Глава 14. 2010 год

Седой мужик, гладко выбритый, зашёл в отделение полиции. Он учтиво наклонился к окошечку дежурного.
— Как мне к следователю Кашину попасть на приём?
— По какому вопросу? — спросил полицейский.
— Да по делу об убийстве Марины Изольдовны. У меня для него информация есть.
Полицейский внимательно посмотрел на мужика, снял трубку телефона.
— Савелий Игнатьевич, тут к вам. Говорят, по делу Коперайнен. — Выслушав ответ, дежурный ответил: — Так точно!
Он быстро повесил трубку.
— Прямо по коридору, вторая дверь справа. Кабинет 19, — сообщил он мужчине.
— Спасибо тебе, служивый, — ответил мужик и направился в указанную сторону.

Подойдя к двери с номером 19, он немного помешкал и громко постучал.
— Войдите! — послышалось за дверью. Мужик, аккуратно толкнув дверь, вошёл.
— Проходите, присаживайтесь, — услужливо пригласил Кашин. Мужик, волнуясь и комкая кепку в руках, уселся.
— Вы, стало быть, следователь? — спросил он.
— Да, я. Зовут меня Савелий Игнатьевич, — ответил майор, — мне сообщили, у вас есть что сказать про Марину Изольдовну?
— Так точно, есть. — Он взглянул на Кашина таким взглядом, что у майора мурашки по коже пробежали.
"Не простой мужик, военный, наверное", — промелькнула мысль в его голове.
— Я слушаю вас. Кстати, как мне к вам обращаться? — ничем не выдав свою настороженность, спросил Савелий Игнатьевич.
— Григорий Петрович я, Власов, — представился мужик, — паспорт показать?
— Было бы неплохо, — улыбнулся Кашин, насторожившись.
Мужик залез во внутренний карман потрёпанного пиджака и вытащил упакованный в целлофан документ. Не торопясь развернул его и вытащил паспорт.
— Вот, — протянул его мужик, — только аккуратнее. Документ самый важный, а с ним все почему-то так небрежно обращаются. Я уже устал замечания делать.
— Учту вашу просьбу, — мягко отреагировал майор и взял паспорт. Он как можно бережнее открыл его и стал записывать данные. — Вы случайно не родственник исполнительному директору Historical House Corporation of Russia?
— Чего? — переспросил мужик, — я иностранными языками не владею, вы, мил человек, меня по-русски спрашивайте.
— Я говорю, не родственник ли вы Павлу Григорьевичу Власову? — переспросил Кашин.
— Хотел бы им не быть, да судьба по-иному распорядилась. Сын он мне, позор на мои седины, — отмахнулся Григорий.
— Что так? Плохо себя проявил? — внимательно изучая мужика, спросил майор.
— Да не о том речь сейчас. Я же по поручению Марины Изольдовны сюда пришёл. Так вот, давайте я скажу, что мне поручено было, и домой пойду. Остальное уже дело не моё.
— Ну знаете… — Савелий Игнатьевич сменил тон с учтивого на официальный, — вы сюда не чаи распивать со мной пришли, а в государственное учреждение. Можно сказать, к исполнительной власти. Так будьте любезны на мои вопросы отвечать.
— Ишь ты, как расхорохорился, — хмыкнул мужик, — лицо своё истинное раскрывать стал.
"Что за персонаж такой? Мутит что-то не по-детски. Намёки странные кидает", — подумал Кашин и пальцами провёл по губам.
— Вижу, тоже затянуться не прочь, когда волнительно становится, — кивнул на жест майора Григорий.
— Вы давайте, говорите уже, что вас просила мне передать Марина Изольдовна, и не отвлекайтесь, — нервно напомнил Кашин.
— И то верно, — крякнул мужик, — ну так вот. Она меня попросила, если её не станет, сказать вам, что мост, который вы ищете, Бережковский, там и Мурзилку увидите, а может, и школьник ещё не убёг.
— Это всё? — пристально глянув на мужика, спросил Кашин.
— Всё, вот слово в слово передал, ей-богу, правду говорю.
— А что за Мурзилка?
— Да откуда мне знать? — пожал плечами Григорий. — Я спрашивал Марину, так она ответила, что это не важно. Важно, чтобы мост нашли.
"Ой, хитришь ты, старый разведчик. Уж я узнал, что это кличка пса Марины Изольдовны, а тебе-то она, конечно же, всё рассказала".
— Хорошо, спасибо за информацию. Есть что ещё следствию рассказать? — сухо спросил Савелий Игнатьевич.
— Да нет, больше нечего добавить, — искренне пожал плечами Власов старший.
— Тогда я сейчас дам вам бумагу и ручку, запишите всё туда и распишитесь, не забыв указать сегодняшнюю дату.
— Ох уж эта бюрократия, — проворчал Григорий Петрович, — двадцать первый век за окном, а всё бумагомарательством занимаемся.

