Цирк абсурда Раздел 2 Части 7-8 Эпилог

Часть 7

Кабинет мэра Арнольда был гротескным карнавалом власти: среди кричащих клоунских атрибутов, словно зловещие игрушки, мерцали мониторы с картами патрулей роботов «Оса» и «Полуночник», а также зловещие алые пятна – горячие точки активности оживших манекенов. Сам Арнольд, в вечной маске грима с предательской багровой каплей, барабанил нарисованными пальцами по столу, будто отбивал похоронный марш своим иллюзиям. Дверь распахнулась, нарушив зловещую тишину без стука.

Гавриил Сергеевич Омутов, словно сотканный из теней, вошел бесшумно, окутанный черным кожаным пальто. Его черные глаза-бусинки не отражали света, скрывая непроницаемую бездну. За ним, заметно нервничая, переминался с ноги на ногу сержант Дымов.

«Докладываю, господин мэр», – голос Омутова был ровен и холоден, как дыхание мертвеца. – «Операция завершена. Клоун Оскар задержан во время записи своего… представления. При нем изъяты материалы антиправительственного содержания».

Арнольд замер. Нарисованная улыбка застыла в гримасе, скрывая смятение. «Оскар… Старый «друг». И?»

«Анализ финансовых потоков шоу и показания самого Оскара, полученные… убедительным образом…» – Омутов выделил последние слова ледяным акцентом, – «…указали на источник финансирования и идеологической подпитки. Лицо, известное под прозвищем «Человек»».

Арнольд нахмурил нарисованные брови. «Человек? Кто этот… человек?»

Вместо ответа Омутов молча положил перед мэром плотную серую папку, словно надгробную плиту. Арнольд открыл ее. Внутри – досье, составленное с маниакальной точностью: фотографии смуглого мужчины в белом халате, прямоугольных очках, зеленой кофте и черных штанах; адрес замаскированной лаборатории на окраине города; перечень предлагаемых «услуг» – пугающий каталог биоинженерных чудес (замена печени – 50 000 р., сердца – 40 000 р., гибридного сердца – 45 000 р., и т.д., вплоть до бесплатного лечения рака); сухая констатация трансгуманистических взглядов и целей субъекта».

«Генный инженер… Лаборатория по выращиванию органов… Трансгуманист… Что за бред...» – Пробормотал Арнольд, словно читает заклиная, перелистывая страницы. Металлический скрежет прорезался в его голосе. – «И он спонсировал моего клоуна? Приведите Оскара. Ко мне. И оставьте нас наедине».

Омутов едва заметно кивнул Дымову. Через мгновение двое громил в форме ввели в кабинет Оскара. Наручники тускло блестели на его запястьях, будто оковы безумия, контрастируя с кричащей пестротой клоунского костюма. Его грим, зловеще похожий на арнольдовский, но с синей каплей под левым глазом, был смазан, словно оплаканная утрата. Увидев Арнольда, Оскар попытался расправить плечи, но в его глазах плясала смесь страха и клокочущей ненависти.

Полицейские вышли – Омутов бросил на Оскара последний, бесстрастный взгляд. Дверь захлопнулась, отрезая их от мира.

«Ну что, Оскар?» – начал Арнольд, и в голосе его звучала усталость и раздражение, словно эхо поражения. – «Вот мы и встретились снова. Я разочарован. Ты же помнишь? Я изгнал тебя из нашего цирка, но дал спокойно жить. Прозябай в своей забегаловке с гамбургерами. Я надеялся… нет, я был уверен, что больше не услышу о тебе. И вот – пожалуйста. Антиправительственное шоу. На деньги какого-то… Человека».

«Нашего цирка?» – Оскар фыркнул, и в голосе его задрожала желчь. – «Он стал твоим, Арнольд! Ты исказил его суть! Наполнил грязью бунтарства вместо смеха и радости! Ты превратил арену в политическую помойку!»

«Тогдашнее правительство было гнилым!» – отрезал Арнольд, обрушивая кулак на стол, будто сокрушая хрупкий мир. – «Оно погрязло в коррупции и бездействии!»

«Это было не наше дело!» – парировал Оскар, и в словах его звучала обречённость. – «Мы – клоуны! Наше дело – смех, а не революции! Посмотри вокруг! При твоей «эффективности» люди живут только хуже! Твоя власть держится только на страхе перед манекенами и твоих железных пауках! Пока манекены не уничтожены, тебя терпят, потому что боятся, что без твоих роботов и верного пса Омутова полиция развалится, и манекены всех сомнут! Ты обвиняешь Китай в жажде контроля? Да ты сам – его жалкое подобие! Ты – такой же тоталитарный клоун!»

Арнольд вскочил, словно ужаленный. Грим на его лице превратился в гримасу. «Надоело! Надоело быть тенью! Жалким прыгающим уродцем в цирке! Я хотел создать нечто великое! Соединить несоединимое – тотальный порядок и анархию свободы! Такого еще никто не делал!» Он махнул рукой в сторону мониторов, словно дирижируя хаосом. «Всё шло по плану… пока эти проклятые манекены не испортили все!Потом появилась оппозиция с этим "? «Грачом», её явно кто-то финансирует, но я не понимаю кто! А теперь ещё и ты со своим Человеком… Хаос поднимает голову!»

Он тяжело опустился в кресло, будто его внезапно покинули силы. «Но ладно. Раз уж ты здесь, и раз уж мы вычислили твоего спонсора… Пора навестить и этого «Человека». Омутов!»

Дверь распахнулась мгновенно, словно подчиняясь его малейшей мысли. Омутов стоял на пороге, будто само воплощение его тёмных желаний. «Господин мэр?»

«Собирай людей. Едем в лабораторию. Прихватим и нашего гостя», – Арнольд кивнул на Оскара, как на ненужную вещь.

Лаборатория Человека представляла собой стерильное царство тикающих приборов, гудящих инкубаторов и рядов прозрачных боксов, где в розоватой жидкости пульсировали выращенные органы. Сам Человек, в неизменном белом халате и очках, склонился над микроскопом, когда дверь его личного кабинета распахнулась с непривычной силой, нарушив зловещую тишину.

Он поднял голову, словно очнувшись от глубокого сна. Его смуглое лицо не выражало никаких эмоций, лишь прямоугольные линзы очков на мгновение сфокусировались на вошедших: Арнольд в боевом гриме, Омутов – черная тень за его спиной, полицейские, и между ними – скрученный Оскар. В глазах Человека промелькнула лишь тень удивления, мгновенно подавленная холодной, расчётливой логикой. Он отстранился от микроскопа.

«Господин мэр. Неожиданный визит», – его голос был ровным и безжизненным, как линия кардиограммы покойника.

Арнольд бесцеремонно прошёл к столу Человека и уселся в свободное кресло, будто взойдя на трон. «Садитесь, Человек. Поговорим». Он указал на стул рядом, словно предлагая место за карточным столом.

Человек сел. Его взгляд скользнул к Омутову. Взгляд начальника полиции, чёрный и бездонный, встретился с его взглядом, усиленным технологичными линзами, как будто скрестились клинки. Между ними пробежала невидимая искра абсолютной, леденящей неприязни. Два хладнокровных полюса не могли сосуществовать в одном пространстве.

Арнольд открыл серую папку и подвинул её Человеку, словно подсовывая смертный приговор. «Знакомо? Ваш протеже оказался на удивление болтлив под… давлением обстоятельств».

Человек бегло просмотрел страницы. Его лицо оставалось каменным, будто высечено из гранита. «Об источниках финансирования моего… партнера догадывался любой зритель его шоу, господин мэр. Удивлён, что ваша полиция добралась до этого лишь сейчас».

Арнольд бросил испепеляющий взгляд на Омутова, чьё лицо оставалось непроницаемым, затем снова на Человека. «Вы сейчас не в том положении, чтобы иронизировать или перечить, Человек. Вот мои условия». Голос Арнольда стал жёстким, как стальной заточенный клинок. «Отныне ваша лаборатория и это… шоу работают исключительно на городское правительство. Все ваши передовые разработки – гибридные органы, сыворотки, исследования – передаются мне и моим помощникам в полном объёме. Над вами и вашей деятельностью устанавливается постоянный, чёткий контроль. Оскар на своём шоу будет прославлять моё правление, достижения города под моим руководством, эффективность роботов-полицейских. За содержанием шоу – также жёсткий контроль. Никаких иных вариантов. Отказ означает немедленное расформирование лаборатории, конфискацию всего оборудования и образцов, и пожизненное заключение для вас обоих».

Тяжёлая тишина нависла над стерильным кабинетом, будто саван. Даже гул приборов из соседнего зала казался приглушённым. Все взгляды были прикованы к Человеку, словно ждали его приговора. Его глаза за стёклами очков медленно переводили взгляд с разгневанного Арнольда на униженного и напуганного Оскара, затем обратно, взвешивая шансы. Секунды тянулись, как часы. Лицо Человека оставалось маской бесстрастия, как будто он уже давно принял решение. Ни тени страха, гнева или колебаний.

Наконец, он слегка наклонил голову. «Согласен. Условия приняты».

Арнольд мгновенно преобразился, будто скинул с себя бремя. Нарисованная улыбка растянулась до ушей. Он вскочил с места. «Ха! Вот это я понимаю! Мудрое решение, Человек! Очень мудрое!» Он хлопнул Человека по плечу. Тот даже не дрогнул, словно не чувствуя прикосновения. «Омутов! Освободите Оскара. Его место теперь здесь, рядом с его… партнером». Арнольд с триумфом направился к выходу и его свита последовала за ним, как тени. Омутов, проходя мимо Человека, бросил на него последний, долгий, пронизывающий взгляд. Человек встретил его таким же холодным, оценивающим взглядом. Без слов, без эмоций, лишь взаимное понимание вражды, будто искра, готовая вспыхнуть пламенем.

Дверь закрылась. В лаборатории остались только Человек и Оскар, с которого полицейские сняли наручники. Оскар потёр запястья, и его лицо исказилось от обиды и непонимания, словно он предал свою мечту.

«Как?!» – вырвалось у него, будто крик отчаяния. – «Как ты мог так просто сдаться?! Согласиться на его условия?! Отдать всё, над чем мы работали?! Лабораторию… Шоу… Свободу?!»

Человек медленно повернулся к нему. В его глазах за прямоугольными стеклами не было ни тени сожаления или страха, будто он давно знал, что так и будет. Только холодный, нечеловеческий расчет. Он подошёл к одному из боксов, где в розоватой жидкости пульсировало обычное человеческое сердце. Его пальцы слегка коснулись холодного стекла.

«Не переживай, Оскар», – произнёс Человек тихим, ровным голосом, как и всегда. – «У меня есть план. Идеальный план».

Он не стал уточнять. Его взгляд скользнул мимо сердца к запертому холодильнику с маркировкой «Особые Образцы. Категория П». Туда, где в специальном растворе тихо пульсировало нечто другое. Нечто с щупальцами и кислотой. Нечто, способное сращиваться с металлом. Нечто… обучаемое. План начинался там. С холодного разума и горячего, но чуждого паразитического сердца. Контроль Арнольда был лишь временной неудобностью на пути к куда более грандиозному Новому Порядку.


Предрассветный лес под деревней Носа был неестественно тих. Воздух, еще недавно наполненный щелчками и шипением Гренадёров, после гибели Титана казался застывшим, напряженным. Нигал, шаман, стоял как воплощение древнего леса. Голубая аура природы пульсировала вокруг него такой интенсивностью, что казалось, само пространство дышит. Его кожа была покрыта узорами из коры и мха, глаза светились холодным светом звезд. Рядом Николай, некромант, источал зловещее зеленое сияние скверны. Воздух вокруг него мерцал призрачными тенями, а земля у ног чернела и трескалась. За их спинами бушевали две армии, слившиеся в один жуткий поток.

*   **Армия Леса:** Гигантские пауки, размером с теленка, с клыками, капающими ядом. Тучи шершней, жала которых светились голубым ядом Нигала. Клубящиеся массы ядовитых змей, шипящих в унисон. И это лишь авангард. Нигал впитал *всю* ярость, всю мощь угнетенного леса.
*   **Армия Мертвых:** Ряды скелетов, вооруженных ржавыми мечами и луками с теневыми стрелами. Зомби в прогнившей коже и доспехах, мычащие и волочащие топоры. Призраки, мерцающие холодным светом, их протяжные стоны леденили кровь. Вампиры в истлевших камзолах, с горящими красным глазами, демонстрируя клыки и сверхъестественную скорость. Николай собрал *всех*, кого смог призвать из могил и теней окрестных полей.

Игнат стоял в стороне, его лицо было бледным от усилия. *«Я сделал, что мог... –* его голос звучал хрипло. *– Пробрался в ее разум... Отвел часть ее войск на север, в глушь. Она... она в ярости. Титан... ее главное детище, ее надежда. Столько ресурсов, столько времени... Погиб. Она чувствует... разочарование. Беспомощность».* Он покачал головой. *«Но туда... к ее трону... мне идти смысла нет. Не воин я. Вы... вы одни».*

Николай кивнул, не отрывая взгляда от темной чащи, откуда уже доносилось нарастающее щелканье и шипение. *«Иди, крестьянин. Спасибо за разведку. Держись подальше».*

Нигал лишь бросил на Игната тяжелый взгляд своих светящихся глаз. *«Жди новостей. Или не жди».* Без лишних слов два мага развернулись и двинули свои легионы вглубь леса. Игнат остался один, сжимая в кармане холодный камень портальной монеты – последнюю надежду, если все пойдет не так.

Чем глубже они заходили, тем страшнее становилось окружение. Гренадёры не просто нападали – они *роились*. Обычные белые хищники, слипшиеся в смертоносные группы. Прыгуны, мелькавшие как молнии, нанося молниеносные удары и исчезая. Громилы, ломающие деревья одним ударом своих кулачищ. Летуны, пикирующие с неба с пронзительными воплями. И новые кошмары – **Плевуны**. Чудовищные цветы на толстых стеблях:
*   **Костяные Плевуны:** Выстреливавшие острые, как бритва, осколки костей, пробивавшие даже кости скелетов.
*   **Ядовитые Плевуны:** Плевавшие сгустками едкой кислоты, растворявшей металл и плоть (к счастью, менее эффективной против нежити).
*   **Плевуны-Пожиратели:** Выстреливавшие длинными, липкими языками, хватая жертв и втягивая в свои зубастые пасти.

Битва была адом. Пауки Нигала запрыгивали на спины Гренадёров, впивались клыками, опутывали липкой паутиной. Шершни жалили в уязвимые места – глаза, суставы. Змеи кусали, впрыскивая смертельный яд, усиленный магией. Скелеты рубились мечами и копьями, стреляли из луков. Зомби, нечувствительные к боли, топорами и тесаками крушили хитин, кусались гнилыми челюстями. Призраки проходили сквозь плоть, вымораживая и душа, их когти оставляли незаживающие раны на сущности. Вампиры были смертоносным элитным отрядом Николая – их мечи сверкали, они парили в воздухе, сражаясь с Летунами, их укусы высасывали жизненную силу врагов, залечивая их собственные раны.

