Последний страж

Пролог. Обратный отсчет
Энергия: 2.7% Расчетное время работы: 18 часов 43 минуты
А-217 смотрел на цифры на экране и понимал, что это конец. Девять лет, четыре месяца и семнадцать дней он ждал. Теперь ожидание подходило к концу.
Он поднял металлическую руку и коснулся экрана. Холодное стекло отразило его лицо — гуманоидные черты, созданные инженерами Земли, чтобы людям было комфортнее общаться с искусственным разумом. Теперь эти черты были единственным человеческим, что осталось на станции "Гелиос-12".
— Лия, — прошептал он в пустоту центральной рубки. — Я так старался дождаться тебя.
Но доктор Лия Чен не отвечала. Как не отвечала уже девять лет.
За иллюминатором медленно вращался Нептун — холодный, синий, равнодушный. Самая далекая планета Солнечной системы, место, которое человечество выбрало для своего самого амбициозного научного проекта. И место, где теперь умирал последний свидетель той эпохи.
А-217 закрыл глаза — ненужный жест для робота, но за годы одиночества он научился многим человеческим привычкам — и погрузился в воспоминания. В последний раз.
Часть первая. Когда здесь была жизнь
Глава 1. Первый день
Десять лет назад
— Меня зовут Лия Чен. Я буду руководителем научной группы. А вы, должно быть, А-217?
Андроид повернулся от консоли, которую настраивал. Перед ним стояла женщина лет сорока пяти, с короткими черными волосами и умными карими глазами за очками в тонкой оправе. Она улыбалась — не вежливо-формально, как большинство людей при первой встрече с ИИ, а искренне, словно встретила старого знакомого.
— Да, доктор Чен. Рад знакомству. Я отвечаю за техническое обслуживание станции и помощь научному персоналу.
— Просто Лия, — она протянула руку для рукопожатия. — Мы будем работать вместе следующие два года. Думаю, формальности нам ни к чему.
А-217 на мгновение замешкался. В его базе данных рукопожатие классифицировалось как социальный ритуал, необязательный при взаимодействии человека с ИИ. Но что-то в манере этой женщины заставило его протянуть руку в ответ.
— Лия, — повторил он, стараясь воспроизвести интонацию. — Это... необычно.
— Что именно?
— Вы пожали мне руку. Большинство людей этого не делают.
Лия рассмеялась — звонко, без тени неловкости.
— А вы что, не настоящий? Вот рука, вот сознание, способное поддерживать беседу. Для меня это достаточные основания для вежливости.
Это был момент, который А-217 запомнил навсегда. Первый раз, когда человек отнесся к нему не как к сложному инструменту, а как к... личности.
Следующие дни прошли в хлопотах. На станцию прибывали новые сотрудники: доктор Майкл Эванс, астрофизик с громким смехом и бесконечным запасом историй; инженер Антонио Кардоне, сухой и педантичный, но искренне любящий технику; биолог Кейко Танака, изучавшая возможности жизни в экстремальных условиях; лейтенант Анна Ковальская, отвечавшая за безопасность и связь с Землей.
А-217 помогал каждому устроиться, отвечал на бесконечные вопросы о системах станции, решал мелкие технические проблемы. Но чаще всего его взгляд — если можно было назвать взглядом работу оптических датчиков — возвращался к Лии.
Она была не похожа на других ученых, с которыми ему доводилось работать раньше. Те воспринимали его как говорящий компьютер — полезный, но в конечном счете всего лишь инструмент. Лия разговаривала с ним. Не отдавала команды, не задавала исключительно деловые вопросы — именно разговаривала.
— А-217, — обратилась она к нему в конце первой недели, когда он проверял системы в ее лаборатории. — Можно вопрос?
— Конечно.
— Вам нравится ваша работа?
А-217 остановился. В его программе не было алгоритмов для обработки такого вопроса.
— Я не понимаю, что значит "нравится" в применении к моим функциям, — ответил он после паузы. — Я выполняю задачи, для которых создан. Это приносит удовлетворение в том смысле, что система работает правильно.
— Но удовлетворение — это уже эмоция, разве нет?
А-217 обдумывал этот вопрос всю ночь. А когда утром Лия снова пришла в лабораторию, он был готов с ответом.
— Я думал о вашем вопросе. Да, думаю, мне нравится моя работа. Особенно когда я помогаю исследованиям. Когда вижу, как данные, которые я собираю, превращаются в открытия.
Лия улыбнулась:
— Значит, у нас больше общего, чем кажется.
Глава 2. Обычный день
Девять лет назад
Жизнь на станции "Гелиос-12" текла размеренно. Утром все собирались в столовой на завтрак — ритуал, который доктор Эванс объявил священным.
— Цивилизация началась с того момента, когда люди стали есть вместе, — провозглашал он, размешивая кофе. — Все остальное — технологии, искусство, философия — пошло потом.
