Сплав по весне

Сплав по весне.
Начало нашего традиционного весеннего сплава по реке Сыр-Дарья от плотины Чардаринского водохранилища до посёлка Суткент в этом году несколько подзадержалось. Привычные нам ежегодные почти двух недельные путешествия обычно заканчивались в последних числах апреля. И этому были свои причины. Пройдя не меньше двухсот километров по воде практически в свободном плавании и получив массу впечатлений, мы частенько ещё успевали захватить один из последних дней ежегодного степного грибного сезона, возвращаясь по весенней казахской степи не самой короткой дорогой в Ташкент, куда в обычные поездки в степь за теми же грибами мы так далеко никогда и не забирались. Иногда оно того стоило. Но в этом году всё пошло не так. Погода будто бы взбесилась. В начале марта резко потеплело, что несказанно обрадовало наших грибников, и они поспешили раньше времени открыть грибной сезон. Это коснулось и нашей многолетней неизменной пары: Николая Михайловича Соколова и меня, постоянно выполняющего роль «сидящего за спиной» водителя мотоцикла с коляской. Вторая половина марта нас встретила неласково. Выехав во второй половине дня, мы только в темноте и вполне благополучно добрались до известных нам грибных мест. Ночёвка в наглухо закрытой палатке прошла нормально, только к утру вся внутренность палатки была покрыта инеем. Снаружи мы обнаружили то же самое. Вчерашний вечерок нам и, действительно, показался более чем  прохладным. Но не настолько, же! На термометре Николая было минус восемь. Мне даже показалось, что термометр мне подмигнул. Скорее всего это нервно дёрнулся мой глаз, когда я увидел цифру у конца розового столбика. И это в марте месяце! Я поскорее отправился осматривать окрестности. «Приехали, грибники!» Найду ли я вообще что-нибудь в этой весенней, покрытой толстым инеем, степи. Но я неожиданно нашёл их и, к моему удивлению, недалеко от палатки. Целый взвод «солдат» с серебряными уродливыми киверами стояли навытяжку рядом со скукоженным листом ревеня. Попытка срезать их ножом была просто смехотворна. Пришлось нарушать все каноны. Зато отламывались они легко, да ещё со звонким и лихим щелчком. Необычайное тепло в начале марта успело как следует прогреть верхний слой почвы, что и позволило появиться грибам. Затем ударил какой-то шальной мороз. Небывалое на моём веку явление. Конец марта и начало апреля оказались дождливыми. Дожди шли урывками, но шли постоянно. И температура была хороша для роста грибов. Это грибники так считали. А что решали там в небесной канцелярии? Да, кто ж их знает. Неведомо. Но со степью творилось что-то действительно весьма неладное. Самым необычным было то, что во многих «подконтрольных» нам местах всё заросло густой зеленью, совершенно нами в этих местах и в таком виде не встречаемой. И подобного обилия незнакомых грибов я не видел никогда. А наших обычных, за которыми мы и отправлялись в степь, было на удивление мало. Остальные грибы - все и несерьёзные и, главное, ... несуразные. Их разноцветье было просто ошеломляющим. Какое-то безумное нашествие цветных незнакомцев. Приведу один маленький эпизод этого необычного года. Однажды вечером ко мне заглядывает сосед по дому и просит помочь ему разобраться со степными грибами, которые собрали его дети, только что вернувшиеся из их первой поездки в казахскую степь. А не могли бы вы принести их сюда. Да, да, конечно. Они здесь в мешочке за дверью. Тащите их сюда. Мешочек оказался совсем даже не маленьким. Трудолюбивые «детишки!».  Я отыскал старую клеёнку и прямо в прихожей выросла куча странных грибов. Неожиданный и непритворный мой смех смутил гостя. Я извинился. Но до конца убрать улыбку с лица у меня так и не получилось. Я искренне пытался найти хотя бы одного пусть и захудалого, но съедобного грибочка. Ни одного. Я рассказал своему соседу, что сам недавно ездил за грибами и впервые за многие годы увидел поразившие меня виды весенней степи: буйная зелень, не встречаемые ранее в этих местах цветы и грибы с непривычно длинными ножками и нелепыми разноцветными шляпками. Какой-то фестиваль уродцев. Попросив гостя минуточку подождать, я нашёл пару десятков наших степных белых, из числа оставшихся после моей последней поездки, и показал их соседу. Здесь нет ни шампиньонов, ни сморчков и ни строчков. Из тех, которые мы собираем. Только белый степной. А вот это что? И мой гость осторожно вытаскивает из кармана пакет со строчком. Это наверняка какая-то поганка. А вот и нет. Этот гриб единственный съедобный в вашей большой и «богатой» коллекции. Я всыпал грибы, которые принёс, в пакет со строчком и протянул его гостю. Пусть ваши дети посмотрят и запомнят. С остальными местными съедобными можете познакомиться в большой энциклопедии. Она у меня есть. Заходите в любое время, читайте, смотрите. Поблагодарив меня, он прямиком направился на мусоросборник: от моего подъезда туда намного ближе, чем от его. Ну хоть в чём то мужику повезло.

Но главной причиной нашей задержки с выездом был численный состав команды, готовой к выезду. Так уж получилось в этом году, что только пять человек были готовы к поездке. Для одной лодки - это многовато. Для двух лодок тем более не приемлемо. Две списанные десяти местные десантные лодки, которые были в нашем распоряжении в самом идеальном случае должны были бы иметь в составе экипажей восемь человек: по четыре человека на лодку. Мы уже дважды сплавлялись в подобном составе. Не самым удобным, но вполне приемлемым было бы иметь хотя бы шесть человек на две лодки: двое впереди и один сзади в каждой лодке. Середина лодки принадлежала багажу, оставляя только два пустых места впереди и сзади. Звучит не профессионально. Признаю. Ну, не было у этой лодки носа и кормы. Не было. Даже в обычной галоше это как-то обозначено. А здесь и этого не было. Утром в воскресенье мы частенько встречались все вместе в гараже проектного института, отмечали какие-либо праздники, дни рождения, проводили тщательную подготовку к нашим длительным поездкам, выполняли необходимые ремонтные работы и прочее, и прочая. Наш «атаман» Дмитрий Иванович удачно совмещал негласную должность руководителя нашей группой рыбаков и охотников и руководителя проектного института энергетики. Последняя наша встреча была, конечно же, посвящена подготовке к сплаву. И на этой встрече первым моим вопросом к Дмитрию Ивановичу был вопрос: работает ли у них до сих пор Дядьжора -  «человек гора», который один раз участвовал в одном из наших первых сплавов. На что он моментально отреагировал. Как же я сам не догадался об этом. Сейчас я позвоню на базу: они там иногда и по воскресеньям работают. Меньше чем через час Дядьжора был уже в гараже. Короткий разговор между ним и Дмитрием Ивановичем и ещё несколько звонков были более чем результативными. Мы в один момент обзавелись сразу двумя участниками сплава. Вторым из последних членов будущих экипажей лодок стал бывший компаньон Дядьжоры Максим (фамилию опускаю), когда они довольно долгое время работали  дальнобойщиками. Дядьжора единственный раз спускался с нами по реке и оставил по себе очень хорошее впечатление. Почти двух метрового роста и плотного телосложения, он тем не менее был очень подвижным.  Сидеть без дела на берегу он не мог. И всегда находил себе работу. Но особенно запомнилось его отношение к рыбе. Частенько в свободное время большинство из нас любило посидеть с «пионерской» удочкой на берегу. Ловилось всякое и мелкое и покрупнее. Рыбёшек с ладонь и чуть крупнее мы держали в садке, чтобы на ночь использовать их для попыток ловли сома на «кормаки» Однако, запретили себе ставить на ночь более двух «кормаков». Куда нам столько этих сомов. Попадая ежедневно на новые места, слишком трудно приспособиться к ловле крупных хищников. Чтобы выбрать, на наш взгляд нужные места, необходимо время. А у нас его для этого практически и не бывало. А что касается мелкой рыбы её было вдоволь. И лишняя - она была Дядьжорой почищена, а затем ещё и поджарена до хрустящей корочки и выставлена на вечерний стол. Так что неожиданно мелкая рыбка стала у нас цениться наиболее высоко. Хрустящая мелкая рыбка послаще усатых сомов. Кроме того мы могли по ходу ловить на   спиннинг. И надо не забывать о моих «корейских» снастях, которые использовались мной почти постоянно. И бывали вполне уловистыми. Подводя итог, признаюсь, что в эту поездку ставить на сома мы стали значительно реже, а вот прекратить интенсивную подготовку к вылову крупного хищника так и не удосужились. Скорее наоборот. Мало того, появились и новые любители ловли мелкой рыбы. «С’еst la vie», друзья мои. Жизнь штука, увы, не простая. Наворотил Дядьжора с полный короб, но, что очень радовало, сам в сторонку отскакивать и не собирался. Остальной народ всё это вполне устраивало. Чтобы, наконец, оставить Дядьжору в покое, напомню, как в то ещё его первое участие в сплаве, возвращаясь в Ташкент от Чардаринской плотины, мы заехали в неизвестные нам места казахской степи, где неожиданно встретили грибы. Это была не ахти какая грибная россыпь, но это не помешало нам всё-таки внимательно «прочесать» несколько интересных  склонов. И как вспоминает Владимир Николаевич, который редко участвовал в наших сплавах, он случайно оказался сзади идущего впереди Дядьжоры. Может неясной причиной этому послужила неординарная фигура Дядьжоры, которая периодически то уменьшалась, то практически исчезала на короткое время. Небось грибы режет. И решение  идти в фарватере этой фигуры было инстинктивно принято Владимиром Николаевичем. К тому же и само расстояние между ними значительно сократилось. Грибы Вовику стали попадаться всё чаще и покрупнее. Как потом со смехом рассказывал Владимир Николаевич создавалось полное впечатление, что могучая поступь Дядьжоры выдавливала из почвы эти хрупкие создания. Оставалось только проверить эту фантастическую версию. Что, собственно, и не заставило себя ждать. Как скоро выяснилось, результаты сбора грибов двумя грибниками, следующими друг за другом в течении достаточно длительного времени, оказались весьма не однозначными. Значительно больше грибов оказалось у ... Владимира Николаевича. Что скажете?! Зрение у Дядьжоры было вполне нормальным. По его словам. Но вернёмся к серьёзным делам. На окончательные сборы ушло всего несколько дней. И вот уже две машины «шишига» и «буханка» в начале длинного пути, которую им подготовили любители всякого вида охоты, в том числе и тихой, и пока тихо и спокойно сидящие внутри этих самых, ещё идеально чистых снаружи, машин.