Нигал метал молнии живой природы, взрывал землю под ногами врагов корнями, исцелял своих зверей голубым светом. Николай насылал волны гниющей скверны, вызывал костяные шипы из земли, призывал душевную муку на разумных врагов. Они были на пике сил, но продвижение было мучительно медленным. Море белого хитина казалось бесконечным.

*«Черви, Нигал! Дай им волю!»* – крикнул Николай, отражая зеленым щитом сгусток кислоты Плевуна.

Нигал закрыл глаза, углубившись в связь с самой древней, дремлющей силой земли. Земля задрожала, затем *взорвалась*. Гигантские, слепые, покрытые бледной, морщинистой кожей **древние белые черви** вырвались на поверхность. Их размеры были чудовищны – с небольшие дома. Они не видели, но чувствовали вибрацию и тепло. Их пасти, усеянные рядами конических зубов, раскрылись, поглощая Гренадёров целиком. Смятение охватило ряды инопланетян. Рой дрогнул. Армия магов рванула вперед, пользуясь хаосом.

Их взорам открылся **дворец Королевы**. Чудовищное сооружение из сплавленного хитина и кости, напоминающее гигантскую, ощетинившуюся клыками пасть. Они были так близко!

Но контроль над древними червями требовал невероятных усилий. Лицо Нигала исказилось гримасой боли. *«Не могу... больше!»* – выдохнул он, и связь оборвалась. Чудовищные черви, насытившись, с грохотом ушли в разверстые ими же норы, оставив за собой опустошение и временную брешь.

Брешь быстро закрылась. Гренадёры у дворца Королевы были элитой – крупнее, быстрее, яростнее. Они бросились в контратаку с безумной свирепостью, защищая свою мать и королеву. Обычные воины, Прыгуны, Летуны, Громилы, Плевуны – все смешалось в кровавой мясорубке. Армия Нигала и Николая таяла на глазах. Пауки были растоптаны, шершни раздавлены, змеи перерублены. Скелеты разбиты вдребезг, зомби разорваны на части, призраки рассеяны мощными психическими импульсами Офицеров. Даже вампиры, истекая черной кровью, падали под сокрушительными ударами Громил и точными выстрелами Костяных Плевунов.

Николай и Нигал, спина к спине, отбивались в самом центре ада. Они были ранены, измотаны, их ауры мерцали. Видя, как гибнут их последние воины, Николай собрал остатки сил. Зеленое сияние скверны вспыхнуло вокруг него с неистовой силой.

*«Встаньте! ВСЕ!»* – его голос прорвался сквозь грохот битвы, наполненный властью над смертью.

Волна зеленой энергии прокатилась по полю боя. Кости скелетов слетались воедино. Разорванные зомби поднимались, хватая свои отрубленные конечности. Рассеянные призраки конденсировались. Упавшие вампиры вставали, их раны затягивались черным туманом. Но это было не все. Поднялись павшие пауки, шершни, змеи. И самое страшное – зашевелились тела убитых Гренадёров. Обычных, Прыгунов, Летунов, даже несколько Громил и Плевунов! Их глаза загорелись зловещим зеленым светом скверны. Они развернулись и бросились на своих живых собратьев.

Это был перелом. Не ожидавшие атаки изнутри, элитные отряды Гренадёров у дворца дрогнули. Под ударами собственных воскресших сородичей, усиленных армией мертвых шамана и некроманта, их строй рухнул. Николай и Нигал, собрав последние силы, рванули вперед, прорубая путь к зияющему входу во дворец. Они ворвались в хитиновые своды как последний смерч.

Внутри царила полутьма, подсвеченная слабым биолюминесцентным светом. Воздух был густым и влажным. Они мчались по извилистым коридорам, чувствуя близость Королевы. И вот – огромный зал. В центре, на возвышении из сплетенных костей и хитина, восседала **Королева**. Ее коронообразный череп был повернут к ним, огромные черные глаза полны холодной ярости и... остатков разочарования после вести о Титане. Вокруг нее суетились несколько Офицеров с четырьмя руками, отдавая последние приказы.

Увидев врагов, Королева издала пронзительный, леденящий душу визг. Офицеры бросились в атаку, но их сметали совместными залпами голубой энергии природы и зеленой волны скверны. Королева поднялась во весь свой исполинский рост (4.5 метра), демонстрируя неожиданную для своих размеров скорость и маневренность.

Бой был яростным и коротким. Нигал метал копья из сгущенного света леса, которые Королева ловко отбивала хвостом или уворачивалась. Николай насылал волны разлагающей скверны, но ее хитин и биополе оказывали сопротивление. Королева отвечала: плевалась острыми, как бритва, костями (пробившими энергетический щит Нигала и оставившими кровавую царапину на плече), выплевывала сгустки кислоты (шипевшей на щите Николая), пыталась достать их в ближнем бою своими чудовищными когтистыми лапами.

*«Осколки!»* – скомандовал Николай. Облако из тысяч острых, пропитанных скверной осколков сформировалось перед ним и рвануло к Королеве. Она инстинктивно подставила самое защищенное место – грудь, покрытую толстым хитиновым панцирем. Осколки впились, шипя, но не пробили насквозь.

*«Сейчас!»* – Нигал сжал руки. Ярчайшая вспышка голубого света, как маленькое солнце, ослепила Королеву. Она взревела от боли и дезориентации. В тот же миг Николай выбросил вперед руки. Цепи из чистейшей, тягучей скверны обвили чудовище, сковывая его движения. Чем сильнее она рвалась, тем больше силы высасывали цепи.

*«ВМЕСТЕ!»* – закричали оба мага. Они соединили свои силы – голубую ярость природы и зеленую мощь смерти. Между ними сформировалось огромное, пульсирующее энергетическое копье, вобравшее в себя их последние резервы. Они направили его прямо в голову ослепленной и скованной Королевы.

В последний миг Королева, почувствовав смертельную угрозу, совершила невероятное усилие. Она *расслабилась*, позволив цепям на мгновение ослабнуть, и сконцентрировала всю свою волю и остатки силы. Рывок! Цепи скверны лопнули. Она рванулась в сторону. Смертельное копье пронеслось в сантиметрах от ее коронообразного черепа, вонзившись в стену дворца и оставив гигантскую дыру.

Разъяренная, но освободившаяся Королева воспользовалась замешательством. Ее хвост, как бич, ударил Николая, отшвырнув его через весь зал. Лапа с когтями, длинными как сабли, рванула вниз на Нигала. Шаман едва успел отпрыгнуть, но когти прочертили глубокие раны по его груди. Королева, не став добивать, метнулась к потайному выходу в глубине зала – бежать! За ней устремились уцелевшие Офицеры и горстка элитных Гренадёров.

Николай и Нигал, истекая кровью и магической энергией, с трудом поднялись на ноги. Они оперлись друг на друга, пытаясь перевести дух. Но из коридоров дворца уже несся гул – оставшиеся снаружи Гренадёры, разгромившие их воскресшую армию, ворвались внутрь. Белое море хитина, клыков и когтей накрыло двух магов. Они успели лишь обменяться последним взглядом – в нем не было страха, только усталость и горечь незавершённого дела – прежде чем их поглотила яростная волна инопланетных хищников. Их последние заклинания угасли, не успев сформироваться. Они пали, пронзенные десятками ударов, среди руин своих надежд и белых волн врагов.

Королева и её свита мчались по подземному туннелю, ведущему к запасному выходу в глубине леса. Её огромная грудь тяжело вздымалась – от боли ран, от ярости, от страха. Потеря Титана, разгром роя у дворца, бегство... Всё рухнуло. Надо было выжить. Перегруппироваться. Начать с начала...

Туннель расширился, выходя к скрытой пещере. Они выбрались и уже немного продвинулись вглубь. И тут её путь преградила одинокая фигура. Человек в безупречно чистом, строгом костюме. Лицо – бесстрастная маска. Глаза – холодные оптические сенсоры. **"Александр Пряников"**.

Королева зашипела, её коронообразный череп напрягся. Она мысленно приказала своим последним защитникам – десятку обычных Гренадёров и двум Офицерам – атаковать.

Пряников среагировал мгновенно. Из его рукавов выдвинулись клинки из неведомого сверхпрочного сплава. Он двинулся навстречу атакующим не бегом, а с пугающей, неестественно плавной скоростью. Клинки сверкнули на солнце. Гренадёры, даже не успев понять, что произошло, были разрублены на части – хитин, кости, плоть разлетелись веером. Офицеры замерли на миг в шоке.

Этого мига хватило. Из скрытых огнемётов на груди Пряникова ударили потоки напалма. Адское пламя охватило Офицеров, превращая их в кричащие факелы. Летуны, попытавшиеся спикировать сверху, встретили разряд смертоносной энергии из пушек Гаусса, расположенных на плечах робота – их тела разорвало на куски.

Королева, увидев гибель последней охраны, попыталась рвануть в сторону. Она была быстра, но Пряников был точным. Его оптический сенсор в левом глазу сфокусировался. Раздался едва слышный гул накопления энергии. Ярко-красный лазерный луч, толщиной в руку, прошил воздух и вонзился прямо в центр груди Королевы. Мощь луча была такова, что он прожёг её насквозь, оставив зияющую, обугленную дыру размером с автомобильное колесо. Чёрная, вязкая кровь хлынула фонтаном. Исполинское тело Королевы замерло, дрогнуло и рухнуло на землю с глухим стуком. Её чёрные, огромные глаза остекленели.

Наступила абсолютная, гнетущая тишина. Ни щелчка, ни шипа, ни вопля. Зиггурд, наблюдавший через камеры Пряникова с подземного этажа "Трёх ног", позволил себе редкую, едва заметную улыбку на своём сером лице. Он видел, как на камерах облёта Пряникова все Гренадёры бездыханно лежали в поселении и вокруг дворца.  Угроза была ликвидирована. Чисто. Эффективно.

«Задание выполнено, — мысленно констатировал Зиггурд. — Возвращайся на базу, "Александр". Дозаправка "Чистым нектаром" ожидает».

Робот-убийца беззвучно взлетел, оставив позади пещеру смерти и огромное мёртвое тело Королевы. Где-то в глубине леса, среди груды тел поверженных Гренадёров, лежали истерзанные тела шамана и некроманта. Их жертва не была напрасной – они расчистили путь к трону. Но урожай победы собрала холодная машина далёких звезд. Лес, наконец, вздохнул свободно, но цена свободы была запредельно высока.


Студия подпольного шоу Оскара, теперь с едва заметными следами "официального" контроля (лишний микрофон, камера в углу), была полна. Зрители, привыкшие к смеху сквозь слезы и подпольному духу, затихли, когда на сцену вышел не только Оскар в своем гриме с синей каплей, но и сам Человек. Его белый халат, зеленая кофта и черные штаны были безупречны, прямоугольные очки холодно блестели под софитами.

«Друзья!» – начал Оскар, стараясь вложить в голос привычную бодрость, но с ноткой официальности. – «Сегодня у нас особый гость и особые новости! Знакомьтесь – гениальный ум, который стоит за многими чудесами, доступными теперь в нашем городе! Человек!»

Человек сделал шаг вперед. Его голос, когда он заговорил, был ровным, как дикторский, лишенным эмоций, но четким и несущим вес:
«Прогресс не стоит на месте. Наши исследования и производственные мощности достигли нового уровня эффективности. Это позволяет нам существенно снизить стоимость медицинских услуг, делая здоровье более доступным для всех граждан.»

Он перечислил цифры, как отчет:
*   Пересадка печени: **25 000 рублей** (было 50 000).
*   Пересадка сердца: **20 000 рублей** (было 40 000).
*   Пересадка почки: **17 500 рублей** (новая услуга).
*   Пересадка желудка/кишечника: **15 000 рублей** (было 30 000).
*   Пересадка легкого: **10 000 рублей** (было 20 000).
*   Пересадка конечности (рука/нога): **5 000 рублей** (было 10 000).
*   Искусственная кровь: **100 рублей/литр** (было 1 000).
*   Возвращение зрения/слуха: **7 500 рублей** (было 15 000).
*   **Новая услуга:** Возвращение речи: **7 500 рублей**.
    *   *Примечание:* Для глухонемых комплексное возвращение слуха и речи **не суммируется**, стоимость остается **7 500 рублей**.
*   Лечение рака: **Бесплатно**.

Он сделал микро-паузу, достаточную, чтобы цифры осели в сознании. «Кроме того, технология гибридных органов, сочетающих биологическую основу с искусственными усиливающими компонентами, теперь доступна не только для сердца. Гибриды печени, почек, легких, конечностей производятся и успешно пересаживаются. Стоимость гибридного органа соответствует стоимости его стандартного биологического аналога.»

В зале прошелся шепот удивления. Цены были действительно революционными.

«Более того, – продолжил Человек, и даже в его бесстрастном тоне почувствовалась важность момента, – мы достигли прорыва в области продления жизни. Разработана сыворотка вечной молодости.»

Шепот превратился в гул. Оскар наблюдал за реакцией, пытаясь уловить настроение.

«В настоящее время производство сыворотки технологически сложно и ресурсоемко, – пояснил Человек. – Поэтому она будет доступна **ограниченными партиями** и по **высокой цене**. Мы продолжаем исследования для снижения себестоимости и масштабирования производства в будущем.»

Оскар поспешил добавить, стараясь сохранить оптимистичный тон: «Но помните, друзья! Каждый рубль, вложенный в развитие, в исследования, в том числе и от продажи сыворотки, поможет нам сделать *все* остальные услуги еще доступнее! Наша цель – здоровье для всех! И мы к ней идем!»

После оглашения новостей Оскар попытался оживить атмосферу парой осторожных шуток про «бюджетное бессмертие» и «железные почки со скидкой», но его смех звучал немного натянуто. Человек лишь кивнул в ответ на реплики, его лицо оставалось каменным. Вскоре они покинули сцену под смешанные аплодисменты – одни хлопали за снижение цен, другие смотрели с недоверием на заявленное «бессмертие».

Человек и Оскар молча спустились в подземную лабораторию. Стёкла лифта отражали их контрастные фигуры: один – яркий, но с тенью усталости на гриме, другой – безупречно стерильный и нечитаемый.

Вернувшись в стерильную тишину лаборатории, клоун не выдержал:
«Цены... Это же фантастика, Человек! Половина! А то и больше! И гибриды по цене обычных! И речь вернуть можно! Люди... люди смогут реально лечиться!» В его голосе звучала искренняя надежда, контрастирующая с холодной фигурой Человека, который методично снимал очки и протирал линзы.

Человек надел очки обратно, его взгляд был направлен куда-то вдаль, на ряды пульсирующих в боксах органов.
«Эффективность производства возросла. Логично пересмотреть ценообразование. Цель остается прежней: максимальная доступность. Вплоть до нулевой стоимости.»