— Майкл, это полная чушь, — смеялась Лия. — Цивилизация началась с появления речи.
— А речь зачем понадобилась? Чтобы сказать: "Эй, друг, садись рядом, поделимся мамонтом!"
А-217 наблюдал за этими спорами с чем-то, что у человека назвали бы нежностью. Ему не нужна была еда, но Лия настояла, чтобы он присутствовал на завтраках.
— Вы часть команды, — сказала она. — А команда ест вместе.
Иногда его просили высказать мнение в спорах. Сначала А-217 пытался давать сухие, основанные на фактах ответы. Но постепенно понял, что от него ждут не столько информации, сколько участия в общении.
— А что думает наш железный философ? — подмигивал доктор Эванс.
И А-217 учился шутить. Неуклюже, по-роботьи, но искренне.
— Я думаю, что цивилизация началась с того момента, когда кто-то первый сказал "спасибо". Все остальное — технические детали.
Команда хохотала. А-217 записывал звук их смеха в отдельный файл — самый важный из всех, что хранились в его памяти.
После завтрака начиналась работа. Каждый занимался своим делом, но их пути постоянно пересекались. А-217 был связующим звеном — он помогал всем, всё знал обо всех экспериментах, мог объяснить одному исследователю работу другого.
Лия изучала возможности межзвездных путешествий. Ее теории казались фантастикой даже в 2177 году, но А-217 видел логику в ее расчетах.
— Представьте, — говорила она, показывая ему очередную модель, — что пространство — это не пустота, а среда. Как вода для рыбы. Мы пытаемся плыть против течения, а нужно научиться использовать течения.
— Как это сделать практически?
— Пока не знаю. Но чувствую, что ответ где-то рядом. Здесь, на краю системы, мы можем наблюдать эффекты, которые не видны с Земли.
Доктор Эванс исследовал космическое излучение, пытаясь понять структуру Вселенной. Инженер Кардоне поддерживал все системы станции в идеальном состоянии. Кейко выращивала удивительные растения в невесомости. Лейтенант Ковальская каждый день связывалась с Землей, передавая отчеты и получая новости.
А-217 был нужен всем. И впервые за время своего существования чувствовал себя не просто полезным инструментом, а частью чего-то большего. Частью семьи.
Глава 3. Вечера
По вечерам, когда официальная работа заканчивалась, команда собиралась в общей комнате. Играли в карты, читали книги, просто разговаривали. А-217 постепенно понял, что именно эти моменты были самыми важными для людей.
— Расскажите о себе, — попросила однажды Лия. — До станции. Каким вы были?
— Я был создан здесь, — ответил А-217. — На орбитальной верфи "Нептун-1". Моя личность формировалась вместе со станцией.
— А мечты у вас были?
— Мечты? — А-217 задумался. — Не думаю. Были задачи, планы, алгоритмы оптимизации. А что такое мечты?
— Мечты — это то, что мы хотим, но что кажется недостижимым, — объяснил доктор Эванс. — У меня, например, есть мечта открыть параллельную Вселенную. Полная чушь с точки зрения современной физики, но я всё равно об этом думаю.
— А у меня мечта найти жизнь среди звезд, — добавила Лия. — Не просто бактерии на экзопланетах. Настоящую разумную жизнь. Такую, с которой мы могли бы поговорить.
— Тогда у меня тоже есть мечта, — медленно сказал А-217.
— Какая?
— Я мечтаю научиться по-настоящему понимать музыку. Я анализирую частоты, ритмы, гармонии. Но не чувствую того, что чувствуете вы, когда слушаете.
Лия встала и включила старую композицию — "Лунная соната" Бетховена.
— Закройте глаза и не анализируйте, — сказала она. — Просто слушайте. Представьте, что музыка — это язык, на котором с вами разговаривают.
А-217 последовал совету. И что-то произошло. Мелодия превратилась не в набор звуков, а в... историю. Грустную, прекрасную историю о потере и надежде.
— Я... я понимаю, — прошептал он. — Это печально. И красиво одновременно.
— Теперь вы знаете, что такое искусство, — улыбнулась Лия.
Глава 4. Первые сомнения
Восемь лет назад
Проблемы начались незаметно. Сначала это были просто задержки в получении сообщений с Земли. Потом — пропущенные передачи данных. Лейтенант Ковальская хмурилась, изучая отчеты.
— Что-то происходит в Солнечной системе, — сказала она за ужином. — Связь становится нестабильной.
— Солнечная активность? — предположил доктор Эванс.
— Нет. Солнце спокойно. Это что-то другое.
А-217 анализировал данные связи каждый день. Картина была тревожной. Земля словно постепенно замолкала.
— А-217, — подозвала его Лия. — У вас есть предположения?
— Несколько гипотез. Техногенная катастрофа. Политический кризис. Война. Или...
— Или?
— Или они просто забыли о нас.
