Глазами Предка

Проект «Хронос» был величайшим аттракционом в истории человечества. За немалые деньги любой мог прийти в стерильный кабинет, лечь в кресло, похожее на стоматологическое, и позволить тонким иглам ввести в свой мозг нанокластеры. Они не читали мысли. Они читали память. Не твою, а ту, что записана в каждой твоей клетке. Спящие воспоминания предков, закодированные в двойной спирали ДНК.

Сначала это было забавно. Бизнесмены с восторгом рассказывали, как почувствовали себя легионером на службе у Цезаря или безымянным викингом, плывущим к неведомым берегам. Влюбленные искали друг друга в прошлых жизнях. Историки уточняли детали быта, которые не сохранила ни одна летопись.

Я был одним из ведущих генетиков проекта. Для меня это было не развлечением, а религией. Каждое погружение — молитва, возможность прикоснуться к великой цепи случайностей, к чуду эволюции, что привело именно к тебе.

В тот день я решил побить рекорд. Все ушли, в лаборатории было тихо. Я перенастроил интерфейс, закоротил предохранители, отключил ограничители глубины. Система предупреждала: «Глубина погружения превышает критические параметры. Риск когнитивного коллапса — 97%». Я проигнорировал. Ученый должен быть готов к риску.

Погружение было стремительным и пугающим. Обычно сознание плавно вплывало в другую эпоху. Здесь же меня швыряло сквозь временные пласты, как щепку в водовороте.

Промозглый холод пещеры. Рык саблезуба, от которого сжималось не моё, но чужое сердце. Вкус сырого мяса, острый и дикий.
Потом — бескрайняя степь. Бег. Бег на четвереньках, паника, жгучее желание залезть на дерево, которого нет.
Океан. Давление. Холод. Тело, изгибающееся в толще воды, реагирующее на каждую крупинку планктона. Инстинкт, чистый и ясный, как алмаз.

Все дальше. Глубже.

Ткань реальности истончалась. Воспоминания становились обрывочными, смутными, больше ощущениями, чем образами. Химические импульсы одноклеточных. Соленый праокеан. Тьма. Давление. Тишина.

И вдруг — всё остановилось.

Я не видел глазами. У того, чьим сознанием я стал, глаз не было. Не было и сознания в человеческом понимании. Было лишь чистое, незамутнённое восприятие. Я был точкой в абсолютной, непроглядной тьме. Но тьма эта была… живой.

Я ощущал гигантские, непостижимые структуры, простирающиеся в ничто. Они были холодными, геометрически безупречными, лишёнными какого-либо смысла, кроме их собственного, невыразимого существования. Это не был город и не механизм. Это была архитектура самой реальности, её скелет, скрытый под тканью мироздания.

И в этой тьме что-то происходило. Не творение. Не божественный акт любви и света.

Шёл *процесс*.

Медленный, неумолимый, бесчувственный, как работа конвейера. Я чувствовал, как законы физики, какими мы их знаем, сшиваются из первоматерии, как на невидимый каркас наносится грунтовка времени и пространства. Не было цели. Не было замысла. Был только холодный, безошибочный, автоматический *алгоритм*.

И затем — Вспышка. Не взрыв. Не слово. А точка данных. Первый бит в программе мироздания. Акт запуска.

И в этот миг моё человеческое сознание, зажатое в тиски этого ужасающего откровения, судорожно попыталось найти в нём хоть какой-то смысл, какой-то лик Творца, ангелов, хоть что-то знакомое.

Я нашёл.

Это было не лицо. Это был интерфейс. На долю пикосекунды, на грани распада моего разума, я увидел… подпись. Отпечаток. Логотип. Совершенная, бездушная геометрия. Символ не Бога, а Инженера. Архитектора. Программиста.

И он смотрел на меня. Нет. Он *сканировал* меня. Как система сканирует ошибку, случайно возникшую в коде.

Вопль, который вырвался из моей глотки, когда техники вытащили меня из кресла, был лишён всякой человечности. Это был крик кролика, попавшего в капкан, которого вдруг осенило, что капкан — это и есть единственная и истинная форма вселенной.

Меня объявили сумасшедшим. Списали на когнитивный коллапс, на повреждение синапсов. Я не спорил. Что я мог сказать? Что видел момент творения и не нашёл там Бога? Это ещё куда ни шло. Люди пережили и не такое.

Нет. Я видел нечто худшее.

Я видел, что вся наша история — не прекрасная случайность, не божественный план, а выполнение инструкции. Что каждый наш шаг — от первой амёбы до полёта на Марс — был предопределён этой первой строкой кода. Что наша боль, наша любовь, наше искусство, наши войны — всего лишь побочный продукт, сложный, но предсказуемый вывод гигантской, бездушной программы.

Эволюция — не борьба и не чудо. Это — выполнение.

Они думают, я сошёл с ума от величия открытия. Но это не так. Я сошёл с ума от его ничтожности.

Теперь я сижу в белой комнате и смотрю на мир через бронированное стекло. Я вижу птицу за окном. Раньше я восхищался совершенством её полета, результатом миллионов лет естественного отбора.

Теперь я вижу идеально отлаженный дрон, выполняющий заложенную в него программу. Я смотрю на врача, который приносит мне таблетки, и вижу биоробота, чья доброта — это сложный, но предопределённый код.

Они говорят, я улыбаюсь. Говорят, это хороший знак.

Но это не улыбка. Это гримаса. Я просто жду. Жду, когда гигантская, холодная рука Архитектора дотронется до кнопки «Перезагрузка». Или «Удалить».

Ведь в конце любой программы всегда стоит точка.