Из-за редких странностей природы и из-за организационных неувязок, мы стартовали в этом году значительно позже обычного - в последнюю неделю апреля месяца. И это позволило нам попытаться использовать первый день нашего выезда в качестве последнего дня грибного сезона. Единственное, что нас могло бы волновать это месяц май, который в наших краях бывал обычно очень жарким. Но мы были уверены, что река сохранит и в мае наше комфортное пребывание в её пределах. Велика инерция воды. Водителями автомашин от института были назначены два молодых брата Саня и Сеня Мирошкины, работающие в институте около двух лет. И, несмотря на это, Дядьжора и Максим взяли на себя их обязанность в дороге до Чардаринской плотины. Такая забота о молодых немного удивляла, но и ничуть не озадачила Дмитрия Ивановича. За «атмосферу» в институте можно было не беспокоиться. Но нужно ещё помнить, что дорога к плотине предполагалась более длинной: завершение грибного сезона никто не отменял. Много ли мало прошло времени, но две машины уже в местах, незнакомых большинству наших грибников. Эта область находится намного севернее освоенных мест. Скорее не освоенных, а мест, где «однажды может быть когда-то проезжали». Остановились, и веером рассыпались по степи. Но тут же договорились, что подобные разведочные операции должны быть короткими, не более тридцати минут. Затем переезжаем в другое место и операция повторяется. Но уже третья операция дала сбой: Дядьжора, самый заметный сборщик грибов из сотни обычных, пропал из вида. Владимир Николаевич, не прячется ли он от тебя, ехидно заметил Игорь Суханов, которому байку с выдавливаемыми грибами под ногами Дядьжоры рассказали совсем недавно. Володя признался, что вновь увязался за «знаменитостью», но потерял его из вида и, чтобы выполнить общую договорённость, повернул назад. Вероятно, он боялся сам потеряться в степи, как это с ним однажды и произошло. Ждать или двинуться всем ориентировочно в ту сторону, где предполагалось Дядьжорино  местонахождение? Последний вариант был очень и очень сомнительным. Поэтому решили послать разведчиков. Выбор пал на двух братьев (водителей в запасе) Сеню и Саню. И они великолепно справились с задачей, хотя пришли без «потеряшки». И в результате машины со всеми оставшимися пассажирами двинулись в сторону расположения Дядьжоры, который попал на приличное грибное место и сдвинуть его с этого места было очень сложно. По другому - просто невозможно. «Похулиганили» мы все очень прилично. Грибы были отменными, да и количеством можно было похвастать. Теперь самым главным было запомнить это место - место наших будущих, возможно, знатных «грибных баталий». Время поджимало. Мы слишком увлеклись сбором этих, таких навязчивых грибов. И теперь надо было принимать одно, но самое верное решение из двух достаточно себе неоднозначных. Заночевать ниже Чардаринской ГЭС на правом берегу или поторопиться и успеть собрать лодки на традиционном месте на берегу за  плотиной и уйти по реке, хотя бы за поворот. Первый вариант казался более правильным. Но на нашей памяти самым удобным местом на правом берегу для сборки наших лодок была так называемая роща. Но место это могло оказаться, как всегда, многолюдным. Можно было поискать на этом правом берегу место и ниже по течению. На последнем варианте мы и остановились. Принятое решение позволило нам ещё часа два продолжить заниматься «тихой охотой». Но таким уж тихим  это продолжение сбора грибов назвать было нельзя. И всё потому, что мы неожиданно оказались на новом, ещё более богатом грибами, месте. Грибное Эльдорадо! Оторваться от которого было, вот уж действительно, просто невозможно. Считать это жадностью неправильно. Считайте это результатом наших многочасовых усилий по поиску этих удивительных даров природы. Считайте это необыкновенной удачей, данной нам за многие часы бесплодных поисков. Да считайте, что хотите в конце концов. А мы были знатно вознаграждены. Иногда награждаемый и не заслуживает награды. Не разверзается же земля перед ним из-за этого. Переживём. На последнем, богатом грибами склоне мы прекрасно и переночевали, чтобы ранним утром до конца зачистить этот «противный ставший таким невыносимым, сказочный грибной склон».
 
За Чардаринской плотиной на левом берегу Сыр-Дарьи и только в полдень мы приступили к подготовке лодок к длительному сплаву. Имея печальный опыт, когда мы раньше времени отпустили машины и остались без насоса, погрузку грибов в ГАЗ 66 решили провести в самую последнюю очередь. Опыт в этом у нас был. Это когда мы однажды удачно «сходили» за грибами в горах за Ангреном. Всё необходимое для провоза грибов было в кузове «шишиги». Один из братьев водителей не был ещё женат и жил в «однушке» недалеко от Паркентского базара и его новый большой холодильник был, по словам Сени, недозагружен на 99 процентов. Так что все грибы до нашего возвращения будут надёжно сохранены. Вот и настал момент, которого мы долго ждали - момент нашего отплытия. Саня и Сеня не скрывают свою зависть всем нам, начинающим это водное путешествие. Будут теперь и у них такие же радостные минуты. Наш пример не забудется. Последние прощания и две здоровенные, пусть и неуклюжие лодки, с семью счастливчиками отправляются в плавание по одной из двух могучих рек Средней Азии - реке Сыр-Дарье. Многие из нас неоднократно бывали в подобных недолгих путешествиях, но река всегда была совсем другой, чем в прошлые годы, и поначалу даже немного чужой, но всегда молодой и красивой. Да, красивой она была всегда и всегда будет, если не вмешиваться грубо в её такую удивительно хрупкую жизнь. Ура! Мы  плывём! Это наш первый день на реке. На первой лодке Игорь с Володей занимают передние места. Противоположные занимают Дядьжора и Максим: им не привыкать быть профессиональной парой. На второй лодке впереди Дима и Анатоль. Заднее, пусть и не гордое, место занимаю я. Анатоль претендовал на него, но я его опередил. Пусть приятели детства Анатоль и Дмитрий пообщаются вволю в свои, тронутые сединой года. Не часто удаётся им бывать вместе. Кстати, учитывая конструкцию лодок, можно легко менять местами «нос» и «корму. Вёсла во время движения всё равно приходиться держать на весу. Отплывая, договорились как можно более внимательно присматриваться к берегу, в основном к левому, низкому. Правый по большей части будет высоким. А всевозможные посёлки располагаются на правом берегу и преимущественно не в прямой видимости с реки.  Договорились, что если часа через два или три встретится интересное во всех отношениях место для остановки, будем тут же рассматривать его как возможный вариант для ночлега. Необходимо обкатать саму эту процедуру, имея в запасе достаточно времени. Мы никуда не торопимся, мы отдыхаем и мы отрываемся по полной одновременно. Вот таким незамысловатым образом выразил общую мысль, обстоятельный во всех отношениях, Игорь Петрович. Возражений не было. И несмотря на имеющуюся у нас полевую радиостанцию, твёрдо решили не терять друг друга из вида. И, главное, всегда держать в уме какой лодкой первой или второй вы являетесь. Ещё не зная, на каком месте в лодке буду располагаться, я приготовил спиннинг, несколько запасных блёсен, новую катушку лески, небольшой садок и грубые рукавицы. И теперь, находясь в «отдельном боксе» я понял всю уместность собранного мною пакета. Я мечтал спиннинговать по ходу лодки, и, получив отдельное «купе», оттяпал себе дополнительную «степень свободы». Попробую оторваться по полной. Но всему своё время. Первый час сплава был мною полностью поглощён движениям лодки и всему окружающему. Неужели плывём. Неужели эта вода, такая чистая и такая прохладная, омывает мои опущенные в неё, недавно ещё разгорячённые от работы, ладони. Это та вода, которую впервые ощутили мои детские ладошки, когда приятели отца молодые художники, но отъявленные рыбаки - любители, взяли меня с собой на Сыр-Дарью на рыбалку. Это потом, чуть повзрослев, я понял, что стоило моей матери отпустить меня одного со взрослыми мужиками в такую далёкую и опасную поездку. Как же я был благодарен тому единственному, который взял меня под свою полную опеку. Ещё помню фамилию этого чернявого, похожего на цыгана, дядьки. Одна фамилия его чего стоила - Размахов. Какая ширь, какая мощь! Память на всю жизнь. Но, к великому сожалению, мои руки помнят и ту уставшую и чуть тепловатую воду Сыр-Дарьи, втекающую в погибающее Аральское море. После этих слов хочется склонить голову и «молча кричать», сжав кулаки.

