Свен Гедин. От полюса к полюсу. Фатима на базаре

ГЛАВА 10. ГОСПОЖА ФАТИМА НА БАЗАРЕ

В детстве Фатима-ханум играла на одной из узких улочек Стамбула. Когда она подросла, родители обручили её с Эмином эфенди, сыном знатного паши. Она едва знала его, но он был богат и считался хорошей партией. Его дом расположен на одной из главных улиц Скутари и состоит из двух отдельных частей. В одной находятся покои мужчины, в другой живут женщины. Ведь Фатима не его единственная жена, а четвертая, и все четверо находятся под неусыпным надзором рабов.

Поэтому с самого первого мгновения совместной жизни Фатима почувствовала себя несчастной с мужем, чья любовь принадлежит не только ей. Жить в мире с тремя другими женщинами, имеющими такие же права, она не может. Жизнь её стала пустой и скучной, а дни проходят в безделье. Часами она стоит за перилами балкончика, выходящего на улицу, и смотреть на уличную суету. Устав от созерцания, она возвращается в свою не такую уж большую комнату. В центре журчит небольшой фонтанчик, а вдоль стен стоят оттоманки. Недовольная, она садится и зовёт раба, который приносит столик – маленький, как скамеечка. Фатима сворачивает себе сигаретку, закуривает и сонными глазами следит за синими завитками дыма, поднимающимися к потолку комнаты. Она снова зовёт раба. Тот приносит ей миску со сладостями, она зевает, съедает конфету и потягивается на мягких подушках. Затем она выпивает стакан лимонада, подходит к обитому кожей сундуку и отпирает его.

Здесь лежат её украшения: золотые браслеты, жемчужные ожерелья, бирюзовые серьги и разноцветные шёлковые шарфы. Она повязывает ожерелье на шею, украшает пальцы кольцами и накидывает на голову тонкую шёлковую вуаль. Затем она подходит к зеркалу и восхищается своей красотой, ведь она поистине прекрасна! Её кожа нежная и белая, глаза чёрные, а волосы ниспадают тёмными волнами на плечи. Но ей не нравится цвет губ. Рабыня приносит небольшую фарфоровую шкатулку, и Фатима кисточкой красит свои губы краснее кораллов, которые продают индийские торговцы на базаре. Брови ей тоже кажутся недостаточно чёрными, поэтому она подрисовывает их китайской тушью. Рабыня уверяет её, что она очаровательна и прекраснее, чем три другие жены. Фатиме приятно слышать это, но она находит еще более странным то, что Эмин эфенди оставляет ее так долго одну.

Устав от созерцания своего отражения в зеркале, она снова тщательно запирает сундук. По лестнице она спускается из своей комнаты в сад, где прогуливается среди журчащих фонтанов, наслаждаясь ароматом роз и жасмина и останавливаясь поболтать с многочисленной стаей певчих птиц.

Но вот в саду появляется одна из жен гарема и окликает её: «Ты уродлива, как обезьяна, Фатима! Ты старая и морщинистая, и у тебя красные круги под глазами! Никто во всём Стамбуле не захочет взглянуть на тебя второй раз!» Фатима отвечает: «Если бы Эмин эфенди не устал от тебя, старый, облезлый попугай, он бы не взял меня в свой гарем!» И с этими словами она спешит обратно в свою комнату, чтобы спросить у зеркала, не покраснели ли у неё глаза.

Чтобы отвлечься и забыть свой гнев, она решает отправиться на Большой базар. Рабыня накидывает на нее объёмный кафтан, в складках которого исчезают её белые руки с жёлтыми ногтями. Она надевает туфли с высоким изогнутым носком, похожие на тапочки, и накидывает вуаль – самый важный предмет одежды. Верхняя часть закрывает макушку и лоб до бровей, нижняя – подбородок, рот и часть носа. Турчанка не может показывать лицо никому, кроме мужа. Хотя в наши дни многие нарушают это правило, Фатима всё ещё не поддаётся этой дурной привычке. Она открывает только глаза, но её взгляда достаточно, чтобы мужчины на улице поняли, что она красива, хотя никто и не осмеливается взглянуть на неё или заговорить. Она отворачивает лицо только при встрече с европейцами.

Рабыня осталась дома. Длинные гребные лодки, каики, пришвартованы у причала, и здесь Фатима останавливается. Гребцы окружают её, перекрикиваясь, каждый поднимает весла, словами и жестами превознося достоинства своей лодки. Сделав выбор, Фатима поднимается на борт и устраивается на подушках. Каик узкий и изящный, как каноэ, выкрашен в белый цвет, покрыт ярким лаком и с золотым ободом на перилах. Двое крепких мужчин взялись за весла, и, проворный, как угорь, каик мчится по прозрачным синим водам Босфора.

На середине пролива Фатима бросает взгляд на Мраморное море. Она жаждет короткого часа свободы и приказывает гребцам изменить курс. Ветер свежий; они налегают на весла, поднимают паруса, и лодка скользит на юг с головокружительной скоростью. Как легко здесь, в Мраморном море, забыть о времени и всех своих заботах! Удобно потягиваешься, почти закрываешь глаза и погружаешься в полудрёму. И тем не менее, видишь всё: высокие арки зелёных Принцевых островов, бескрайнюю водную гладь, мачты, чаек и белые паруса, слышишь монотонный плеск волн у стенок каика.

Но у Фатимы бывают капризы; вскоре и лодочная прогулка ей надоедает, и она приказывает плыть к ближайшей пристани. Там она вручает каждому лодочнику по серебряной монете, которую те берут, не поблагодарив и не попрощавшись. Затем она спешит на Большой базар и выходит из жаркого солнечного света улиц в прохладную тень и сумерки рыночных рядов.

