Виток истории

   
                Муж сел у телевизора, а Ольга стала  искать в шкафу книгу,  и  наткнулась на семейный альбом. Открыла. С первой страницы на неё смотрели  отец и мать. Фотография матери  была переклеена  из  пропуска  и напомнила про кочегарку, где та работала истопницей.Ольга часто приходила к ней и подолгу сидела на корточках против топки,  не в силах оторвать взгляд от  бушующего. пламени печи. Отец на фотографии стоял рядом с поездом с надписью "Барнаул".В этом городе он служил в трудовой армии. Ниже снимков родителей  примостился ещё один - она и бабушка  у  полуразвалившегося дувала. 
               
                Ольга  появилась на свет, на пике репрессий 30-х годов в столице Киргизии, где и прожила всю жизнь. Её  отец, подростком, в Первую мировую, добрался с беженцами из белорусского  Бреста, где жили родители, в Москву, где в няньках жила сестра,  устроился  продавцом газет и попал в революционную среду. С тех пор его мировоззрение формировал марксизм.   Войну гражданскую  он  закончил на Перекопе - был комиссован после  ранения. Оправившись, какое-то время работал, а потом осуществил  заветную мечту, ставшую доступной для простого человека: окончил рабфак и  поступил в институт в Питере.
                Поступил, но  за год до окончания его исключили"за правду", как объяснял, за  Троцкого,  которого в студенческих спорах называл   вождём революции наравне с Лениным.  Донесли, посадили, затем выслали в Киргизию под надзор спецслужб,долго заставлявших  держать наготове узелок с вещами и вздрагивать при любом стуке в окно.С матерью отец  познакомился у её  брата,   бросившего ради "счастья всего человечества" духовную семинарию  на  Урале и  примкнувшего в Семиречье к Красной Армии. Пока, порубанный казацкой шашкой, он залечивал  раны  на киргизской земле, комиссары на Урале  принуждали их с Ольгой отца публично отречься от веры. Упрямый поп не отрекался, был посажен в тюрьму, а затем  сослан с семьёй в Берёзово,  велев старшей дочери бежать. Его  и младшую дочь  похоронили в ссылке, а  жена и двое сыновей уже  после Великой Отечественной  вернулись в родные места. Семейное гнездо было разрушено, односельчане сторонились. И, помыкавшись какое-то время, они  перебрались к детям  в Киргизию.  Бабушка запомнилась Ольге злой старухой, ненавидившей всех и вся, беспрестанно  ерничавшей: «Спасибо товарищу Сталину за нашу счастливую жизнь!» Дядюшек, сторонившихся людей, соседи называли перепуганными.  Ольга  видела, как плакала мать, после разговоров с братьями, когда её выпроваживали за дверь, чтобы не слушала. Когда же  пришло время вступать ей в комсомол, мать решительно запретила словами:" Ни в коем случае! Они издевались над твоим дедом! Они убили его!" Но весь класс вступал, и Ольга отставать не хотела.  Тайно подала заявление и, получив  комсомольский  билет, спрятала его  под клеёнку на столе. Мать обнаружила и устроила  нахлобучку. Конфликт был исчерпан отцом, вставшим на защиту дочери, назвав мать и её родню поповским отродьем. Дочери  же сказал, чтобы не болтала, что она "вражененок", и её   пионерская жизнь в Тимуровской команде плавно переросла в жизнь комсомольскую с восхищением Молодой Гвардией. О своём присхождении молчала всю жизнь, но чувствовала себя другой, чем все остальные, хотя никто,  ни разу не поинтересовался, кто её предки.Очень удивилась, когда в зрелые годы узнала, что рядом,  подобных ей  и тоже всё скрывавших, было много. Школа и отец  формировали её мировоззрение в коммунистическом направлении. Мать о своём отце говорила редко, а по поводу власти высказывалась со злой иронией.  Ольга,  взрослея, начала уважать и деда,и отца  за  верность своим идеалам и сожалела,  что  многого не знала о них. К примеру, где  похоронен и при каких обстоятельствах погиб дед, даже, отчества его не знала.  Не всё знала и про отца- твердо  лишь то, что он остался верен идеалам революции и предположительно, что  был реабилитирован.
                Годы шли и стирали в памяти прошлое. Из своих ранних детских лет, пришедшихся на военные годы, в памяти остались проводы отца на службу,    пламя печи в кочегарке у матери, поле,  где вдвоём с нею  сажали кукурузу, втыкая зёрнышки во вспаханную землю. Игрушки заменяла  шелушилка, которой были научены   отделять  зёрна от  початка, и  маленькая ступка, в которой эти зерна  толкли в муку  для  мамалыги. Послевоенные годы оставили в памяти   первую учительницу, радость от октябрятской звёздочки,  пионрского галстука, комсомольского билета, получение которых обставлялось как большой  праздник, как этап взросления. Старшие классы  были заполнены девчачьей дружбой, не очень понятным интересом к противоположному полу, подготовкой к поступлению в институт.   Призыв - "Учиться, учиться и учиться," - был главным в семье,где родителям  не удалось  закончить  образования. Ольга учиться старалась и училась хорошо. Окончив школу, в институт  поступила сразу к радости отца и матери. Отец радовался  при этом не только  поступлению,но и тому, что реализуются идеи, за которые он боролся. Мать сдержанно соглашалась,что высшее образование может получить каждый, несмотря на привилегии для местного населения.
                Студенческие годы вспоминались ярко: дружба, любовь, интерес к знаниям. Не только к профильным. Её, подобно отцу, тянуло к изучению Марксизма , который преподавали всем студентам.  Жили небогато, роскоши не было, но голода - тоже. Верили, что впереди лучшее. Когда семья  получила от государства квартиру, Ольга  вместе с отцом убеждали мать, что время, когда все  будут  работать по способностям, а получать по потребностям, на  пороге.  Ольга не сомневалась, что ей доступно всё. А  отец,уже совсем  старым радовался,как ребенок,  когда узнал, что его  внук  стоит в почётном карауле у памятника  павшим за советскую власть, которую он устанавливал.
               