С первой лодки что-то прокричал Игорь, рукой показывая чуть левее от себя. Все внимательно всмотрелись туда, куда показывал вперёдсмотрящий. Вроде остров. И растительность и свободные песчаные отмели - всё в наличии. Будем смотреть. То, что мы остаёмся на ночь на этом острове ясно стало сразу, как только мы ступили на него. Одно из мест было практически готово для установки палаток. Даже сильный ветер, совпадающий по направлению с течением реки, не потревожит набегающими волнами наш лагерь. Но на противоположной стороне острова места были намного интереснее. Туда мы и переправили наши лодки, обогнув остров с правой стороны. Протока между основным левым берегом и островом была не широка, но с хорошим течением, что нас устраивало больше всего. Те, кто проходил эти места в прошлом году, не помнят ни этого острова, ни, естественно, этой протоки. Это было очень странно, потому что река после плотины уже не подвергалась всевозможным неприятностям весеннего половодья. Весь сток воды из водохранилища в основное русло определялся объёмом воды, проходящей через турбины ГЭС и объёмом воды, проходящей по каналу орошения, что проходит слева от плотины. Никаких дополнительных шлюзов, через которые вода попадала бы в основное русло непосредственно из водохранилища предусмотрено не было. Могучие шлюзы с левой стороны водохранилища используются для сброса лишней воды самого водохранилища через Арнасай в озеро новейшей истории -  Айдаркуль. Так что благодаря всему этому, русло реки Сыр-Дарьи после Чардаринского водохранилища уже не подвергается «всем прелестям» весеннего и всегда неожиданного многоводья, если можно и так выразится. Так что причиной появления нового острова могли быть просто своеобразные свойства почвы и их взаимодействия со ставшими после плотины более или менее спокойными водами всё ещё могучей реки.
Мы несколько отвлеклись, а ведь нам предстоит устроить первую стоянку с ночёвкой на новом месте. Места для разбивки лагеря на острове оказались и на самом деле хороши. За небольшим тугайным участком, находящимся в начале острова, следовала безлесная площадка, которая понижаясь переходила в своеобразный песчаный пляж, постепенно превращаясь в суживающуюся косу, уходящую под воду. И вся эта коса плавно изгибалась влево вместе с основным течением. На площадке рядом с тугаём уже стоит шатровая палатка конструкции Дмитрия Ивановича. Она хороша тем, что устойчива к ветрам, удобна и очень вместительна. Её единственный недостаток: для её быстрой установки требуется как минимум трое. Она хороша ещё и тем, что наряду с основной функцией успешно выполняет роль кают-компании. И просто незаменима в суровые погодные условия. Но сегодня случай особенный, случай долгожданный. Мы вновь на Дарье. Тосты в честь такого важного события внутри неё будут звучать громче и торжественней. Солнце уже достаточно низко и надо поторопиться и успеть поставить «корейские». Эта простенькая снасть, представляющая из себя удилище, сработанное из сырой ветки длиной чуть длиннее метра, заострённой на толстом конце. Леска длиной метров пять - семь с крючком на конце. Все остальные параметры выбираются в соответствии с желаемым результатом. Установка с берега на «меляк» или на мелкой воде. Желательно, чтобы наживка лежала на пяточке чистого дна. Леска привязывается к основанию установленного удилища. И цепляется за верх, так называемого удилища. Вы улыбаетесь предлагаемому примитиву? А я улыбался вдвойне, когда снимал со своей снасти сома на двенадцать килограммов, сазана на семь и змееголовов на пять, шесть. Да, и мало ли кого. Удилища я заготовил, когда устанавливалась палатка - шатёр. Остальное привезено с собой. В качестве наживки были в наличии сверлённые и чуть пропаренные зёрна кукурузы. Расставил я свои «смешные» снасти только по правому берегу острова, в том числе и на меляке. С самого окончания косы я забросил две «закидушки» по ходу течения, каждая из которых имела по пять поводков. И тоже с кукурузой в качестве наживки. А почему я стараюсь. Никто пока рыбалкой не занимается. Да, но они делают другое дело нужное всем. Но я тоже не безделицей занят. Но если хотите, считайте, что у меня «бзик»: мне очень хочется угостить всех изумительным блюдом под названием хе. Название корейское. Но в нашей среде привычное. Это даже не блюдо - это закуска. Она должна быть острой и со своеобразным ароматом. Корейцы это умеют. Для хе нужен сазан. И он у меня будет. Мне не надо устраивать себе место для ночлега в одной из трёх палаток, которые как я понял будут постоянно устанавливаться перед ночлегом. Кроме, пожалуй, шатровой. Я всегда, если это позволяют погодные условия, располагаюсь под открытым небом. Это давняя привычка и меня это вполне устраивает. Ребята к этому уже привыкли. Но вернёмся к нашим ... сазанам. Я потихоньку ото всех привёз отдельный и мобильный, так я его назвал, комплект для приготовления хе. Я давно планировал  втайне от всех приготовить эту закуску и с помпой выложить её на стол, когда никто этого не ожидал. И случай для этого как раз сейчас и представлялся. Жена мне посоветовала сделать хе ещё в городе, накануне поездки. Но я отверг этот вариант. Хе должно быть из свежайшего сазана. Потому, что рыба не подвергается какой - либо термической обработке, а «варится» в уксусной кислоте. Теперь я поставил массу снастей и все на эту рыбу. И продолжаю отчаянно надеяться. Торжественный стол уже накрыт в шатровой палатке. Уже произнесено несколько тостов. И я под шумок исчезаю и бегу к своим дальним закидушкам. Надежда только на них. Мне повезло. Сазан килограммов на пять, а возможно и шесть. Что может быть лучше. Сажаю его на кукан недалеко от лагеря и как ни в чём ни бывало возвращаюсь к столу. Моё неожиданное исчезновение многие и не заметили. Торжественный вечер закончен и лагерь потихоньку замирает. А в большом мире всё и величественно, и красиво. Великолепна поднявшаяся из-за деревьев полная луна, по-детски игрива мерцающая серебром лунная дорожка на водной поверхности неспешно бегущей куда-то реки. А воздух наполнен забытыми ароматами, едва ощутимой влагой и чем-то ещё до боли щемящим ... из далёкого детства. Своё обязательство перед самим собой я выполнил. В ночных условиях с помощью луны и налобного фонаря хе из сазана мною приготовлено и будет «доходить» под гнётом и под воздействием уксусной кислоты до необходимой кондиции в спецтаре, прикрытой сверху чистой салфеткой. И всё это спрятано под кустом можжевельника от любопытных взглядов. Свой спальный мешок я расположил так, чтобы луна не мешала мне уснуть. Но сон пришёл ко мне только под утро, когда  лицом я почувствовал приятную прохладу. Но, как не странно, и этого короткого сна оказалось достаточно для полноценного отдыха.