«А сыворотка? – спросил Оскар, надежда в его голосе сменилась настороженностью. – Ты сказал, она сложна в производстве...»

Человек повернулся к нему. Его глаза за стеклами были непроницаемы.
«Формула сыворотки вечной молодости, по сути, элегантна и не требует экзотических компонентов. Ее *можно* было бы производить массово уже сейчас. Дешевле, чем гибридное сердце.»

Оскар замер. «Что? Но... зачем тогда? Зачем ограничивать? Зачем такая цена?»

«Деньги, Оскар. И влияние, – ответил Человек с ледяной прямотой. – Предложение эксклюзивного, почти мифического продукта богатейшим слоям – самый быстрый способ получить колоссальные ресурсы. Эти ресурсы, – он обвел рукой лабораторию, – пойдут на дальнейшее снижение цен на *все остальное*. На ускорение исследований. На финансирование бесплатных программ. На тот самый «нулевой порог». Продажа нескольких флаконов сыворотки за миллионы даст нам возможность спасти тысячи жизней через доступные органы и операции. Это расчет. Холодный и эффективный.»

Оскар молчал, переваривая услышанное. Его лицо отражало внутреннюю борьбу: возмущение тем, что эликсир жизни скрыт за золотым занавесом для простых людей, и... понимание железной логики Человека. Эта логика могла действительно привести к бесплатной медицине для всех. Быстрее, чем любой благотворительный сбор.
«Это... жестоко, – прошептал он наконец. – Но... логично. Я хочу верить, что так и будет.»

В этот момент на телефон Оскара пришло сообщение. Он взглянул на экран и помрачнел. Арнольд. Клоун прочитал вслух сообщение:*«Оскар. Где выступления? Шутки кончились? Сыворотку жду к весне. Не заставляй меня напоминать о твоём положении»* Голос Оскара дрогнул от гневной бессильной дрожи.

Человек наблюдал за ним.
«Контроль, Оскар. Таковы условия договора. Тебе придётся выступить. Прославить эффективность роботов-полицейских, мудрость мэра в борьбе с манекенами.»

«Но как?! – взорвался Оскар. – После всего, что он сделал? Цирк... Нас...»

«Арнольд не уточнил объёмы эфирного времени или степень восторга, – заметил Человек с едва уловимым намеком на цинизм. – Минимум внимания. Достаточно лишь формального упоминания. Остальное – твои обычные темы. Органы. Цены. Надежда. Смех. Трансгуманизм в его... безопасных аспектах.»

Оскар сжал кулаки. Это все равно было горькой пилюлей. «Ладно. Ладно... Сделаю. Но это плохо. Пойду готовиться.» Он резко развернулся и направился к двери, но перед выходом свернул в сторону туалета.

Человек подошел к своему рабочему столу, собираясь погрузиться в анализ данных о паразитическом сердце. Но едва он коснулся клавиатуры, как дверь в лабораторию распахнулась с легким скрипом. На пороге стояла маленькая девочка, лет пяти, с большими любопытными глазами. Она замерла, увидев Человека в его белом халате, и робко прошептала: «Здравствуйте…»

Человек медленно повернулся. Он посмотрел на девочку поверх очков, его лицо оставалось непроницаемым. Затем он встал и плавно опустился на корточки перед ней, сравнявшись с ее уровнем. «Как ты сюда попала?» – спросил он, голос был ровным, но без привычной ледяной отстраненности.

Девочка только открыла рот, как в дверь ворвалась запыхавшаяся молодая женщина. «Аленка! Боже, простите, доктор!» – женщина бросилась к девочке, обняла ее. – «Мы пришли записаться на консультацию, доча увидела какую-то собачку… побежала за ней, а потом, видимо, дверь увидела открытую…» Она смущенно посмотрела на Человека. «Извините за беспокойство!»

Человек выпрямился. Его взгляд скользнул с испуганного лица девочки на усталое, осунувшееся лицо матери. «По какому вопросу консультация?» – спросил он прямо.

Женщина обняла дочь крепче. «У… у Аленки… сердце…» – голос ее дрогнул. – «Сложный врожденный порок. Нам сказали, что нужна пересадка… но…» Она опустила глаза. «Цены… даже с вашим снижением… мы… не знаем, где взять двадцать тысяч…»

Человек смотрел на них секунду, две. Его лицо не дрогнуло. Потом он резко, почти отрывисто сказал: «Приходите сегодня. В 19:00. Я сделаю пересадку. Бесплатно.»

Женщина замерла, не веря своим ушам. Потом ее глаза наполнились слезами. «Бесплатно? Но… доктор… я…» Она не нашла слов, только ещё крепче прижала дочь. «Спасибо! Огромное спасибо! Боже вас благослови!» Она кланялась, бормоча слова благодарности, и быстро увела девочку из лаборатории.

Оскар стоял в дверях туалета, наблюдая за этой сценой. Он не слышал слов, но видел жест Человека, видел реакцию матери. И на его лице, под слоем грима, медленно расплылась теплая, настоящая улыбка. *Он все тот же,* – подумал Оскар. *Где-то глубоко подо льдом… все тот же.*

«Ну что ж,» – Оскар подошел, хлопнув Человека по плечу, на что тот лишь слегка наклонил голову. «Иду на свою каторгу. Прославлять нашего «великого» мэра. Держись тут.»

Человек кивнул. «Помни, это лишь формальности».

Оскар фыркнул, но вышел, махнув рукой. Лаборатория погрузилась в привычный гул приборов. Человек сел за стол. На мгновение его пальцы замерли над клавиатурой. Вместо данных о сердце-паразите перед его внутренним взором стояли глаза той девочки – Аленки. *Если есть проблемы с финансами, властью, глупостью… то хотя бы со здоровьем детей всё должно быть в порядке,* – промелькнула мысль, четкая и ясная, как формула. Он открыл систему управления клиникой и ввел новое правило: **«Все медицинские услуги для пациентов младше 18 лет – бесплатно. Приоритетное обслуживание.»**

Затем его мысли, как всегда, ушли вглубь. Но сегодня это были не схемы гибридных органов или формулы иммунитета. Его занимали иные категории. *Высшие сущности…* – размышлял он. *Смерть, Жизнь, Тьма, Уроборос… Зевс, Перун… Бог, Сатана… Какова их истинная природа? Их сознание несоизмеримо с человеческим?* Он смотрел в монитор, но видел бездны мироздания. *Образ мышления Бога… Его цели с человечеством – это грандиозный эксперимент? Или хаос? Смысл страданий – неразгаданный код? Индивидуальный для каждого? Постижим ли он вообще при жизни? Или только после физического конца?*

*А Дьявол…* – мысли текли дальше. *Так ли он абсолютно зол? Или его зло – следствие древних душевных ран? Попытка заполнить внутреннюю пустоту? Что изменилось бы в людях, исчезни Сатана и все демоны? А существа, старше звезд… были ли они богами – или лишь высокоразвитыми пришельцами?*

*Если найти Бога… как верифицировать Его подлинность? Возможно ли создать искусственную высшую сущность?* Его пальцы сами собой начали стучать по столу. *Может ли человек эволюционировать в сверхсущество? Искусственно? Или в нас уже заложен спящий генный код, ключ к божественности? Активация…* Это была новая цель, вспыхнувшая в его списке: **«Клонирование. Исследование «Божественного» генокода. Активация скрытого потенциала.»**

Он не знал ответов. Но он *обязан* был их найти. Методом науки. Холодного, бескомпромиссного разума.

Отвлекшись от космогонии, Человек открыл мессенджер и набрал сообщение Арнольду:
*«Сыворотка вечной молодости может быть изготовлена. Стоимость производства и эксклюзивности: 17 500 000 рублей. Предоплата 50%. Срок изготовления – 4 недели после поступления средств.»*

Ответ пришел почти мгновенно, яростный, написанный заглавными буквами:
*«17.5 МИЛЛИОНОВ?! ЭТО ГРАБЁЖ СРЕДЬ БЕЛА ДНЯ, ЧЕЛОВЕК! НО ЛАДНО. СОГЛАСЕН. ДЕНЬГИ БУДУТ ЗАВТРА. ЖДУ К ВЕСНЕ МОЛОДОСТИ, А НЕ К СТАРОСТИ! И НАПОМИНАЮ ПРО ШОУ ОСКАРА!»*

Человек закрыл чат. На его губах не дрогнул ни один мускул. Он переключился на бокс, где пульсировало в питательном растворе сердце-паразит. Работа продолжалась. Деньги на масштабные проекты будут. А маленькая Аленка сегодня вечером получит новое сердце. Бесплатно. В этом был свой, пока непостижимый Человеком, баланс мироздания.


Тишина в доме Игната была тяжелее неподъемного мешка с зерном. Весть о гибели Нигала и Николая ударила в самое сердце, оставив после себя ледяную пустоту. Дни сливались в серую муть. Он почти не выходил, лишь смотрел в окно на лес, который теперь казался чужим и враждебным. В углу горницы, где раньше стоял стол с щедрыми угощениями Николая, теперь возвышался скромный, но пронзительный в своей простоте **алтарь**.

На грубо сколоченной полке лежали:
*   Пучок засушенных лесных трав, перевязанный голубой нитью (последний дар духов Нигалу?).
*   Старый, закопченный черпак – символ кулинарного гения Николая, превратившегося в повелителя скверны.
*   Два камня: один – гладкий, теплый, словно вобравший в себя силу земли (Нигал), другой – темный, с прожилками, напоминающими кости (Николай).

Игнат стоял перед алтарем, его плечи были согнуты не годами (их у него было 345), а неподъемной тяжестью утраты. Он не плакал. Слезы высохли где-то внутри. Он знал – Нигал не исчез. Его дух растворился в шелесте листьев, в журчании ручья, в дыхании вековых деревьев. Шаман стал самим Лесом, его вечным стражем и голосом. А Николай… Некромант не мог просто уйти. Его призрак, пропитанный зеленоватой дымкой скверны, будет бродить у границ роя, среди теней, напоминая о цене победы и силе, вышедшей из-под контроля. Они оба остались. Но не с ним. Не для разговоров у очага.

**Воспоминания нахлынули, как волна:**

*   **Нигал:** Тот дождливый вечер много лет назад. Усталый, с тоской в глазах человек в одеждах, пахнущих дымом и травами, постучал в его дверь. "Не могу больше в каменных стенах, старик," – сказал Нигал, сбрасывая мокрый плащ. – "Духи задыхаются, а я вместе с ними. Переночую?" Они сидели за грубым столом, пили горячий травяной отвар. Говорили о земле, о небе, о тишине, которая лечит. Нигал рассказывал о голубых лучах силы, текущих из корней мирового древа, о том, что природа – не только гармония, но и бездна мощи для тех, кто умеет слушать. Они нашли родственные души в тишине и понимании мира за гранью обыденного.
*   **Николай:** А этот чудак жил по соседству всегда, казалось. Сначала – просто **великий повар**. Ароматы из его избы сводили с ума всю деревню. "Игнатушка! Попробуй новый соус! – кричал он, забегая с дымящейся миской. – Эксперимент! Грибы, ягоды можжевельника и капелька чего-то... эдакого!" Он создавал тысячи рецептов, превращая простые продукты в шедевры. А потом увлекся... иным. Кости, тени, зеленая энергия скверны. Но даже став некромантом, он не стал злым. Его принцип: "Знание – сила, а сила должна служить, а не калечить". Он лечил скверной странные хвори, успокаивал беспокойных мертвецов. И всегда оставался тем самым жизнелюбивым кулинаром для своих друзей. "Жизнь, Игнат, как хороший борщ," – говаривал он, размешивая котел с чем-то неопознанным. – "Всего понемногу, и даже горькое – к месту. Главное – баланс."

Теперь этого баланса не было. Только пустота. Игнат погасил свечу на алтаре и тяжело опустился на постель. Сон накатил сразу, черный и бездонный.

**Сон:**

Абсолютная тьма. Ни звука, ни ощущения тела. Потом – два огромных, бездонно-черных глаза, вспыхнувшие перед ним. Они принадлежали **Королеве**. Ее исполинский силуэт выплыл из мрака, хитиновые пластины отсвечивали призрачным белым.

*«Игнат…»* – голос звучал не снаружи, а прямо в его черепе, на *его* языке, но с чуждой, шипящей интонацией. *«Ты думал, связь была односторонней? Пока ты копался в Моем разуме, Я успела заложить семя… частицу Моего сознания… в твоё.»*

Игнат попытался крикнуть отпор, но во сне не было голоса, только мысль: *Враг! Убийца!*

*«Не спеши с ярлыками, долгожитель,»* – мысль Королевы была холодной, как космос. *«Твои друзья выбрали свой путь. Они пришли убивать. Я защищала Свой Рой. Своих детей. Разве твои друзья не сделали бы того же?»* Образ Носа промелькнул перед внутренним взором Игната. *«Виноват *он*. Его упрямство. Его глупая оборона. Если бы он сдался, позволил Титану выполнить свою роль… тот «кувшин» попал бы в Меня. Рой пал бы мгновенно. Твои друзья остались бы живы. Они победили бы *без* этой бессмысленной бойни!»*

Игнат мысленно сжался: *Титан раздавил бы солдат! Добрался бы до деревни!*

*«Солдаты? Приемлемая потеря, чтобы спасти целое,»* – прозвучало с ледяной логикой. *«А до деревни он не успел бы дойти. Твои друзья уничтожили бы Рой раньше. Но Нос украл у них эту возможность. Украл их жизни. И Мою.»* В «голосе» Королевы впервые прозвучала горечь. *«Справедливости нет, Игнат. Но ты можешь её *создать*. Прими то, что Я тебе даю. Прими силу! Стань Новым Ядром! Новым Вождем!»*

Игнат чувствовал, как его внутреннее сопротивление тает под напором чужого сознания и собственного гнева. Гнев на Носа, на глупых дворян, на несправедливый мир, отнявший друзей. Горечь от бессилия. Образы погибших Нигала и Николая смешались с яростью.

*«Рой не мертв,»* – нашептывала Королева, ее образ становился ярче, почти осязаемым. *«Сознание отключено… Ждет того, кто сможет его пробудить. Кто поведет. Кто отомстит за всех нас. За твоих друзей. За Меня. За Рой, который лишь защищался.»*

Воля Игната дрогнула. В темноте сна его рука, движимая не собственным решением, а бурлящей смесью отчаяния, гнева и искушения невероятной силой, **потянулась** вперед. Навстречу ему двинулась огромная, хитиновая лапа Королевы. В момент мнимого касания –

**Игнат проснулся.**

Он вскочил с постели, весь облитый ледяным потом. Сердце колотилось, как молот по наковальне. Во рту стоял вкус железа и чего-то чужого, кислого. Его вывернуло. Он едва успел добежать до умывальника, прежде чем желудок снова спазмировало. Он стоял, опершись о холодный фаянс, трясясь. Потом медленно поднял голову и посмотрел в **зеркало**.

