Твоя работа помогать нам!

Анна Петровна стояла у плиты и помешивала борщ. В квартире дочери. Опять. Уже который раз за эту неделю.
— Мам, ты же понимаешь — у меня важная презентация завтра, — Мария торопливо собирала документы в сумку. — Андрей задерживается на работе, а детей не с кем оставить.
— Понимаю, доченька.
А что еще сказать? Что у неё самой были планы? Что хотела сходить в театр с подругой Валентиной? Что устала быть палочкой-выручалочкой?
Нет. Не скажешь такое дочери.
— Спасибо тебе огромное! — Мария чмокнула мать в щеку и умчалась.
Анна Петровна осталась одна с пятилетним Мишей и трёхлетней Катей. Дети — ангелы, конечно. Но энергии у них хоть отбавляй.
— Бабуля, а почему мама всегда убегает? — спросил Миша, обнимая её за ноги.
— Мама работает, солнышко. Деньги зарабатывает.
— А папа?
— Папа тоже работает.
— А ты?
Анна Петровна задумалась. А что она делает? Готовит, убирает, стирает, гладит, сидит с внуками... Но это же не работа. Это просто... жизнь.
Вечером вернулся Андрей. Увидел тёщу и поморщился:
— Опять здесь?
— Добрый вечер, Андрей.
— Анна Петровна, не обижайтесь, но... может, стоит реже приходить? Дети к самостоятельности привыкнуть должны.
К самостоятельности. В три и пять лет.
— Я понимаю, — тихо ответила она.
Но не понимала. Совсем не понимала.
Дома Анна Петровна села у окна с чашкой чая. За окном шёл дождь. Как и в душе.
Тридцать лет назад она так же сидела с маленькой Машенькой на руках. Муж работал сутками, денег не хватало, но было... счастье. Было ощущение нужности.
А теперь?
Теперь она — бесплатная няня. Удобная. Всегда доступная.
Зазвонил телефон:
— Мам, привет! Слушай, завтра можешь прийти пораньше? У меня встреча с клиентами, а Андрей в командировку улетает.
— Маша, а может...
— Мам, ну пожалуйста! Ты же знаешь, как это важно для моей карьеры!
Карьера. Всегда карьера.
— Хорошо, приду.
— Ты лучшая! Целую!
Анна Петровна положила трубку и заплакала. Впервые за много лет — заплакала от обиды.
На следующий день она пришла к дочери, как обещала. Мария уже была готова к выходу:
— Мам, в холодильнике есть всё для обеда. Катя спит до двух, Миша может мультики посмотреть. Я вернусь к шести.
— Маша, подожди.
— Что? Я опаздываю!
— Мне нужно с тобой поговорить.
— Мам, давай вечером? Сейчас правда некогда!
И убежала. Как всегда.
Анна Петровна осталась с детьми. Покормила, поиграла, почитала сказки. Убрала квартиру, постирала, приготовила ужин.
К шести Мария не вернулась. Позвонила в семь:
— Мам, извини, встреча затянулась. Можешь остаться ещё на пару часов?
— Маша...
— Ну пожалуйста! Это очень важно!
Важно. Всё у неё важно. Кроме матери.
Вернулась Мария в девять. Усталая, но довольная:
— Мам, ты не представляешь! Контракт подписали! Это такие деньги!
— Поздравляю.
— Спасибо тебе за помощь! Не знаю, что бы без тебя делала!
Не знаешь. Вот именно — не знаешь.
— Маша, мне нужно тебе кое-что сказать.
— Конечно, мам. Говори.
— Я устала.
Мария удивлённо посмотрела на неё:
— Устала? От чего?
— От всего. От того, что я для тебя — не мать, а обслуживающий персонал.
— Мам, что ты говоришь?!
— Правду говорю. Когда ты в последний раз спросила, как у меня дела? Что я чувствую? О чём думаю?
— Но... но ты же сама предлагаешь помощь!
— Потому что ты моя дочь! Потому что люблю тебя! Но любовь — это не односторонняя дорога, Маша.
Мария села на диван:
— Мам, я не понимаю. Ты недовольна тем, что помогаешь нам?
— Я недовольна тем, что моя помощь воспринимается как должное. Что я не имею права на собственную жизнь.
— Какую собственную жизнь? Ты же на пенсии!
Вот оно. Вот в чём дело.
— Маша, пенсия — это не приговор. Это не означает, что я должна посвятить остаток жизни обслуживанию вашей семьи.
— Но мы же семья! Мы должны помогать друг другу!