Мой утренний сюрприз оказался приятной неожиданностью для всех. Как такой же неожиданностью для всех оказалось предложение Дядьжоры за завтраком(!) поднять тост за нашу матушку природу, приносящей нам подчас неожиданные сюрпризы. Я был искренне доволен, что этот тост прозвучал именно так. Но все были удивлены, что тост был произнесён  Дядьжорой, который казался воинствующим противником алкоголя. В наших поездках никогда не приветствовалось, чрезмерного употребления этого напитка. И он присутствовал во вполне приемлемых количествах только и только во время ужина. А во время завтрака!? Небывалое дело! Да ещё услышать это от Дядьжоры. И все с огромным удовольствием согласились. Это было впервые в нашей практике, когда закуски, подобно этой, для завершения только одного тоста не хватило. Всё хе от пяти килограммового сазана в момент исчезло. Меня это порадовало. Ведь ради этих редких минут я и постарался. Еее.з! Но сазан - то тянул на все шесть килограммов, если не больше. Но этого обжоры знать не будут, пожалуй, кроме одного. И это - именно меня. (Белым стихом заговорил! Но это пройдёт. Как и всё в этом мире). Полдень нас застал уже в пути. Река, сделав большую петлю, вновь подошла к высокому берегу. И по нашим прикидкам, вдоль этой внушительной «стенки» нам придётся идти не менее двух километров. Противоположный берег утопал в зелени. В одном месте в этот массив нырнул водный рукав от реки. Было бы очень любопытно пройти по нему. Но сообща решили, что сделаем это при появлении следующего подобного рукава, а вдоль «стенки» пройдём со спиннингами «наперевес». Возможности маневрировать на этих лодках - громадинах практически нет. Надо просто не отрываться друг от друга достаточно далеко. И всё будет в порядке. Спиннинговать с наших десантных лодок одновременно всей командой просто невозможно. Так, что и здесь всё сводится к тому, что надо договариваться. Прошло не менее получаса до того, как был пойман первый жерех. Героем стал Игорь Петрович. Первой жертвой оказался краснопёрый красавец весом от двух до двух с половиной... Это взбодрило всех остальных. Двух часовая рыбалка принесла всего семь экземпляров, один из которых был весом три с половиной килограммов, не меньше. Ай да, Анатоль! Все таким уж и не плохим результатом были вполне довольны. И только я, Дядьжора и Максим не отличились. «Лиха беда - начало!». Но расстроился я не на шутку. «Стенка» наша закончилась, река плавно поворачивает налево и мы попадаем опять в зелёное царство весеннего тугая, но продолжаем идти ближе к правому берегу, на котором через полчаса открывается огромная отмель, вся усеянная тонконогими цаплями. Похоже, где-то недалеко от этого места находятся заболоченные места, где и кормится эта орава тонконогих. А отмель выполняет роль «санитарно-отмывочного пункта и пункта для просушки оперенья». Проплывая мимо, мы старались особенно не размахивать вёслами. Вся стая и сама спокойно сгрудилась в удалённом «уголке» отмели, ожидая, когда, это что-то непонятное и такое весьма неприглядное, исчезнет за поворотом. А за очередным поворотом нам внезапно открывается панорама «настежь» открытого пространства. Река стала широкой и тугаи как бы отбежали куда-то, и влево, и вправо. Основное русло потерялось среди многочисленных больших и малых отмелей. И эта удивительная панорама дополнительно обрамлена сверху недавно появившимися малыми и большими кучевыми облаками. Солнце иногда исчезало для нас, прячась за облаками, но не исчезало для всего остального, создавая постоянно неповторяемые «шедевры», сменяющие друг друга. Зрелище завораживало.

Приближался полдень. А, значит, необходимо начинать искать место для остановки. Обычно время нашего пребывания в середине дня на суше равнялось в среднем двум часам. И за эти часы мы устраивали перекус, осмотр местности и просто занимались ничегонеделаньем. Некоторые даже успевали вздремнуть. Но таких были единицы. Остальные с пониманием и с лёгким оттенком зависти относились к подобной и странной способности. В нашу дневную остановку на второй день пути по реке мы с Димой открыли неожиданно для себя небольшое озерцо, оставшееся в самом конце недавно обмелевшего бывшего длинного залива. Оно было похоже один к одному с озером, которое мы повстречали во время нашей поездки осенью в район Суткента. Изолированное от большой воды, оно оказалось ловушкой для тысяч маленьких, с ладонь, карасей. Тогда под Суткентом, ловя их на удочку с мелкими крючками и сохраняя в бидоне с водой, мы обеспечили все наши соминые снасти отличной наживкой на несколько дней вперёд. Новое озеро тоже забито карасями. Очень жалко бедолаг. Но сделать ничего нельзя. Пора двигаться дальше. После неожиданной области широченного разлива реки она вновь «катит» широким и добротным потоком между двумя зелёными берегами, разбавленными шикарными красно-фиолетовыми разводами цветущего тамарикса. Глаз ... не отвести. Изредка реку перелетали неуклюжие фазаны-самцы, громко хлопая крыльями: они задолго засекали нас, как непонятную, но потенциальную угрозу. То ли дело, когда мы сплавлялись на байдарке вдвоём с Володей Голубенко. Бесшумно скользит байдарка с двумя малоразговорчивыми туристами вдоль берега и в самой близости от него. И вдруг. Вот, на расстоянии «вытянутой руки», сидит на берегу целый выводок пятнистых крошек со своей мамой, ненамного крупней своих детёнышей. Начинается запоздалый переполох, но опасность уже далеко.  «Опасность» уже наводит переполох на новое семейство фазанов чуть ниже по течению. И с тем же успехом. Полдень застал нас в месте, где росла целая роща из крупных деревьев, тех же серебристых тополей, которые растут везде и всюду в пойме Сыр-Дарьи. И здесь, под могучими деревьями, кроме травы и редких кустарников, не растёт ничего. Видно, густая тень от деревьев и является причиной этому. То, что это место станет местом нашего второго ночлега на берегу, всем стало ясно и без слов. И лишнее подтверждение этому - небольшой залив чуть ниже по течению, где наши лодки и нашли своё пристанище. За лодками в этом заливе было масса удобных мест для обычно капризных рыбаков - любителей ловить на поплавок. Двое очередных дежурных приступили к приготовлению лёгкого перекуса. Я пошёл осматривать окрестности, как я это делал всегда и всюду. И отправился в сторону залива, а Игорь с теми же намерениями в другую. «Свои» места заняли любители поплавков: Дима и Анатоль. Анатолий не далеко ушёл от меня, как мастер поплавочной рыбалки. Признаюсь, я вообще её никогда не любил и поэтому  серьёзно ею и не занимался. А вот Дмитрий Иванович этот вид рыбалки обожал и отметился знатными экземплярами своих невольных жертв. Но никто, увы, не гарантирован от всякого рода неожиданностей. Вот и сегодня, когда я возвращался минут через сорок со своей прогулки, в садке у наших любителей поплавков было всего три приличных экземпляра: два небольших сазана - автор Дима, и белый амур, который с запасом тянул на все шесть. Вот вам и Анатоль! Подойдя к очагу, где колдовали наши дежурные: Дядьжора и Максим, я рассказал о результатах рыбных баталий наших рыбаков. Дядьжора тут же отправился к ним, чтобы реквизировать добычу. И у нас на ужин была жаренная добротная рыба, которой с лихвой хватило б и на утро. Не хватило. Игорь вернулся с небольшим запозданием. Он обнаружил старицу. Прошёл по ней довольно далеко, и дошёл бы до воды, всё вокруг это обещало. Но подозрительный шум и вполне отчётливый топот смутил его, и он повернул назад. Большая  редкость услышать кабанов днём. Похоже, что места эти были весьма и весьма дикими. Что означает, просто мало посещаемые человеком. Как там дальше: человеком - венцом природы! Не верится что-то в эту красивую легенду. Место это, похожее на ухоженный старый парк, покидать было жаль. Другого, подобного этому, мы вряд ли встретим. Но оставаться здесь и на весь следующий день и ночь, как кто-то предложил, смысла не было. Будут и другие не менее интересные места, их много у щедрой на неожиданности нашей Дарьи - матушки. Ночь прошла спокойно. Но на ночь я всё-таки расположился недалеко от палаток и со стороны залива с лодками.

Начало четвёртого дня нашего весеннего сплава по Сыр-Дарье как-то сразу не задалось. Еще не все привели себя в порядок после здорового сна на свежем воздухе, а у нас уже произошло небольшое ЧП. Дядьжора серьёзно ожёг руку, когда возился с примусом. Как это случилось, он ни с кем делиться не стал, но кто-то видел, как он откинул в сторону бутылку с бензином, и за этой бутылкой тянулся мощный шлейф огня. Часть этого шлейфа, похоже, и задела Дядьжору. Хорошо, что это окончилось так, как и окончилось.  Руку ему перевязали. Благо в нашей аптечке всё необходимое было в наличии. Одно было ясно, что до случившегося Дядьжора уже давно был на ногах и дожаривал белого амура, пойманного вчера Анатолем. И на нашем огромном подносе уже высилась гора только что зажаренных и внешне очень аппетитных кусочков рыбы. Дядьжора был, ко всем своим достоинствам, ещё и кулинарным эстетом. Находясь на берегу с могучими деревьями, мы обследовали только эту сторону реки. Противоположная, с многочисленными протоками была оставлена на завтра. Для этой цели Дмитрий Иванович, заметьте, кстати, сразу после поимки Анатолем гигантского, по нашим меркам, белого амура, занялся подготовкой мобильной надувной резиновой лодки, которая до этого времени томилась на дне нашей  десантной громадины. Эту небольшую резиновую лодку мы предполагали использовать на нашем острове недалеко от Суткента - конечного пункта нашего путешествия. В пути эта мобильная лодка создавала бы массу неудобств. Главным разведчиком себя назначил Дмитрий Иванович. Он имел на это полное право, потому что и главным инициатором появления лодки в нашем запаснике был именно он. В напарники себе Дима выбрал Максима - нашего мускулистого живчика. За завтраком Дмитрий Иванович получил от остающихся задание поставить «кормаки» или «перетяги» на сома, если подвернутся хорошие места. А уже, находясь в лодке ему сунули в руки всё для этого необходимое, включая и живую насадку. Он заворчал, принимая от Игоря тару с водой, в которой плавали будущие наживки. Но взял её. Эта - уже наша «поклёвка» удалась! Если бы не травма, Дядьжора один бы увязался за нашими разведчиками на одной из наших двух  больших десантных лодок. В памяти ещё живо яркое воспоминание о том, как на краю нашего острова под Суткентом он гонялся один в этой лодке за подранком. Я не мог представить себе, как эта огромная и неуклюжая махина могла летать по водной глади широкой протоки. Описать это невозможно, это надо было видеть. Дядьжора всё-таки поймал эту перепуганную уточку. Вытащил из неё огромную колючку и, убедившись, что всё остальное в порядке, отпустил её на волю. Хорошо, что её ненароком «не хватил кондрашка». А ведь мог. Таков он, этот таинственный и неожиданный «Кондратий»!