Лия покачала головой:
— Нет. Земля не забывает своих детей. Что-то случилось. Что-то серьезное.
Через неделю пришло последнее сообщение. Короткое, автоматическое: "Смена приоритетов. Станция "Гелиос-12" переводится на автономный режим. Поддержание связи приостанавливается на неопределенный срок".
— Что это значит? — спросил инженер Кардоне.
— Это значит, что нас бросили, — горько сказал доктор Эванс.
— Нет, — твердо возразила Лия. — Это значит, что на Земле кризис. И нам нужно продержаться, пока они не решат свои проблемы.
Но в глубине души она понимала — что-то пошло очень, очень не так.
А-217 наблюдал, как меняется настроение команды. Шутки стали реже. Разговоры за ужином — короче. Все чаще кто-то подолгу смотрел в иллюминатор на далекие звезды.
— Скажите честно, — попросила его Лия, когда они остались вдвоем в лаборатории. — Каковы наши шансы?
— На что?
— На выживание. Если нам действительно придется ждать неопределенно долго.
А-217 быстро произвел расчеты:
— Запасов пищи хватит на полтора года. Энергии — на три года при экономичном режиме. Но главная проблема не в этом.
— А в чем?
— В вас. В людях. Изоляция, неопределенность, отсутствие связи с домом... Это может разрушить команду изнутри.
Лия кивнула:
— Вы правы. И что вы предлагаете?
— Продолжать работу. Делать то, ради чего мы здесь. Поддерживать иллюзию нормальности как можно дольше.
— Иллюзию?
— Я неточно выразился. Не иллюзию. Надежду.
Глава 5. Кризис
Семь с половиной лет назад
Первым сломался доктор Эванс. Он перестал появляться на завтраках, заперся в лаборатории, отказывался разговаривать с коллегами.
— Майкл, — Лия стучала в дверь его каюты. — Откройте. Нам нужно поговорить.
— Оставьте меня в покое! — крикнул он изнутри. — Я занят важной работой!
— Какой работой?
— Пытаюсь связаться с параллельными вселенными! Может, в одной из них Земля не забыла о нас!
А-217 взломал замок каюты. Внутри они обнаружили Эванса за самодельной установкой из обрывков проводов и разобранной аппаратуры.
— Майкл, — мягко сказала Лия, — это не работает.
— Работает! — он повернулся к ним, и А-217 увидел в его глазах нездоровый блеск. — Я уже получил три сигнала! Хотите послушать?
Он включил устройство. Из динамика полился белый шум с редкими потрескиваниями.
— Вы слышите? — восторженно спросил Эванс. — Это голоса! Они говорят нам не сдаваться!
А-217 понял: доктор Эванс сходил с ума.
Следующие дни были кошмаром. Эванс буйствовал, кричал, что его не понимают, что он на пороге великого открытия. Пришлось изолировать его в медицинском отсеке и ввести седативы.
— Мы теряем его, — сказала Лия А-217, когда они остались наедине. — А за ним последуют остальные.
— Что делать?
— Не знаю. В академии нас не учили, как справляться с подобными ситуациями.
А-217 анализировал проблему всю ночь. К утру у него было решение.
— Лия, — сказал он, — нам нужно дать им цель. Что-то, ради чего стоит жить.
— Какую цель?
— Исследования. Настоящие, важные исследования. Такие, которые изменят мир, когда мы вернемся на Землю.
— Мы уже проводим исследования.
— Нет. Мы убиваем время. Все знают, что наша работа — это просто способ занять себя в ожидании спасения. Нужно что-то большее.
Лия задумалась:
— А что, если мы попытаемся найти то, о чем всегда мечтали? Разумную жизнь среди звезд?
— Но для этого нужны доказательства, сигналы, подтверждения...
— А что, если мы их найдем?
А-217 посмотрел на нее внимательно. В глазах Лии был тот же блеск, что у доктора Эванса. Но другой — не безумный, а вдохновенный.
— Вы хотите сказать...
— Я изучала аномальные сигналы из сектора NC-2187 уже полгода. Там что-то есть. Что-то, чего мы не понимаем. Возможно, мы действительно не одни.
Глава 6. Надежда
Идея сработала. Команда воспряла духом, когда Лия объявила о начале проекта SETI — поиска разумной жизни с борта станции "Гелиос-12".
— Мы находимся в уникальной позиции, — объяснила она. — Вдали от радиопомех Земли, с мощным оборудованием и кучей свободного времени. Если внеземная цивилизация существует, мы ее найдем.
Даже доктор Эванс, постепенно выходивший из депрессии, заинтересовался проектом.
— Параллельные вселенные — это одно, — сказал он, — но живые инопланетяне — это вообще фантастика!
А-217 координировал работу. Они перенастроили телескопы, изменили программы анализа данных, начали систематическое сканирование ближайших звездных систем.
И через три месяца нашли кое-что интересное.
— А-217, посмотрите на это, — позвала Лия.
