А что? Иногда и со старухой бывает проруха! Иронич

Жили-были  два  соседа,  Иван,  да  Макар.  ДомА  у  обоих  добротные,  на  загляденье,  так  же,  как  и  жёны,  обе  красавицы  и … блондинки.  Семьями  не  дружили,  из-за  того,  что  против  этого  были  оба  ревнивца-мужика,  потому  что  они придерживались  хорошо  известной  стародавней  жизнеутверждающей  заповеди,  типа  «не  возжелай  жены  ближнего  своего».    Короче  говоря,  не  имей-ка  любовницу,  живущую  слишком  близко  от  тебя.  «Не  люби,  где  живёшь…»  И  не  только  из-за  случайного  согрешения,  греха  прелюбодеяния,  но  и  просто  ты  стопроцентно  когда-нибудь,  да,  попадёшься,  мой  родной… Ибо  пословица-то,  «сколь верёвочке  не  виться,  конец-то  ей  всё  равно  придёт»?  Верно  ведь?  И  оба  молодые  мужчины  знали  об  оных  основных  заповедях  распрекрасно.

Правда,  каким-то  образом  получилось  так,  что  два  раза  в  год  у  них  вошла  в  традицию  встреча  семьями  31  декабря.  И,  как  потом  окажется,  словно  явившаяся  по  воле  судьбы… Да-да.  Ибо  день  Рождения  Макара,  и  жены  Ивана – Танечки,  пришёлся  отчего-то    именно  в  канун  Нового  года!  А  ещё  одна  странность  была  в  том,  что  в  Праздник  9  мая  приходилось,  хочешь,  иль  нет - отмечать  и  день  Рождения  Ивана,  и,  заодно …  ещё  и  жены  Макара, - Анечки!  И,  что  свято  хранили  друг  от  друга  оба  ревнивца-соседа,  они  оба  втайне  знали,  что,  к  великому  их,  мужчин,  глубокому  сожалению, …  соседки-блондинки    им  обоим  действительно  нравились… По  крайней  мере,  внешне - уж  это  будет  точнее  нЕкуда! 

Но  однажды,  уж  так  вышло,  по  сильно  пьяному  делу,  они,  два  сумасшедших  дурака-соседа  не  выдержали  и  откровенно  сознались,  конечно,  только  друг  перед  другом,  в  своих  тягостных  симпатиях  к  чужим  красавицам-жёнушкам…  А  «слово-то  не  воробей,  если  вылетело  даже  и  из  пьяных  уст – его  уже  не  поймаешь…»,  и  после  протрезвления  чудаки-дураки-ревнивцы  об  оном  оба…с  ужасом  вспомнили… И  они  припомнили  даже  и  то,  как  у  них  по  пьяному  делу  состоялся  серьёзный  разговор  тет-а-тет,  и  данную  ими  клятву,  чтоб  никому  из  них  ни  в  коем  случае  не  воспользоваться  каким-либо  «удобным  моментом  жизненным»,  и  не  даже  не  попытался  свершить  тяжкий  грех  прелюбодеяния…

И  по  «пьяни»  же  они  … поклялись  «на  кровИ!»,  чиркнув  по  коже  рук        друг  друга  бритвочкой - до  появления  крови,  и  даже  толику  испив,  попробовали  вкус  её,  тем  более,  отнюдь  не  хило  сдобренную  излишне  принятым  алкоголем,  и  с  той  минуты   стали  они,  как  и  положено,… «аки  братьями  настоящими,  кровными»!  И  после  вкушения  они,  восхищённые,  осознали,  и  почувствовали,  и  с  моментально  повлажневшими  глазами,   даже  обнялись,  похлопав  по  спинам,  и  горячо  уверив  друг  друга,  что  теперь-то  уж  «ни  в  коем  случае  не  свершат  настолько  нехорошее  для  кровных  побратимов  дело»,  расстались  удовлетворённые  друг  другом…
 
Однако  ревнивцы-«братья»  никак  не  могли  знать  о  таком  жизненном  моменте,  каковые  тайные  мысли-желания,  и  тоже  под  хмельком,  конечно,  посетили  и  их  жёнушек,  красавиц  блондинок,  которые  после  принятия  излишней  дозы  горячительного,  конечно  же,  и  вполне  закономерно,  привели  обеих  к  взаимной  и  бесшабашной,  бабьей  откровенности... И,  что  весьма  интересно,  были  они  у  обеих … почти  такие  же,  как  и  у  их  дорогих,  пока ещё  молодых,  муженьков?!  Словом,  и  им  тоже  нравились  мужья  чужие...
 
