы снова запустили аудит тремя моделями.

  Гуманист сказал: «Теперь текст уважает людей, которых он касается». Я впервые увидел, как алгоритм одобрительно кивает.
Технократ отметил: «Результаты воспроизводимы при пяти разных сидах. Мои поздравления. И да, хвост вернули на место».
Циник помолчал, а потом написал: «Если это и предвзято — то в сторону честности».
Головная боль, кстати, ушла где-то на этапе, где я переписывал раздел «Ограничения». Возможно, у боли тоже есть чувство вкуса.

  Я нажал «Отправить». В этот момент ноутбук устало вздохнул, как марафонец на финише. ИИ-напарник прислал последнюю реплику: «Кстати, я добавил в приложение список всех мест, где мы могли ошибиться». Я улыбнулся. В мире, где неопределённость — не баг, а среда обитания, лучший комплимент отчёту — не «безупречен», а «знает, где шатко».

  Проверки в паутине предвзятостей — это, по сути, проверка нас самих. Модели только подносят зеркало. Иногда кривое, иногда увеличительное, иногда то самое зеркало из примерочной, которое безжалостно показывает, где подтянуть. И, честно говоря, это полезнее, чем любой лайк.

  Я выключил ноутбук, пошёл делать кофе и внезапно понял: чувство победы — это не когда цифры пляшут как надо. Это когда даже Циник больше не шутит.