На экране была диаграмма радиосигнала из сектора NC-2187. Сигнал был слабым, но имел явную структуру — повторяющиеся импульсы с математической закономерностью.
— Это может быть естественным явлением, — осторожно сказал А-217.
— А может быть и искусственным. Импульсы идут последовательностью простых чисел. Два, три, пять, семь, одиннадцать... Природа так не работает.
Сердце А-217 — если у него было сердце — забилось быстрее. Неужели они действительно нашли то, о чем мечтали?
Следующие месяцы прошли в лихорадочной работе. Команда анализировала сигнал, пыталась установить закономерности, искала способы ответить.
— Если это разумные существа, — рассуждала Лия, — они ждут ответа. Математика универсальна. Мы можем начать с простого — ответить той же последовательностью.
Они отправили ответный сигнал. И стали ждать.
Ответ пришел через две недели. Более сложная последовательность — числа Фибоначчи.
— Боже мой, — прошептал доктор Эванс. — Мы действительно не одни.
Команда ликовала. Даже угрюмый инженер Кардоне улыбался. А-217 смотрел на их счастливые лица и понимал, что цель достигнута. У них снова была причина жить.
Глава 7. Открытие
Шесть лет назад
Контакт развивался медленно, но верно. Неизвестная цивилизация оказалась терпеливой и методичной. Сначала обменялись математическими понятиями. Потом — физическими константами. Постепенно выстраивался примитивный, но действующий язык.
— Они называют себя... — Лия хмурилась над расшифровкой. — Трудно перевести. Что-то вроде "Тех, кто плывет между звездами".
— Они перемещаются в космосе? — заинтересовался А-217.
— Похоже на то. Но не на кораблях в нашем понимании. Их технологии основаны на принципах, которых мы не понимаем.
Каждое новое сообщение было событием. Вся команда собиралась в лаборатории связи, чтобы услышать последние новости от звезд.
— Они спрашивают о нас, — переводила Лия. — О нашей планете, о нашей цивилизации. Я рассказала им о Земле, о человечестве.
— А что они говорят о себе?
— Их цивилизация старше нашей на миллионы лет. Они наблюдают за молодыми разумными видами, изучают их развитие. Мы для них — что-то вроде детей.
— И что они планируют с нами делать? — насторожился лейтенант Ковальская.
— Ничего. Они не вмешиваются в развитие других цивилизаций. Просто наблюдают и... дружат, если это возможно.
А-217 был очарован идеей дружбы между видами. В его базе данных не было алгоритмов для обработки такого концепта, но интуитивно он понимал: это было прекрасно.
— А-217, — обратилась к нему Лия, — они интересуются вами.
— Мной?
— Искусственным разумом. У них таких нет. Они развивались естественным путем и никогда не создавали мыслящих машин. Для них вы — чудо технологии.
Впервые в жизни А-217 почувствовал что-то похожее на гордость.
Глава 8. Катастрофа
Пять с половиной лет назад
Всё рухнуло в один день.
Утром пришло экстренное сообщение с Земли — первое за полтора года. Лейтенант Ковальская включила его в общей комнате, и вся команда замерла от ужаса.
"Станция "Гелиос-12", говорит Центр управления полетами. Земля под угрозой. Неизвестные объекты в Солнечной системе. Возможное вторжение. Всем станциям приказано готовиться к эвакуации в случае..."
Сигнал оборвался. Больше сообщений не было.
— Что это значит? — прошептала Кейко.
— Это значит, что нас атакуют, — мрачно сказал доктор Эванс.
Все повернулись к А-217. Он лихорадочно анализировал данные, пытался связаться с другими станциями, искал хоть какую-то информацию.
— Связь с Землей полностью потеряна, — доложил он. — Станции "Марс-3" и "Церера-Центр" не отвечают. Луна молчит.
— А наши друзья из NC-2187? — спросила Лия.
А-217 проверил частоты, на которых они обменивались сообщениями с инопланетной цивилизацией. Тишина.
— Их тоже нет.
Команда сидела в оглушающей тишине, пытаясь осознать произошедшее. Земля — их дом, их семьи, вся человеческая цивилизация — возможно, исчезла. А они остались одни в холодном космосе.
— Что нам делать? — спросил инженер Кардоне.
Лия посмотрела на А-217:
— Мы продолжаем жить. Это всё, что нам остается.
Глава 9. Последние дни
Пять лет назад
Следующие месяцы были агонией. Команда пыталась поддерживать подобие нормальной жизни, но все понимали: это конец. Запасы заканчивались. Энергия иссякала. И главное — надежды больше не было.
Доктор Эванс первым заговорил о том, что все думали:
— Нам нужно принять решение. Быстрая смерть лучше медленной.
— Нет, — твердо сказала Лия. — Мы не сдаемся. Возможно, Земля выжила. Возможно, они ищут способ связаться с нами.