Разумеется,  дамы  «по-наглому,  открыто»,  вовсе  и  не  собирались  начать  флиртовать.  Ну,  мало  ли  кто  кому-то  нравится?  Не  кидаться  же  им,  улучшив  удобный  момент,  к  ним  прямо  на  шею?  Совесть-то  есть  у  них,  у  произросших  в  условиях  деревенских?  Правда,  Татьяна,  которой  старые  уже  дед  с  бабкой  оформили,  и  перевели  год  назад  большущую  парикмахерскую,  дала  понять,  что  ей  недавно  случайно  пришлось-таки  разочек,  но  совершенно  случайно,  «вкусить»  измену,  и  ничего  страшного  ведь  и  не  произошло?  Ну,  так  уж  получилось,  чего  жалеть-то  о  происшедшем,  тем  более,  у  них  продолжения  не  было?  Отказала  она.
 
У  соседей  во  дворах  имелись  предметы  гордости – шикарно,  с  большим  умением  построенные  бани,  которыми  семьи  ужасно  гордились.  Ну,  конечно,  каждый  хозяин  по  хмельному  делу  приглашал  семью  шабра  ознакомиться  с  преимуществами  именно  «своей»  бани  воочию.  И  у  соседей,  между  прочим,  было  просто  так  уж  самой  жизнью  заведено: по  устоявшейся  традиции,  «банный  день»  устраивать  в  последний  трудовой  день  недели,  затапливая  её  в  пятницу,  сразу  после  работы,  перед  непосредственными  выходными.
 
Жена  Макара,  Анечка,  работала  медсестрой,  жена  Ивана,  Таня, - фельдшером  на  «скорой»,  но  по  настоянию  упакованных  деда  с  бабулей,  перестала  и  по  их  настоянию  уже  с  год  работала  обыкновенным  продавцом  на  городском  рынке,  дабы    «смысл  торговой  жизни»  понять  более-менее  практически.  И  целых  пол-года  она  является  директрисой  унаследованного  ею  продовольственного  магазина  среднего  пошиба.  Больших  денег  пока  не  имеет,  но  и  не  бедствует,  привыкая  к  власти.  Вот  там-то  и  «случилось».  В  праздничный  вечер  что-то  отмечали  на  «пахоте»,  её  Иван  был  в  отъезде,  и  оказалась  она  с  одним  красивым  мужчиной  наедине, … и  просто  так,  из  интереса,  «как  оно  с  другим»,  не  отказав  ему…
   
А  недавно  приехавший  из  дальнего  рейса  Иван,  уставший,  с  удовольствием  попарившийся  и  весёлый,  прямо  после  бани,  перед  ужином,  приняв  три  стопки  водочки,  вышел  во  двор  покурить,  и  этак  картинно  встал  на  высокое  крылечко.  Но    уже  вечерело,  однако  ещё  пока  не  стемнело,  когда  услышал  он  хлопнувшую  дверь  соседской  бани,  откуда  вдруг  появилась  раскрасневшаяся,  чУдно  стройная  красавица  Анечка  в  лёгком  халатике,  а  шалун,  хулиганистый  ветерок  чуток   распахнул  полу  одёжки,  оголив  интимность,  отчего  Иван  интуитивно  содрогнулся  до  появления  мурашек,  и  на  всякий  пожарный  случай  напружинился…

Но,  что  самое  главное, - он  удивился  этому,  потому  что  перед  внутренним  взором  появился  вдруг  охотник-барс  перед  прыжком  на  добычу!  С  водочки,  что  ли    оное?  Или  мужской  древний  инстинкт  «продолжателя  рода»  сработал  от  лицезрения  этакой  красивой  женщины,  к  тому  же,  ещё  и  медички?!  Но  тут  Ванюша  внезапно  стыдливо  осёкся,  тяжело  вздохнул,  вспомнив  о  «клятве  на  кровИ»,  и  решительно взял  себя  в  руки.  Но  всё-таки  он  тоже  решил,  было,  просто  рисуясь,  ну,  хотя  бы,  показаться,  и  поприветствовать  её,  призывно  и  щедро  так  махнул  рукой,  что  от  неожиданности … не  сдержал  эмоций,  потерял  равновесие,  и  с  шумом  картинно  так  сверзился  с  крыльца.
И  слышно  было,  как  в  вечерней  тиши  громко  стукнулась  бестолковая  головушка  о  нижнюю  ступеньку,  и  флиртующий  «барс»  на  время  затих,  по-видимому,  потеряв  сознание.
 