На долю секунды – лишь на миг – вместо своего усталого, осунувшегося лица он увидел **ее**. Коронообразный череп, бездонные черные глаза, оскал. И тут же услышал в самой глубине сознания, не звук, а **мысль**, окрашенную знакомым шипящим тембром:
*«Мы… едины… теперь…»*

Голос стих. В зеркале был только он. Но **знание** осталось. И **сила**. Она пульсировала в жилах, странная, чужая, невероятно мощная. Он сжал кулак. Кости хрустнули с нечеловеческой громкостью.

**Вечер. Дорога домой.**

Игнат брел по деревенской улице, пытаясь осмыслить кошмар и реальность зеркала. Воздух вечера не принес успокоения. Чуждая энергия булькала под кожей, зудя и требуя выхода. Из трактира вывалились трое. **Приближенные Носа.** Лица заплывшие, глаза мутные от вина. Увидев одинокую фигуру Игната, они переглянулись, захихикали.

*«Ооо, смотрите-ка!* – заковылял к нему самый рослый, тыча пальцем в грудь Игната. – *Сам последний мужик на земле вышагивает! Как поживает твоя соха, ржавая?»*

*«Дворянам кланяться будешь, смерд?»* – присоединился второй, пытаясь толкнуть Игната в плечо.

Игнат остановился. Внутри все сжалось. Гнев на Носа, на его спесивых прихвостней, на весь этот несправедливый мир, смешался с ядовитой силой, бурлящей в его крови. Он не думал. **Реагировал.**

Его рука, обычная крестьянская рука, двинулась с **нечеловеческой** скоростью и силой. Не удар кулаком – просто резкий, отталкивающий жест, как будто он отшвыривал надоедливого щенка. Ладонь толкнула грудь первого дворянина.

Тот **взлетел**. Как мешок с соломой. Пролетел добрых десять метров через всю улицу и грохнулся в кусты у чужого забора, застонав.

Остальные двое замерли, хмель мгновенно выветрился из головы, сменившись животным ужасом. Они рванули бежать.

Игнат даже не побежал. Он **двинулся** за ними. Его шаги были плавными, неспешными, но он настигал беглецов с пугающей легкостью. Он схватил одного за воротник дорогого камзола, другого – за шиворот. Поднял, как котят. Без видимого усилия **швырнул**. Они полетели туда же, где лежал их товарищ, с глухими ударами приземлившись рядом.

Игнат стоял посреди улицы, глядя на кучу стонущих дворян. Ни злорадства, ни удовлетворения на его лице не было. Только **ледяной ужас** от содеянного и от той нечеловеческой мощи, что жила теперь в нем. Сила Королевы. Сила Роя.

Он развернулся и пошел к своему дому. Шаг был твердым. Чужая энергия успокоилась, на время насытившись. Но внутри бушевал хаос.

**Дом. Темнота.**

Игнат не зажег свет. Он лег на кровать, глядя в потолок, который тонул во мраке. Рука непроизвольно сжималась в кулак, чувствуя прилив чужой силы.

*Что теперь?* – крутилось в голове. *Друг Нигал стал лесом. Друг Николай стал призраком. А я… я стал сосудом для врага. Сила… Месть Носу? Возрождение Роя? Правосудие? Безумие?*

Голос Королевы молчал. Но ее присутствие было осязаемо. Как огромное, спящее чудовище у него внутри. Ждущее своего часа. Ждущее решения того, в ком они теперь были… едины.

Тишина дома давила, но внутри Игната бушевала буря, предвещающая грядущий ураган. Лес за окном, теперь хранящий дух Нигала, словно затаил дыхание.


Кабинет Носа в его усадьбе напоминал музей XVIII века: дубовый стол с резными ножками, портреты предков в золоченых рамах, стеллажи с фолиантами в кожаных переплетах и... ваза с мандаринами. Сам Нос, облаченный в бархатный камзол с кружевными манжетами, восседал в высоком кожаном кресле. Он методично чистил ярко-оранжевый плод, аккуратно складывая кожуру на серебряное блюдечко. Аромат цитруса смешивался с запахом старой бумаги и воска.

В дверь постучали. «Войдите,» – разрешил Нос, не отрываясь от своего занятия.

Командир, в запыленной полевой форме, с лицом, изборожденным усталостью и чем-то еще – недоумением, – вошел и встал по стойке смирно. Его сапоги оставили грязные следы на паркете.

«Ваша светлость. Докладываю по итогам разведки вглубь леса. Район бывшего логова Гренадёров...»

Нос отложил очищенный мандарин, взял салфетку и тщательно вытер пальцы. «Ну?»

«Все Гренадёры... мертвы, ваша светлость.» Командир выдохнул. «Полностью. От мала до велика.»

Нос приподнял бровь, взял дольку мандарина. «Мертвы? И что сие означает? Отчего? Эпидемия?»

«Не отчего, ваша светлость. Они... они просто лежат. Все. Бездыханные. Но это... это не самое странное.» Командир замялся, подбирая слова. «Там... там настоящая бойня. Но не только Гренадёры. Мы нашли... тела скелетов. Настоящих, человеческих, но старых, очень старых. Разложившиеся трупы людей в странной одежде... Деревья. Нет, не просто поваленные... как будто их вырвали с корнем и бросили в драке. Туши гигантских шершней, змей... Пауки, ваша светлость, размером с теленка! И...» Он сглотнул. «...существа. Похожие на людей, но... не совсем. Бледные, с клыками. Как из сказок про упырей. И огромные дыры в земле... словно черви-исполины из-под земли вылезали.»

Нос перестал жевать. Его лицо, обычно выражавшее лишь надменную скуку или холодную решимость, исказилось гримасой отвращения и неверия. «Бред какой-то, командир. Галлюцинации от усталости? Или местный самогон?»

Командир выпрямился, глаза горели. «Я видел это собственными глазами, ваша светлость! Сам! Можете расстрелять, если вру! И... и тело Королевы. Нашли. Огромная дыра в груди... Прожжена насквозь чем-то невероятно мощным. Как лазером.»

Нос медленно встал, отодвинув блюдечко с кожурой. Он подошел к окну, глядя на мирный вид деревни, контрастирующий с описанным адом. «Quelle horreur... Какая бойня... Какие твари там сцепились, что оставили после себя такое?» Он повернулся к командиру. «И два человеческих тела среди этого... бестиария?»

«Так точно. Мужчины. Один... похож на того шамана, что жил на окраине. Нигал. Другой...» Командир понизил голос. «...это Николай. Местный повар. Тот самый, что угощал всех своими диковинными блюдами.»

«Нигал? Николай?» – Нос снова нахмурился. «Как они туда попали? Что им было нужно в этом аду?» Он махнул рукой. «Впрочем, этим изысканиям предадимся позже. Сейчас – действие.» Его голос стал жестким, командным. «Собирайте всех солдат, всю уцелевшую технику. Немедленно отправляйтесь в город. И...» Он подошел вплотную к командиру, понизив голос до шепота. «...прихватите с собой несколько тел Гренадёров. Самых сохранившихся. Разных видов. Тайно. Без лишних глаз. Их нужно доставить в городские лаборатории. Пусть ученые Арнольда попытаются понять, что это за твари и откуда они взялись.»

Командир кивнул: «Понял. Тайно. Лаборатории.»

Нос вернулся к столу, открыл резной ларец и достал небольшой орден – серебряную звезду с изображением скрещенных шпаги и дубовой ветви. Он подошел к командиру и вручил ему награду. «Защитили деревню от опаснейших врагов, командир. Выстояли. Это – знак признания вашей доблести и доблести ваших солдат.»

Командир, заметно смущенный и тронутый, вытянулся в струнку, отдал честь. «Служу деревне и вашей светлости! Было честью сотрудничать!»

«Взаимно,» – сухо, но с намеком на уважение ответил Нос. «Теперь – последний приказ на сегодня. Донесите весть о великой победе лично мэру Арнольду. Пусть знает, что угроза с севера ликвидирована. Ценой... немалой.» Он кивнул в сторону воображаемого леса.

«Так точно! Донесу!» Командир еще раз отдал честь и вышел, крепко сжимая орден в руке.

Нос снова подошел к окну. Внизу, на деревенской площади, кипела деятельность. Солдаты грузились на уцелевшие бронетранспортеры и грузовики. Гул моторов нарушил вечернюю тишину. Он наблюдал, как колонна, пыля, двинулась по дороге в город, увозя с собой страшные трофеи и еще более страшные загадки.

«Андрей Сергеевич!» – позвал Нос, не отворачиваясь от окна.

В дверь почти впорхнул щуплый мужчина в слишком новом для деревни костюме, с подобострастной улыбкой на лице. Андрей Сергеевич. «К вашим услугам, ваша светлость!»

«Логово Гренадёров,» – начал Нос, глядя на удаляющуюся колонну. «Там... бардак. Костюмированный бал мертвецов и чудовищ. Мне нужны ответы.» Он повернулся, его взгляд стал острым. «Возьмите людей. Надежных. Продолжайте исследования на месте. Особое внимание – шаману Нигалу и повару Николаю. Кто они? Как оказались в эпицентре? Связи? Также изучите все... инородные тела. Скелеты, упырей, пауков, дыры. Фотографируйте, описывайте, собирайте образцы. Все, что покажется хоть сколько-нибудь значимым. Я жду подробного отчета.»

«Слушаюсь, ваша светлость!» – Андрей Сергеевич чуть не поклонился в пояс. «Будет сделано в лучшем виде! Ни одна косточка не ускользнет от внимания!»

«Прекрасно. Ступайте.» Нос махнул рукой, и подхалим поспешно ретировался.

Нос вышел на балкон своей усадьбы. Вечерний воздух был чист и свеж. Ни шипения, ни щелчков. Только шелест листвы и далекие голоса деревенских жителей, уже осмелившихся говорить чуть громче. Он глубоко вдохнул. Угроза, годами нависавшая над лесом и деревней, была уничтожена. Ценой чудовищной, необъяснимой бойни где-то в глубине чащи, но... уничтожена.

*«Enfin... Наконец-то,»* – прошептал он, глядя на темнеющий лес. *«Может быть, теперь деревня... и лес... заживут спокойно.»*

В его голосе звучала надежда. Но в глубине холодных, расчетливых глаз, привыкших видеть подвох, все еще тлел уголек тревоги. Отчет Андрея Сергеевича ждал его. А в городе, в лабораториях Арнольда, теперь лежали тела инопланетных хищников. Покой, купленный такой кровью и тайной, казался ему слишком хрупким. Слишком тихим. Как затишье перед новой, еще неведомой бурей.


Стерильная тишина лаборатории Человека была взорвана резким скрипом открывающейся бронированной двери. В проеме возникла нелепая процессия: Арнольд в своем помятом клоунском гриме, рядом – чёрная бездна Омутова, а за ними – несколько запыхавшихся научных сотрудников и полицейских, с трудом вкатывавших тяжёлые лабораторные тележки. На тележках, прикрытых брезентом, угадывались крупные, неестественные формы.

Арнольд, не церемонясь, шагнул к столу Человека и швырнул на него толстую серую папку. *Шлёп!*

«Вот, гений! – его голос звучал раздраженно и торжествующе одновременно. – Изучи этих тварей. До молекулы. Скажи мне, откуда они черт возьми взялись и какую пользу можно выжать из их вонючих тушек. Жду отчёт».

Человек, не отрываясь от голограммы гибридного легкого, медленно поднял голову. За прямоугольными линзами его очков на долю секунды мелькнуло нечто – смятение? – при виде нелепого вторжения и намёка на содержимое тележек. Но мгновенно, как бронезаслон, опустилась привычная каменная стена бесстрастия. Он молча встал, подошел к ближайшей тележке и резким движением сорвал брезент.

Перед ним предстало тело Обычного Гренадёра. Белый хитин, длинные конечности, оскал застывший в последнем шипении. Человек склонился, его взгляд скользил по швам панциря, по строению клыков, по странным биолюминесцентным узорам на груди. Он перешел к следующей тележке – Прыгун, меньший, но с гипертрофированными задними лапами. Потом – Громила, исполинский, с мощным панцирем. Офицер с четырьмя руками. Летун с кожистыми перепонками. И, наконец, уродливые, растительного вида Плевуны всех мастей – Костяной, Ядовитый, Пожиратель.

Человек осмотрел их всех, не проронив ни звуда. Потом поднял взгляд на Арнольда, его голос был ровным, как линия ЭКГ мертвеца:
«Откуда они, Арнольд? Эти образцы… их морфология не соответствует ни одному известному земному или теоретически предсказанному биологическому паттерну. Это… вне системы.»

Арнольд фыркнул, поправляя съехавший красный нос. «Откуда? Узнаешь из папки, умник. Там всё, что нам известно. Деревня, лес, бойни… и наши «герои» Нигал с Николаем в центре ада. Но запомни, – он ткнул пальцем в грудь Человека, – это строжайшая тайна. Никто. Ни слова. Только… – он брезгливо поморщился, – …Оскару можешь проболтаться. Он теперь наш, верно? Пусть знает, над какими «шутками» мы работаем.» Арнольд развернулся. «Омутов! Пошли!»

Учёные и полицейские, явно обрадованные возможностью уйти, поспешили за мэром. Омутов задержался на мгновение. Его чёрные глаза-бусинки встретились с холодным, усиленным технологией взглядом Человека. В воздухе снова запахло озоном немой войны. Два полюса абсолютного хладнокровия, два вида безжалостного контроля – силовой и интеллектуальный – снова сошлись в одном пространстве. И снова это пространство стало слишком тесным для них обоих. Ни слова. Лишь микроскопическое напряжение в челюсти Омутова и едва заметный наклон головы Человека. Затем Омутов резко развернулся и вышел, его чёрное пальто скрылось за дверью.

Человек остался один. Гул приборов вернулся, но теперь его заглушало тяжёлое дыхание инопланетных мертвецов. Он подошёл к столу, открыл папку. Фото разрушенного логова. Описание тел Нигала и Николая. Отчёты о странных находках... Его пальцы сжали край стола. Затем он подошёл к телу Офицера, его рука в латексной перчатке коснулась холодного хитина. В его глазах, лишённых эмоций, горел только холодный, ненасытный огонь познания. И… расчёта. Польза? О, да. Польза будет.


Глубокий вечер опустился на место недавней бойни. Андрей Сергеевич, в новом, но уже запыленном костюме, размахивал руками, что-то объясняя брезгливо поморщившемуся вельможе. Вокруг копошились исследователи в защитных костюмах, фотографируя, измеряя, тыкая щупами в останки. Воздух был густ от запаха разложения и странной, острой химии.

«...и вот эти дыры, ваше благородие, – лебезил Андрей Сергеевич, – просто чудовищные! Как будто черви-великаны...»

