Глава 15

Глава 15. Тени на Дискотеке

Рассвет, этот вечный диверсант, крадущийся по крышам мира, прокрался сквозь щели в кровле чердака. Тонкие лучи, словно щупальца, ощупывали хлам, роняя золотую пыльцу света на спящего поручика. Его лицо в эти мгновения было почти безмятежным — морщины разгладились, исчезла привычная гримаса боли и разочарования. Казалось, на несколько мгновений он вернулся в те времена, когда жизнь еще обещала что-то хорошее.

Пыльца оседала и на перья совы-Баэля, придавая его призрачному облику вид древней, мудрой фрески. И на саму балку, где качался Ушмятонеголим, его запутанные уши-узлы, его два вечно шевелящихся рта, беззвучно шептавшие свой вечный диалог сомнений.

— Пора! — прошептали оба рта одновременно, в редком, почти неестественном согласии. Голос был тихим, как скрип несмазанной двери в сознании проснувшегося человека. Ушмятонеголим, существо незаметночинговое, невидимое, но от этого не менее реальное, чем боль от утреннего похмелья, сжался. Он стал похож на клубок теней. И скользнул. Не в дверь, не в окно. В щель. В щель самой реальности. Туда, где только что проснувшийся человек, потягиваясь, ловил в голове первый, еще неоформленный вопрос дня: «А что, если…?» или «Да ну, брось…».

Тишина чердака после их ухода была особой. Не пустой, а словно выдохнувшей. Пыль, взбаламученная рассветом и присутствием незваных гостей, медленно оседала на груды хлама – свидетелей прошлых жизней, прошлых уверенностей. Мессир Баэль, в своем привычном обличье, стоял у слухового окна, наблюдая, как город просыпается к своему новому дню иллюзий. В руке – не бокал, а та самая бутылка дешевого коньяка, из которой пил поручик. Осталось на донышке. Горько. Как сама истина.

Они ушли. Ржевский – в свой мир долгов, потаенных обид и попыток заглушить абсентом шепот «А если?..». Ушмятонеголим – в щели сознания миллионов, готовый начать свой ежедневный пир сомнений. Остался лишь я. И этот проклятый чердак – алтарь человеческой нерешительности.

Ты спрашиваешь, поручик? Нет, не словами. Твоим храпом, твоим яростным рубаньем воздуха шпагой, твоим плеском коньяка в пустоту. Спрашиваешь: кто они? Что они? Как победить?

Победить? Ха. Глупость. Их не победить. Ушмятонеголим – не тварь. Он – тень. Тень твоего собственного ума, поручик. Тень, которую отбрасывает луч сомнения на стену твоей души. Он – вечен. Как вечен сам вопрос «А что, если?..», рождающийся в голове мыслящего тростника перед лицом бесконечности и абсурда.


ОЗНАКОМИТЕЛЬНЫЙ ФРАГМЕНТ