Заметив  странное  падение,  и  затем  характерный  костяной  стук  о  твёрдое  полированное  дерево,  медсестра  Анечка,  вспомнив  о  профессиональном  долге,  резко  распахнув  общую  калитку,  кинулась  к  полуголому  Ивану,  сходу  собираясь  пощупать  пульсацию  сонной  артерии  на  шее  подозрительно  замершего  пострадавшего.  Видать,  некачественно  ущупав  пульс,  Аня  ухом  послушала  ровное  биение  сердца,  и,  заподозрив  проблемы  с  дыханием,  решила  на  всякий  случай  провести  реанимационное  мероприятие,  так  называемое  искусственное  дыхание  методом  «рот  в  рот».  Пав  на  коленки,  зажав  Ивану  нос,  прильнув  губами  к  его  губам,  она  стала  с  силой  вдувать  в  него  свой  обогащённый  тонизирующим  углекислым  газом  живительный  воздух,  по  инструкции периодически  надавливая  на  грудную  клетку.

Разумеется,  халатик  её  ввиду  коленопреклонённой  усиленной  работы  расстегнулся  совсем,  но  зато  внезапно  очнувшийся  Иван,  с  удивлением  увидел  вдруг  над  собой  симпатичное,  такое  милое,  да,  ещё  и  с  жаром  целующее  его  знакомое,  давно  нравящееся  ему  женское  личико  соседки  Анечки,  которая,  к  тому  же,  этак  приятно,  да,  прямо  «взасос»,  ведь целовала  его?!  Поэтому  очумевший,  обалдевший  Иван,  конечно  же,  нАпрочь  забыл  о  предупреждениях,  и  клятвах  её  мужу  Макару  «не  вздумать  даже  и  дотронуться  до  его  жены,  красавицы  Ани»,  так  как  древние  инстинкты  возбудившегося  от  горячего  женского  тела  мужчины, … оказались,  ох,  как  намного  сильнее  тех  их  пьяных  «братаний»  с  соседом  Макаром!
 
Да,  кстати  сказать,  что  и  со  стороны  тесно  прильнувшего  тела  соседки  Ани,  отпора  Иван,  тем  более,  и  «не  услышал»,  и  не  ощутил… А,  как  ему  показалось,  даже  и  наоборот,  он  непроизвольно  и  сам  отдался  её  телу,  стремящемуся  навстречу,  вверх,  к  нему  ближе!  И  невероятно  быстрая,  поистине,  прямо-таки,  бурная,  к  тому  же,  обоюдная,  и,  что  тоже  весьма  важно,  о д н о в р е м е н н а я   к о н ц о в к а  происшедшего  экстаза, … свершилась  настолько  же  неожиданно,  как  и  началась… Но,  ввиду  постепенно  успокаивающего  дыхания  их  обоих,  порядком  подуставшая  от  чрезмерного  напряжения  «парочка»,  отнюдь  не  сразу  вслушалась  в  сказанную  реплику,  непередаваемо  язвительно  брошенную  вдруг  сверху,  оттуда,  с  крыльца,  от  стоически  судорожно  державшейся  аж  двумя  руками  за  столбик,  в  доску  офигевшей  от  столь  явной  наглости  истинной  хозяйки  дома,  благоверной  Ивановой  жены,  соседки  Татьяночки…

- Дак  вы  что  же  это,  голУбки,  али  другого  места  почище  не  нашли,  прямо  на  грязной  земле  экзальтироваться,  а?!  Бесстыдники,  хоть  бы  в  баньке-то  скрылись бы… Или  надоело  уж  вам  там,  в  жаре?  И  вы  повторно  решили  продОлжить  «банную  вкуснотИщу»  ещё  и  тут  же,  здесь,  на  дорожке,  на  самой  Земле-Матушке,  чтобы  быть  поближе  к  Природе,  как  и  те  нынешние  полоумные,  новомодные,  и  дебильные,  слава  Богу,  пока  что  ещё  чаще  зарубежные,  так  называемые  по-научному,  «э к о с е к с у а л ы»?!  И  это  как  назвать?  Обнаглевшей  до  упора  медицинской  сестричке  уже  стало  в  порядке  вещей  оседлать  и  изнасильничать  чужого  мужа?!  Да,  я  завтра  на  суд  подам  Нюська  ты  бессовестная!  А  твоё  суматошное  действо  страшно  оголодавшей  самки  по-чужому, «левому  мужику» - теперь  уже  на  моём  смартфоне!  На-на!  Полюбуйся  и  трепещи,  ненасытная  твоя  утроба!  Ясно  тебе,  паршивка?!
   