               
                Перевернув страницу, Ольга остановилась на   фотографиях сына.Вот он на маленьком велосипедике. Вот  играет во дворе с пацанами в футбол. Дальше - шагает в школу в новой  форме. Вот всё семейство - бабушка с дедом, они с мужем и сын. Его жизнь  была подобна её: октябрёнок, пионер, комсомолец; школа, институт, работа. Воспоминания о жизни семьи в эти годы долго были жизнерадостными. Жили дружно, в стране  мораль равенства , братства, интернационализма  считалась само собою разумеющейся. Идея  строительства коммунизма сохранялась. Но, энтузиазм строек, освоение целины и космоса не гасили желания иметь собственное жилье, быть сытыми, обутыми, одетыми, путешествовать по миру.Приоткрывшиеся двери на Запад дали возможность сравнивать советскую жизнь  с жизнью " за бугром".  Сравнение  оказывалось не в пользу Советов. Разъяснения, что богатство капиталистов - результат эксплуатации   и грабежа других народов, как-то пропускались мимо ушей. Хотелось материального благополучия.   Человеческие инстинкты брали верх, предполагая заботу о себе. Правители    стучали ботинком по кафедре,чтобы не лезли в советские дела,заставляли  сеять кукурузу там, где она  расти не хотела, велели ловить на улице сбегавших с работы по своим делам, пытались создавать  что-то частное, увешивать себя орденами  чтобы самому верить в правильность действий, придумывать варианты перестройки. Улучшения не было. Наоборот. "Умудренные"   репрессиями предыдущих лет, люди не выступали публично, а  приспосабливались, кто как мог.Те, кто имел власть,  обеспечивали  себя достойной зарплатой и всякими "спец",типа магазинов, больниц, домов отдыха и пр. Те , кто производил что-то своими руками, выносил производимое с родного завода, фабрики: при пустых магазинах "с рук" можно было " достать" и пряжу  комвольно- суконного комбината, и купить на базаре  мясо из   мясокомбината. Чтобы не вызывать огонь на себя, руководители нижних рангов лгали вышестоящим о выполнении пятилеток в четыре года. "Долгие, несмолкающие аплодисменты, переходящие в овации"  в честь руководства,  которые организовывали  телевизионщики при появлении вождей на разного рода  собраниях-заседаниях, усиленно транслировали, пытаясь  показать единство партии и народа.  Народ же, эту комедию, равно как и единодушный "одобрямс" поднятыми руками за любое решение партии и правительства на собраниях, высмеивал  у себя на кухнях. Домашние Ольги  подсмеивались над гловой семьи,дедом, как его теперь называли, когда тот доказывал, что всё нужно исправлять воспитанием.  Перестал здоровался с соседкой,  приторговывавшей продуктами из больничной столовой, а её брату, умыкавшему с военного (!) завода детали для бытового использования и продажи, пообещал набить морду. Это не помогало, производство рушилось.  Бабушка    часами  выстаивала очереди за продуктами в магазинах или  покупала их за переплату у спекулянтов. Муж  чертыхался и доказывал родным, что проблема  дефицита в отсутствии хозяина и частной собственности.  Ольга старалась поддержать отца, переживавшего  крушение своих идеалов, и говорила, что руководство большой страны справится. И оно "справилось",  провозгласив суверенитет  республик. 
               