Кашин нарочито резко положил перед ним бумагу и ручку. Мужик покачал головой и принялся выводить буквы. Когда Кашин подошёл к нему, от Григория пахнуло махоркой. Это насторожило майора. Экспертиза нашла на пиджаке погибшей частички махорки. Неужели просто совпадение?
— Вы тут сказали, что курите, когда волнуетесь, — заговорил Кашин. — Может, угостите меня, как напишете? Вместе и затянемся?
— Ишь ты какой. Свои иметь надо, — пробурчал Григорий Петрович, — махра нынче дорогая стала.
— Да я хочу сравнить вашу и свою. Может, у вас качественнее, так вы мне посоветуете, где брать. Я всего пару затяжек для определения качества.
— Вон оно что, — перестав писать, мужик понимающе взглянул на майора, — это другое дело. Сейчас хорошего-то табаку не так просто найти. Хорошо, угощу и скажу, где брать следует.
— Вот спасибо вам! — обрадовался Савелий, — как же вы удачно ко мне зашли.
Тот кашлянул, покачал головой и снова принялся записывать свои показания.

Когда документ был оформлен, Кашин и Власов вышли на крыльцо и оба достали бумагу. Майор — папиросную, покупную и машинку для закручивания сигарет, а Власов — простую нарезанную газету. Кашин достал пластиковый пакет, насыпал махорки и, смочив край бумаги, ловко свернул самокрутку.
— Ишь какие устройства-то понапридумывали! — восхитился Власов, забивая и накручивая свою сигарету, — а я по старинке всё, из газет старых кручу. Правда, сейчас и их не пойми из чего делают, привкус противный.
— Так хотите, я вам машинку свою подарю, наловчитесь, и будете на папиросной бумаге крутить, — предложил Кашин, прикуривая.
— А потом, как закончится бумага, где брать-то её? — заинтересовался Григорий.
— Так в любом табачном ларьке их продают, — ответил Савелий.
— Ну тогда я буду благодарен за такой подарок, — с уважением согласился Власов.
— Ну, дадите затянуться? — поднеся ему зажигалку, спросил следователь.
— На те, пробуйте, — протянул ему сигарету Власов.
Майор затянулся, подержал дым и медленно выпустил его через нос.
— Я не чувствую разницы, — пожал плечами он, — вот, сами проверьте.
Власов взял самокрутку Кашина и тоже затянулся.
— И правда, одинаковая, — согласился мужик, — наверно, с одной партии. Хороша махра.

Было видно, что пожилой вояка расслабился. Оценив качество табака, он изменил своё отношение к следователю. Видя, что тот не употребляет дешёвый товар, а так же, как и он, предпочитает качественное изделие, понял, что следователь тоже в чём-то знает толк.
— Жалко Марину Изольдовну, — разоткровенничался Григорий, — мировая баба была.
— Вы, видно, давно с ней знакомы были? — как бы невзначай спросил Кашин.
— Ну как давно, лет пять. Я сантехником подрабатываю, вот к ней на заявку и приехал. Слово за слово и познакомились. Сейчас-то у мужиков какие разговоры? Машина, деньги да бабы.
"Вот заливает старый! — подумал про себя Кашин, — я же знаю, что вы с ней в родственных отношениях были. Значит, не продумал, не выстроил легенду как следует. А может, он так специально? Видно же, что не из простых, хоть и хорошо роль свою играет. Что же ты у меня хочешь выведать?"
— Мне кажется, так во все времена было, — вслух улыбнулся Кашин, — когда машин не было, мужики кобыл обсуждали, да маститых коней.
— Ваша правда, товарищ следователь, — согласился Власов, — но то меж собой, а с бабами-то по-другому всё было. Умели мужики красиво ухаживать. А сейчас?
Он сплюнул.
— Вон мой оглоед, — продолжил Георгий, — до сих пор без семьи. А почему? Не умеет он женщину обаять. Всё про свои колёса да марки ей напевает, да путешествиями по заграницам прельщает. Ну вот в ответ и получает. Они его обдерут, как липку, и бросают.
"Вон ты куда повернул, — улыбнулся Кашин, — решил узнать, что я про твоего сына знаю?"
— Так работа-то позволяет тратить. Может, он сам не хочет семью? — решил играть по его правилам Савелий Игнатьевич.
— Опять ваша правда, — согласился Власов, — помешался он на работе своей. Ладно я Маринку понять ещё могу. Она за Удальцовым шла. Хоть в огонь, хоть в воду с ним. Влюблена в него была, наверно, не знаю. Вот глупышка и вляпалась в историю, да и поплатилась. А мой? Сколько я ему говорил, когда похитили Удальцова: уйди ты оттуда, увольняйся, пока тебя не втянуло в свои чёрные дела руководство. А он упрямо на своём стоит. Я сказал, что это его до добра не доведёт, сделают крайним и будет остаток жизни за решёткой куковать.
— Так плохо всё у него на работе? — поинтересовался Кашин, поняв, что старик ему намекает, куда стоит внимание его обратить.
"Не в КГБ ли он работал, случаем?" — подумал он.
— А то сами не знаете? — глянул на него Власов, — делёж у них там идёт. Кому сколько достанется. Каждый на себя одеяло тянет. Я так понимаю, кто-то извне всем этим руководит, да неугодных устраняет. Вот и Марина под раздачу попала. Да и вашего напарника, молодого следователя, тот же неизвестный подставил.
Кашин насторожился. Вот и до конкретных намёков дошла очередь.
— Вы думаете, что его подставили? — осторожно спросил он.
— Да не думаю, а сам видел, своими глазами! — спокойно проговорил он.

