Ценность сказочек лишь в момент написания и публик

        Криминально - фашистской мусорской путиноидной цензуре, наложившей лапу модерации на свободу творчества в двадцать первом веке
     Полные фальшивого, как сиськи Бэйли Джей, негодования слова блогеров о нестерпимом для свободного мира, что уже смешно, ибо Россия никогда к таковому не принадлежала и не будет принадлежать столь же никогда, подслушивании спецслужбами и сбора информации, что невозможно представить в США при Гувере или сейчас, не наполнили меня омерзением и тошнотой, чего я вообще - то ждал, привыкнув именно к таким реакциям при встрече с глупостью и лицемерием дураков, а почему - то воскресили в памяти Механического Пса розового блудня Брэдбери, не жившего в благословенном тоталитарном Совке ни часа, но упорно дрочившим, как и многие добровольные идиоты Запада, на манкие отсветы народного счастья, практически, суки рваные и скудоумные твари, рая на Земле.
    - Вот и пригодились наши агенты, - бодренько хохотнул Директор, чего он не позволял себе лет уже, верно, тридцать, когда рассмеялся над изрешеченными телами Бонни и Клайда, сумев не попасть на газетный снимок ушлых и пронырливых репортеров, покорно стоявших овечьей отарой за огородившей место убийства мелочных гангстеров жолтой лентой полицейского контроля, - товарищи.
    Особо приближенные к особе руководителя ФБР специальные агенты унисонно заулыбались, зная способность Гувера изредка употреблять присущие врагу выражения и идиомы, раз сегодня он посчитал нужным назвать их товарищами, то стоит улыбаться, так как никто на планете не мог себе даже вообразить хотя бы приблизительно, что в следующее мгновение может прийти в коварный разум Директора.
    - Бабы базарные, а не доны, - произнес, словно выплюнул, старший агент Жоунс, бросая на стол Гувера пачку распечаток приватных разговоров в пиццерии Жо боссов нью - йоркской мафии, - сами себе нехилые срока подняли языками.
    - У русских, - поспешил вмешаться почуявший ускользание инициативы заместитель директора ФБР Тоннер, - так о хулиганах говорят, называя их бакланами, они, мол, срока себе с асфальта поднимают.
    - Восхитительный язык ! - воскликнул Гувер. - Меня с ним ознакомили еще в начале века. Помнится, в Бостоне проживал тогда русский эмигрант Сброгофф Борис с ударением в начале, так он не только славился вычурными одеждами, но буквально в голос кричал на каждом углу об исходящей от большевиков угрозе. Я тогда, - расчувствовался вконец Директор, прикрывая увлажнившиеся глаза батистовым платочком с вышитым в углу вензелем КБТ, - как раз коллеж закончил, искал работу в те воистину тяжелые времена, а услышав русского, потащил его с собой в ближайший офис молодого тогда еще ФБР.
    Приближенные прекрасно знали эту историю, рассказываемую Гувером не реже сотни раз в год, но субординация и точное следование масонской присяге заставляли их стоять почти по воинской стойке смирно, не отводя твердых зрачков от лица Директора. Тонер шепнул на ухо Жоунсу, что коала, судя по всему, правильный, раз проявляет уважение, именуя только одного человека Директором с большой буквы, а сам пост именует с малой. Обладавший невероятно чутким слухом Гувер встрепенулся.
    - Какой - такой коала ?
    - Любитель лолок, трансов и трансвеститов, - попытался объяснить Тоннер, но Гувер не дал ему договорить. - Это он правильно, - бросил Директор, возвращаясь не к Сброгофф, но к руководителям организованной преступности. - А этих дураков - к ногтю.
    После его указания все электронные средства прослушивания, совершенно беззаконно внедренные Гувером в непростое дело борьбы с преступностью во всех ее многообразных видах, обрели имена и даже адреса. Направленный микрофон в пиццерии Жо стал фигурировать в материалах обвинения как Ди Томассио Паскуале, проживающий по Авеню Парквэй, сто один, Нью - Джерси, США.
    И после таких интересных событий далеко за океаном и давно, видеть чепуху руссиянских говноедных блогеров о попытках ФСБ окучить Яндекс и прочую х...ту виртуальности ? Да загребитесь, мудаки.
    ации не убралось.