Вельможа недовольно буркнул, когда их обоих прервала фигура, вышедшая из-под сени уцелевших зубастых построек. Игнат. Он шёл спокойно, его лицо было странно отрешённым, а глаза... казалось, смотрели сквозь всё.

Андрей Сергеевич нахмурился. «Эй! Ты!  Это запретная зона! Убирайся отсюда!»

Игнат не остановился. Не повернул головы.

Один из вельмож, помоложе, присмотрелся. «Погодите... Это же Игнат! Тот самый, последний мужик на земле! Легендарный!»

Андрей Сергеевич, подкрепившись знанием имени, шагнул навстречу. «Игнат? Послушай, старик, тут опасно, идут важные исследования. Уйди. Сейчас же.»

Игнат остановился. Его голова медленно повернулась. В его глазах не было ни страха, ни покорности. Была... пустота? Или бездна? Он молча поднял руки. Не в жесте сдачи. Как дирижер перед оркестром.

И случилось нечто невозможное.

Тела Гренадёров, лежащие вокруг – Обычные, Прыгуны, даже разорванные Громилы и Плевуны – зашевелились. Хитиновые пластины заскрежетали, сломанные конечности дернулись. Они начали подниматься. Тихо, жутко, с хрустом срастающихся переломов и шипением выходящего из гортань воздуха.

«Ч-что?!» – вскрикнул Андрей Сергеевич, отшатнувшись. Его вельможи и исследователи замерли в ужасе.

Поднявшиеся Гренадёры повернули свои мертвенно-белые, безжизненные головы к группе людей. Раздалось низкое, сливающееся воедино шипение. Сотни острых клыков оскалились. Это был звук чистой, первобытной угрозы.

Паника была мгновенной. «Бегите!» – завизжал кто-то. Люди бросились врассыпную, спотыкаясь о кости и щебень, роняя оборудование. Андрей Сергеевич побежал первым, забыв о своем "благородии".

Игнат не отдал приказа преследовать. Он лишь опустил руки и медленно пошел через строй вставших из мертвых воинов. Они расступились перед ним, склонив головы в немом почтении. Он шел к центру логова, к тому месту, где лежало огромное тело Королевы, грудь которой была прожена лазером Пряникова.

Он остановился рядом с ним. Положил руку на холодный, пробитый насквозь хитин груди. И сел на землю, прислонившись к мертвой великанше. Его глаза закрылись.

Тогда началось слияние.

Биомасса мертвой Королевы, словно оживленная невидимым током, приподнялась. Она потянулась к Игнату, как жидкий металл. Хитин, плоть, кость – всё это потекло к его телу, обволакивая, проникая, сплетаясь на молекулярном уровне. Игнат не кричал. Его лицо искажалось гримасой нечеловеческого усилия и... понимания. Он не сопротивлялся. Он принимал.

Процесс был быстрым и чудовищным. Там, где сидел Игнат, прислонившись к трупу Королевы, теперь возвышалось нечто новое. Король. Исполин ростом под 9 метров, его тело – сплав человеческой плоти, усиленной и переплетенной с белым хитином невиданной прочности. Мускулы бугрились под бронированной кожей, конечности заканчивались когтями, способными резать сталь. На плечах – остатки крестьянской рубахи, растерзанной и вплетенной в хитиновый панцирь. А над всем этим – голова. И корона. Новая, ещё более сложная и устрашающая, чем у Королевы, сплетённая из хитина и осколков костей, увенчанная символами как Земли, так и чуждых звезд.

Король встал во весь свой исполинский рост. Он повернул свою новую голову, окидывая взглядом своих воинов. Он понимал их. Их шипение, щелчки, рыки – теперь это был ясный язык в его сознании, слитом с коллективным разумом Роя.

Рой ответил. Глубоким, вибрирующим рыком преданности и обожания. Они склонились перед своим новым Отцом, Спасителем, Королем. Сила и Мудрость долгожителя и ярость инопланетного хищника слились воедино. Земля обрела нового, непредсказуемого владыку.


Ночная смена на нижнем этаже "Трех ног" кипела, но не люди делали мармелад. Автоматические линии гудели под присмотром серых, длиннопалых существ. Зиггурд стоял перед огромным экраном, показывавшим схему города. Рядом – Василий Артемьевич, красный от вечного недовольства, и Борисыч, пытавшийся сохранять спокойствие.

«Данные подтверждены, – голос Зиггурда был ровным, но в нем слышалась редкая нота удовлетворения. – Биосигнатура Королевы Гренадёров угасла. Терминация «Александром Пряниковым» была успешной. Угроза нейтрализована. Лазерный разряд прошел через критическую нервную массу. Мгновенная смерть.»

Василий шлёпнул ладонью по столу, чуть не сбив стакан с чем-то вязким. «Наконец-то! Слава... ну, вам там! – он махнул рукой в сторону Зиггурда. – А теперь займётесь, наконец, этими проклятыми манекенами?! Я устал по крышам лазить, как таракан, только бы не встретить эту пластмассовую сволочь на углу!»

Зиггурд кивнул, его большие глаза, не мигая, смотрели на карту города. «Следующая цель – антропогенная угроза «Манекены». Для нее у нас активируется Протокол «Фонарь».»

«Протокол... «Фонарь»? – переспросил Борисыч, настороженно прищурившись. – Что это? Новый робот?»

«Не совсем, – Зиггурд коснулся сенсорного экрана. На карте города загорелись тысячи точек – уличные фонари. – Они и есть роботы.»

Василий и Борисыч замерли, переваривая услышанное. Василий первый нашёл дар речи:
«ЧТО?! Обычные фонари?! Да ты... Да как?! Они же везде! И ничего не делают!»

«В этом суть Протокола «Фонарь», – пояснил Зиггурд без тени иронии. – Абсолютная, тотальная маскировка на протяжении десятилетий. Наблюдение. Интеграция. Они – наши глаза и уши. А теперь станут и нашим кулаком. Я перепрограммирую их базовый код. Цель: идентификация и немедленная терминация объектов класса «Оживший манекен».»

Борисыч покачал головой, бледнея. «Погоди... Ты хочешь сказать, что эти... фонари... вдруг оживут? Начнут стрелять, резать, давить манекенов? Посреди города?! При людях?! Да это же паника! Бойня!»

Василий хмыкнул, но в его глазах читалась тревога. «Да и к чему это? У тебя же есть «Пряников»! Он тихий, незаметный! Может убирать их по одному, никто и не узнает!»

Зиггурд повернул к ним свою серую голову. «Времени на скрытность нет, Василий Артемьевич. По данным наших сканеров, манекены концентрируют силы для массированного удара. Координация их коллективного разума достигла критического уровня. Ни ваша полиция Арнольда, ни даже его роботы не выдержат синхронизированного натиска тысяч единиц. «Александр» эффективен, но точечно. Нам нужен тотальный, мгновенный ответ. Протокол «Фонарь» обеспечит его.»

«А люди?! – почти крикнул Борисыч. – Что будет с людьми?! Они же увидят, как фонари превращаются в убийц!»

«Побочные эффекты будут нивелированы, – спокойно ответил Зиггурд. – У нас есть технологии селективного воздействия на массовое сознание. Кратковременная амнезия. Имплантация ложных воспоминаний о... техногенной аварии, например. Или массовой галлюцинации. Город успокоится. Главное – угроза будет устранена до того, как она достигнет точки невозврата.»

Василий и Борисыч переглянулись. В глазах Василия мелькали искры гнева и страха, Борисыч выглядел глубоко потрясенным. Мармеладная фабрика, инопланетная база, а теперь... оживающие фонари-убийцы и стирание памяти целого города. Зиггурд снова повернулся к экрану, его пальцы заскользили по сенсору, внося роковые изменения в код спящих стражей улиц.

«Активация по расписанию. На следующей неделе. С наступлением темноты, – произнёс он, и в его ровном голосе прозвучал окончательный приговор манекенам. И, возможно, спокойной жизни города. – Готовьтесь. Ваш мир... скоро изменится.»

Тишина на подземном этаже нарушалась только гудением машин и тихим писком серых существ за консолями. Василий бессильно опустился на стул, глядя на карту с тысячами зловещих огоньков. Борисыч тяжело вздохнул. Их ждали не просто необычные события. Их ждал кошмар, спустившийся с фонарных столбов.


Часть 8

Пыльная квартира Александра Николаевича была убежищем теней и шепота запертых дверей. За столом, заваленным картами города и шифрованными отчетами оппозиции Игоря "Грача", сидели двое: сам Александр Николаевич, его лицо – маска расчетливого холода, и Алексей Степанович, нервно постукивающий пальцами по ручке кресла, его взгляд постоянно метался к занавешенным окнам. В углу комнаты, на книжной полке, затерявшись среди фолиантов по тактике и истории, неподвижно сидели три странные фигурки – грубо вырезанные из тёмного дерева человечки. С чёрными глазами-бусинками. Незримые для всех, кроме Александра.

«Пора, Алексей, – голос Александра был тихим, но не допускающим возражений. – Затягивать больше нельзя. Грач должен поднять восстание.  Кодовое слово: «Рассвет».»

Алексей Степанович вздрогнул, будто его ударили током. «Александр, ты в своем уме? Арнольд после истории с Человеком и Оскаром параноит как крыса! Его «Скорпионы» и «Полуночники» сканируют каждый переулок! Омутов чует измену за версту! И главное – **манекены!** Сводки тревожные! Они сбиваются в стаи, чего раньше не было! Активность зашкаливает!»

«Стаи пластикового хлама, – отмахнулся Александр, его пальцы бесшумно постукивали по карте мэрии. – Шумят. И что?»

«И что?! – Алексей вскочил, его шепот стал резким. – Если Грач поднимет бунт, если улицы взорвутся хаосом, полиция будет связана подавлением мятежа! Кто встанет на пути манекенов? Они используют этот хаос! Прорвут кордоны! Устроят бойню! Свержение Арнольда обернется гибелью города под натиском этой... этой ожившей свалки!»

Александр Николаевич медленно поднял взгляд. Его глаза, ледяные и не читаемые, впились в запальчивое лицо Алексея. «Ты дрожишь, Алексей? Как тогда в камере? Боишься решетки? Или просто боишься действовать?»

Алексей покраснел, но не сдавался. «Я боюсь за город! За людей! Мы хотим свергнуть тирана, а не устроить братскую могилу для тысяч! Грач поднимет толпы – да! Но против роботов Арнольда и волны манекенов это будет мясорубка! Нужно ждать! Искать момент слабости! Пусть манекены отвлекут силы Арнольда,  наши действия спровоцируют катастрофу!»

«Ждать? – Александр усмехнулся, коротко и сухо. – Ждать, пока Арнольд окончательно затянет удавку? Пока Омутов вычислит Грача? Нет. Момент – сейчас.» Он встал, его тень легла на карту города. «Арнольд слабеет. Его страх – его слабость. Грач – искра. Народ ненавидит манекены больше, чем самого Арнольда. Эта ненависть – топливо. Даже если манекены полезут из всех щелей, люди будут биться. И за свою шкуру, и за шанс скинуть этого клоуна.» Он достал из потайного кармана зашифрованный телефон. «Приказ Грачу: «Рассвет».

Алексей понял, что проиграл. Воля Александра была железной. Его аргументы, казавшиеся Алексею неопровержимыми, разбивались о эту непоколебимую уверенность. Он опустился на стул, лицо его стало землистым. «Это безумие, Александр... Авантюра... Мы погубим всех...»

«Мы делаем то, что неизбежно, – парировал Александр, уже набирая код. – Ради будущего. Без Арнольда. Без его цирка у власти.» Он нажал кнопку. Приказ «Рассвет» ушел Игорю «Грачу» – харизматичному бунтарю, чьи речи могли поджечь толпу. Маховик восстания был запущен. Александр бросил беглый, почти невесомый взгляд в угол, где сидели деревянные человечки. Их чёрные глаза были обращены к нему. Он кивнул, почти незаметно. Приказ выполнен.


Балкон усадьбы Носа в деревне был островком аристократического спокойствия. Нос, в шелковом халате, небрежно попивал кофе из тонкой фарфоровой чашки, наблюдая, как последние лучи солнца золотили верхушки деревьев. *Enfin, покой...* – думал он.

Спокойствие взорвал запыхавшийся Андрей Сергеевич. «Ваша светлость! Отчет! Срочно!» Он чуть не уронил толстую папку на изысканный столик.

Нос вздохнул, отставил чашку. «Ну что там еще, Андрей? Останки упырей развеялись?» Он открыл папку с видом человека, ожидающего скучной рутины.

Но по мере чтения его лицо менялось. Надменность сменилась нахмуренными бровями, потом – бледностью. Фотографии, описания... Размеры Гренадёров, их виды... И главное – заключение о двух человеческих телах.

«Николай... некромант? – пробормотал Нос, перечитывая строки. – Нигал... могущественный шаман? Призывал тварей?» Он швырнул папку на стол, фарфор задрожал. «Quelle absurdit;! Какая нелепость! Я никогда не верил в эту чертовщину! И они жили... здесь? Рядом? Под моим носом?»

Андрей Сергеевич заерзал. «Ваша светлость... есть кое-что поважнее... Игнат. Тот крестьянин... Он пришел в логово. Когда мы работали...»

Нос поднял голову, в его глазах читалось лишь раздражение. «Ну и что? Старик заблудился?»

«Он... он их поднял, ваша светлость!» – выпалил Андрей. «Всех! Всех Гренадёров! Просто... поднял руки – и они встали! Как по команде! Мы... мы еле ноги унесли!»

Нос вскочил так резко, что кресло опрокинулось с грохотом. «ЧТО?!» – его крик эхом отозвался по балкону. «Поднял?! Мертвых?! Но Королева же...»

«Сам видел, ваша светлость! Сам! – Андрей был бледен как смерть. – Они встали! И... и он... Игнат... с Королевой... они... Слились воедино...»

Дальше объяснять не пришлось. Из леса, откуда уже стемнело, донесся низкий, леденящий душу рёв. Такого звука деревня не слышала даже при Титане. За ним – нарастающий, сухой, как треск костей, звук – клацанье тысяч когтей по земле.

Нос и Андрей Сергеевич бросились к перилам балкона. То, что они увидели на опушке, выбило дар речи даже у закаленного аристократа. Исполинская фигура Короля – чудовищный гибрид человека и инопланетного хищника, увенчанный новой, жуткой короной – возвышалась над деревьями. За ним, как мрачная река, двигались ряды воскресших Гренадёров всех мастей. Их белые хитиновые тела сливались в свете заходящего солнца в единую, смертоносную волну.

«Sacre bleu...» – выдохнул Нос, его лицо исказил первобытный ужас. Он очнулся первым. «Андрей! Срочно! Эвакуация! Всех, кого можно! К повозкам! Быстро!»