Пояснения  Анечки  о  полученной  Иваном  травме  черепа  после  падения  с  крыльца,  и  ударе  об  острую  ступеньку,  и,  якобы,  потере  им  сознания,  в  глазах  Татьяны,  само  собой,  разумеется,  вначале  и  вправду  выглядели  этаким  детским  лепетом,  после  лично увиденной  ею  настолько  бурной,  с  ярким  оргазмом,  измены.  Правда,  потом  не  хило  помог  их  оправданию  включенный  ею  яркий  свет,  и  впрямь  показавший  огромную  шишку  на  затылке,  и  весьма  приличную,  осаднённую  свежую  рану,  к  тому  же,  в  данный  момент  ещё  и  пока  кровоточащую.

- Ну,  и  «кому  молчим»,  «сладкая  парочка»?!  До  такой  степени  соскучились  друг  по  другу,  что  ни  боль  в  башке,  и  ни  шишка,  не  повлияли  на  получение  искромётного  кейфа?  И  что  нам  теперь  троим  делать?  Но  ладно.  Ты,  Анна,  ведь  сама  про  своего  Макара  рассказывала,  что  он  и  до  свадьбы  странным  был?  Тихий  такой,  всегда  немногословный,   и  до  невозможности  ревнивый… А  его  давняя  работа  на  скотобойне  «карателем  невинных  коровок  и  бычков»,  вполне  возможно,  и  наложила  характерный  отпечаток  и  на  характере  «убийцы»,  отчего  он  и  ходит  с  понуро  опущенной  головой,  словно  бы  чувствуя  вину  перед  беззащитными  животными,  коих  лишил  он  единственной  жизни?!  Вы  слышите,  кажись  Макар  подъехал?  Ох,  а  ведь  он  в  гневе  и  убить  вас  может  запросто,  как  скотину  ту?!
 
Стоящие  на  коленях  и  слёзно  убеждающие  упёршуюся  Татьяну,  что  секс  их получился  вправду  впервые,  случайно,  и  они  сами  не  понимают,  как  всё  настолько  быстро  произошло,  но  никак  не  могли  переубедить  её.  Но  тут,  услышав  о  приезде  мужа  Анечки,  Татьяна  внезапно  лукаво  улыбнулась.  Мол,  а  подождите-ка… Коли  уж  подобное  случилось  и  вправду,  в  таком  разе  у  неё  мелькнула  некая  идея… И  она  предлагает  им  обдумать  такой  «спасительный  шанс»  для  них.  Пока  что  она  будет  молчать  об  увиденном  факте  измены,  но  в  ответ  на  происшедший  акт … прямо  на  её  глазах,  и  в  действительности,  лишь  ради  мира  в  их  семьях,  она  вынуждена  потребовать  у  Ани … так  называемую  «сатисфакцию»!  Только  в  курсе  ли  она,  что  это  такое  вообще?  Что?  Слышала  слово,  но  не  знает  точное  значение  его?

А  это,  уважаемая  Анечка,  обыкновенная  месть  за  неё  самую  лично!  Да-да,  за  неё,  соседку  Татьяну,  настолько  жестоко  пострадавшую  в  плане  моральном  от  их,  якобы,  «случайной»  измены?  Может  ли  она,  Анечка,  вживую  представить  себя  на  месте  Татьяны,  видя  её,  взгромоздившуюся  на  её  родного  Макарушку?  И  каково,  в  таком  случае,  было  бы  у  неё  на  бедной,  порУганной  душеньке?!  А?  Согласна  Аня,  что  ей,  Татьяне,  страшно  обидно?  Поэтому  ей,  хочет  Анечка  этого,  или  очень  не  желала  бы  «этого»,  но  отомстить  им  надо,  «кейф  поймавшим»,  да,  ещё  и  притом  прямо  при  ней?!  Верно?  Неужели  не  понимают  столь  простой  вещи?

