Гонка Пробуждения

Перед нами расстилалась трасса — гигантская, непостижимая. Не полоса грунта или полированный туннель, а рёбра титана. Два исполинских изгиба костяной дуги, уходящие в темноту, усеянную обломками скал и замёрзшими газами, которые сверкали, как слёзы. Скелет бога. Говорили, что это Кронос. Повелитель Времени. Тот, кто был старше самих звёзд.

Я, Кай, сжал штурвал своего «Скитальца». Ладони в перчатках были влажными. Не от страха — от благоговения. Мы не просто гонщики. Мы — археологи безумия, таксисты на собственные похороны, танцоры на костях того, что когда-то диктовало законы мироздания.

— Эй, Старина, опять молишься на свой амулет? — просипел в комлинк голос Лиры, моего штурмана и техника. Её корабль, «Сирена», виднелся на третьей позиции. Агрессивный, как и она сама.

Я не ответил, лишь провёл пальцем по потёртому камешку на приборной панели. Не амулет. Осколок. Часть ребра, отколотая на первой в истории гонке здесь, много лет назад. Мой талисман. Моё проклятие. Он иногда… пел. Тихим, ледяным звоном, который чувствовался скорее костями, чем ушами.

— Внимание, пилоты, — раздался в эфире холодный, лишённый эмоций голос Организаторов. — Цель: полный круг по кольцу титана. Правила стандартны. Выживите. Победите. «Кронос» не прощает ошибок.

Правила. Смешно. Единственное правило здесь — не задеть останки. Легенды гласили, что серьёзная вмятина, скол, трещина… могут нарушить божественный покой. А тот, кто финиширует первым в самой древней из гонок — Гонке Пробуждения, проведя идеальный круг чистой энергии своего двигателя через всё кольцо… тот разбудит хозяина скелета.

Глупости суеверных стариков. Но почему-то каждый пилот, выигравший здесь, бесследно исчезал вскоре после триумфа.

— Старт! — проревела сирена.

Лёд под кораблями взорвался. Магнитные шипы втянулись, и двенадцать снарядов рванули вперёд, оставляя за собой шлейфы кристаллизованного дыхания титана.

«Скиталец» нырнул в узкий проём между двумя искривлёнными позвонками, я едва не задел сканером за нависающую глыбу льда. Обзор был кошмарным. Лёд искривлял свет, радиопомехи выли на частотах, на которых, казалось, кто-то шептал на мёртвом языке.

Мы неслись по дуге гигантского позвоночника. Впереди «Буран» новичка по имени Джекс попытался обрезать угол, его крыло чиркнуло по замёрзшей плоти астероида. Не по кости, просто по льду.

Этого хватило.

Из точки касания вырвалась голубая молния. Не электрическая, а скорее… временна;я. Она лизнула корпус «Бурана», и корабль не взорвался. Он просто… рассыпался. Не на обломки, а на песок, на пыль, которая мгновенно застыла и осела на ребро Кроноса новым инеем.

— Видишь, Старина? Никаких ошибок! — крикнула Лира, её «Сирена» пронеслась мимо меня, втиснувшись в щель между ребром и ледяным сталактитом.

Адреналин ударил в голову. Я забыл о легендах, о песне осколка, обо всём. Осталась только гонка. Трасса, выжженная в моём сознании. Ребро-поворот «Серп», зигзаг «Колесо Времени», слепой тоннель «Глотка» — я проходил их на инстинктах, чувствуя своим телом каждый изгиб костяной трассы.

Мы с Лирой шли нос к носу, обходя разбившиеся корабли, превратившиеся в ледяные памятники самим себе. Вот «Призрак» вмёрз в стену, пилот застыл в кабине с маской ужаса на лице. Вот «Молот» медленно вращался на низкой орбите вокруг пальца титана, разорванный пополам.

Остались только мы двое.

Финишная прямая. Длинная, относительно ровная кость, уставленная вдоль зубами размером с шаттл. В конце горел голографический маяк.

— Проиграешь, Кай! — ликовала Лира. Её корабль дрожал от перенапряжения, но она выжимала из него всё.

Я не ответил. Осколок на панели запел. Его звон стал пронзительным, вибрирующим, он входил прямо в мозг. И в тот миг я не просто *увидел* трассу. Я *почувствовал* её. Каждую неровность, каждый энергетический всплеск прошлых гонок, застывший во льду. Я понял, что идеальная траектория — не самая короткая. Она — самая резонансная.

Я отпустил штурвал. Доверился инстинкту. «Скиталец» вильнул, сделал нелогичный манёвр, скользнул под косой луч энергии от выхлопа Лиры и рванул вперёд по невидимой тропе, которую мне указывала песня осколка.

Я обошёл её. Финишный луч ослепил датчики.

Я выиграл. Гонку Пробуждения.

Торжествующего рёва не последовало. Тишина. Даже Лира замолчала, зайдя на второй круг и замедляясь. Мой корабль по инерции совершал пробег по финишной дуге, огибая массивную черепную кость титана.

И тут осколок на панели лопнул. Рассыпался в прах.

Грохот был не физическим. Он был внутри всего. Весь астероид «Кронос» содрогнулся. Лёд, которому были миллионы лет, треснул. Не снаружи, а изнутри. От рёбер, от позвонков, от гигантского черепа впереди.

Энергия моего пробега, энергия всех гонок, всех падений, всего адреналина, что был пролит на этой трассе — она прошла полный круг. Идеальный, чистый контур.

Из трещин в костях хлынул не свет, а тьма. Не отсутствие света, а нечто древнее, живое и непознаваемое. Она стала собираться, формируя очертания вокруг скелета. Плоть из теней и времени. Глаза, в которых гасли целые галактики, открылись в пустоте черепа.

Я замер, не в силах пошевелиться. Лира на «Сирене» зависла неподалёку, её корабль казался букашкой перед просыпающимся исполином.

Оно посмотрело на меня. Взгляд был тяжелее целой планеты.

И я понял. Это была не гонка. Это был ритуал. Ключ. А победитель — не чемпион. Он — жертва. Приношение, которое будит бога, чтобы тот… перезавёл часы мироздания.

В эфире стояла абсолютная тишина. Ни Организаторов, ни Лиры. Только тихий, мерный скрежет костяных пальцев, сжимавшихся в первый раз за эоны.

И тогда до меня дошло, куда пропали предыдущие победители.

Они не исчезли.

Они остались ждать следующей гонки. Вмёрзшие в лёд. Часть трассы. Вечные соперники в гонке, которая только начиналась.