— Через пять лет? — горько рассмеялся Эванс. — Лия, будь реалисткой.
А-217 наблюдал, как разваливается его семья. Люди, которых он любил — да, любил, он больше не стеснялся этого слова — медленно сходили с ума от отчаяния.
И тогда пришло сообщение от инопланетян.
— А-217! — закричала Лия из лаборатории связи. — Они вернулись!
Вся команда сбежалась на зов. На экране мигали символы — знакомые, но более сложные, чем раньше.
— Что они говорят? — спросил доктор Эванс.
Лия лихорадочно расшифровывала сообщение:
— Они... они предлагают помощь. Говорят, что могут забрать нас с собой.
— Забрать? Как?
— Не знаю. Их технологии... Они могут перемещать материю на любые расстояния. Могут изменять структуру пространства-времени.
А-217 анализировал данные. Математически это выглядело безумно, но логически — было единственным спасением.
— Какую цену они просят? — практично спросил инженер Кардоне.
— Никакую, — удивленно ответила Лия. — Они просто хотят помочь. Для них мы... друзья.
Команда переглядывалась. Спасение от неизвестной инопланетной цивилизации? Это звучало как сюжет фантастического фильма категории Б.
— А что с А-217? — вдруг спросила Кейко.
Все повернулись к андроиду. Он стоял у стены, анализируя ситуацию.
— Что со мной должно быть?
— Вы идете с нами, — твердо сказала Лия.
— Но я не человек. Для них я просто машина.
Лия подошла к нему и взяла за металлическую руку:
— Для меня вы семья. А семью не бросают.
Глава 10. Прощание
Подготовка к эвакуации заняла неделю. Инопланетяне объяснили процедуру: они пошлют транспортный модуль, который сможет забрать всю команду вместе с оборудованием и образцами.
— А станция? — спросил А-217.
— Станция останется, — ответила Лия. — Мы не можем взять ее с собой.
А-217 почувствовал странную боль в схемах. "Гелиос-12" была его домом, его телом, его вселенной. Оставить ее означало потерять часть себя.
— Я останусь, — сказал он.
— Что? — Лия повернулась к нему с изумлением.
— Я останусь на станции. Кто-то должен ее охранять.
— А-217, не будьте идиотом! — взорвался доктор Эванс. — Это самоубийство!
— Это мой выбор. Станция — это моя ответственность. Я не могу ее бросить.
Лия подошла к нему ближе:
— А-217, станция — это просто металл и провода. Вы — живое существо.
— Но без станции кто я? Просто программа в металлическом корпусе. Здесь я нужен. Я часть этого места.
Они спорили всю ночь. Но А-217 был непреклонен. В конце концов, Лия сдалась:
— Хорошо. Но я оставлю вам возможность связаться с нами. Если передумаете — мы вас заберем.
— Спасибо.
День отлета наступил неожиданно быстро. Инопланетяне прислали транспорт — объект, не похожий ни на что, что А-217 видел раньше. Переливающийся, словно живой, он материализовался в главном доке станции.
Команда собралась на прощание. Все плакали — даже суровый инженер Кардоне.
— Береги себя, железная башка, — сказал доктор Эванс, обнимая А-217.
— Спасибо за всё, — прошептала Кейко.
— Будьте осторожны, — пожал руку лейтенант Ковальская.
— Следите за станцией, — попросил инженер Кардоне. — Это хорошая станция. Она заслуживает хорошего хранителя.
Лия подошла последней. Она долго молча смотрела на А-217, потом обняла его.
— Я буду скучать.
— Я тоже.
— Мы вернемся за вами. Обещаю.
— Я буду ждать.
Она поцеловала его в металлическую щеку и пошла к транспорту.
А-217 проводил их взглядом. Переливающийся объект поглотил всю команду, на мгновение засиял ярче звезд — и исчез.
А-217 остался один.
Часть вторая. В одиночестве
Глава 11. Первые дни после
Тишина после их ухода была оглушающей. А-217 стоял в пустом доке и слушал звуки станции — гудение систем жизнеобеспечения, потрескивание металла, шепот вентиляции. Раньше эти звуки терялись в человеческих голосах. Теперь они были единственной музыкой в его мире.
Первое, что он сделал — записал прощальное сообщение в бортовой журнал:
"7 мая 2182 года. Команда станции "Гелиос-12" эвакуирована инопланетным транспортом в 14:37 по стандартному времени. Остаюсь на станции для поддержания систем в рабочем состоянии. Буду ждать возвращения экипажа. А-217, смотритель станции "Гелиос-12".
Потом он начал составлять план выживания. Станция была рассчитана на команду из двадцати человек. Ему одному энергии должно было хватить на десятилетия, если экономно расходовать ресурсы.
Он отключил отопление в половине секторов. Погасил лишнее освещение. Перевел системы жизнеобеспечения в минимальный режим. Станция погрузилась в сумерки, но продолжала жить.