Большой базар похож на туннели, улицы и тупики, покрытые каменными сводчатыми крышами, и дневной свет лишь изредка проникает сквозь отверстия в полукруглых куполах крыш. Но летом здесь не чувствуешь жары, а в дождливые дни гуляешь с сухими ногами. К сумеркам быстро привыкаешь, но ориентироваться здесь сложно, если только ты не родился в Стамбуле и не раз бродил по этому лабиринту. Проходы довольно узкие, но, по крайней мере, достаточно широкие, чтобы проезжали и дрожки, и подводы с грузом.

Базар – это целый подземный город, город торговцев и ремесленников. По обе стороны переулков бесконечный ряд маленьких открытых лавок, настилы которых слегка приподняты над улицей. Они служат одновременно и прилавком и витриной, где выставлены товары. У каждого ремесла и у каждого товара своя улица. В переулке сапожников выставлена обувь всех видов, в основном туфли из красной и жёлтой кожи, расшитые и отделанные золотым шнуром, для мужчин, женщин и детей, для богатых и бедных. Можно долго идти, не видя ничего, кроме туфель и башмаков, поэтому радуешься, когда царство туфель, наконец, заканчивается и открывается улица богатых торговцев, продающих золотые, серебряные и шелковые парчовые ткани. Лучше не брать с собой много денег, ведь здесь лежат ковры из Персии, вышитые шёлковые шарфы из Индии, шали из Кашмира и самые чудесные вещи, которые могут предложить Южная Азия и Северная Африка. Бедная Фатима! Её муж богат, но он не хочет, чтобы она тратила деньги на базаре. С тоской в глазах она смотрит на бирюзу из Нишапура, рубины из Бадахшана и жемчуг с берегов Бахрейна. У неё уже есть коралловое ожерелье из индийских морей — почему бы ей не купить себе ещё несколько украшений?

Вскоре она истратила все серебряные монеты, которые у нее были с собой, и быстро ищет выход, но он ещё очень далеко. Она проходит через переулок кузнецов и теряется в тупике переулка оружейников. Здесь царит оглушительный грохот молотков и кувалд, ведь лавки одновременно являются и мастерскими. Фатима поворачивает за другой угол. Но, должно быть, она заблудилась, потому что пути дальше нет. В этом коридоре продают кальяны и всевозможные курительные принадлежности, и теперь она поворачивает в другую сторону. Даже издалека резкий аромат подсказывает ей, что она приближается к улице торговцев специями. Почти на каждом шагу ей приходится спрашивать дорогу. Она ещё слишком молода; через несколько лет она будет ориентироваться лучше.

Не только в турецком Константинополе, но и во всем мусульманском мире существуют такие базары, где люди покупают и продают на извилистых улочках свои товары: в Северной Африке и Аравии, в Малой Азии и Персии, в Индии и Туркестане. Везде, где минареты возвышаются над жилищами людей, а муэдзин нараспев возвещает: «Нет Бога, кроме Аллаха», обмен товара на деньги происходит на темных крытых базарах. Большой базар Стамбула — один из самых богатых, но даже там, где базары маленькие и незначительные, царит все та же суета.

В сумраке бродит толпа людей всех национальностей. Большинство, конечно, турки, но в целых рядах лавок торгуют только персы. Мы встречаем индусов из Индии, египтян из Каира, арабов с побережья Красного моря, черкесов и татар с Кавказа и Крыма, сартов из Самарканда и Бухары, армян, евреев и греков. Нередко можно встретить даже негра из Занзибара или китайца с Дальнего Востока. Это пёстрая мешанина из продавцов и покупателей, посредников и воров со всего Востока, суета, не утихающая до самого рассвета, спешка, усердие и рвение сбыть свой товар и заработать – всё сливается в единый гул голосов, изредка прерываемый звоном колокольчиков верблюжьих караванов, везущих купцам новые партии добра. Как только они исчезают, по их следам тянется вереница тяжело навьюченных мулов. Громким голосом один продавец расхваливает виноград и дыни в корзине; другой торгует водой в кожаном бурдюке.

И над всей этой красочной суетой – неуловимый свет; лишь кое-где сквозь куполообразные световые шахты в этот подземный город падает пучок солнечных лучей; на широких световых полосах клубится густая пыль, смешиваясь с синим дымом кальянов. И вдали от этих источников света воздух сгущается, превращаясь в густой туман. Запахи людей и животных, пыльных тюков с товарами, заплесневелого табака, гниющих отходов, резких специй, свежих, сочных фруктов — всё смешивается в непередаваемый аромат, характерный для всех базаров Востока.

А есть еще и так называемый «Блошиный рынок», где продаётся старая одежда, изношенная форма без галунов и пуговиц, рваные матрасы и кровати, испорченная домашняя утварь и мебель, заложенные или краденые вещи, — и он с полным основанием носит своё название.

На северной стороне Стамбульского Гранд-базара расположен ряд старинных караван-сараев – массивных каменных зданий в несколько этажей, с галереями, коридорами и комнатами, каждое из которых окружено большим внутренним двором. Здесь оптовые торговцы размещают свои склады. Наконец, в подземных переулках находятся кофейни, столовые, бани и небольшие молельни. Здесь есть всё необходимое и даже больше, так что те, кто хочет провести целый день на базаре, могут не возвращаться домой до наступления темноты.

******************
Перевод с немецкого языка
Татьяны Коливай
******************