Нина

Вернувшись из армии, Михаил решил поступать на вечерний факультет в Полиграфический институт и подыскать работу по профилю. Сосед по квартире, Григорий Михайлович, журналист, составил протекцию в кинофотообъединение. Ещё в школе Миша увлёкся фотографией, и в армии его навыки пригодились, с собой у него был аппарат «ФЭД». Фотографировал для стенгазеты, помогал ребятам составлять дембельские альбомы и даже иногда, по просьбе, снимал офицерских жён. В клубе была лаборатория, где можно было проявлять плёнки и печатать снимки. Однако навыков для профессиональной работы оказалось недостаточно, и его приняли только учеником фотографа. Тогда в Москве было много фотоателье с витринами, где демонстрировались лучшие работы мастеров. Фотостудия, куда направили Михаила, находилась в самом центре Москвы, у её витрины всегда стоял народ, здесь работали известные мастера художественной фотографии, снимались популярные артисты, писатели, иногда фотографы работали на выезде, чаще всего в Переделкино.
Михаила прикрепили к Леониду Григорьевичу Фрумкину, как наставнику, с которым они сразу подружились. Лёня, как его все звали, доброжелательный пожилой человек, ещё до войны имел своё ателье в Одессе, по его рассказам, снимал выпускников школы Столярского, Утёсова и других известных одесситов. Михаил наблюдал, как работает мастер, как ставит свет, как общается с клиентами. «Фотограф в какой-то степени должен быть психологом, – говорил Лёня, – чтобы отразить характер человека».
Прошло полгода ученичества, Михаил сдал теорию, представил свои работы в квалификационную комиссию и получил аттестат фотографа-художника. Началась его самостоятельная работа.
Однажды утром в студию, когда Михаил был там один, остальные фотографы ещё не подошли, зашёл солидный мужчина. Он обратился к приёмщице:
– Здравствуйте, можно поговорить с фотографом?
Она проводила его в павильон.
– Добрый день, я бы хотел заказать съёмку на дому. Это возможно? – спросил мужчина Михаила.
– Да, конечно, нужно оформить выездной заказ.
– Мне бы хотелось, чтобы это было частным образом, я вам хорошо заплачу.
– А в чём проблема?
– Это будет съёмка обнажённой натуры – женщины. Никакой порнографии, не волнуйтесь. Дело в том, что я должен уехать на несколько месяцев и хотел бы иметь с собой фотографии моей жены. Меня зовут Александр Анатольевич.
– А меня Михаил Аркадьевич, можно просто Михаил. А когда бы вы хотели, чтобы я приехал, в будни я занят.
– Можно в субботу или в воскресение. Если вы дадите свой адрес, я пришлю за вами машину.
– Хорошо, дайте свой телефон, я вам позвоню, когда буду готов.
Михаил хотел посоветоваться с Леонидом Григорьевичем, он в процессе обучения показывал негативы снимков ню, которые делались когда-то в Одессе.
– Миша, а в чём проблема, заработаешь немного денег, это тебе не помешает.
– Как-то стрёмно, я ведь такого никогда ещё не делал.
– Я тебя умоляю, ты же уже дал согласие, как-то неудобно отказываться. Ты ведь профессиональный мастер и должен уметь снимать всё – от покойников до обнажённой натуры. Я дам тебе свою «Лейку» и Цейс 9х12, возьми несколько софитов, отражателей, штативы. Не волнуйся, всё пройдёт нормально.
К субботе всё необходимое для съёмки было подготовлено. Александр Анатольевич, как обещал, прислал машину. Вместе с водителем всю аппаратуру погрузили в чёрную «Волгу». До нового красивого дома на Ленинском проспекте доехали быстро. Александр Анатольевич бросил консьержке:
– Полина Андреевна, эти молодцы со мной.
Нас встретила миловидная молодая женщина.
– Знакомьтесь, Михаил, а это Нина Николаевна – объект вашей съёмки.
– Можно просто Нина.
Прошли в большую, светлую комнату.
– Александр Анатольевич, нам нужно подготовить место съёмки.
– Михаил, я хочу вам показать несколько репродукций известных картин с обнажённой натурой, чтобы выбрать аналогичную композицию.
– Александр Анатольевич, это ваш выбор, но сначала я хотел бы сделать несколько портретных снимков Нины Николаевны.
– Сядьте, пожалуйста, в кресло у окна, – обратился Михаил к Нине.
У неё было мягкое милое лицо, полные губы, большие карие глаза и красивые пышные волосы. Это была женщина в расцвете лет.
Михаил сделал несколько кадров. Его охватил какой-то трепет перед предстоящей основной съёмкой. Нина ушла, а они занялись подготовкой места съёмки – дивана. Его нужно было драпировать гладкой, неяркой тканью, о чём они заранее договорились. Когда всё было готово, Александр Анатольевич позвал Нину, она вышла в почти прозрачном пеньюаре. У Михаила просто перехватило дыхание, сердце колотилось от волнения: что же будет с ним, когда она скинет этот пеньюар. Она легла на диван, муж помог ей принять позу, как на картине Тициана «Венера Урбинская». Михаил долго устанавливал свет, руки у него дрожали, когда он вращал кремальеру, наводя на фокус камеру. Он забыл обо всём, глядя на матовое стекло, где в перевёрнутом изображении лежала обнажённая Нина. Несколько минут он не мог оторвать глаз от неё. «Нужно взять себя в руки, провалю съёмку», – твердил он себе.