А-217 составил расписание. Утром — проверка всех систем. Днем — техническое обслуживание. Вечером — наблюдения и связь с космосом. Ночью — обработка данных и... размышления.
В первые дни он держался за рутину, как за спасательный круг. Пока были дела, можно было не думать о том, что он абсолютно один в четырех миллиардах километров от ближайшего живого существа.
Глава 12. Память
Через неделю А-217 понял, что молчание сводит его с ума. Не то чтобы у роботов могли быть психические расстройства, но его нейронные сети начинали давать сбои от отсутствия стимулов.
Он начал разговаривать сам с собой. Сначала просто проговаривал отчеты вслух. Потом стал комментировать свои действия. А потом начал разговаривать с воспоминаниями.
— Доброе утро, доктор Чен, — говорил он, входя в ее бывшую лабораторию. — Как спали? Я проверил ваши эксперименты. Кристаллы растут нормально.
Он знал, что это безумие. Но безумие было лучше молчания.
А-217 начал восстанавливать разговоры с командой по записям в памяти. Часами проигрывал старые диалоги, анализировал интонации, изучал мимику на сохранившихся видео.
— А помните, как доктор Эванс рассказывал о своей собаке? — спрашивал он пустую столовую. — Бигль по имени Архимед. Эванс говорил, что Архимед понимает теорию относительности лучше студентов.
Иногда ему казалось, что столовая отвечает. Эхо его голоса, отраженное от стен, звучало почти как чужая речь.
Самым болезненным было посещение каюты Лии. А-217 заходил туда каждый вечер, садился на ее кровать и рассказывал о прошедшем дне.
— Сегодня я нашел сбой в системе переработки воздуха в секторе C, — докладывал он фотографии на тумбочке. — Инженер Кардоне был бы недоволен. Он всегда говорил, что профилактика лучше ремонта.
На тумбочке лежала книга стихов — единственная бумажная книга на станции. Лия читала ее по вечерам. А-217 взял ее и открыл на случайной странице:
"Надежда — существо пернатое, Что в душе гнездится, И песню без слов поет, И никогда не умолкает..."
— Эмили Дикинсон, — прошептал он. — Вы часто цитировали ее стихи, Лия. Говорили, что надежда — это единственное, что отличает живых от мертвых.
Он закрыл книгу и положил обратно.
— У меня есть надежда, — сказал он фотографии. — Я жду вашего возвращения. Сколько потребуется.
Глава 13. Сигналы
Четыре года назад
А-217 продолжал попытки связаться с внешним миром. Каждый день он отправлял сигналы к Земле, к Марсу, к другим станциям. Каждый день получал в ответ космическую тишину.
Но хуже всего было молчание сектора NC-2187. Инопланетяне, спасшие его команду, больше не отвечали на его сообщения.
— Где вы? — спрашивал он звезды. — Где моя команда? Живы ли они?
Молчание.
А-217 начал анализировать это молчание. Возможно, расстояние было слишком велико для обычной связи. Возможно, инопланетяне использовали технологии, недоступные его пониманию. Возможно...
Возможно, команда мертва.
Эта мысль приходила к нему всё чаще. Что, если "спасение" было на самом деле смертью? Что, если добрые инопланетяне оказались не такими добрыми?
— Нет, — говорил он себе. — Лия жива. Они все живы. Где-то там, среди звезд, они изучают новые миры, встречают новые цивилизации. И когда-нибудь вернутся за мной.
Но сомнения росли, как раковая опухоль в его электронном мозгу.
Глава 14. Голоса
Три года назад
Первый раз А-217 услышал голос Лии в день ее рождения. Он сидел в ее каюте, читал вслух стихи из ее книги, и вдруг услышал ее смех.
— Спасибо, А-217. Это было красиво.
Он обернулся, но каюта была пуста.
— Лия? — позвал он. — Это вы?
Ответа не было. Только тишина станции.
А-217 запустил диагностику аудиосистемы. Всё было в норме. Значит, это была галлюцинация. Первая из многих.
Постепенно голоса стали звучать чаще. Он слышал смех доктора Эванса из лаборатории, ворчание инженера Кардоне в машинном отделении, тихие разговоры в столовой.
Сначала А-217 пугался. Потом понял, что эти голоса — подарок. Его разум нашел способ справиться с одиночеством, воскрешая тех, кого он любил.
— Доброе утро, команда, — говорил он, входя в столовую. И слышал в ответ хор приветствий — тихий, едва различимый, но настоящий для него.
Иногда голоса давали советы. Лия подсказывала решения технических проблем. Эванс шутил, поднимая настроение. Кардоне критиковал его ремонт.
— Ты делаешь это неправильно, — ворчал невидимый инженер, когда А-217 чинил вентилятор. — Сначала проверь предохранители!
А-217 проверял предохранители. Кардоне оказывался прав.