— Должны. Но помощь должна быть взаимной. А у нас что? Я помогаю, а вы принимаете как должное.
Мария молчала. Впервые за долгое время — молчала и думала.
— Мам, а что ты хочешь?
— Хочу, чтобы меня уважали. Чтобы со мной советовались, а не ставили перед фактом. Чтобы иногда спрашивали о моих планах.
— У тебя есть планы?
— Есть. Или были. Я хотела записаться на курсы рисования. Хотела путешествовать с подругами. Хотела просто иметь право сказать "нет", когда у меня нет настроения сидеть с детьми.
Мария вздохнула:
— Мам, прости. Я не думала...
— Вот именно — не думала. А я всю жизнь только о тебе и думала.
На следующий день Анна Петровна собрала чемодан.
— Мам, ты куда? — испугалась Мария.
— К тёте Вале. На месяц. Может, больше.
— Как — на месяц?! А дети? А я? У меня же работа!
— А у меня есть жизнь. Которую я хочу прожить.
— Но мам...
— Маша, ты взрослая женщина. У тебя муж, дети, карьера. Пора научиться справляться самостоятельно.
— А если не справлюсь?
— Справишься. Ты же моя дочь.
Анна Петровна уехала. Впервые за много лет — уехала, не оглядываясь.
У сестры было хорошо. Валентина встретила её с распростёртыми объятиями:
— Наконец-то! Я уже думала, ты совсем про меня забыла!
— Не забыла. Просто... запуталась в жизни.
— Запуталась в чужой жизни, ты хотела сказать.
Валентина была права. Анна Петровна так погрузилась в жизнь дочери, что забыла про свою собственную.
Первую неделю Мария звонила каждый день:
— Мам, как дела? Когда вернёшься?
— Дела хорошо. А когда вернусь — не знаю.
— Но мне нужна твоя помощь!
— А мне нужен отдых.
Вторую неделю звонки стали реже. Мария, видимо, начала привыкать к самостоятельности.
На третьей неделе позвонил Андрей:
— Анна Петровна, когда вы вернётесь?
— А что случилось?
— Мы... мы не справляемся. Маша на работе пропадает, я тоже. Дети предоставлены сами себе. Квартира как после бомбёжки.
— И что вы хотите от меня услышать?
— Что вы вернётесь и поможете нам.
— А что вы готовы предложить взамен?
Андрей замолчал. Видимо, не ожидал такого вопроса.
— Анна Петровна, мы... мы поняли, как много вы для нас делали.
— Поняли?
— Да. И мы готовы... готовы изменить отношение к вам.
— Как именно?
— Будем спрашивать ваше мнение. Учитывать ваши планы. Платить за помощь.
— Мне не нужны ваши деньги, Андрей. Мне нужно уважение.
— Вы его получите. Обещаю.
Анна Петровна задумалась. Месяц у сестры показал ей, что жизнь может быть другой. Она записалась на курсы рисования, познакомилась с интересными людьми, почувствовала себя не просто бабушкой, а личностью.
Но дочь и внуки... Она их любила. Просто хотела, чтобы эта любовь была взаимной.
— Хорошо, — сказала она наконец. — Но на новых условиях.
— Каких?
— Я буду помогать, когда смогу и захочу. Не по первому требованию, а по взаимной договорённости. И у меня будет своя жизнь, которую вы будете уважать.
— Согласен.
Когда Анна Петровна вернулась, Мария встретила её со слезами на глазах:
— Мам, прости меня. Я была эгоисткой.
— Была. Но главное — поняла это.
— Я поняла, что ты не обязана жертвовать своей жизнью ради нас.
— Не обязана. Но готова помогать, если это будет взаимно.
— Будет. Обещаю.
И сдержала слово. Теперь, прежде чем попросить мать посидеть с детьми, Мария спрашивала о её планах. Андрей перестал морщиться при виде тёщи. А дети... дети стали ценить время с бабушкой, потому что поняли — оно не бесконечно.
Анна Петровна продолжила ходить на курсы рисования. Нашла новых друзей. Начала путешествовать.
И поняла главное: любовь к детям не означает отказ от собственной жизни. Можно быть хорошей матерью и бабушкой, оставаясь при этом самой собой.
— Мам, — сказала как-то Мария, — спасибо тебе.
— За что?
— За то, что научила нас ценить тебя.
— Я не учила. Я просто перестала быть удобной.
— И это было правильно.
Да, это было правильно. Иногда нужно уйти, чтобы тебя начали ценить. Иногда нужно сказать "нет", чтобы твоё "да" стало значимым.
И самое главное — никогда не поздно начать жить для себя.