Она  же  застала  их  в  самый  кульминационный  момент  возбуждения?  А  понимают  ли  они,  что  бы  могло  произойти,  если  бы  она  раньше  не  работала  на  «скорой  помощи»  фельдшером,  и  что  там  однажды  увидела  воочию?!  Да,  если  бы  она  крикнула  что-нибудь  громко  на  них,  совсем  забывшихся  от  сладострастия,  то  с  подобного  стресса  они  ведь  могли  бы  вполне  запросто,  говоря  уж  не  по  научному, … даже  и  «склеиться»?!  И  она  надеется,  слышала  Анна,  медсестра  ведь,  про  «спазм  некоего  органа  у  женщин  от  испуга  сильного»?!  В  таком  крайне  неприятном  случае,  только  «скорая  помощь»,  и  лишь  после  специального  введения  лекарства,  смогла  бы  «разъединить»  их,  бестолковых  изменников  супругам  своим?!!
 
Или  же,  что  тоже  бывало,  без  укола,  накрыв  «слившуюся  воедино»  парочку  простынями,  на  носилках  пришлось  бы  срочно  везти  в  специализированное  место для  снятия  спазма,  что  ей  однажды  и  удалось  увидеть  подобное  лично.  И  жаль  их,  «таких  вот»,  хотя  это  и  смешно  видеть,  но  жалко  смотреть  на  оное… Вот  поэтому-то  она  этого  спазма  и  остерегалась… И  она  с  великим  трудом,  скрипнув  зубами,  со  злостью  дождалась  обоюдной  «концовки»…  Как  понимать  им,  согрешившим,  о  сатисфакции?  А  очень  просто.  Она  назло  им  обоим,  и  Анечке,  и  Ване,  совершит  «это  же»,  с  её  любимым  муженьком  Макаром,  но  который … до  Нового  года  не  будет  знать  об  измене  своей  Анечки  с  Иваном!
    
Ведь  сейчас  её  молчун-скотоубийца  в  баньку  пойдёт  попариться  с  устатку,  а  она,  соседка  их,  Танечка,  копируя  его  любимую  и  страстную,  «чересчур  уж любвеобильную  Анечку»,  будет  дожидаться  в  баньке!  Зайдёт  к  нему,  к  голенькому,  с  понтом,  якобы,  в  шутку … попросту  «спинку  ему  потереть»….  А  там,  вы  голУбки,  простите  её, - что  у  них  с  ним,  с  Макаркой,  получится  с  этим  «спинотрением»…  Но  разрешит  ли  провести  «такую  сатисфакцию»  сама  она,  виновница  и  провокаторша,  Анечка?  Или  она  что?  Лучше  на  развод  с  Макаром  согласится?  Только  если  ему,  ревнивцу,  рассказать,  он  может  просто  убить  обоих  прямо  сейчас?!
 
Кстати,  между  прочим,  секционный  острый  топор  и  скотобойную  кувалду,      Макар  всегда  держит  в  машине,  на  случай  какой  оказии,  да,  и  как  обычное  оружие  в  машине  они  могут  иногда  и  пригодиться.  У  него  же  работа  такая,  да,  и  справка  от  ментов  возить  «холодное  оружие»  необходимая  есть.  А  она  и  вправду  боится  своего  ревнивца… Вдруг,  да,  сразу,  «в  горячке»,  не  простит  её  бугай-скотоубивец  этакую  «случайную»  измену  жёнушки?  Но  если  согласится  Аня  на  необычный,  но  необходимый  в  данном  случае  «сатисфакционный  мир» – тогда  они  с  ней,  Аней,  так  уж  и  быть,  будут  к в и т ы!
 
И  после  нескольких  секунд  молчания,  согласие  Ани,  естественно,  было  получено  её  частыми,  и  утвердительными  кивками  опущенной  долу  повинной  головушкой… Ну,  а  что  получилось  у  Танечки  с  её  мужем  Макаром  в  бане – о  том,  господа  читатели,  сознАются  только  когда  соберутся  вместе  все  вчетвером.  И,  вполне  возможно,  лишь  через  пол-года,  как  обычно  и  бывает  у  них  по  уговору,  на  Дне  рождения  Макара  и  Татьяны,  за  общим  столом,  в  Наступающем  Новом  году!  И  за  это  немалое  время,  они  все  ч е т в е р о,  должны  капитально  обдумать  моральную  сторону  настоящего «вкуса  измены  жены-мужу,  и  мужа-жене»,  приняв  единственно  правильное  решение,  опираясь  на  старинную  русскую  пословицу: «а,  вообще-то,  стОила  ли  эта  овчинка  вЫделки»?  Может  быть,  и  нет?!
 
