Я всегда жила ради кого-то, но никто ради меня

В квартире моей бабушки Марии Петровны по вторникам всегда пахнет пирожками. Не в понедельник, не в среду – именно во вторник. Это такая же неизменная традиция, как Новый год зимой или день рождения раз в году. Во вторник – пирожки. С капустой, картошкой, яблоками – неважно. Главное – пирожки.

Я приехала к ней с утра пораньше, до работы, – привезла новое лекарство от давления и свежие журналы. Бабушка встретила меня в своем цветастом переднике, с пучком седых волос, собранных заколкой, которую я подарила ей лет десять назад.
— Танечка моя! А я как раз тесто поставила, — радостно сообщила она, обнимая меня своими тонкими руками, пахнущими ванилью.

— Бабуль, ну зачем ты возишься? Я бы в магазине купила, — вздохнула я, зная заранее ответ.

— Магазинные... — фыркнула она презрительно. — Там же химия одна. Так как я испеку - никто не испечет! Только для своих стараюсь!

«Для своих» — это для меня, моих родителей, моего брата с женой и их детей. Каждый вторник кто-нибудь из нас обязательно заезжает забрать пакет с пирожками. Не потому, что нам так нужны эти пирожки, а потому что иначе бабушка обидится.

Мы пили чай на кухне, слушали как ветки старого тополя стучат в окно и я, как обычно, рассказывала о работе, о том, что планирую поехать на море, о том, что брат купил новую машину.

— А ты-то как, бабуль? — спросила я между делом.

Она помолчала, помешивая ложечкой чай, который никогда не пила с сахаром, только с медом или с вареньем, но только своим.

— Знаешь, Танюша, я тут на днях альбомы старые смотрела, — сказала она вдруг тихо. — И поняла одну вещь.

Я приготовилась к одной из тех сентиментальных историй, которые бабушка любит рассказывать: как дедушка ухаживал за ней, как они строили дачу, как растили моего отца.
— Я всю жизнь жила ради семьи, — продолжила она, глядя куда-то в окно. — Дед работал, я – дома с ребенком. Потом ваш папа вырос, я с ним сидела допоздна, решали задачки. Потом я стала бабушкой - родился твой брат, потом ты... А теперь смотрю и думаю – а никто ведь не жил ради меня, Танюша.

Я растерялась. У моей бабушки никогда не было таких разговоров. Она всегда была той самой бабушкой из советских фильмов – с платком на голове, горячими пирожками, салфетками на столике и тумбочке, вязанием и совершенно неиссякаемой энергией.

— Как это, бабуль? А дедушка? А мы все?

— Дед, царствие ему небесное, работал ради семьи, не ради меня. Ваш отец жил своей жизнью. Вы, внуки, своей. А я все пирожки пеку по вторникам, — она улыбнулась, но как-то грустно.

— Я вчера на лавочке сидела, с Ниной Степановной разговаривала. — продолжила она, отставляя чашку. — Она мне про круиз свой рассказывала, по Волге ездила. И я вдруг поняла – а ведь я никогда в круиз не ездила. Всё откладывала. То денег жалко, то времени нет, то еще что-нибудь. А ведь хотела.

Я смотрела на свою бабушку и видела вдруг не просто старушку, а женщину, у которой были свои мечты, желания, планы. Которые она откладывала в долгий ящик ради нас всех.

— Так может, поедем? — вырвалось у меня.

— Куда? — не поняла она.

— В круиз. Или куда захочешь. Вот прямо сейчас возьмем и забронируем!

Бабушка посмотрела на меня с удивлением, а потом вдруг звонко рассмеялась.

— В круиз? В мои-то 80? Да ты что, с ума сошла? Меня укачивает в маршрутке!

Мы рассмеялись, но вдруг она внезапно стала серьезной.

— Я не о круизе жалею, Танюша. Я о том, что всегда думала – вот сделаю всё для всех, а потом уже для себя. А это "потом" так и не наступило.

Она встала и пошла проверять пирожки. А я сидела, оглушенная простой мыслью: иногда о нас заботится человек с несбывшимися мечтами, по сути своей - несчастный человек, тот, о ком позаботиться некому, точнее, тот, о ком забывают позаботиться.

Я ушла на работу, а вернулась вечером, но не за пирожками, я осталась ночевать и заставила бабушку рассказать мне все, о чем она мечтала когда-то. Список оказался внушительным - научиться играть на пианино, выучить английский, увидеть море (она никогда не была на море!), опять же в круизе отправиться, шляпку с ленточками и красные туфли...

Если подумать - обычные вещи, ничего несбыточного или сложнодостижимого.
Через неделю бабушка не пекла пирожки. Мы с ней смотрели видеоуроки игры на пианино. Я привезла ей синтезатор, и она, как маленькая девочка, тыкала в клавиши, пытаясь сыграть "В лесу родилась елочка".

Теперь каждый вторник я приезжаю к бабушке не за пирожками, а с чем-нибудь новеньким. Английские карточки, билеты в театр, альбомы с видами разных стран. А недавно обсуждали как нам все-таки добраться до моря. Хотя бы неделю, хотя бы несколько дней.

В ее глазах появился тот самый блеск, который я видела только на черно-белых фотографиях, где ей было двадцать. И вчера, когда я уходила, она взяла меня за руку и сказала:

"Танюша, не повторяй моей ошибки. Да, жизнь ради других считается благом, ее воспевают и восхваляют тех, кто так живет. Но если не оставить что-то для себя, то в конце пути рискуешь остаться ни с чем."
Моей бабушке потребовалась целая жизнь, чтобы понять это, я же просто прислушаюсь к ее словам.