Полуостров. Глава 82

Глава 82.
- Подойди ближе, не бойся...
Сегодня у Виталия Валентиновича вновь болела поясница, во всяком случае вокруг пояса у него был обмотан оренбургский платок. Не слишком презентабельный вид для встречи с последователями...
Эти мысли пронеслись у меня в голове, пока Зайчикова с опаской приближалась к Куратору.
- Рада встрече с вами, господин Хранитель...
Я поморщился. Я не учил её подобной пошлости. И вообще при встрече с людьми такого ранга ученикам по большей части полагается молчать.
А ты молчал, Пауль?..
Зайчикова опустилась на колени. По протоколу этого не требовалось, но, видимо, она решила, что иначе ему придётся вставать. Куратор положил ей руку на голову.
Он даже мысли не может считать дистанционно, тоскливо подумал я. Почему же он лучший среди нас? Я одернул себя. Хотя Виталий Валентинович явно не мог находиться одновременно в двух точках пространства, такие речи больше бы подходили Шварценбергу.
- Пауль, пойди, покури... - Куратор с раздражением посмотрел в мою сторону, возможно, он все же что-то учуял.
Я вышел на балкон. Улицы плавились от непривычного зноя, Залив отливал синевой. Реставрация была завершена, и Замок кишмя кишил туристами. Хорошо бы приехать сюда на поезде, прогуляться по набережной...
Я вдруг понял, что не смогу этого сделать. Полуостров навсегда остался для меня в том времени, то, что я видел сейчас, было лишь слабым отголоском. Легким следом на прибрежном песке.
Пеплом от полыхавшего всю ночь костра...
- Иди, деточка, - я невольно подумал, а наблюдал ли я вообще когда-либо в речи Виталия Валентиновича подобные интонации. - Иди, сходи с моей женой на рынок. У нас очень красивый город, будет, что снять на телефон. А ты, Пауль, - он махнул мне рукой, - иди сюда, разговор есть...
Я неохотно вернулся в комнату.
- Присаживайся, разговор будет долгим...
Виталий Валентинович сжал правую руку в кулак, словно проверяя крепость мышц, а потом размахнулся и залепил мне затрещину.
- Это тебе за хорошую работу, Пауль. Подарок лично от меня!
Я вскочил со стула. Боль и унижение воскресили память о проклятой школе, все то, что я пытался забыть столетиями, но оно до сих пор преследовало меня в предрассветных кошмарах...
- Да как вы...
- Да как я смею, да?.. - громыхнул Куратор. - Это ты мне, хранителю Выборга, говоришь? Ты - мне?!
- Согласно Уложению, статус Наставника...
- Согласно Уложению, я должен уже писать докладную, и через несколько дней у тебя не будет данного статуса! И твоих дипломов, выданных Орденом, тоже. Дворы мести пойдёшь!
- Да делайте вы, что хотите! - я начал открывать портал.
- Стоп, а девочку ты мне оставишь? Она не умеет открывать порталы!
- Справится!.. С Божьей помощью!
- Сел и слушаешь! - Виталий Валентинович закрыл портал.
Для него это, по-видимому, оказалось сверхчеловеческим напряжением, потому что на его лбу выступила испарина, и он схватился за сердце.
- Вам плохо, Виталий Валентинович? - вырвалось у меня.
- Мне нормально! - огрызнулся Куратор. - Притащи воды попить, ты сведешь меня в могилу, черт бы тебя забрал... За какие грехи...
- Что я конкретно сделал не так? - буркнул я, ставя перед ним стакан с водой.
Второй стакан я сам осушил в два приема.
- Ты вносишь дисбаланс! Ганса за то, что запер тебя в карцере с крысами и чуть не вогнал в гроб, сурово наказали...
- Дети умирали регулярно из-за условий, в которых нас содержали... - возразил я. - И всех как-то не колебало...
- Умирали те, в ком не было силы... - Виталий Валентинович сделал большой глоток.
- Естественный отбор?
- Если тебе так угодно, Пауль...