Андрей Сергеевич, забыв о подобострастии, рванул с балкона как ошпаренный. Нос схватил свою шпагу, висевшую рядом на стене. «Черт бы побрал всех шаманов, некромантов и древних крестьян!» – выругался он, сбегая по лестнице.

Улицы деревни превратились в ад. Гренадёры, ведомые Королем, врывались в дома, крушили стены, вытаскивали и убивали обезумевших от страха жителей. Вопли смешивались с шипением хищников и ревом Короля.

Нос, забыв о достоинстве, бежал к площади, где его вельможи под крики и плач пытались организовать хоть какой-то порядок у повозок. Он рубил шпагой наотмашь, прокладывая путь сквозь отбившегося от стаи Прыгуна, отсекая хватавшую за плащ лапу Обычного Гренадёра. Его лицо было покрыто сажей и брызгами чужой крови.

«Садитесь! Быстрее!» – орал он, помогая старухе вскочить в одну из повозок. В этот момент что-то маленькое и стремительное вцепилось ему в ногу. Прыгун. Острая боль пронзила икру. Нос зарычал, пытаясь стряхнуть тварь, но ее клыки впились глубоко.

«Ваша светлость!» – крикнул один из молодых вельмож. Его шпага блеснула, отсекая голову Прыгуну. Липкая черная кровь хлынула на сапог Носа. Тот, не глядя, втолкнул последних людей в повозку и сам запрыгнул на подножку. «Гони! БЫСТРО! В ГОРОД!»

Колонна повозок, сопровождаемая горсткой конных дворян, рванула по единственной дороге из деревни, оставляя позади кошмар, вопли и рев нового Повелителя Леса. Король наблюдал за их бегством, его морда не выражала ничего, кроме холодной, инопланетной решимости.


Кабинет Арнольда огласил грохот распахнутой двери. Нос, окровавленный, грязный, с перевязанной ногой, ворвался внутрь, опираясь на свою шпагу как на костыль. За ним, запыхавшись, стояли несколько его перепуганных вельмож.

Арнольд, сидевший за столом и изучавший отчет Человека о Гренадёрах, взорвался. «НОС! Какого черта?! Я запретил тебе появляться в городе! А врываться ко мне?! Ты совсем спятил?!»

Нос, не обращая внимания на крик, тяжело оперся о стол. Его лицо, обычно надменное, было искажено не притворным, а самым настоящим, животным страхом. «Арнольд... Они вернулись...»

«Кто?! Призраки? Твои дворянские галлюцинации?» – язвительно спросил Арнольд, но в его голосе уже не было прежней уверенности. Вид Носа был слишком красноречив.

«Гренадёры! – выдохнул Нос. – Они... они ворвались в деревню! Вырезали всех! Мы еле унесли ноги! Они... они живые!»

Арнольд вскочил. «Живые?! Ты сам докладывал, что они все мертвы! Ты сам видел тело их Королевы!»

«И видел! И ОНИ БЫЛИ МЕРТВЫ! – закричал Нос в отчаянии. – Но этот... этот Игнат! Древний крестьянин! Он их поднял! Воскресил! И... и слился с трупом Королевы! Теперь там... Король! Вдвое больше прежней! С новой короной! Он ведет их! Они уже рушат деревню! Следующая цель – город! Немедленно оборона! НЕМЕДЛЕННО!»

Арнольд замер. Его грим не мог скрыть бледность. Он посмотрел на отчёт Человека о внеземной биологии, потом на перекошенное от ужаса лицо Носа. Проклятия замерли на его губах. Он видел — Нос не врёт. Не способен так притворяться.

«Чёрт... Чёрт побери! – прошипел Арнольд, хватаясь за рацию. – Всем подразделениям! Боевая тревога! Гренадёры! Они идут! Готовить все рубежи! Роботов в полную боевую готовность! Омутова ко мне! Немедленно!»

Командир, вызванный по рации, вбежал в кабинет. «Господин мэр? Что случилось?»

«Гренадёры, командир! – рявкнул Арнольд. – Они живы! Идут на город!»

Командир остолбенел. «Но... я сам видел! Тело Королевы! Они были мертвы!»

«Похоже, у них новый предводитель, – мрачно сказал Нос. – Король. Явно куда мощнее прежнего. Видел его своими глазами. Девять метров ростом, как минимум. И корона... другая.» Он содрогнулся.

Командир побледнел, но взял себя в руки. Он отдал честь. «Понял. Новый главарь. Король.» Он бросил взгляд на изможденного Носа и разгневанного, но явно напуганного Арнольда. «Город ждет серьёзное испытание, господин мэр. Очень серьёзное.» Он развернулся и побежал отдавать приказы, понимая, что кошмар, который они считали законченным, только начинается. И на этот раз враг был сильнее, умнее и вёл его не инстинкт, а холодная ярость и разум Короля-Игната. Город оказался между молотом восстания Грача и наковальней нового роя Гренадёров.


Воздух над площадью перед мэрией вибрировал от напряжения. Толпа, подогретая речами Игоря "Грача", бурлила – биты, ножи, редкие пистолеты сверкали в дрожащих руках. "Долой клоуна! Рассвет!" – ревели глотки, полные ярости и страха перед будущим. Напротив, стеной из плоти и металла, стояли полицейские. "Скорпионы-М" урчали гусеницами, "Осы" жужжали в воздухе, "Полуночники" – паукообразные тени – неподвижно замерли, их сенсоры сканировали толпу. Солдаты городского гарнизона, вызванные для подкрепления, курили в сторонке, переговариваясь с показным безразличием. Казалось, чаша весов вот-вот качнется, и кровь хлынет рекой.

И тогда земля застонала.

Сначала это был глухой рокот, как далекий гром. Потом – ощутимый толчок, заставивший пошатнуться даже тяжелых "Полуночников". Люди замолчали, оглядываясь в растерянности. Еще толчок, сильнее. Черепица с ближайших крыш посыпалась вниз. И тогда все, как один, повернули головы на восток.

То, что они увидели, вырвало из грудей не крик, а немой стон ужаса. Гигант. Невообразимый, чудовищный, заслонявший собой часть неба. Король. Но не девятиметровый монстр, о котором шептались, а исполин, чья голова казалась облаком на фоне багровеющего от пожаров горизонта. Пятьсот метров. Хитиновый панцирь отливал мертвенной белизной, новая, жуткая корона из сросшихся костяных пластин венчала череп, глаза пылали холодной, разумной ненавистью. За ним, как мрачное море, клокотала армия Гренадёров всех мастей: Обычные, Прыгуны, Громилы. И что-то новое, жуткое – Плевуны, те самые опасные цветы, обрели толстые, корнеподобные ноги и неуклюже, но быстро переставляли их, двигаясь с основными силами.

"Б... Боже... правый..." – кто-то прохрипел в толпе. Паника, мгновенная и всесокрушающая, смела все мысли о восстании. "Рассвет" погас в одно мгновение. Люди бросились врассыпную, давя друг друга, в панике забыв и оружие, и лозунги. Солдаты побледнели, сигареты выпали из дрожащих пальцев. Командир, лицо которого стало землистым, рванул рацию к губам, голос сорвался на визг:

"ЦЕНТРАЛЬНЫМ СИЛАМ! ОТХОД! ОТХОД С БОЕМ! ВСЕМ ВОЗДУШНЫМ ЕДИНИЦАМ! ПОДНИМАЙТЕСЬ! ЦЕЛЬ – ГИГАНТСКИЙ ОБЪЕКТ ВОСТОЧНЕЕ ЦЕНТРА! КОД: "КОРОЛЬ"! УНИЧТОЖИТЬ ПРИОРИТЕТНУЮ ЦЕЛЬ!"

С военного аэродрома на окраине взревели двигатели. Истребители Су-25 и ударные вертолеты Ка-52 "Аллигатор" рванули к городу, оставляя в небе дымные шлейфы. Они вышли на цель с разных направлений. "Воздух! Ракета пошла!" – прозвучала команда. Десятки управляемых ракет устремились к колоссальной фигуре Короля, оставляя белые усы трассеров в вечернем небе.

*БА-БАХ! БУМ!*

Огненные шары разорвались на белоснежном панцире Короля. Дым застлал его на мгновение. Когда он рассеялся, на броне не было видно ни вмятин, ни трещин. Лишь легкие потемнения от копоти. Король даже не пошатнулся. Он лишь медленно повернул голову, его глаза-прожекторы нашли вертолет, заходящий на второй заход. Из пасти Короля вырвался огромный сгусток жёлто-зелёной кислоты, величиной с грузовик. Вертолет пытался маневрировать, но сгусток накрыл его полностью. Металл зашипел, двигатель взорвался – "Аллигатор" рухнул вниз огненным факелом. С неба, как темные стервятники, спикировали Летуны. Их когти рвали обшивку истребителей. Один Су-25, прошитый насквозь, взорвался в воздухе. Другой, потеряв управление, врезался в жилой квартал.

Где-то на перекрёстке, недалеко от мэрии, стоял Человек, прислонившись к обгорелой стене. Его очки-сканер жужжали, фиксируя невероятные биометрические показатели исполина. На его смуглом лице не было и тени страха – только острый, почти хищный интерес.
"Симбиоз... – пробормотал он, глядя на колосса. – Полная нейронная интеграция. Человеческое сознание Игнат как ядро инопланетного коллективного разума. И этот рост... Адаптивная биомасса? Регенеративный потенциал... Фасцинирующе." Он не обращал внимания на панику вокруг, на падающие обломки. Его разум был поглощен анализом ходячей катастрофы.
Рядом рухнул вертолет, сбитый кислотным плевком. Человек лишь отступил на шаг, продолжая сканировать Короля, как редчайший биологический образец. "Энергетический метаболизм... Колоссален..."

Тем временем передовые отряды Гренадёров ворвались в город. Прыгуны запрыгивали на крыши, вышибали окна. Обычные и Громилы крушили стены домов, вытаскивали обезумевших жителей. Кислотные и костяные Плевуны поливали улицы смертоносным дождем. Король двинулся вперед. Один удар его лапы – и пятиэтажный дом сложился как карточный домик, поднимая тучи пыли и обломков. Он плюнул огненным шаром** – целый квартал вспыхнул факелом. Его хвост, окутанный сферой синих электрических разрядов, прошелся по улице, сметая технику и вызывая короткие замыкания в уцелевших зданиях. Огонь, кислота, шипы – и абсолютный иммунитет ко всему этому. Он был Апокалипсисом, обретшим плоть и цель.

Манекены, до этого копошившиеся в подворотнях, вдруг сфокусировались. Как по неведомой команде, они кинулись на Гренадёров. Пластиковые и тряпичные руки били по хитину, тупые предметы летели в глаза. Но что могли сделать эти ожившие отбросы против инопланетных хищников? Их просто сметали, рвали на части, топтали. Они были лишь назойливыми мошками в этой бойне.

И тогда город осветился по-новому. Все уличные фонари – газовые рожки, галогенные прожекторы, скромные светильники в парках – вспыхнули ослепительно-белым, холодным светом. Стеклянные купола раскрылись. Из оснований выдвинулись металлические конечности. Роботы-Фонари ожили. Их "лица"-плафоны повернулись, идеальные сенсоры сканируя пространство. Они игнорировали людей, бегущих в панике, не обращали внимания на Гренадёров. Их цель была одна – манекены. Луч, тонкий и невероятно мощный, вырвался из одного "плафона". Манекен, пытавшийся уцепиться за ногу Громилы, рассыпался в пепел. Другой луч – еще одно исчезновение. Фонари двинулись по улицам, методично, неумолимо выжигая пластиковую заразу, ставшую неожиданными, пусть и неэффективными, союзниками против пришельцев.

В кабинете Омутова, прильнувшего к окну, зазвонил экстренный канал. "Начальник! Фонари! Они... они ожили! Убивают манекенов!" – доложил перепуганный голос. Омутов, стиснув зубы, бросился к Арнольду. Клоун-мэр сидел за своим столом, лицо под гримом было искажено яростью и бессилием. Он смотрел на экран, где Король разрушал очередной квартал.

Омутов вошел без стука. Его черное пальто было в пыли, лицо – каменная маска.
"Арнольд. Фонари активировались."
Арнольд резко обернулся: "ЧТО?! Что за бред?! Какие фонари?"
"Уличные. – Омутов подошел к окну, указывая подбородком. – Они трансформировались в роботизированные единицы, вооружённые высокоэнергетическими излучателями. По нашим наблюдениям, они атакуют только манекенов. И атакуют очень эффективно."
Арнольд подбежал к окну, увидел, как один из фонарей испепеляет манекена, цепляющегося за Громилу. "Откуда они могли взяться?!"
"Неизвестно, – Омутов следил за действиями другого фонаря. – Излучение вызывает временную дезориентацию у людей, как побочный эффект, но это не летально."
Арнольд стиснул кулаки, наблюдая, как фонарь выжигает очередную пластиковую тварь, мешающую Гренадёру. "Союзники против этих... уродов?" Он фыркнул, горькая усмешка исказила грим. "Чтоб их... Ладно. Пусть жгут мусор. Хорошо, что пока не лезут к людям."

На складе предприятия "ГрузПеревал", расположенного недалеко от эпицентра хаоса, царила гнетущая тишина, нарушаемая лишь далёкими взрывами. Клоун и Степан молча перетаскивали ящики с консервами. Клоуну, как всегда, было глубоко похер на эвакуационные сирены и гул боя. Его вечный насморк требовал внимания, и он громко шмыгнул носом.

"Слышь, Клоун, – хрипло проговорил Степан, ставя тяжелый ящик, – телевизор смотрел? Там про каких-то... гренадеров. Инопланетных, типа. Говорят, один такой здоровый, как гора, по городу шастает, все ломает."

Клоун пожал плечами, почесав красный нос. "Нахер это надо. Пусть ломают. Лишь бы нам отсюда свалить." Он кивнул в сторону дальнего угла склада. "Знаю одно место укромное. Дойдём?"

В этот момент стальные ворота склада с грохотом вдавились внутрь. В проёме, окутанные клубами пыли и дыма, вырисовывались силуэты. Высокие, сгорбленные, с длинными головами и блестящим хитином. Гренадёры. Пара Обычных и один Прыгун.

Степан выругался, шарахнувшись за ближайшие ящики. Клоун моментально последовал его примеру. Прыгун, заметив движение, стремительным скачком преодолел пол склада и приземлился на ящик прямо над ними, шипя и щёлкая челюстями.

Клоун, не раздумывая, со всей силы пнул ящик под Прыгуном. Тот рухнул вниз, а на него обрушилась гора других ящиков, похоронив тварь под грудой коробок с горошком. Грохот привлёк внимание других Гренадёров. Они развернулись, их щёлкающие звуки участились.

"Пошли!" – прошипел Клоун, хватая ошалевшего Степана за рукав. Они рванули вдоль стеллажей, используя груды товара как укрытие. Обычный Гренадёр, заметив их, бросился в погоню, его когти скребли по бетону. Они нырнули за угол, проскочили мимо погрузочной техники. Выход был уже близко, свет уличного пожара виднелся в проеме двери.