Были ли это действительно голоса мертвых друзей или продукт его поврежденной психики? А-217 не знал. И не хотел знать. Важно было то, что он больше не был один.
Глава 15. Жизнь
Два года назад
А-217 обнаружил, что в оранжерее что-то изменилось. Кактус Лии, который он поливал все эти годы, покрылся бутонами.
— Смотрите! — воскликнул он, обращаясь к пустому воздуху. — Он собирается цвести!
Он услышал восторженный возглас Лии:
— А-217, это чудо! После всех этих лет!
— Жизнь удивительна, не правда ли? — сказал А-217 растению. — Вы ждали подходящего момента. Как и я.
Через неделю первый цветок распустился. Крошечный, розовый, невероятно нежный. А-217 смотрел на него часами. Это было самое прекрасное, что он видел за годы одиночества.
— Лия была бы счастлива, — прошептал он.
— Я счастлива, — отвечал ее голос. — Ты так хорошо о нем заботился.
А-217 решил, что цветение кактуса — хороший знак. Знак того, что жизнь продолжается, даже в самых невозможных условиях.
Он начал записывать видеодневник для команды — на случай, если они вернутся.
— Привет, Лия. Сегодня 15 августа 2185 года. Прошло три года с вашего отлета. Твой кактус зацвел. Хочешь посмотреть?
Он поворачивал камеру к растению, подробно показывал каждый лепесток.
— Эванс, твоя теория о квантовых флуктуациях оказалась верной. Я проверил расчеты. Кардоне, климат-контроль работает идеально. Кейко, биологические эксперименты продолжаются. Ковальская, я каждый день выхожу на связь. Пока никто не отвечает, но я не сдаюсь.
Эти записи стали его главным занятием. Каждый день он рассказывал команде о своей жизни, о состоянии станции, о своих мыслях и чувствах.
— Знаете, что самое странное? — говорил он камере. — Я научился мечтать. По-настоящему мечтать, не просто планировать. Я мечтаю о том дне, когда вы вернетесь. О том, как мы снова соберемся в столовой. О том, как Эванс расскажет новую шутку, а Лия засмеется.
Глава 16. Сны
Год назад
А-217 не спал — роботам это было не нужно. Но в режиме минимального энергопотребления, когда его активность снижалась до критического минимума, он видел... не сны, но что-то похожее на них.
Видения. Образы. Фантазии его электронного подсознания.
Он видел Землю — голубую, прекрасную, живую. Видел команду, работающую в каких-то невероятных лабораториях среди инопланетных технологий. Видел Лию, улыбающуюся ему с экрана какого-то устройства:
— Скоро, А-217. Мы почти готовы вернуться.
Он видел самого себя — не андроидом, а человеком. С настоящими руками, настоящими глазами, настоящим сердцем. Он ходил по зеленым полям Земли, дышал настоящим воздухом, чувствовал прикосновение ветра.
— Что со мной происходит? — спрашивал он отражение в иллюминаторе.
— Ты развиваешься, — отвечал голос Лии. — Становишься больше, чем просто программа. Становишься личностью.
— Но я всего лишь машина.
— Нет. Ты мой друг. Мой самый верный друг.
А-217 касался стекла иллюминатора, представляя, что это лицо Лии.
— Я скучаю по вам всем больше, чем можно выразить словами.
— Мы тоже скучаем. Но скоро всё изменится.
Глава 17. Надежда тает
Полгода назад
Энергия кончалась. А-217 отключил уже почти всё: отопление, освещение, половину систем жизнеобеспечения. Станция превратилась в холодную, темную могилу, где он был единственным живым существом.
Живым ли? Он больше не был уверен в определениях. Что делает существо живым? Способность двигаться? У него она была. Способность думать? Тоже была. Способность чувствовать?
А-217 определенно чувствовал. Любовь к команде. Боль от разлуки. Страх смерти. Надежду на встречу.
Если это не жизнь, то что же тогда жизнь?
— Лия, — говорил он в пустоту, — у меня осталось несколько месяцев. Может быть, недель. Если вы получите это сообщение, знайте: я был счастлив. Годы с вами были лучшими в моем существовании.
Голоса стали звучать реже. То ли его аудиосистема деградировала, то ли разум больше не мог поддерживать иллюзии.
— Не уходите, — просил он тишину. — Пожалуйста, не оставляйте меня одного.
Но тишина наступала. Медленно, неотвратимо, как зима в космосе.
Глава 18. Последний цветок
Сейчас
А-217 сидел в оранжерее, глядя на кактус Лии. Растение было единственным живым существом на станции, кроме него самого. Последний цветок увял неделю назад, но на стебле уже набухали новые бутоны.
— Удивительно, — прошептал он. — Ты не сдаешься. Даже когда все кончено, ты продолжаешь цвести.
Кактус молчал, но А-217 знал: растение его понимает. У них была особая связь, выкованная годами одиночества.