Ну,  да?  А  столь  ли  уж  необходимо  было  им  решаться  на  столь  серьёзное  дело  измены,  по  сути  дела, … в  действительности-то  ведь  «самого  настоящего  предательства  своих  мужей  и  жёнушек»?!!  Тем  более,  предав  родного  мужа,  или  жену… попросту  как  бы  из  обычного  «спортивного  интереса»  попробовать,  а  намного  ли  лучше  хотя  бы  разок  изменить  с  чужим  мужем-женой?  И  нужна  ли  подобная,  кстати,  ведь  вообще-то  крайне  опасная,  угрожающая  даже  и  самОй  жизни  измена  двух  супружеских  пар,  с  десяток  лет  нормально  проживших  вместе,  и,  вроде  бы,  друг  друга  любящих?!
 
А,  может  быть,  и  нет  в  этой  впрямь  случайной,  и  в ы н у ж д е н н о й,  применительно  к  Татьяне,  измене  чересчур  уж  страшного  проступка?  Допустим,  если  порассуждать  вот  в  каком  смысле?  Например,  представим,  что  ему,  Макару,  с  соседкой  Танечкой,  вдруг,  да,  и  дюже  понравится  подстроенная  ею  самой  месть?  Так?  В  принципе,  ведь  «измена-то,  по  идее,  справедливая»?  А  в  дальнейшем,  до  наступления  Нового  Года,  встречи  четверых  за  круглым  столом,  так  сказать,  в  перспективе,  …  не  потянет  ли  их  обоих,  Татьяну  с  Макаром,  «охотка»  попробовать  «повторить  измену  и  … ещё  разочек»?!
   
Но  здесь  Татьяна  прервала  себя,  внезапно  махнула  рукой,  и  вдруг  этак решительно  добавила.  Мол,  а,  да,  ладно!  Пусть  по  воле  случая  встретившаяся  и  изменившая  жене  и  мужу  «сладкая  парочка»,  Иван  с  Анечкой,  простят  её,  коли  уж  добровольно  решили  втроём  совершить  помянутую  «мстительную  сатисфакцию», -  то  она  идёт  к  бане!  Ну,  да.  А  чтобы  там  ей  заранее  подготовиться  к  «отмщению  аналогичной  изменой  и  мужу  Ивану,  и  заодно  отомстить  «сладострастной»  Анечке!
 
Слышат  ли  они,  что  «клиент  её  сегодняшний»,  сосед  Макар,  один  лишь  только  он  ничегошеньки  не  знающий  о  готовившейся  для  него  «моральной  авантюре» … просто  заставить  в  темноте  изменить  ему  своей  жене  Ане  с  соседкой  Танечкой… Он  же  один-единственный  «не  в  курсе  этой  задуманной  обиженной  Таней  акции»?!  И  теперь  уже,  получается,  он  для  неё  и  не  такой  уж  и  случайный  клиент,  а … ведь  он,  Макар, - избранный  в т р о ё м  для  проведения  «кровной  мести-сатисфакции»,  с  чистым  бельишком  в  баньку  весело  топающий,  думая,  что  его  там жёнушка  Анечка  своего  любимого  Макарушку  в  ней  с  объятиями  ждёт-дожидается!
 
И,  что  интересно,  он  словно  настоящий  провидец  и  пророк,  сумевший  вдруг  неким  чУдным  образом  спрогнозировать,  и  как  бы  предчувствуя  первую  за  10  лет  их  хорошей совместной  жизни  с  любимой  женой  Анечкой,  (и  которая,  кстати  сказать,  была  у  него,  у  тихони,  ведь  самой  п е р в о й  и  единственной  в  его  холостой  жизни  ж е н щ и н о й!),  запланированную  ими  предстоящую,  прямо  вот  уже  сейчас,  измену  ей?!  И,  видимо,  поэтому  извечный  молчун  Макар,  вдруг  ни  с  того,  ни  с  сего, и  совершенно  неожиданно  для  себя  самого,  … даже  и  запел!  К  тому  же,  ещё  и  во  всё  могутное  голосище.  Но … вот  только  слова-то  этой  знаменитой  песни  лились … вовсе  и  не  о  жене  его  родной,  а  о  какой-то  неизвестной  никому  из  возможных  его  слушателей,  «Отраде»…