И тут из тени вынырнул еще один Обычный Гренадёр, перекрывая путь. Он бросился на Клоуна. Тот, с удивительной для его вечного спокойствия реакцией, ухватился за передние лапы твари, упираясь изо всех сил. Лицо Клоуна было в сантиметрах от щелкающих челюстей, пахнущих гнилью и кислотой. Он не кричал, лишь хрипел от натуги.

"Степан! Выходи! Беги!" – выдавил он.
Степан метнулся к двери. Клоун, собрав последние силы, резко дернул лапы Гренадёра на себя и вниз, сбивая его с баланса, и тут же оттолкнул от себя. Гренадёр грохнулся на спину. Клоун развернулся и выскочил на улицу вслед за Степаном, в оглушительный грохот разрушающегося города.


На подземном этаже "Трех ног" царила ледяная тишина, контрастирующая с адским гулом сверху. Мониторы показывали кошмар: Король, несущий разрушение. Зиггурд, его обычно непроницаемое серое лицо, было искажено тревогой – эмоцией, которую Василий Артемьевич никогда у него не видел.

"Невозможно... – прошептал Зиггурд, его большие черные глаза не отрывались от изображения исполина. – Рой был уничтожен. Королева мертва. Как он... как он возродился?!"

Василий Артемьевич стоял, опёршись о консоль, его лицо было пепельно-серым. "Это... это же... город... мой город..." – он бормотал, не в силах осознать масштаб. Борисыч просто съехал по стене на пол, закрыв лицо руками.

"Перепрограммирую Фонари! – резко сказал Зиггурд, его пальцы замелькали над сенсорной панелью. – Они настроены на манекенов. Надо перенацелить на Гренадёров! На Короля!"

"Александра! – выкрикнул Василий, очнувшись. – Активируй Пряникова! Он должен остановить это! Он сильный!"

Зиггурд кивнул, не отрываясь от работы. "Сильный. Но против этого? Мощности не хватит. Но... попробуем. Один шанс. Всего один." Он закончил перепрограммирование Фонарей (теперь их лучи начали выжигать и Гренадёров, где могли) и активировал "Александра Пряникова". Человекоподобный робот в строгом костюме ожил, его "глаза" засветились холодным голубым светом. "Приказ: Цель – биологический гигант, кодовое имя "Король". Уничтожить. Максимальная мощность. Разрешение на самоуничтожение для достижения цели. Выполнять."

Пряников беззвучно взмыл вверх через специальный шахтный ствол. Он приблизился к Королю, который двигался с пугающей для своих размеров скоростью и манёвренностью. Робот завис в воздухе перед "лицом" гиганта. В его правом глазу начало накапливаться ослепительное красное сияние, гудевшее всё громче. Король... остановился. Он не атаковал, не уворачивался. Он просто смотрел на робота, его глаза-прожекторы были прикованы к накапливающему смерть глазу.

Зиггурд напряжённо смотрел на экран. "Он... ждёт? Почему он не...?" Внезапно его собственные глаза расширились. "Нет! Прерви! Он знает! ОН ЗНАЕТ ПРО ЗАРЯД!"

Но было уже поздно. Пряников выпустил сконцентрированный луч чистой энергии – сгусток разрушительной силы, способный прожечь бронеплиту линкора. Луч был точен, направлен прямо в центр лба Короля.

И в этот миг Король, с невозможной для его массы скоростью, резко рванул влево. Луч прошёл в сантиметрах от его головы, испарив несколько верхних этажей далёкой высотки и оставив в небе долгий светящийся шрам. Энергия Пряникова была исчерпана. Голубой свет в его глазах погас. Машина замолчала и камнем рухнула вниз, разбившись о мостовую.

В подземке повисла гробовая тишина. Потом Василий Артемьевич сдавленно выругался. Борисыч просто застонал.

"Орбитальная пушка, – прозвучал ледяной, лишённый эмоций голос Зиггурда. Его пальцы уже бежали по новой консоли. – Единственный выход. Координаты цели: город Арнольда. Мощность: максимальная. Уничтожение гарантировано."

Василий вскочил как ужаленный. "Ты спятил?! Ты же уничтожишь всех! Весь город! Людей!"
"Подземный уровень выдержит ударную волну. Часть населения эвакуирована. – Зиггурд не смотрел на него. – Это логично."
"Логично?! – взревел Василий, его лицо побагровело от ярости. – Это мой город! Мои люди! Ищи другой выход!"
Зиггурд отмахнулся, как от назойливой мухи. "Нет времени. Нет других вариантов." Он продолжал вводить координаты. Его палец завис над пульсирующей кнопкой подтверждения.
"Орбитальный удар. Мощность: максимальная. Уничтожение цели и прилегающей территории гарантировано. Единственный логичный выход."
"Ты с ума сошёл!" – Василий Артемьевич бросился вперёд, схватив Зиггурда за руку. "Это мой город! Ты убьёшь всех!"
Зиггурд, не меняя выражения лица, резким движением оттолкнул Василия. Тот потерял равновесие и рухнул на пол. "Жертва тысяч ради миллионов. Логика неопровержима. Не мешайте."
Борисыч, увидев падение друга, с криком бросился на Зиггурда, замахнувшись кулаком. Зиггурд, не поворачиваясь, увернулся с неестественной плавностью и нанёс короткий, точный удар ребром ладони в солнечное сплетение. Борисыч захрипел и сложился пополам, падая рядом с Василием.
Зиггурд снова протянул руку к кнопке. "Процедура активации..."
Василий, лежа на полу, увидел рядом тяжёлый ящик с инструментами. Ярость, отчаяние и адреналин слились воедино. Он схватил ящик, поднялся на колени и со всей силы врезал им Зиггурду по затылку. Раздался глухой стук. Зиггурд замер, его глаза на миг потеряли фокус, и он беззвучно рухнул на консоль, сбивая с неё лампы и схемы. Серые инопланетяне вскинули бластеры...

"Не двигаться!" – просипел один из Серых, его бластер дрожал. Василий и Борисыч медленно подняли руки.


Пока в городе кипел бой, в полуразрушенном квартале разыгрывалась другая, невидимая для большинства схватка. Король(уменьшившись где-то до двух метров) преследовал Александра Николаевича и Алексея Степановича, пытавшихся скрыться в руинах. Рядом с Александром, видимые только ему, метались три деревянных человечка, их черные глазки-бусинки сверкали паникой.

— Быстрее, Алексей! – задыхался Александр, спотыкаясь о обломки.

— Он... он догоняет! – Алексей оглянулся и в ужасе замер.

Король остановился. Его глаза были прикованы не к людям, а к пустому месту рядом с Александром. Голос Короля прозвучал насмешливо, адресованный пустоте:

— Тушканчик. Вылезай. Или твои пешки умрут первыми.

Воздух перед Королем сгустился, завихрился. Три деревянных человечка слились воедино, материализуясь в фигуру ниже человеческого роста, горбатую, с длинным носом, острыми когтями-пальцами и все теми же бездонными черными глазами-бусинками. Выражение его деревянного лица было чистейшим коварством. Тушканчик.

— Король... – проскрипел деревянный голос. – Или Игнат? Неважно. Отдай Солнцевую Бутыль. Я знаю, она у тебя.

Король усмехнулся.

— Сбежать хочешь? Как в тот раз, когда ты загнал мою родню в ловушку между мирами? Не получится, Тушканчик.

Тушканчик не ответил. Он просто исчез. И появился рядом с Королем, нанося серию молниеносных ударов когтями. Король поднял руки-лапы, блокируя удары. Дерево скрежетало о хитин, не оставляя и царапины. Тушканчик отпрыгнул, зашипел. Он снова исчез, появился сзади – коготь вонзился в спину Короля, оставив неглубокий порез. Король взревел от боли и ярости, развернулся, но Тушканчик уже снова исчез.

— Иллюзии! – крикнул Король, отбиваясь от внезапно появившихся десятка своих копий. – Жалкие трюки!

Его лапы разрывали призраков. Тушканчик использовал замешательство, снова атакуя сзади. Король почувствовал удар и успел блокировать его локтем. Вокруг него сгустился черный туман, полный шепота и мелькающих теней. Король бил наугад, парируя реальные атаки, чувствуя, как Тушканчик изматывает его. Когда туман рассеялся, Тушканчик прыгнул ему на голову, царапая глаза. Король сбросил его, деревянный человек кувыркнулся и встал.

— Надо было тогда отправить в ад твою родню! – прошипел Тушканчик, его голос звучал злобно и злорадно. Он резко взмахнул когтями. В воздухе появился мертвенно-бледный череп, плывущий по дуге к Королю, оставляя за собой фиолетовый дымный шлейф. Король встретил его ударом лапы. Череп разлетелся на осколки. В тот же миг Король ощутил резкий толчок, давление в своем сознании – попытку сломить волю, вызвать хаос мыслей. Он стиснул челюсти, сосредоточив всю мощь разума. Давление отступило. Тушканчик скривился в гримасе разочарования.

— Думаешь, силён? Посмотрим! – проскрипел он, и вокруг него материализовались четыре сгустка чистой тьмы, пульсирующие фиолетовым зловещим светом – тёмные духи. Тушканчик махнул рукой – духи рванули к Королю. Тот резко рванул в сторону, уворачиваясь от двух. Остальных принял на скрещенные лапы. Духи взорвались с оглушительным хлопком и вспышкой фиолетового пламени. Не огонь обжег – холодная, разъедающая боль пронзила лапы Короля. Он взревел, почувствовав, как мышцы ослабели, а хитин покрылся трещинами и почернел в местах ударов.

— Нравится?! – злорадно крикнул Тушканчик. – Еще!

Он взметнул руками. В воздухе возник град тонких, черных как смоль стрел, свистящих как смертоносный ветер. Король метался, уворачиваясь с невероятной скоростью, но одна стрела вонзилась ему глубоко в заднюю часть бедра. Острая, леденящая слабость немедленно сковала ногу. Он едва удержался на ногах.

— Ха! Нога! Идеально! – зашипел Тушканчик. Он снова взмахнул руками, выпустив несколько тонких лучей густо-фиолетовой энергии. Король, прихрамывая, уворачивался, лучи прожгли дыры в стенах позади него. В ответ Король плюнул сгустками кислоты, но Тушканчик просто  телепортировался, появляясь на уцелевшей крыше, и обрушил на Короля град шаров темного пламени. Король уворачивался, отвечая своими огненными шарами. Взрывы сотрясали руины.

Затем Тушканчик запустил темный шар. Король разрубил его – и погрузился в полную слепоту. Но он не растерялся. Его слух, обоняние, чувство вибраций стали его глазами. Он парировал атаки Тушканчика в кромешной тьме, чувствуя, как деревянные когти скребут по его броне. Когда зрение вернулось, он увидел Тушканчика, готовящего новый прыжок. И в этот миг Король активировал электричество на хвосте и ударил им с чудовищной силой, как гигантским бичом.

Разряд был сокрушительным. Тушканчик вздрогнул, его деревянное тело треснуло, затем раскололось на сотни обугленных щепок, разлетевшихся по округе. От него осталась лишь горстка тлеющих угольков.

Король стоял, тяжело дыша. Раны от ножей саднили, усталость давила после боя с Тушканчиком и постоянного контроля над роем. Он снова принял свой девятиметровый облик и направился к центру площади, к Носу. Время разговоров закончилось.

Оглушительный звон разбитого стекла. Летун, шипя и щелкая челюстями, ворвался в кабинет Арнольда через окно. Арнольд, сидевший за столом, мгновенно нырнул под него. Когти Летуна впились в дорогую древесину стола там, где секунду назад была голова клоуна.
Арнольд выкатился с другой стороны стола, как акробат из-под купола цирка. Летун, выдернув когти, с ревом прыгнул на него. Арнольд, не теряя равновесия, выдернул из-за пояса бронзовый нож. Лезвие засветилось холодным лунным сиянием. Когда Летун был в полуметре, Арнольд сделал молниеносный выпад вверх. Нож вошел точно в точку под челюстью, где сходились хитиновые пластины, и уткнулся в нечто жизненно важное внутри. Летун замер, дернулся раз, другой и рухнул на пол, обездвиженный.
Арнольд отдышался, вытирая клинок о штанину. "Ублюдки..."
За окном мелькнули еще две тени. Ещё два Летуна заходили на новый залет. Арнольд метнулся к двери. В коридоре он наткнулся на перепуганных клоунов-телохранителей и Гуфи.
"Гуфи! Собирай всех! – крикнул Арнольд, его голос был хриплым, но полным решимости. – Всех, кто держит в руках нож или дубину! Мы идем!"
"Босс? На улицу? Там же... – начал один из клоунов, бледнея под гримом.
"ТАМ МОЙ ГОРОД! – заорал Арнольд, тряся окровавленным бронзовым ножом. – И ОНИ ЕГО РУШАТ! КТО СО МНОЙ?!" Его глаза горели безумной яростью. Гуфи молча достал тяжелый топорик из-под плаща. Остальные клоуны, глядя друг на друга, потянулись за спрятанным оружием. Возражений больше не было.

Ад материализовался в камне и стали. Воздух гудел от выстрелов, взрывов, шипения кислоты и рёва Короля. Площадь перед мэрией превратилась в поле боя. Нос, окровавленный, с перевязанной ногой, но с безупречно прямой спиной, командовал горсткой своих уцелевших вельмож. Их шпаги, отточенные столетиями традиций, сверкали, отсекая клешни Прыгунов и вонзаясь в сочленения Обычных Гренадёров. "En garde! Плие! Удар!" – его голос, хриплый, но властный, резал грохот.

Рядом, создавая зону смертоносного огня, действовал Омутов. Его черное пальто было в пыли, но не помято. Лицо – маска абсолютного хладнокровия. Он не бегал, не суетился. Он двигался – короткими, экономичными рывками, используя обломки и брошенную технику как укрытие. В его руках – не пистолет-пулемет, а компактный, но невероятно скорострельный PDW, больше похожий на инженерное чудо. Каждую очередь он выпускал с хирургической точностью: в глаза, в места соединения хитина, в открытые пасти. Когда Гренадёр прорывался слишком близко, Омутов молниеносно менял оружие на боевой нож. Несколько резких, точных движений – и тварь заваливалась, истекая черной жижей. Он не тратил слов. Его действия были отчетом.

"Омутов! Левый фланг! Громила прорывается к баррикаде!" – крикнул Нос, отбивая атаку.
Омутов лишь кивнул, развернулся. Длинная очередь в основание шеи массивного чудовища заставила его замереть. Вторая очередь – в коленное сочленение. Громила рухнул. Омутов сменил магазин. "Баррикада чиста."

