Всё, что я хочу

- У тебя в глазах – боль! Горечь и боль! И мне это – надоело! – Альстед хватает меня за плечи, обнимает и рывком прижимает к себе с неожиданной силой. Его взгляд пугает – такая в нём отчаянная и бесповоротная решимость.

Мне не нравится бледность лица принца и его бурный натиск, вообще, почти ненавидя Альстеда за то, что он так бесцеремонно поставил нас обоих в эту глупую мелодраматическую ситуацию, за то, что понятия не имею, что теперь делать, и как правильно себя вести, ибо мои чувства пугают и сбивают с толку меня саму.
Они не поддаются логическому осмыслению, и я теряюсь и злюсь, одновременно желая противоположного: «Я его хочу. Как я могу?!»

Я хочу вечно смотреть в прекрасные синие глаза Альстеда. Также я хочу совершенно непоследовательно грубо послать его к чёрту, отшвырнуть от себя, крикнуть, чтобы он  прекратил, наконец, тискать меня, словно полковую шлюху, убирался вон и впредь никогда не смел больше даже приближаться ко мне; и… я категорически не хочу, чтобы он меня отпускал, ни на секунду!

Я хочу забыть его, бесповоротно вычеркнув из своей жизни;  и я хочу – остаться рядом с ним навсегда.

О, если б можно было провалиться сквозь землю!.. Жалко, что нельзя.

В любом случае, смириться с происходящим и позволить командовать собой – выше моих сил, и я свободолюбиво вырываюсь, но принц держит меня очень крепко.

- Мы не должны… это неправильно… нельзя! Я не хочу! – вопреки всему, мой голос звучит вполне обыденно, причём настолько отрешённо, малоубедительно и сухо, как будто я читаю наизусть параграфы военно-монастырского устава.

- А меня не волнует, что ты хочешь! Мне надоело смотреть, как ты страдаешь!

- С чего ты взял, что я страдаю, и что мне вообще от тебя, или от кого бы то ни было, что-то нужно? – с досадой возражаю я. – Я вполне счастлива сам по себе!

- Вижу я, как вы счастливы!

- Ты переходишь все границы, – раздражённо замечаю я.

- Мне всё равно! – парирует он.

- Ты, как всегда, в своём репертуаре! – язвительно комментирую я. – То есть – опрометчив, удручающе наивен, легкомыслен и возмутительно нахален! Что будет, если узнает король? – делаю я последнюю попытку воззвать к здравому смыслу принца.

В ответ Альстед громко и грязно бранится – мои излюбленные непристойные выражения из его уст звучат, по меньшей мере, нелепо.

- Фи, Альстед! – морщусь я.

- Ты боишься, – констатирует он.

- Я не хочу проблем.

- Теперь это так называется? – саркастично интересуется он.

- Но, король…

- Король тут не при чём! – отрезает принц ледяным тоном, так явно позаимствованным у меня, что я не могу удержаться и фыркаю:

- Очень похоже!

- Я всё знаю, миледи, –  преспокойно заявляет Альстед, не обращая никакого внимания на мою иронию. – И про вашу секретную миссию, и про неограниченные полномочия, которыми вас наделил король, чтобы поскорее вернуть меня обратно в столицу…

- Ну, надо же! И кто раскрыл вам сию страшную тайну? – сквозь зубы интересуюсь я, по-видимому, всё же, недостаточно убедительно равнодушно, потому что принц, изучив выражение моего лица, удовлетворённо кивает:

- Так это правда!

- Ничего подобного, – невозмутимо отрицаю я со всей беззастенчивостью опытной придворной интриганки, но тщетно.

- Вы разговаривали во сне, – обвиняющее заявляет Альстед, пронзая меня возмущённым взором, ясно говорящим о том, что отпираться бесполезно, и я сдаюсь:

- Ах, вот как… Было бы очень интересно узнать, как много вы подслушали!

Принц словно не замечает мою колкость:

- Достаточно, для того, чтобы понять… – Альстед напряжённо кусает губы. – Вы со мной что угодно могли сделать, чтобы заставить подчиниться… чтобы выполнить волю короля… ведь я –  полностью в вашей власти. Вы – Великий Инквизитор, и я хорошо представляю…

- Ты не представляешь, – зловеще останавливаю я его, попутно обречённо размышляя, сколько же всего я успела выболтать за эти несколько ночей?