Установка снастей для ловли сома, предполагала провести весь день в этом месте. Идея, если хорошенько подумать, и на самом деле не плоха. Давно хотелось вот так, никуда не торопясь, спокойно провести время, без постоянной смены всего окружающего тебя. Всё-таки человек - это не перелётная птица. К осёдлости у него давняя слабость. Оставшиеся поделили обязанности, кто и чем каждый будет заниматься. На два часа я оказался волен делать всё, чем захочу. И я отправился обозревать окрестности, но захватил с собой спиннинг и небольшой рюкзачок, так на всякий случай. Направление - вниз по реке. И минут через десять я подхожу к месту, где берег становится высоким по отношению к воде, если чуть больше метра с половиной посчитать значительной высотой. И весь прямой берег, протяжённостью около ста метров, представлял собой ряд упавших в воду деревьев, ещё цеплявшихся за берег своими, уже слабеющими корнями. Пройдя до половины этого «невесёлого» ряда, я решил отдохнуть и сел на самый край глиняного обрыва. И невольно стал свидетелем активной жизни в воде. Целая стайка серебристых мальков крутилась внутри мелких веток в кроне упавшего дерева. Но снаружи их стерегли какие-то блуждающие белесые пятна. Вглядевшись в эти светлые живые пятна, я различил головы крупных рыб. Кем были эти особи определить я не мог. И решил на свой страх и риск закинуть блесну в это скопище белесых живых пятен. Удар был силён и я вытащил бесноватого жереха килограмма на три. Ах вот оно что! Так это ж меняет дело. И тут началось! Хорошо, что на седьмом забросе случился зацеп блесны за ветку дерева. Потерянная блесна привела меня в чувства. А куда девать добычу? Закатав всю пойманную рыбу в траву, я сунул её в рюкзак и отправился в лагерь. Сообща решили все пять штук пустить на хе. Жаренный жерех слишком костист. А на хе, конечно же наилучшим кандидатом является сазан. Но на крайний случай пойдёт и крупный жерех. На целый час я работой обеспечен. Вернувшийся с прогулки Игорь и, увидев пойманных мной жерехов, был страшно огорчён. Ну говорил же я Дмитрию Ивановичу взять с собой килограммов двадцать соли, кучу пакетов и устроить в маленькой лодке засол жереха. Фантазёр. Но где-то он был всё-таки прав. Приближалось время обеда, пора бы разведчикам возвращаться. Обед готов. Им будет не очень легко возвращаться против течения. Ничего, Максим мужик крепкий. Всё одолеет. Прошло не больше пяти минут, как кто-то произносит - смотрите сверху кто-то плывёт. Все повернули головы. Так это же они и есть. Вот это фокус. Лодка приближается. Владимир Николаевич с присущим ему юмором спросил приближающихся разведчиков - скажите, любезные, а не встречали ли вы в тех краях случаем караван из двух больших и нелепых резиновых лодок с бездельниками за бортами? Один Максим заулыбался, а Дима в это время ковырялся руками на дне лодки и вытаскивает большого змееголова. Взял на острогу. А мы и не заметили, как ты взял острогу с собой. Это запрещённый вид ловли. Я особенно и не афишировал. Выходит в Суткенте полно браконьеров? Выходит, полно. Но это старая гвардия - молодые этим и не думают заниматься. Видно не по зубам. Обед подходит к концу. И тут Дмитрий Иванович заявляет, что ночевать на этом месте мы не будем. Прямо сейчас собираемся и в дорогу. Это почему же? Обстоятельства заставляют. Оказалась, что на одну из поставленных разведчиками соминых снастей, буквально на глазах у них, сел сом. И они даже оценили его размер, а следовательно и вес, который был не меньше двадцати килограммов. Нагружать свою лодку дополнительными двадцатью, а возможно и ещё большими, да к тому же ещё и «живыми» килограммами, они не стали. Так что собираемся, прихватываем сома и дальше в поиски приемлемого места для ночлега. «Кормак» они заблаговременно сняли. Целый суетливый час понадобилось полностью свернуть лагерь и двинуться сложным путём по каким-то протокам к перетягу с сомом. Одна из наших лодок, на которую сверху водрузили  мобильную лодку, выглядела теперь совсем непрезентабельно. Но любоваться нами было некому. При последней загрузке моё «купе» было расширено с тем, чтобы в нём удобно разместились: я и новый «пассажир». Единственная моя просьба заключалась в том, чтобы сом был усыплён. Как будет это сделано меня касаться не должно.

И вот мы уже снова на большой воде. Теперь у нас общая задача найти место для ночлега и, чтобы это место было, как всегда, интересным во всех отношениях. Пока впереди справа голый и ничем не примечательный берег. К тому же на берегу мы замечаем трёх человек и несколько лошадей недалеко от них. И до нас доносится вопрос: балык бар? (рыба есть?) Моментально созревает предложение отдать им две трети сома, а себе оставить хвостовую часть. Всю рыбу мы всё равно употребить не сможем. Только никаких денег за это брать не будем: они всё равно нам не понадобятся. А отдать Петру? А Петру зачем эта мелочь. Подплываем. Показываем сома. Объясняем наше предложение. Они согласны. Делаем все необходимые экзекуции с сомом на берегу. Забираем хвостовую часть, упаковываем её и снова укладываем в моё «купе». Нам суют какие-то деньги. Мы жестами отказываемся и готовимся отплывать. Тогда один из мужчин говорит что-то молодому парню. Тот  срывается. Вскакивает на коня и куда-то несётся. Нам же предлагают ждать. Минут через десять парень возвращается с каким-то свёртком. Гушт яхши - говорит он и выставляет большой палец. Мясо взять мы соглашаемся. Взаимные улыбки и рукопожатия. И мы снова на воде. Помахали друг другу на прощание. Наше прохождение безлесной степи несколько затянулось. Противоположный берег, нам так показалось, стал немного интереснее, чем был. Но мы не сразу и решились «мчаться» к нему. Это могло быть обманчивым впечатлением. И только, когда впереди он стал изрезанным какими-то заливами и заливчиками, мы им заинтересовались. И не ошиблись. Потому что ещё дальше впереди появился высокий и пологий берег, покрытый молодыми деревцами и ковром из зелёной травы. Пройдя ещё минут тридцать, остановились для короткого отдыха на понравившейся нам ровной площадке. До чего же хорошо. Свежий ветерок, нежаркое солнце, молодая рощица, а под ногами зелёный «царский» ковёр.  Расстелили дастархан, перекусили, повалялись на траве и насмотрелись в такое высокое голубое небо. Хорошо. И, поскольку, было и на самом деле хорошо, решили никуда в этот день не отправляться. Объявили оставшуюся треть дня санитарной. Для порядка. Опять же для порядка разыграли тех двоих, кто займётся ужином. Дядьжора себя из списка исключил, потому что у него, итак, была мысль, куда использовать мясо, доставшееся нам в первой половине дня. В таком случае я иду к нему в помощники неожиданно заявил Анатоль. Вот всегда бы так, заявил Вовик: он не любил всё то, что относилось к приготовлению любой еды. Его избаловала его супруга Татьяна. Она была мастером - кулинаром. А сколько раз мы сами использовали её талант при приготовлении знатных блюд из той же рыбы. Вспоминается, как мы привезли ей десяти килограммового сазана - наш рекорд по Чарвакскому водохранилищу. И на одном из наших торжеств в ресторане это блюдо было принято «на УРА!». Анатоль пошёл в помощники к Дядьжоре, как потом выяснилось, только для того, чтобы отговорить того пустить всё мясо на шашлыки. Он сумел уговорить Дядьжору сделать настоящий узбекский плов. Оба умели и любили готовить это блюдо. Плов действительно получился на славу, несмотря на постоянный спор друг с другом двух «великих» мастеров. А возможно и благодаря этому. После такого знатного ужина плыть никому и никуда не хотелось.  Да и погулять по окрестностям никому и в голову не пришло. То что уснули все, не дождавшись темноты, никто подтвердить, наверняка, не смог бы.