Савелий Игнатьевич чуть не поперхнулся дымом от неожиданности.
— Осторожнее, — похлопал его по спине Власов, — мохра она такая, не в то горло попадёт и всё, не откашляешься потом. Так вот, что сказать хочу, я в тот вечер с собакой гулял и увидел, как на стоянку Маринина машина подъехала. Я удивился ещё, думаю, чего она тут забыла? А потом мужик какой-то вышел из неё, подошёл к автомобилю вашего парня и, достав ключи, открыл её, сел и уехал. Я вот лица не смог разглядеть. Да там же камеры есть, вы запросите, сами увидите.
— Запрашивал, — не сводя взгляда с Власова ответил Кашин, — не работали они в тот вечер, сломались.
— Что, все прямо разом? — удивился тот. И промелькнула в уголках его губ чуть заметная ухмылка.
— Вот, верно вы подметили, — поднял указательный палец Савелий Игнатьевич, про себя уже матерясь, видя, как его водит за нос опытный сотрудник Госбезопасности, — меня это тоже насторожило, будто специально готовились.
— Вот дела-то, — расстроился Григорий Петрович. — Так если что, я же могу засвидетельствовать. Только толку от того мало. Чего я там видел-то?
— Нет, уважаемый, ваши показания очень ценные, и нам ой как пригодятся, — Кашин быстро соображал, как поступить правильнее, ведь ему уже было ясно, что Власов знает больше, чем говорит. — Вы не против вернуться, и мы запишем то, что вы мне сейчас рассказали?
— Так как же против-то? — обиженно отреагировал Власов, — я только рад оказать содействие следствию.
Они потушили свои самокрутки и быстро вернулись в кабинет Кашина. Савелий Игнатьевич успел при этом подобрать и спрятать его окурок.

***

Майор Кашин, погружённый в свои мысли, застыл у моста. Скрутил самокрутку и жадно затянулся терпким дымом – едкий аромат табака помогал собраться с мыслями.
– Ну, красавица, давай посмотрим, на что ты там нам со своим дядькой Власовым намекала, – пробормотал он.
Следователь медленно окинул взглядом окрестности. Спешащие по своим делам прохожие не обращали на него ни малейшего внимания. Вблизи не было ни одной припаркованной машины. Савелий неторопливо спустился под мост. Там – лишь глухая бетонная коробка без единого окна. Единственная дверь, казалось, несколько лет не открывалась совсем. Он внимательно оглядел её. Нет, всё-таки дверь недавно открывали. Надо как-то туда попасть. Кашин обошёл сооружение, вслушиваясь в бетонную тишину, которую упорно заглушал шум машин, неумолимо снующих по мосту. Не обнаружив ни единого признака жизни внутри, он позвонил в ГБУ "Автомобильные дороги" и поинтересовался, не им ли принадлежит эта постройка. Когда выяснилось, что это так, Савелий Игнатьевич отправился в участок оформлять документы, чтобы у него были права открыть дверь и осмотреть помещение изнутри.

Там хранился инвентарь рабочих и у стены стоял, в прекрасном состоянии, советский велосипед "Школьник". Его Кашин особенно тщательно осмотрел. Сотрудники понятия не имели, откуда он тут появился. Следователь оформил изъятие обнаруженного чужого имущества, приказав полицейским быть предельно осторожными, чтобы не повредить возможные отпечатки пальцев, оставшиеся на вещдоке.
– В какую же игру вы со мной играете? – прошептал Савелий, сплёвывая на асфальт, - "Школьник" тут, Мурзилки нет, как и Удальцова. О похитителях я уже молчу.
Он снова позвонил в ГБУ "Автомобильные дороги" и вызвал на беседу замдиректора.
– Будьте готовы предоставить все документы, отображающие кто, когда, сколько времени работал в этом районе, владел ключами и вообще имел доступ к этой постройке, – предупредил он. – Повестку вам прислать или сами подъедете?
Когда разговор был окончен, Кашин распорядился опечатать дверь.