               
                Муж выключил телевизор,  Ольга  закрыла альбом. Легли спать, но  не спалось. Говорили об уехавшем  сыне. На следующий день решили  подышать свежим воздухом в  скверике, развеяться. Скверик  был уютным, зеленым, с памятником знаменитому акыну, игровыми площадками для детей, самокатами и велосипедами в аренду. Гуляя,  снова вспоминали сына, которого водили   сюда. Назвали  те годы лучшими в своей жизни и похвалили строй,  который ругали  перед его развалом.  Затем муж приметил аксакала с шахматной доской под мышкой и направился к нему, надеясь сыграть партию.
                Ольга,  присела на соседнюю скамейку.  Вокруг  гуляли  мамочки с колясками, продавали мороженое, катали детей на грузовичках,вдоль аллеи пацаны гоняли   на  самокатах. В глаза бросалось отсутствие европейских лиц среди гуляющих. И  Ольга невольно вернулась во времена, когда некоренные, когда-то принесшие в эти края большевистскую идеологию, начали уезжать  из республики.  Идеология  была принята благодаря своей человечности и, несмотря на трудности,ни её, ни государство, кыргызстанцы разрушать не готовились:  голосовали за сохранение Союза.Когда крушение государства всё-таки  произошло и наступил суверенитет, хранили  памятники Ленину, оставили праздничным день 7 Ноября,а русский язык - языком межнационального общения. И сейчас многие считали советскую идеологиюа, провозглашавшую свободу, равенство, братство для всех, на голову выше любой другой. Однако, амбициозные, не сумевшие  удовлетворить свои амбиции люди решили, что настал их час и устремились во власть, отрекаясь от прошлого, переделывая  историю. Как-будто забыв   истинные отношения между людьми в период советской власти, сравнивали русских, составлявших большинство некоренных,с европейскими колонизаторами. Ольга, жившая   жизнью простых, удивлялась этим  легендам, зная истинное положение дел. В быту как-то само собой разумелось и принималось предоставленное преимущество коренным при получении высшего образования,  назначении на руководящие должности любого уровня,  награждении  и тому подобного на фоне равенства при обучении в школах, получении медицинских услуг и других важных областях. Некоренными были разнородными:перебравшиеся из Китая дунгане, уйгуры, соседствовавшие узбеки и таджики ,русские, когда-то приглашенные киргизской царицей для защиты и осевшие, сосланные советской властью  бывшие соратники большевиков, эвакуированные  с занимаемых фашистами территорий, депортированные с Кавказа и Поволжья во время Отечественной войны, "понаехавшие" из различных регионов Союза.  Коренные и некоренные жили одновременно общей жизнью, и параллельной,  соблюдая свои обычаи. Сколько нибудь значимых  столкновений на национальной почве при советской власти не было. Они появились, когда экономика не смогла удовлетворять растущие потребности людей.  Начали считаться, кто кого кормит и  выдавливать разными способами многочисленных пришлых, составлявших около половины населения с преобладанием русских. Стремление к равноправию  Начали  переименовывать города и села на национальный лад, митинговать с призывами убираться. В глаза, как оскорбление, извращая,порою, слова , сыпали  имя страны  и название нации, к которой человек принадлежит, презрительно искажая. Незнание пришлыми языка коренного народа,обучение которому  официально прекратили, когда Ольга  училась в старших классах, было одним из мощных инструментов, которым манипулировали.Руководящие должности, занятые некоренными, были особой приманкой и их  быстро расхватали. Заманчиво было приобрести квартиру за бесценок в городе или брошенный дом в селе, припугнув конным набегом.  Одновременно из-за разрушившихся экономических связей Союза подчистую  разрушались  все заводы и фабрики. Зарабатывать на жизнь было негде.  Евреи и немцы принимали своих, создавая условия для нормальной  жизни, а в Россию  своих не звали и не ждали  там. Европейские лица на улицах  остались единичными.
                В семье отъезд планировали дважды. Первый раз, когда  под окнами маршировала с  русофобскими  криками  толпа молодежи, второй раз, когда  мужа вынудили освободить рабочее место. Остались в первый раз, после того как уехавшие соседи сообщили, что никакой помощи на месте не получили, а во второй раз, когда сын поступил в местный институт : учёба оставалась в семье самым важным. Правда теперь за образование было нужно платить, а они с мужем  потеряли свои рабочие места. С трудом удалось  Ольге пристроиться торговать на "Дордое", а мужу сторожем на  ТЭЦ. Европейские лица на улицах стали единичными.
               