Утро так же оказалось несколько странноватым. Решили даже чайника не кипятить. И никто не был против. Быстро собрались. Ну что ж! Вперёд, к новым впечатлениям! Четыре часа мы шли не отвлекаясь ни на какие места и всевозможные интересные местечки. Мы шли на время, мы шли на расстояния. Настало время выбирать место для отдыха. А выбирать было из чего. Мы попали в какую-то широченную область реки. Мы выбрали для осмотра левый берег и не прогадали. Через короткое время нам представилась возможность пройти широкой протокой через густо заросшие тугаи. Протока, по мере продвижения наших лодок, становилась всё уже и уже, пока не стала равной двойной ширине наших лодок. Не окажется ли протока тупиком. Но течение ощущается. И теперь мы шли на лодках друг за другом, как в настоящем туннеле. Ветви деревьев закрыли небо над нами, стало немного темнее и как-то менее уютно. Какой же длины этот туннель? Намечается поворот направо, становится светлее, и впереди появляется часть зелёного берега, ярко освещённого солнцем. Какой удивительный контраст с местом нашего пребывания. И на этом ярко зелёном склоне стоит маленькая изящная косуля, вполоборота смотрящая в нашу сторону. Остановись мгновение! Мы хотим, хотим  налюбоваться этой редкой и такой удивительной картиной. Но, взмахнув изящной головкой, косуля двумя прыжками скрылась в чаще. Забудется ли это? Минут через пять мы вновь в лоно широченной реки. Сказка кончилась. Так что здесь, метрах в пятидесяти от выхода из туннеля, мы и остановились на обед. Место было открытым, ровным и чистым. Высокая и очень свежая трава покрывала землю густым ковром. Край леса, который мы только что прошли, уходил далеко влево, открывая огромное ровное пространство, полное солнцем и весенним пьянящим воздухом. За вторую половину дня мы прошли, наверное, самое большое расстояние, которое когда - либо проходили в этот промежуток времени. Были и приемлемые, и малоинтересные места, но были и такие, где на Дарье орудовали какие-то люди и мы для них не только не представляли никакого интереса, а были чуть ли ненужными свидетелями. И это как-то чувствовалось, и вполне себе заметно. Пристали к берегу уже после захода солнца. Времени для разбивки лагеря было маловато. Но мы успевали. Главное, лодки были заведены в старицу и надёжно закреплены. Недавно поднявшийся ветер заставил нас, в дополнение обычным, поставить и шатровую палатку. Моё место оказалось рядом с ней. И только потому, что другого просто не было. И это оказалось, как потом выяснилось, очень кстати. Усилившийся через час ветер всё-таки загнал меня внутрь. Но к утру в палатке нас было уже четверо. Одну палатку пришлось сложить, чтобы её не порвало. Зато лодки пережили этот катаклизм благополучно. Утро оказалось более чем свежим. Вероятно недалеко от нас прошёл приличный дождь. Эх, какая благодать!

Начало нашего шестого дня пути началось как-то очень активно. Быстро свернули палатки, быстро позавтракали и также быстро протащили наши громадины до большой воды. И снова мы в объятиях большой реки. Дня через два, три по нашим прикидкам мы должны оказаться в знакомых нам местах, которые мы постоянно посещаем во время наших осенних поездок в район казахского посёлка Суткент. Как приятно просто плыть по реке, просто наслаждаться всё новыми и новыми видами весеннего тугая, не думая о поиске каких-то особых мест, не выискивая их среди десятков и десятков одинаково достойных. Сегодня мы собирались пройти значительное расстояние и даже решили устроить дневной перекус не выходя на берег. Это предложение Дмитрия Ивановича было принято чуть ли не с восторгом. С обстоятельностью, присущей Диме, он ещё на берегу подготовился к этому процессу. И когда всему этому настало время, нам подвернулся меляк чуть ли не на середине реки. Пристали. И даже могли размяться, побродив по нему. Максим  ещё успел и окунуться. Но это на любителя. Было странно, что этого не сделал Игорь. Он тоже обожал холодные «ванны». Когда «малость синеватый» Максим появился около лодок, Дима тут же протянул ему кружку с «нашим торжественным напитком». Только со всеми - заявил Максим. Со всеми ещё получишь. А сейчас выпей за своё здоровье. Дима умеет уговаривать. Импровизированный обед прошёл легко и непринуждённо. После обеда Игорь собирался тоже окунуться в воду. Его с трудом уговорили не делать этого. Так что обед прошёл ещё и на хорошем дипломатическом уровне. После обеда и скорость лодок как будто бы возросла. В остальном всё было, как всегда. Ещё четыре часа «за бортом». Осматриваем приглянувшееся место на берегу. Не понравилось. Опять в пути. Ни тот, ни другой берег не вызывают восторга. Оба какие-то унылые, безлесные. Куда мы попали!?  «Зелёнка» появилась только через полчаса, там, где река стала медленно поворачивать направо. Ещё дальше за маловодной протокой открывается острый мыс острова, за которым стеной стоят густые тугаи. И над мысом с пронзительным криком кружит целая стая чаек. Мы это тоже когда то  «проходили». С удивительной резвостью все похватали свои спиннинги, давно забытые и лежащие поверх чехлов на наших лодках. Решили не якориться. Жереха нам сегодня не нужны. Сколько поймаем за время прохода мимо мыса - это и будет нашей добычей. Последней фразой перед тем, как первая блесна коснулась воды была фраза Игоря - кто поймает жереха, тот будет вечером дежурным по лагерю. ... Сегодня вечером по лагерю будут дежурить пятеро (!), хотя жерехов было шесть. Бросали все. Некоторые по два раза. В это число «двоечников» попал и я. Ну не повезло мне в этот раз быть внеплановым дежурным. Вторым, таким же как я, «двоечником» оказался и Анатоль - отличник. И, в отличие от меня, со стопроцентным результатом. Ай, да Анатоль! Ай, да сукин сын! Из него и дежурный отличный получится. Верю в тебя, дружище. Так держать! Остановились мы на ночёвку почти сразу за поворотом, где мы за две минуты, и не сбавляя скорости лодок, вытащили шесть штук и не самых мелких жерехов. Место на правом берегу было большим, открытым и находилось между двумя массивами леса. А дальше открывалась какая-то странная панорама, состоявшаяся из береговых линий. Это было похоже на место, где проходили старые русла реки. Смущало их количество. Но это мы оставим на потом. В этом огромном свободном месте мы выбрали ровный участок для разбивки лагеря. Люблю ночевать в открытых местах, мне нравятся восходы и закаты, мне нравится звёздное небо с яркими звёздами и хорошо различимым Млечным Путём. Это пришло из детства. И это пришло, чтобы остаться навсегда. После ужина с последними лучами солнца все разместились по моему примеру под открытым небом. Поставили только одну палатку. Так, на всякий случай. Будем все спать под звёздами! Когда ещё представится такая возможность. Близость леса всё-таки беспокоила. Но на всякий случай я всегда и везде внимательно осматривал берег в месте, где мы останавливались на ночлег. Следы могли о многом нам поведать. Потом оказалось, что Игорь всегда делал то же самое. Старый лис.