Внезапно грохот стал оглушительным. Сам Король, вернувшийся к своему "стандартному" девятиметровому росту, но не ставший от этого менее смертоносным, вступил на площадь. Его хвост, окутанный электричеством, снес полицейский "Скорпион". Лапа размазала по стене двух клоунов-телохранителей Арнольда. Его глаза сканировали поле боя, останавливаясь на Носе. Холодная ненависть, замешанная на боли Игната, пылала в них.

И тогда в бой вступил Арнольд. Его грим был смазан потом и сажей, клоунский костюм порван, но в глазах горела бешеная ярость. Он выскочил из-за укрытия, крича своим оставшимся клоунам: "За мной! За цирк! За Арнольда!" Его правая рука сжимала бронзовый нож, излучавший тусклое лунное сияние. Левая – серебряный нож, от которого веяло ледяным, темно-синим холодом. Арнольд не просто метался. Он фехтовал. Его движения были резкими, акробатичными, полными цирковой выучки и смертоносной эффективности. Бронзовый нож парировал клешню, серебряный вонзался в глазницу. Он кувыркался под ударами хвоста, отскакивал от кислотных плевков. Рядом с ним, едва поспевая, сражался Гуфи, его заместитель, такой же ловкий и жестокий, разящий тяжелым топориком.

"Мэр! Отойдите!" – закричал один из полицейских, увидев, как Король поворачивается к Арнольду.
"Отойти?! – заорал Арнольд, уворачиваясь от удара лапы и отвечая уколом серебряного ножа в запястье Короля. Нож скользнул по хитину, оставив лишь царапину. – Это МОЙ город! Они разнесли мой цирк! Уничтожили моих клоунов!" Его ярость придавала ему силы, но против Короля это было каплей в море.

Король, раздраженный назойливостью клоуна, особенно его странными, энергетическими ножами, взмахнул хвостом. Удар был чудовищной силы. Арнольда отбросило, как тряпичную куклу, через всю площадь. Он врезался в груду обломков и затих. Гуфи бросился к нему, прикрывая тело босса от атакующих мелких Гренадёров.

Король шагнул к Омутову. Тот стоял неподвижно, опустошая последний магазин в грудь исполина. Пули отскакивали, как горох. Омутов бросил пустой PDW, достал нож. Его лицо не выражало ничего. Ни страха, ни отчаяния. Только готовность.

Лапа Короля метнулась вперед, как молот. Омутов попытался увернуться, но скорость была запредельной. Удар пришелся в грудь. Раздался треск ребер. Омутова отшвырнуло назад, как и Арнольда. Он приземлился тяжело и не шевелился.

Теперь очередь была за Носом. Он стоял один, опираясь на шпагу, лицом к лицу с Королем. Его вельможи лежали вокруг. Король наклонил свою чудовищную голову. Голос, доносящийся из его пасти, был низким, гулким, но в нем слышались обертоны знакомого тембра – Игната, искаженного яростью Королевы.

"Нос... Защитник деревни. Защитник земли. Посмотри, что твоя защита принесла."

Нос выпрямился, игнорируя боль в ноге. "Я делал свой долг. Защищал своих людей. От вас. От вашего роя."

"Твой долг? – в голосе Короля зазвучала горечь. – Твой долг погубил Николая. Погубил Нигала. Погубил *меня*! Если бы ты отступил тогда... Если бы дал нам эту землю... Никто бы не погиб. Мы нашли бы новый дом. Жили бы в мире."

Нос тряхнул головой, сбивая пыль с парика. "Отступить? Отдать свою землю чужакам? Дать вам укрепиться, размножиться? А потом? Вы остановились бы на одной деревне? На одном лесу? Я в это не верю. И мои люди не поверили бы. Мы защищали *свое*. Как и вы."

"Ваша защита была глупостью! – прогремел Король. – Вы не понимали, с чем столкнулись! Ваша победа была иллюзией, обреченной на провал! Вы обрекли нас всех на смерть своими гордыней и страхом!"

Король поднял лапу, готовясь раздавить аристократа. В его глазах читалось не только торжество, но и странная усталость, остаток человечности Игната, сломленной болью утраты. Нос замер, глядя в бездну над собой.

Король подошел к Носу, прижатому к земле его лапой. Его голос гремел, полный боли и обвинения:
"...Твоя гордыня! Твой страх! Ты привел Николая и Нигала к их гибели! Ты... ты сделал из меня ЭТО!"

Нос, задыхаясь под тяжестью, смотрел в горящие глаза чудовища. В его голосе не было страха, только усталость и горечь правоты:
"Мы... защищали свой дом... как и ты когда-то защищал свою общину... от Петра... от всех... Мы не знали... насколько вы сильны... Мы верили... что можем отстоять свое... Разве это преступление?"

Король замер. В его глазах мелькнуло что-то человеческое, остаток Игната, вспомнившего свою долгую жизнь, свои потери, свою борьбу. Горечь. Понимание. Он медленно начал убирать лапу.
"Уходите... Уходите все... с этой земли... У вас есть время..."

В этот миг раздался резкий **свист** рассекаемого воздуха. Серебряный нож, тот самый, что излучал темно-синий холод, метнулся из груды обломков, где лежал Арнольд. Он летел с нечеловеческой силой и точностью, вобрав в себя всю ярость, боль и отчаянную волю клоуна-мэра. Нож **воронзился** Королю точно в основание шеи, в узкую щель между массивными хитиновыми пластинами.

Король вздрогнул всем телом. Его глаза – и холодные инопланетные, и человеческие Игната – широко распахнулись в немом удивлении. Он посмотрел в сторону броска, где Арнольд, истекая кровью, опирался на Гуфи. Потом его взгляд упал на Носа. Не было ни ярости, ни торжества. Только... усталость. Глубочайшая, вселенская усталость. И облегчение?

Он рухнул. Огромное тело **грохнулось** на площадь, сотрясая землю. И в тот же миг по всему городу, как по мановению волшебной палочки, замерли, а затем **безжизненно повалились** все Гренадёры – от мельчайших Прыгунов до грозных Громил. Рой, связанный единой волей Короля-Игната, пал вместе со своим повелителем.

Тишина, наступившая после грохота битвы, была оглушительной. На залитой кровью и щедро усыпанной обломками и телами площади стояли лишь выжившие: перепуганные вельможи Носа, несколько уцелевших полицейских, раненый Арнольд с Гуфи, и Нос, поднимавшийся с земли. Омутов лежал неподвижно. Где-то в подземелье "Трех ног" Василий и Борисыч с поднятыми руками смотрели на бластеры Серых. В своей лаборатории Человек хладнокровно анализировал данные с камер, фиксируя момент смерти Короля. Клоун и Степан, добравшиеся до какого-то подвала, прислушивались к внезапной тишине.

Война закончилась. Ценой невообразимых разрушений и тысяч жизней. Город Арнольда выстоял. Но каким он выйдет из этого ада? И кто теперь будет править его руинами? Ответа не было. Был только дым пожаров, тишина и тяжелый запах смерти, смешанный с гарью и... странной сладостью мармелада, доносившейся от уцелевшей фабрики "Три ноги".



Эпилог

Город Арнольда больше не был городом. Это была гигантская рана на теле земли, затянутая пеплом, пылью и тишиной. Дым все еще поднимался кое-где из развалин, смешиваясь с запахом гари, разложения и... всё той же сладковатой нотой мармелада от уцелевшей фабрики "Три ноги".

Алексей Степанович, шатаясь от усталости и горя, тащил тело Александра Николаевича к относительно целой стене полуразрушенного дома. Александр стонал, его лицо было землистым, а на груди зияло страшное рваное отверстие – след клешни Гренадёра, настигшей их во время бегства от Короля.

"Держись, Александр... – бормотал Алексей, опуская товарища на груду относительно чистого щебня. – Сейчас найдем помощь..."
Александр слабо схватил его за руку. Его пальцы были холодными. "Не... не надо, Алексей... Вижу... по глазам твоим... Кончен я."
Алексей замолчал. Он знал. Знатоки медицины сказали бы, что такие раны несовместимы с жизнью. Он лишь сжал руку умирающего.
"Прости... – прошептал Александр, его взгляд стал мутным, устремленным в багровое от заката и пожаров небо. – Эти... человечки... Они... обещали... рай... или что-то... хорошее... Хоть бы... не обманули..." Пальцы его ослабли. Последний вздох был тихим, похожим на стон.

Алексей Степанович замер на мгновение. Потом его лицо, обычно выражавшее лишь тревогу или подчинение, стало каменным. Он методично обыскал карманы Александра: достал пистолет (проверил обойму – почти полная), связку ключей (от квартиры, от каких-то ячеек), бумажник. Взглянул в безжизненные глаза. Ни слезы, ни слова. Он встал, сунул добытое во внутренний карман своего потертого пальто, бросил последний взгляд на тело и растворился в сумеречных переулках. Он знал, что теперь он один. Один против всех.

Среди горы обломков, под вывернутой балкой, спасатели нашли тело. Лицо было обезображено, но дворянскую одежду и шпагу опознали сразу. Андрей Сергеевич, верный оруженосец Носа. Он не успел эвакуироваться или пал, защищая своего господина до конца. Его положили рядом с другими погибшими вельможами – жалкая горстка того, что когда-то было свитой.

Постепенно, как по невидимой команде, роботы-Фонари завершили свою работу. Они потушили свои ослепительные "глаза", сложили конечности и вернулись на свои места – к уцелевшим столбам, к стенам зданий. Просто фонари. Никто из уцелевших горожан не помнил их жуткого преображения, не помнил лазерных лучей, выжигающих манекенов и Гренадёров. Воспоминания о "Фонарях" были аккуратно стёрты из сознания людей технологией Серых. Как будто их не было.

В чистом, но теперь пустом и тихом подземном цеху стояли Зиггурд, Василий Артемьевич и Борисыч. Оборудование Серых было демонтировано, упаковано. Теперь это снова был просто производственный этаж для мармеладок.

Зиггурд повернулся к людям. Его черные глаза были нечитаемы, но голос звучал ровно: "Василий Артемьевич. Борисыч. Приношу извинения за... чрезмерность принятых мер. Угроза была оценена как экзистенциальная. Мы ошиблись в методах."
"Ошиблись?! – Василий едва сдерживал ярость, его лицо побагровело. – Ты хотел город в пепел превратить! И теперь... что? Ошейник на нас надели?"
"Не ошейник, – поправил Зиггурд. – Предосторожность. Ваши воспоминания о нашей деятельности, о технологиях... уникальны и потенциально опасны. Мы установим периодический мониторинг. Дистанционный. Чтобы убедиться в сохранности секрета. Это необходимо. Для безопасности Земли." Он сделал паузу. "Ограничение."
"Чтоб вас... – Василий сжал кулаки. Борисыч положил ему руку на плечо.
"Вася... Спокойно. Город цел. Люди живы. Это главное."
Василий фыркнул, но смолчал. Мысль о постоянном невидимом контроле разъедала его, как кислота. Зиггурд кивнул. Его корабль ждал. Инопланетяне ушли так же тихо, как и появились.

Стерильный свет операционной лампы падал на неподвижное тело Омутова. Человек в белом халате, его очки-сканер жужжали, стоял над операционным столом. Руки в перчатках держали хирургические инструменты.
"Повреждения обширны, – констатировал он вслух для ассистента, хотя Омутов был без сознания. – Множественные переломы рёбер, контузия сердца, внутреннее кровотечение. Интересный случай системного шока при сохранении базовых функций мозга до последнего момента." Его голос был ровным, аналитическим. Он препарировал не человека, а сложную медицинскую задачу. "Начнём реконструкцию."

В соседней палате, на койке, стонал Арнольд. Он хватался за грудь.
"Доктор... Человек! – позвал он слабым голосом, когда тот подошёл к нему. – Колет... здесь. Как иголкой. После того удара... хвостом..."
Человек остановился, его сканеры мгновенно считали показатели тела. "Проблемы с сердцем. Вероятно, осколок кости или инородное тело мигрировало в миокард. Вызывает аритмию и микроинфаркты, что опасно."
"Новое... – Арнольд с трудом выговорил. – Ты же... умеешь..."
"Гибридное сердце, – Человек кивнул. – Да. Обеспечит стабильность и повышенную выносливость. Как только стабилизирую Омутова, займусь вами. Ожидайте." Он двинулся дальше, к своей главной на данный момент головоломке – оживлению полюса хладнокровия.

В большом зале бывшего кинотеатра, превращенного в лазарет, пахло лекарствами и болью. Оскар, в своём ярком, но потрепанном клоунском костюме (с синей каплей на гриме), ходил между койками. Он не показывал фокусы. Он просто говорил. Тихим, спокойным голосом. Держал за руку старика, потерявшего семью. Рассказывал глупую, но добрую шутку ребенку с перебинтованной ногой. Помогал медсестре подать воду. Его лицо было усталым, но в глазах горела прежняя искра – желание принести хоть каплю света в этот ад. Он ловил на себе взгляд Человека, проходившего мимо. Взгляды встретились на мгновение – холодный анализ и усталое сострадание. Никто не сказал ни слова. Пропасть между ними была глубже, чем когда-либо.

Клоун и Степан выбрались из своего подвала. Степан посмотрел на руины, его лицо исказил ужас. "Боже... Все... все погибли?! Маша! Дети!" Он рванул бежать, не разбирая дороги, в сторону своего квартала.
Клоун остался стоять. Он посмотрел на разрушенные дома, на клубы дыма. Почесал свой красный нос. Чихнул. Потом его лицо омрачила лишь одна мысль. "Обед пропустил. Это херово." Он сунул руки в карманы клоунских штанов и неспешно зашагал в сторону уцелевшего супермаркета, перешагивая через обломки. Ему нужно было купить бутерброды.

На свежеотрытом участке городского кладбища стоял одинокий силуэт. Нос.  Его аристократический костюм был в пыли, шпага – на поясе. Он смотрел на ряд свежих могил, где лежали его верные вельможи, в том числе Андрей Сергеевич. Его лицо, обычно выражавшее надменность или ярость, сейчас было просто... старым. И бесконечно уставшим. Он не плакал. Он лишь стоял, отдавая последние почести тем, кто разделил с ним путь до конца, но не дошёл до финала. Цена защиты оказалась непомерной.

В глубокой тени разрушенной арки, неподалеку от места, где пал Король, воздух слегка заколебался. На мгновение проступила горбатая фигура с длинным носом и чёрными глазами-бусинками. Тушканчик. На его деревянном лице расплылась широкая, коварная улыбка. Он бросил взгляд на руины города, на фигуру Носа вдалеке, словно оценивая нанесённый ущерб. Потом его взгляд скользнул туда, где разлетелись щепки его "двойника". Улыбка стала ещё шире, полной злорадного торжества. Он сделал небрежный, насмешливый жест крошечной когтистой рукой – и растворился в воздухе, как будто его и не было. Иллюзия? Настоящий хозяин игры лишь сделал паузу? Город выстоял, но тени прошлого (и других миров) ещё не сказали своего последнего слова.