Ибо  он,  после  работы,  с  устатку  приняв  с  напарником  водочки,  басом  проорал: «Жив-вёт  моя  отр-ра-да,  в  выссо-ок-ком  теремУ…»,  и  закончил  поющий  Макар  тем,  что  «ох,  никто  не  загор-р-о-одит,  дор-ро-огу  молодцУ!»  Но  и  Татьяна,  в  ожидании  соседа,  зря  времечко  не  теряла!  Быстро  открутив  лампочки  в  предбаннике,  и  затем  в  бане  тоже,  она  разделась,  и  легла  на  полок.  Вошедший  и  гогочущий  навеселЕ  Макар,  подумав,  что  это  лежит  его  жена,  шалунья  Анечка,  в  полумраке  увидев  белеющее  тело,  и  восторженно  воскликнув,  «ну,  вот  и  я,  моя  краса-жёнушка!»,  тут  же,  схОду,  «приступил  к  мужскому  делу  дОлжным  образом»,  с  упоением  свершив  нелёгкое,  но  очень  даже  нужное,  «действо»… 

По  окончании,  Татьяна,  ласково  погладив  его  по  голове,  вдруг  тихо  и  нежно  так  осведомилась  у  Макара,  видимо,  пока  ещё  ничего  не  понявшего.  Мол,  ну  что,  дорогой  Макарушка?  Как  тебе  с  соседкой?  Ни  разу  не  подумывал  потихоньку  «попробовать»,  с  кем  лучше?  С  Анечкой  своей,  или  со  мной,  с  Танечкой?  Или  всё  одинаково?  И  что  молчишь?  А  я  скажу,  и  похвалю!  Ты  очень  даже  ничего,  дружок,  молодец,  и  вовсе  не  такой  уж  и  тихоня,  каким  мне  всегда  казался!  Но  вконец  обалдевший  от  удивления  молчун  с  минуту  «вкУривал»,  а  потом  «разговорился»,  честно  сознавшись  в  одном,  что…«понравилось  очень,  и  даже  очень»!
 
Однако  на  всякий  случай,  Татьяна  решила  «повесить  лапшу  нА  уши»  офигевшему  Макару.  Мол,  у  них  в  своей  бане  сегодня  замыкание  произошло,  она  и  не  истопила  её,  а  его  любимая  Анечка,  сказав,  что  он,  Макар,  приедет  поздно,  пригласила  её  искупаться  вот  здесь,  в  их  баньке.  Она  зашла,  сначала  проверила,  нет  ли  и  у  них  тоже  замыкания,  покрутила  лампочки,  помылась,  прилегла  на  тёплый  полок,  и  незаметно  для  себя  уснула.  А  когда  почувствовала,  что  ею  кто-то  настолько  страстно  и  поистине  «аппетитно»,  уже  «владеет»  без  её  разрешения,  к  тому  же,  ей  оное  тоже  понравилось,  поэтому  и  не  стала  отвлекаться. А  разобраться  успеет.  Куда  спешить,  коли  так  «случайно»  у  них  вышло?  Верно  же?  Ведь,  выходит,  виновных  здесь  и  нету?  А?  Как  он  сам-то,  Макарушка,  считает?

Или  что?  Он,  Макар,  пойдёт  извиняться  и  оправдываться  перед  своей  Анечкой?!  И  надеется,  она  поймёт  и  простит  его,  изменника  теперь?!  А  где  глаза  его  были?!  И  вдруг  Аня  и  на  развод  подаст?  Посовещавшись  и  прикинув  все  «за»  и  «против», - остановились  "изменники"  на  молчании,  а  когда  стали  прощаться,  Макар  обнял  её,  но  так  как  беседовали-то  оба  голенькие,  Татьяна  почувствовала  вдруг … «нечто  мешающее»  им  разъединиться…  И  единогласно  решили: её,  Таню,  муж  Иван  ожидал  уже  почти  час,  так  что  каких-то  десяток  минут – чай  и  ещё  потерпит… И  простились  они  «по-настоящему,  по-человечески»,  то  есть,  «простились  ещё  разочек…».

