Глава 8

Глава VIII

Северное сияние в тропической жаре.

Воронежский Привет скатился по мокрым ступенькам клуба «Посидим понюхаем», как снаряд по грязному склону окопа. Отряхнув с локтя что-то липкое и желтоватое, он швырнул в сторону сцены универсальное проклятие: 
— Чтоб вы все провалились в большую лужу!
Но взгляд его упал на одиночную фигуру у стойки, и злоба испарилась, уступив место древнему инстинкту — голоду не тела, но души, изъеденной одиночеством.

За стойкой, перебирая старые этикетки от бутылок, сидела дева из Родворотни. Фигура её напоминала нечто бесформенное, но для Воронежского Привета она была воплощением той самой «вечной женственности», о которой писали поэты. Запах от неё исходил терпкий, с кислинкой — нотки старых книг, мокрого асфальта после дождя и чего-то ещё, что пахло домом.

— Э-э-э, красотка,— просипел он, подбираясь ближе, как солдат к костру в холодную ночь. — Не позволишь ли угостить тебя коктейльчиком? «Северное сияние», например? Говорят, от него на душе светлее становится.

Дева медленно перевела на него глаза, похожие на две затухшие вишни. 
— А ты не пожалеешь денег, юнец? — хрипло бросила она, и голос её звучал как скрежет ржавых качелей. — А то тут одни скупые, которые только смотрят, а не покупают..

Воронежский Привет важно кивнул и положил на стойку смятые купюры, пахнущие пылью дорог. Бармен, существо, похожее на оживший сушёный фрукт, смешал в блендере какао, комки творога, тухлый банан, жидкость, пахнущую спиртом из банки с надписью "слеза новорождённого " , ягодный сироп, газировку и кусочки льда. Заработал мотор, и по клубу разнёсся сладковатый запах. Дева из Родворотни довольно крякнула.


В это время группа «Твёрдый мотив» выдала свой хит —


ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ФРАГМЕНТ