Старая мантия

Альстед увидел, как Авраам открыла платяной шкаф и принялась задумчиво разглядывать одежду.
Её взор упал на старую голубую мантию, висевшую в самой глубине… руки скользнули по её складкам, перебирая их… неожиданно миледи упала на колени, горестно опустив голову:

- Вернись… – услышал Альстед молящий голос, в нём было столько отчаяния и безнадёжности!

Кому принадлежала эта старая мантия с рыцарским крестом? Кого миледи безутешно умоляла о возвращении?
Альстед терялся в догадках, его мучил жгучий интерес, и… ему было очень жаль миледи Альфийскую.

По лицу миледи текли слёзы.

- Прости… –  прошептала она, гладя ткань, и застёгивая пуговицы на воротнике.

…Неслышно за её спиной появился Чародей-Хранитель:

- Если она вернётся, ты умрёшь, – произнёс он с невыразимой печалью, наклоняясь и обнимая миледи за плечи.

Миледи обернулась к нему и вцепилась в рукава серой ряски:

- Иногда мне кажется, что лучше умереть, чем жить… так! – срывающимся голосом пробормотала она.

Чародей одним стремительным движением подхватил её на руки:

- Жизнью нужно довольствоваться такой, какая она есть, какой бы она не была! Ты должна быть довольна, миледи. Не сетуй, когда сетуешь, оно хуже бывает…

…В неясном свете догорающих канделябров ряса чародея казалась почти чёрной.

***

Улучив момент, Альстед как бы невзначай, поинтересовался у Чародей-Хранителя, чья это мантия, и получил сухой, немного удивлённый ответ:

- Миледи Альфийской, конечно.

Альстед воззрился на мага с таким недоверчивым видом, что тот счёл нужным пояснить:

- Можешь посмотреть на подкладке – там монограмма с её именем и титулом. Во время «оно» все рыцари Святого Ордена носили именную одежду, чтобы в случае чего…

- Ясно, – мрачно ответил Альстед, совершенно уверенный, что Чародей ошибается.

Мучимый нестерпимым желанием знать наверняка, он пробрался в апартаменты миледи, залез в шкаф, затаив дыхание, осторожно отогнул край мантии, прочёл:

«Авраам Альфийская» –  действительно, вышитое серебром, потемневшим от времени, имя, как положено, рядом с гербом  миледи –  белой лилией.

В кружевных сутажных петлицах мантии, украшенных россыпью серебряных страз, обычной булавкой были пришпилены два ордена рыцарской славы. С другой стороны – тускло поблёскивал потемневший от времени старинный мельхиоровый знак отличия с изображением дракона.

Альстед увидел именные надписи на наградах: «Её светлости Авраам Альфийской за отвагу», и  «Её светлости  Авраам Альфийской за…» – дальше он не смог разобрать, как ни старался.

Сомнений быть не могло: мантия на самом деле принадлежала молодой миледи в бытность её рыцарем Святого Ордена.
И всё же, этот установленный факт ничего не прояснял,  напротив – делал загадку ещё более трудноразрешимой.

Почему миледи просила прощения у своей одежды?
Кого она умоляла вернуться?
Своё прошлое?

 «Себя саму», – вдруг пронзило Альстеда непреложное знание истины, и вновь сострадание к своей таинственной супруге не давало ему уснуть…