Потом  Татьяна  ополоснулась  и  пошла  «к  себе».  Зато  шокированный  донельзя происшедшей  изменой  жене  Ане, … да,  ведь  ещё  и  сразу  аж  «двойной(!)»,  бедный  и  неопытный  Макар  даже  не  знал,  как  и  вести  ему  себя  с  женой… Он  же  не  знал,  что  Аня-то  «в  курсе  дела…».  Поэтому  конспирации  ради  решился  он  любыми  способами  пойти  «на  подвиг  истинного  мужчины»!  Как,  интересует,  это  понимать?  А  потому  что  тихоня  Макар,  ведь  уже  т о л ь к о   ч т о … и  даже  «дважды  подряд»  полюбил  свою  соседку  Татьяну?!  Но  Анечка-то  знает,  до  какой  степени  за  целый  день  её  Макарка  «скучает»  по  ней,  и  по  приезду  с  работы  в с е г д а,  в  первую  очередь,  кидается  срочно  «полюбить»  её?!  Но … в  силах  ли  он  «полюбить»  сейчас?!
 
И  вот  тут-то,  поистине,  как  на  помощь  своему  любимому  Хозяину,  вдруг   совершенно  внезапно  предстал  перед  внутренним  взором  Макара  взъерошенный,  и  постоянно  удивлявший  его,  большущий,  невероятно  задиристый,  красавец … петух  Дёмка,  а  по  отчеству  Макарович,  в  честь  Хозяина!  Он,  паршивец  такой,  ведь  всего  лишь  за  один  час  успевал … лихо  «оттоптать»  всех  до  единой  15  бедненьких  курочек-несушек,  которые  для  удобства  «приёма  семени  Дёмки»  строго  были  им  вымуштрованы,  и  б е з р о п о т н о  ждали  появления    истинного  ХОЗЯИНА  двора,  выстроившиеся  чётко,  почти  в  один  ряд!
 
И,  кстати,  даже  и  в  действительности,  именно  это  и  помогло  Макару  внутренне  вдохновиться!  Неужели  он,  здоровЯк  вон  какой,  уж  не  совершит  оное  «плёвое  дело»,  да,  ведь  и  маскировки  ради,  всего  ещё  разок?!  Для  смелости  опрокинув  в  нутро  «после  баньки  же  ведь,  да,  и  перед  ужином»,  подряд  три  стопки,  вместо  обычной  одной,  он  собрал  все  свои  силы,  и,  чтобы  не  дезавуировать  себя  перед  женой  Анечкой  фактом  разоблачения,  Макар-таки  сумел  поднатужиться,  (кстати,  и  на  радостное  удивление  и  самой  Ани,  прекрасно  знавшей  о  вынужденной  им  измене  с  Татьяной!),  не  о п о з о р и л  муж  её  звание  "настоящего  Мужчины"!!!

И  бедная  жена  Анечка,  отлично  знающая,  каких  трудов  стоило  тихоне-мужу  Макару  «подобный  подвиг свершить»,  ласково  погладила  его  по  буйной  головушке,  и  нашла  силы  похвалить  его!  Ане  так  хотелось  повиниться  перед  Макаром  и  рассказать  честно,  как  у  них  с  Иваном  так  же  «случайно  вышло» - но …  не  посмела  она.  Ибо  не  хотелось  раскрывать  ему  всю  правду… Потому  что  все  трое  соседей  знают,  и  только  один  Макар,  «благодаря»  мстительной  интриганке  и  авантюристке  Татьяне,  будет  даже  до  самого  Нового  года  ходить,  как  говорится,  «дурак-дураком»… Ведь  они  снова    вчетвером  встретятся  за  общим  столом,  хорошо  выпьют  для  смелости,  затем     решатся  рассказать  обо  всём  честно,  и  без  утайки.
 
Но  до  этого  дня  ждать  им  придётся  ведь … целых  долгих  пол-года?!  А  за  это  немалое  время,  согласитесь,  многое  может  и  «случиться»?  С  судьбой-то,  ох,  не  поспоришь… А  вдруг,  да,  за  оный  период,  в  принципе,  и  вправду,  как  бы  некоего  «испытательного  срока»,  какая  либо  пара  из  «четвёрки  смелых»  вдруг,  да,  и  вправду  оступится,  не  в  меру  увлечётся,  вспоминая  бурный  момент  «той»  встречи … и  искренне  возжелает  «попробовать  запретный  плод»  куснуть,  ну,  хотя  бы,  всего-то  ещё  один  разочек?!  Ибо  те  единственные  «разЫ»  были,  так  сказать,  впрямь  презамечательнейшими?!  А  разве  нет?  Или  есть  что  иное?  Но  у  автора  иронического  опуса  своё  мнение: всё  зависит  от  степени  «испорченности  и  воспитанности»  индивида…