На следующий день лагерь проснулся, как ни странно раньше обычного. Седьмой день пути. Утро. Ещё нет восьми часов, а мы уже на воде. Сегодня нам необходимо добраться в район так называемого Конского спуска. Это, пусть и не знаковое место, но для нас оно определяет условную границу за которой начинается всё, что относится к Суткенту. Оно стабильно и не меняется год от года. Это часть высокого правого берега, в котором обозначено небольшое, но широкое углубление, переходящее в пологий спуск прямиком и к воде, и к ровному участку берега, высота которого от воды составляет не меньше метра. Создавалось впечатление, что именно в этом месте огромный табун лошадей постоянно прибегает на водопой. Этот спуск виден издалека, как с той, так и с другой стороны реки. За этим конским спуском вниз по течению и располагается всё то, до чего мы постоянно «дотягиваемся» на своей моторной лодке, когда ежегодно приезжаем сюда осенью в район Суткента. А сейчас после большой петли в левые «джунгли» мы приближаемся к высокому берегу и, похоже, попадаем на пик новой речной петли, но очень знакомой. Не в этом ли месте так странно заплутал Владимир Николаевич два года тому назад? Надо спросить у него самого. К счастью зрительная память у него оказалась в порядке и ему не нужно было подниматься вверх, откуда он по невысоким холмам отправился по своим «злосчастным» грибам и как-то удивительным образом потерялся. Он узнал это место и с воды. Мы решили здесь остановиться на короткое время. Большая и  ровная с ярко-зелёной травой площадка, уходящая вдоль берега, была уж больно притягательна. А за ней, обрамляя её, раскинулась молодая поросль деревьев. И уже за ними с левой стороны в лёгкой дымке просматривались холмы, как естественное продолжение высокого берега. И что-то пока неясное в этом мире произошло. Но что? Над нами появились белые кучевые облака. Ничего особенного. Только они какие-то необычные. Снежно-белые. И само небо по контрасту с этой невозможной белизной облаков казалось высоким и даже синее обыкновенного. Что то подобное я уже видел когда-то. И это что-то было связано и опять же с чем-то не очень спокойным и благополучным. Но благополучно и надолго забытым. Неожиданно для нас всех в самом начале площадки появилась  группа девочек во главе с молодой женщиной, а за ними ещё несколько мальчишек. Увидев нас, они остановились в какой-то нерешительности. Но это было похоже на обыкновенное замешательство. Дядьжора решил подойти к ним. И минут через пять вся группа двинулась в нашу сторону. Оказалось, что школьная учительница вывела свой класс, как давно уже обещала, на прогулку к реке и уговорила физрука в целях безопасности составить им компанию. А у того что-то произошло дома и в последнюю минуту он отказался. Вышли из посёлка  рано и только на исходе полутора часов подошли к берегу реки. Прогулка не из лёгких. Они у нас ребята крепкие. Мы же, минут через десять - двадцать, планировали отправиться дальше. Но это так и не произошло. Что то слишком резко изменилось во всём нашем окружении.  Я и Игорь первыми обратили на это внимание. Кучевые облака заполонили всё небо и стали как будто крупнее, а прямо над нами даже сгрудились в одну тучу и она «на глазах» стала увеличиваться в размере. Поднялся небольшой ветерок и большие, но редкие капли дождя зашуршали вокруг. Срочно ставим палатку - закричал Игорь. И сам бросился к лодкам за ней. Дождь постепенно усиливался, капли стали меньше, но их напор возрастал с каждой минутой. Мы все за установкой палатки. Ещё не до конца оттянуты стропы, но уже вся молодёжь вместе со своей наставницей под «крышей». Сейчас главное -  правильно закрепить нашу шатровую палатку, чтобы ожидаемый с минуты на минуту ураганный ветер не повалил её. Действием нашей команды руководил Игорь Петрович. Троих он отправил, как следует закрепить наши лодки и проверить крепления на чехлах. Все вёсла собрать вместе и закрепить их между собой. Дождь постепенно переходил в град. Шумок, начатый с первых капель дождя, превращался в непривычный уху какой-то объёмный и пугающий шум секущего града. Ветер усиливался. Мелкие уколы градин постепенно становились всё более чувствительными. Уже давно у всех рубашки промокли насквозь, а ветер всё усиливался. Пугал этот медленный, но постоянный рост всего: дождя, града, ветра и ...шума. Игорь, взявший на себя руководство работ самым последним осмотрел крепление лодок и внешнее крепления палатки. Нареканий не было. Приводили себя в относительный порядок в приямке палатки. Не могу не заметить, что этот небольшой приямок у палатки оказался очень функциональным придатком к ней, особенно в сложных погодных условиях. Вода с нашей одежды не могла попасть в общее помещение, так как периферийный край круглого дна палатки из добротного водонепроницаемого материала сантиметров на десять, пятнадцать приподнят над дном. А между тем, ветер всё крепчал и  крепчал. Решили по трое держать руками центральный стояк внутри палатки. Порывы ветра ощущались руками, держащие стояк, но они, эти самые ощущения, были достаточно слабы. А значит с палаткой полный порядок. Через четверть часа ветер стих, а затем прекратился и град и дождь. В большом мире засияло всё: сияло солнце, сияли кучевые облака, по своему сияло небо между облаками, а на земле сияли отражённым светом мириады луж, раскиданные везде и всюду, и окантованные травой с белыми кружевами ещё не растаявших градин. И вдруг, захватившую всё и вся тишину, нарушил беспорядочный топот ног, бежавших по лужам. Это мчалась к палатке толпа мужчин - отцов детей, сидящих как птенчики в большом и надёжном гнезде: и живых, и здоровых, и сухих. Дальше приямка мы их не пустили. К ним вышла учительница с виноватым видом. Но сказав, по-видимому всё, что положено на своём языке, она быстро успокоила эту слишком возбуждённую толпу. Все они, когда начиналась эта небесная катавасия выехали на колёсном тракторе, но он застрял, не доехав одного километра до места. Оставшееся расстояние они пробежали в спринтерском темпе. И теперь пытались хотя бы переговорить каждый со своим ребёнком. Учительница, как могла, организовала этот переговорный процесс. Оставалось только удивляться, как чётко она это сделала. И пока всё это происходило в нашем неподражаемом шатре, Дядьжора успел вскипятить полный чайник на бензиновом примусе, заварил чай и уже готовился напоить им детей. Но, неожиданно для нас всех, он выложил и все свои конфеты - леденцы, которые он постоянно сосал в пути. Привычка и не самая дурная, осталась  у него со времён «дальнобойщины». Будет время поговорить с людьми, такова была реплика на это от его бывшего напарника Максима. Видно наболело. И пока дети согревались чаем, за пределами палатки появился и медленно нарастал рокот мощного трактора. А вот и он «казахстанец» - мощный трактор с тележкой появился на берегу и, разбрызгивая воду многочисленных луж, на полной скорости спешит в нашу сторону. Несколько мужичков спрыгивают и озабоченные бегут к палатке. В приямке они попадают к своим односельчанам. Уже слышится радостный смех и довольный и немного сумбурный разговор на казахском. Я всё-таки заглянул за борт тележки. Весь пол был устлан несколькими слоями кошмы, покрытых полиэтиленом. Подошёл тракторист, чтобы развернуться и подъехать тележкой поближе к палатке. Им будет хорошо - сказал он на чисто русском языке без малейшего акцента и крепко пожал мне руку. Всех детей перенесли на руках в тележку. Я обратил внимание, что её борта уже были выстланы кошмой. Какая предусмотрительность! Наступило время расставания. Нас холодных и мокрых обнимали, хлопали по плечам, что-то говорили и на казахском и на русском. Надолго запомнилась тележка, облепленная сзади мужиками и удаляющийся от нас мощный рокот трактора.

Дальнейшее всё делалось чётко, и без спешки. Переоделись во всё сухое. Палатку пока не снимали. Пусть сохнет. Приняли от всегда предусмотрительного Димы положенные «фронтовые» сто грамм, закусили градиной, которую всяк ещё успел бы отыскать у себя под ногами. Шутка. Но если без шуток, то я в этот раз держал в руках градину в половину куриного яйца. Не расстраивайте меня - я сам до сих пор в это не верю. Снялись с места только через час. И только часа через два оказались в местах, которые не были задеты этим катаклизмом. В это верилось с трудом. Сегодня надо добраться до конского спуска. Там есть такой же ровный участок берега. Конский спуск «проявился» только через пять часов  непрерывного пути. Хватило у нас терпения дотянуть до него без перерыва. Ещё минут двадцать и мы были бы у его основания. Но мы предпочли остановиться чуть раньше. Площадка , вытянутая вдоль берега, и действительно оказалась неплоха. Но самым ценным был небольшой залив недалеко от её окончания, где мы только что остановились. Этот залив мог вполне служить своеобразной поилкой для мелкого скота. А у нас он послужит пристанью для наших лодок. За этой «пристанью» был ещё достаточно большой участок ровной поверхности, на котором мы могли бы с размахом расположиться. И всё это могло бы избавить нас от набега мелкого и среднего рогатого и не рогатого скота. Но и  сегодня, и на следующее утро нас никто не побеспокоил.

Утро восьмого дня пути оказалось особенным - мы на «своей территории». Она нам за много лет хорошо знакома. И поэтому все мелкие и крупные изменения очень хорошо нами отслеживаются. А вот это место, где Михал Николаевич спрятал своё ружьё, а потом мы два дня его искали. Да, нет! Ты путаешь. Это место, куда Михал Николаевич вернулся с той стороны реки со своей сидки на кабана, когда понял, что пропускает уже второй тост за нашим столом. А нам сказал, что все кабаны уже прошли мимо. Да. Да. Это когда на следующий день мы проходили рядом с той сидкой, а прямо в этой сидке были видны кабаньи следы. Кабан прошёл по самой сидке. Михал Николаевичу -  бывшему военному прокурору одного из районов Берлина эту маленькую шалость простить не только можно, но и нужно. Но как давно это было!? В одну из первых наших поездок в Суткент. А вот протока, одна из самых удалённых от нашего острова, где по словам Кондратьева Валерия Степановича, частенько бывавшего здесь, всегда можно наловить кучу жереха, если вдруг появится такая необходимость. У нас такая необходимость с Киселёвым Владимиром Алексеевичем однажды появилась. Нас обоих забросили сюда во второй половине дня и часа через четыре собирались забрать. Жереховали мы активно, то есть забрасывали блёсна, и активно, и где-то даже почти профессионально. Но результатов не было ... никаких. Да и ко всему прочему Кондрат появился, когда солнце уже «коснулось» горизонта. Но пару забросов Кондратьев  сделать собирался. Результатом первого же заброса был краснопёрый красавец на четыре с половиной. И только через год Киселёв признался мне, что именно тогда он готов был придушить этого Кондрата. Такое же желание, помню, и я с трудом удержал при себе. И никто об этом даже не догадывался. Кроме, пожалуй, самого Кондрата. Догадливый, чертяка! Поэтому и жив до сих пор. И, наконец, появляется самое уникальное место на мой взгляд, место наших успехов и обидных неудач. Вот, например, здесь. Установленный в этом месте перетяг на сома, дал нам одного сомёнка на двадцать, а мог бы порадовать двумя. Второй сом килограммов на семьдесят, а то и все восемьдесят, был упущен и абсолютно нелепо. Сделанный нами, наконец, гарпун имел короткую, но крепкую и надёжную ручку. И когда подтянули сома, Лютый, это фамилия Эдика и одновременно его характеристика, воткнул гарпун в загривок сома. Сому этот поступок Эдика очень не понравился и он мотнул своей «изящной» головой, гарпун упёрся торцом своей короткой ручки в волноотбойник на боку лодки. Это одновременно позволило сому освободиться и от гарпуна и от крючка самого перетяга. И при этом так встряхнуть лодку, что я с трудом удержался на её носу, моего постоянного места при блеснении и проверках соминых перетяг.