                Некоренной народ  не принимал какого-либо участия в борьбе за власть, развернувшуюся с наступлением суверенитета.  Борьба была нескончаемой и характеризовалась бесконечными переворотами, которые  приноравливались к переизбранию  и заканчивались на центральной площади столицы. Друг против друга стояли Юг и Север. В борьбе  использовали всё: выборы с подтасовками, подкупом водкой и деньгами, захват правительственных зданий, массовый мордобой,  оружие в упор и из-за угла. Президентов свергали несколько революций подряд. Одни после этого укрывались в ближнем зарубежье, других " уходили" на пенсию, одного посадили.Каждый новый, приходя к власти,переориентировал всё "прихватизированное", как остроумно в народе называли присвоение того,что принадлежало народу, на себя, своих родственников и сподвижников, раздавая остатки  ваучерами или обещаниями жизни как в Швейцарии.Сподвижники нового президента быстро приспосабливались брать взятки, давать их нужным людям, пользоваться государственным, как личным. Не отставали и другие: не отказывались от мзды, уклонялись от уплаты налогов, получали зарплату в конвертах и прочее.  Массово вернулись к вере мусульмане, изучая Коран, строя новые мечети, совершая намаз даже на работе. Искали: по каким правилам жить?
               А  русские  уезжали. И они проводили вчера сына в никуда.         
               
               
               

                Шахматисты доиграли партию, пожали друг другу руки,  договорились о встрече и развернулись в разные стороны, но остановились от внезапного гудка паровоза, проходившего по железной дороге неподалёку.  Аксакал усмехнулся и спросил,  указав рукой в сторону гудка: "Слышите, что говорит?" И сам  ответил: "Хочу назад в СССР!"- а Ольга поняла,что  человек помнит  чистоту помыслов, стремлене к справедливости, честности и братству того витка истории.