- То есть Орден живёт по принципу лорда Воландеморта? - усмехнулся я. - Не должно пролиться ни капли колдовской крови?
Куратор поморщился.
- При этом Шварценберг наводил ужас на Город, а ему всего лишь погрозили пальчиком...
- Ты бы хотел, Пауль, столетиями дёргаться, как мотылёк, посаженный на булавку?..
- Да я бы давно покончил со своим существованием...
- Вот. А он хочет жить.. Поэтому он так мечтает заполучить Валентину. Чтобы хотя бы постоять рядом, как отец Анны...
- А вы знали, Виталий Валентинович?.. Знали и молчали?
Я изучал разводы на столешнице. Сколько, интересно, лет этой мебели? Двести, триста? Наверняка, стол, за которым мы сидели, застал несколько смен эпох и правлений. А на нем все ещё накрывают к обеду...
- Я понял, когда она пришла ко мне... Она закрывала мысли, но я умею это сносить. Это требует чудовищного напряжения, поэтому я и сейчас, скажем так, не в форме. Поэтому я и написал донос... Но они же годами пошевеливаются. А кворум принял решение не вмешиваться в приговор...
- Вы знали и молчали... - повторил я.
- Пауль, у тебя бы улетела крыша... У тебя и сейчас она не на месте, а тебе уже 50 раз по 24 года. Хотя мастер Курт ещё в 13 веке заявлял, что это обратная сторона бессмертия. Человек, не думая о финале, не взрослеет, не набирается мудрости. Особенно те, кто так рано достигает вершины...
- Что я сейчас должен делать? - спросил я.
- Как минимум, поменьше на неё орать!
- Тогда она будет висеть на мне!..
- Она не будет этого делать, это сказочки Шварценберга. Он, похоже, и сам в это верит, можешь не проверять! У девочки нет отца, по сути нет матери. Ты тоже ходил хвостом за Якобом...
- Вам обязательно оскорблять? - поинтересовался я.
- Это не оскорбление, а констатация факта, - хмыкнул Виталий Валентинович. - Прекрати смотреть на Валентину как на монстра! Если бы я видел в тебе не испуганного ребёнка, а исчадие ада, как все вокруг, все бы было по-другому, совсем по-другому, Пауль!
- Да лучше бы и было!
- Нет, не лучше, - отрезал Виталий Валентинович. - Короче, все. Ты должен отодрать её от мальчишки... Пока она не выпила из него всю силу.
- Но он влюблен в неё!
- Дальше что? - с раздражением сказал Виталий Валентинович. - Ты многих людей знаешь, у кого любовь в 17 сохранилась на годы?.. Будут потом вспоминать как забавный эпизод в своей биографии... Именно потому, что он в нее влюблен, это надо прекращать! Любовь - костёр, который может опалить так, что мало не покажется...
Я покачал головой.
- Это же бесчеловечно...
- Это правила жизни, Пауль, не мы их установили, и не нам их менять!.. - он похлопал меня по плечу. - Короче, подбери сопли! У тебя вид, как будто у тебя все умерли, причём одновременно...
- В принципе так и есть, - заметил я.
- Ну, хватит, ты же никогда не был склонен к нытью!.. - он поправил платок на поясе. - Поверь, я тоже любил когда-то... Мы жили душа в душу, а потом этому идиоту в сутане пришло в голову остановиться у меня на мельнице на ночлег. Глаза бы мои его не видели!.. А мы же тогда не могли отказаться! И забрать её с собой я не мог!.. Она совершила постриг, когда я смотался. У нас не было детей, шестеро сыновей умерли в младенчестве один за одним... Сейчас наука генетика научилась это как-то объяснять...
- Резус-конфликт, - подсказал я.
- Возможно! Я таких слов не знаю, - пожал плечами Виталий Валентинович. - Факт тот, что она осталась одна. И я много лет ощущал себя предателем...
Его взгляд переместился на дверь. Валя стояла в проёме, держа в руке плетеную корзину. Я вдруг заметил, что она больше не выглядит умирающий. И она довольно симпатичная...