Место, где был установлен такой неудачливый перетяг - было началом широкого водного пространства вниз по течению реки. Её основное русло отклонялось влево, а затем чуть правее и далее проходило в прямом направлении на расстояние не менее ста метров. Правее располагалось огромное водное пространство. Но мелким это пространство не было. И где-то в левой стороне этого «моря», ближе к ничем не проявляемому основному руслу, с лодки, стоящей на якоре я и поймал нашего рекордного жереха, чуть больше шести килограммов. (Весы у нас были на шесть кг., но стрелка зашкаливала. Да и само взвешивание проводилось не сразу, а значительно позже.) Помню это ощущение. Стоя, как обычно, на носу лодки я имел возможность свободно забрасывать блесну в обе стороны. С нашей лодки мы часто «блеснили» впятером. Но никогда никаких неприятностей у нас не бывало. Об очередном броске всегда и все были заведомо осведомлены. Броски проводились аккуратно. Ненужный азарт был исключён полностью. Где-то я уже упоминал об этом. Очередной заброс в сторону «моря» и удар был довольно резким. И при дальнейшем выуживании этот процесс проходил как-то необычно. Я чувствовал короткие и очень резкие рывки. До этого я никогда подобного не ощущал. И, возможно поэтому, не торопился. Процесс несколько затягивался. Все уже обратили на это внимание. И постепенно «при деле» остался я один. Хотелось посмотреть, кто же так борется за свою жизнь. И когда, наконец, минут через двадцать я очень осторожно поднял уставшую рыбу на поверхность недалеко от боковой стороны лодки, то был просто ошеломлён. Нет, не его размером или чем-то ещё. А тем, что ... блесна была расстёгнута. Один, даже небольшой рывок, и свобода жереху обеспечена. Имярек, стоящий первым от меня внизу лодки, где-то сбоку осторожно опускает подсак в воду и очень осторожно подводит его под рыбу. Она дёргается и блесна со свистом улетает вверх. Жертва в подсаке. Неужели всё окончено!? Таких жерехов мы никогда ещё не ловили. А вот и глубокая яма на повороте реки. Мы иногда поднимались со своего острова специально половить в этом месте. И порой  «эта ямка» баловала нас изрядными экземплярами подводных обитателей.

И много мест в акватории нашего острова можно было бы перечислить, которые для нас остались памятными. Да и сам остров был далеко не прост. Внутри него было даже небольшое озерцо, куда мы могли попасть по протоке даже на моторной лодке. А сам вход в протоку был закрыт пышной растительностью. И попасть в неё было делом нелёгким. Правда, и озерцо, и его берега были какими-то скучноватыми. Зато внешний периметр острова изобиловал весьма интересными местами. Сам остров примыкал к левому берегу реки. Его отделяла от берега широкая песчаная отмель и небольшая протока под самым левым берегом, которую в некоторых местах могут перепрыгнуть даже не самые длинноногие. В годы, когда уровень воды бывал несколько выше, вода этого протока занимает большую часть и самой песчаной отмели. Однажды здесь по воде, глубиной сантиметров двадцать - тридцать, мы с Анатолем руками поймали трёх крупных, килограммов по восемь, белых амуров. Их появление на этой отмели, наверняка, объяснялось тем, что их караулили на самой реке хищники похитрее и покрупнее нас. И удирать в ту сторону они не очень-то и торопились. Но в этот раз белые амуры роковым образом ошиблись. Соглядатаям из нашей «группировки» мы в течении не меньше четверти часа доставляли истинное удовольствие. Вероятно, именно поэтому никто нам и не бросился помочь. Скажу по секрету, на их месте я и сам бы поступил точно также. Наше место на острове, как раз и находилось в нескольких метрах от протоки и метрах в пятидесяти от берега реки, где она встречается с протокой. Место было действительно не простым. В густом тугае располагалось довольно крупное свободное пространство - постоянное место установки нашей самой крупной палатки. Шатровой палатки у нас тогда не было. Подобное расположение палатки однажды спасло нас от ураганного ветра, которого мы ожидали, наблюдая за медленным приближением фронта суровых, и помню каких-то темно серых туч, над которыми сверкали короткие молнии и это пока при полной тишине. Но абсолютная тишина пришла от внезапно умолкнувших птиц. А потом - началось! Кончилось всё не сразу, но для нас вполне благополучно. От палатки до берега протоки было несколько метров свободной от растительности поверхности и длиной вдоль берега метров десять, не меньше. И здесь удобно располагались и очаг и примитивно сработанный стол. Не надо! Нам он всё равно нравится. Лес за этой площадкой был не очень густым, что не мешало нам добывать сухостой для очага. Мыс в месте слияния протоки с основным течением мы дважды использовали для постановки надёжных «кормаков» на сома. Удилища были всегда сработаны из стволов молодых деревьев. Капроновый шнур толщиной с карандаш и крючок размером с ладонь не помогали удержать нашу, так и не увиденную нами же возможную добычу. Удилище всегда бывало сломанным. Узнав о наших неудачах поймать крупного сома в этом месте, наш ангел хранитель суткентский Пётр, отчитал нас по полной. Во-первых мы портим рыбу, во-вторых на течении вытащить крупного сома дело абсолютно безнадёжное. «Мы все учились понемногу. Чему-нибудь и как-нибудь».  Так, просто вспомнилось.

По суше от нашего острова до посёлка Суткент километров восемь - десять. По реке больше. Мы их пройдём позже. До нашей встречи с машинами, управляемыми братьями Саней и Сеней, ещё целых три дня. Сказав о том, что до встречи с машинами ещё целых три дня, я знал, что время это пролетит, как одно мгновение. Так и случилось. Вот уже мы на месте, где и договаривались с нашим добрым гением и попечителем Петром. Дальше до посёлка и до удобного места встречи с машинами Пётр обещал доставить нас на буксире. Слышен знакомый шум двигателя, и из-за поворота появляется знакомая Тэ-Эс-Ка. Нас цепляют за неё: одну лодку за другой. Пока идём по основному руслу, держа наготове вёсла. При остановке моторки надо будет наших «гигантов» тормозить. Мы готовы. Через небольшой промежуток времени эту нехитрую процедуру мы и производим, удивляясь месту, где остановился наш ведущий. А причина была проста. По дороге к нам Пётр решил проверить, установленную им накануне снасть на сома. И она оказалась «живой». Поэтому он и решил оставить выуживание сома на обратную дорогу. А для нас это всего на всего интересное зрелище. Но не только интересное, но должно стать и поучительным. Прежде всего Пётр отцепил нас от своей лодки. Сиденье своей убрал на дно. Нагнувшись над бортом, схватился двумя руками за шнур и попытался выпрямиться, но лодка опасно накренилась. Тогда он перешёл на нос лодки. Это становилось уже интересней. Я, да и все остальные, затаив дыхание, наблюдали за всеми манипуляциями Петра. Он расставил ноги недалеко от носа лодки, и крепко охватил руками толстый шнур «кормака» внизу, ниже своих колен, и стал сгибаться. Это была картина, которую я запомнил на всю свою оставшуюся жизнь. Об этом же говорили и все кто внимательно наблюдал за происходящим. Всё дело в том, что Пётр на самом деле и не сгибался. Просто вздёрнутый нос лодки стал быстро опускаться. Ещё сантиметров двадцать и он может быстро уйти под воду. Единственно правильным решением и было то, которое принял Пётр. Он отпустил шнур. Огромное удилище концом своим звонко шлёпнулось об воду, едва не зацепив нос лодки, и тут же взмыло вверх. И где - то там наверху и осталось. Всё! Кранты. Сеанс окончен.   Особого огорчения прочитать на лице Петра было нельзя. Ну, не было на нём той светлой и доброй улыбки, какая бывает у него во многих случаях, когда он  бывал чем - то просто доволен. Мы спросили Петра о возможном весе сошедшего с крючка гиганта. Больше двухсот - был ответ. Кто-то из наших красиво присвистнул. Я попытался повторить это, но у меня опять ничего не вышло. Ну не умею, не умею я свистеть. И, видно, так и не осилю  такой, казалось бы, пустяк.