- …Но вы ничего… такого… со мной не сделали, – упрямо продолжает он. – Что вам помешало? Порядочность, благородство… может быть, жалость? Я не понимаю…

- Я просто знаю, что такое «хорошо» и что такое «плохо», тем более, по отношению к особе королевской крови, – довольно мрачно отвечаю я, но это всё равно звучит так, будто я пытаюсь оправдаться.

Альстед недоверчиво фыркает:

- Нет, причина в другом. И я хочу её знать. Я имею право её знать, – поправляется он. – Потому что это касается меня.

Я молчу. Мне больше ничего не остаётся. Ах, если бы все люди, когда надо, умели молчать так, как я – у них было бы на 99% меньше проблем! Я вздыхаю.

Тогда Альстед говорит за меня – безжалостно правдиво:

- Ваш последний роман – это не просто история из придворной жизни. Вы написали его про меня, и так, как мог написать только любящий человек. Так, как любите меня вы, меня любить никто никогда не будет! Я это вижу, я – чувствую… Но, не понимаю, почему вы отвергаете меня, будто ненавидите? В чём дело?

- Это допрос? – высокомерно роняю я, хотя на самом деле, готова провалиться сквозь землю.

- Я просто хочу знать.

- Как мило! – ядовито отзываюсь я, передёргивая плечами. – И, главное – блестяще аргументировано! Просто хочу знать, – повторяю я, смакуя каждое слово. – Ну, надо же!

Понимая, что я совершенно не настроена на откровенность, принц вспыхивает и угрожающе наваливается на меня, кажется, он сам не понимает, что говорит:

- Мне что, изнасиловать вас, чтобы вы признались?

Ничего себе!

- Ну, это ты уже слишком, малыш! – шиплю я, сквозь гневно стиснутые зубы, и, наконец, отрываю Альстеда от себя. – Помечтай!

У меня на плечах и у него на запястьях точно останутся синяки.

Альстед кривится, потирая руки – сам виноват, напросился! Я смягчаюсь и наставительно вещаю:

- Это только в книжках у главных героев всегда всё получается, а в реальной жизни, как правило – наоборот. Я не хочу никаких отношений, такой ответ тебя устроит?

- Нет!

Ещё бы! Чего я хотела?

Тогда я приосаниваюсь и привычно чеканю, не жалея металла в голосе:

- Можешь быть совершенно уверен – я не собираюсь нарушать рыцарский кодекс и обеты, которые давала при вступлении в Святой Орден! Я не намерена рисковать своим положением, тем более из-за какого-то молокососа, который сам не знает, чего хочет! В случае огласки – нас обоих в два счёта вышвырнут из Ордена, можешь в этом даже не сомневаться! Быть рыцарем Святого Ордена – вот всё, что я хочу. И – остаться им, даже, если придётся отказаться от всего на свете!

Мой заключительный пассаж – достоин воскресной проповеди:

- Нам не следует позволять низменным страстям командовать собой! Вообще – не следует поддаваться своим страстям. Нам следует их искоренять!

- Хватит! Я смертельно устал от вашего бесконечного лицемерного моралите! – неожиданно резко обрывает меня принц, и я недобро прищуриваюсь. Альстед, напротив – мило улыбается, хотя в его взгляде продолжает сверкать несгибаемая воля:

- А если я сегодня дам обещание оставить военную службу, вы ответите мне взаимностью?

Я изумлённо смотрю на него, потеряв дар речи… Это самый невероятный, невозможный, немыслимый шантаж за всю мою жизнь!

- Предположим, чисто гипотетически, – осторожно отвечаю я взвешенным деловым тоном, хотя мне хочется миллион раз крикнуть «Да!» и задушить принца в объятиях, но – железная придворная выдержка на уровне рефлексов, закалённая в кулуарах власти, заставляет меня блестяще сохранить лицо, и я с дипломатическим изяществом завершаю. – Только… если это будет в пределах разумного.

- Пока мне не надоест! – дерзко отвечает принц, но его синие глаза устремляются на меня с такой подкупающей теплотой и нежностью, что всё во мне тает… и я ощущаю себя так, словно куда-то блаженно падаю… нет, Альстед просто ставит меня на колени властью своего неотразимого обаяния!

Но я не была бы миледи Альфийской, если бы не смогла взять себя в руки и чётко сказать:

- Я подумаю, – вслед за чем – достойно удаляюсь, то есть, скорее – позорно сбегаю из собственного кабинета.

«Нет, между нами ничего не может быть, – шиплю я сквозь зубы, едва оказавшись за дверью. – Я недостойна тебя, принц Троллический!»