Александр Анатольевич как режиссёр давал Нине указания, она послушно всё исполняла. Михаил любовался её телом, покрытым лёгким загаром, или это была естественная смуглость, полной высокой грудью, тонкой талией, крутизной бёдер, крепкими стройными ногами. Он сделал несколько кадров, попросил немного изменить позу и выражение лица. Нега расслабленного тела сменилась страстью и желанием молодой женщины, глаза которой были обращены к объекту за кадром. Один снимок он сделал со спины, все формы Нины были идеальны.
Съёмку закончили, договорились, что он сделает пробники, и потом они решат, что печатать и в каком формате. Михаил выдохнул, он весь взмок, с ним такого никогда не случалось. У него не было почти никакого интимного опыта, разве что поцелуи да обжимания с девчонками до армии.
В эту ночь Михаил долго не мог заснуть, он представлял близость с Ниной. «Может, я влюбился», – думал он.
Все дни, пока печатал снимки, Нина была с ним, он с замиранием сердца вглядывался в плавающие в проявочной ванне снимки, ожидая её появления, рассматривал её лицо на портретах, накатанных на кафельную стену в ванной комнате, превращённой в фотолабораторию. И ночью она его не отпускала.
Напечатав пробники, Миша позвонил утром в надежде, что Александр Анатольевич на работе и можно будет побыть с Ниной наедине.
– Нина, это Михаил, могу подвезти пробники.
– Приезжай, постарайся до двух часов.
Она встретила его дружеской улыбкой.
– Проходи, у меня сейчас поздний завтрак, составишь мне компанию?
– Кофе бы выпил.
– Ну показывай, что получилось.
Она перебирала пробники, рассматривала. По-моему, всё хорошо, мне нравится.
– А при такой модели разве могло бы быть иначе. Я оставлю, а вы отберёте, что и как печатать.
– Миша, а давай выпьем за наше знакомство. Не часто встречаешь такого красивого, статного молодого мужчину. Надеюсь, мы ещё увидимся.
– Конечно, я ведь привезу готовые снимки.
– Я не это имела в виду, – улыбнулась Нина. – Ну, тебе пора, а то, не дай бог, приедет Александр, он такой ревнивый.
Уже у самой двери она приобняла его и поцеловала в щёку.
– Пока, я ведь тоже волновалась, хотя это моя не первая съёмка. Просто ты мне сразу понравился.
Он хотел поцеловать её, она отстранилась.   
– Подожди, не сейчас.
Александр Анатольевич торопил, накануне его отъезда Михаил передал готовую работу, с ним щедро расплатились и подарили бутылку коньяка, которую у Леонида Григорьевича дома они распили за успех совместного предприятия. Миша показал снимки, которые оставил себе.
– Ну, хороша! И снимки отличные, ты молодец.
Через несколько дней в студии раздался звонок.
– Можно попросить к телефону фотографа Михаила.
– Сейчас посмотрю, не занят ли он, – ответила приёмщица.
– Миша, тебя приятный женский голос.
– Миша, это я, Нина. Я хочу, чтобы ты привёз негативы, когда сможешь?
– Сегодня вечером буду.
– Жду.
Выйдя из метро, не задумываясь, как на автомате, купил большой букет хризантем.
– Вы к кому? – спросила консьержка.
– В 39-ю квартиру.
– Проходите, вас ждут.
Позвонил, дверь сразу же открылась, как будто Нина стояла в ожидании у закрытой двери. Они порывисто обнялись и задохнулись в поцелуе, будто не виделись вечность. Цветы рассыпались по полу. Как в тумане, обнявшись, они вошли в комнату и упали на диван. В счастливом беспамятстве  он целовал её глаза, губы, шею...
– Подожди, я закрою дверь и соберу цветы. Я ждала, что ты позвонишь сам, нашла повод – негативы. Ну вот ты здесь, со мной.
Эту ночь они были вместе. Утром она, как жена, накормила его и проводила на работу.
– Мы сошли с ума, ведь у этого дома есть глаза и большие уши. Надо что-то придумать, здесь нам встречаться больше нельзя. Ты не звони, я сама.
Когда он проходил мимо консьержки, она понимающе улыбнулась. Теперь они встречались в городе, гуляли по старой Москве, часто ходили в Нескучный сад и разговаривали, постепенно узнавая друг друга. Нина рассказала, что мечтала стать актрисой, поступала в театральное училище, не взяли. Работала манекенщицей в Доме моделей, была натурщицей у известных художников. Однажды попала в очень скверную историю, из которой её спас Александр. С тех пор они вместе.
– Так ты ему не жена?
– Нет.
В один из вечеров при встрече она достала из сумочки ключи и позвякала ими, как колокольчиком: «Это от квартиры подруги, она в отъезде».
Это был праздник любви, который длился целых два месяца.
В один пасмурный день к дому, где когда-то была съёмка, подъехала машина, из неё вышел полковник.
– Ой, Александр Анатольевич, в форме я вас не узнала.
– Полина Андреевна, покажите мне журнал посещений.
С того дня прошло более двух лет. Был солнечный день, Михаил вышел из ворот Бутырки, где отсидел два года, от звонка до звонка. Постоял, огляделся, закурил, накинул рюкзак и пошёл в сторону метро. 
– Миша, – услышал он крик и обернулся. К нему бежала Нина.