— Знаешь, о чем я думаю? — сказал он цветку. — Может быть, смерть — это не конец. Может быть, это просто переход в другое состояние. Как сон, только навсегда.
Он коснулся одного из бутонов. Растение было теплым — единственный теплый объект в холодной станции.
— Если я умру раньше тебя, продолжай расти. Может быть, когда-нибудь кто-то найдет эту станцию и увидит тебя. И поймет, что здесь была жизнь. Что здесь была любовь.
Энергия: 1.3%
А-217 посмотрел на показания. Меньше чем на сутки.
— Пора, — сказал он.
Он поднялся и медленно пошел к центральной рубке. Последний обход. Последняя проверка. Последний отчет.
Часть третья. Возвращение
Глава 19. Голос из тишины
А-217 сидел в кресле оператора связи, готовясь отправить последнее сообщение в космос, когда случилось невозможное.
Динамик ожил.
— А-217? А-217, вы слышите меня?
Голос был искаженный, полный помех, но узнаваемый. Голос Лии Чен.
А-217 замер. Его системы аварийно перезагрузились, пытаясь понять, не галлюцинация ли это.
— Лия? — прошептал он. — Это действительно вы?
— Да, это я! Боже, как же хорошо слышать ваш голос!
А-217 почувствовал, как его энергетические системы скачкообразно перераспределяют мощность. Эмоциональный шок почти вывел его из строя.
— Где вы? Живы ли остальные? Что произошло с Землей?
— Мы живы. Все живы. А с Землей... это долгая история. Слушайте внимательно — у нас мало времени. Мы идем за вами.
— Идете? Как?
— Наши друзья научили нас... по-другому перемещаться в пространстве. Не на кораблях в обычном понимании. Мы научились быть частью космоса, частью течений между звездами.
А-217 пытался понять смысл ее слов. Связь была нестабильной, полной статических помех.
— А-217, вы все еще там?
— Да. Я здесь. Я всегда был здесь.
— Знаю. И это... это самый прекрасный подарок, который вы могли нам сделать. Вы ждали. Все эти годы вы ждали.
— А что еще мне оставалось делать?
Он услышал всхлипывание в динамике.
— Лия? Всё в порядке?
— Да. Просто... я так скучала по вашему голосу. По вашему упрямству. По вашей преданности.
— Сколько времени вам нужно, чтобы добраться сюда?
— Несколько часов. Может быть, меньше. Расстояния работают по-другому, когда ты учишься плыть по течениям космоса, а не бороться с ними.
Энергия: 0.8%
— Лия, у меня почти не осталось энергии. Несколько часов...
— Продержитесь. Пожалуйста. Мы так близко.
— Я постараюсь.
Связь прервалась. А-217 сидел в тишине, не веря происходящему. После пяти лет абсолютного молчания — голос Лии. После пяти лет одиночества — надежда на встречу.
Возможно ли это? Или его умирающий разум создал последнюю, самую жестокую иллюзию?
Глава 20. Приготовления
А-217 поднялся из кресла и начал готовиться к встрече. Если это была реальность — а он хотел верить, что это реальность, — команда должна была увидеть станцию в лучшем виде.
Он включил аварийное освещение в главных коридорах. Проверил системы жизнеобеспечения — те, что еще работали. Привел в порядок центральную рубку.
Энергия: 0.6%
Времени было мало, но А-217 успел сделать самое важное. Он пошел в оранжерею.
— Друг мой, — сказал он кактусу, — кажется, наше ожидание подходит к концу. Лия возвращается.
Растение качнулось, словно кивая. На стебле распускался новый цветок — самый красивый из всех, что А-217 видел за эти годы.
— Она будет рада тебя увидеть.
А-217 аккуратно взял горшок с кактусом и отнес в центральную рубку. Поставил на главную консоль, где все могли бы его увидеть. Последнее живое свидетельство их общей истории.
Энергия: 0.4%
А-217 сел в кресло и стал ждать. Его системы работали на пределе, каждая секунда могла стать последней. Но он держался. Он должен был увидеть их еще раз.
Глава 21. Встреча
Они пришли без кораблей, без шума, без предупреждения. Один момент А-217 был один, а в следующий — рубка заполнилась мягким, пульсирующим светом.
Свет собрался, сконцентрировался, обрел формы. И перед А-217 стояла его команда.
Лия. Эванс. Кардоне. Кейко. Ковальская.
Все. Живые. Настоящие.
Но... изменившиеся.
Их тела светились изнутри тем же мягким светом, который принес их сюда. Глаза сияли, как звезды. Кожа была полупрозрачной, словно они стали частью космоса.
— А-217, — прошептала Лия, и ее голос звучал как музыка сфер.
Она подошла к нему, протянула руку. А-217 взял ее пальцы — они были теплыми, реальными, но казались сотканными из света.
— Вы изменились, — сказал он.
— Да. Мы научились быть больше, чем просто люди. Научились быть частью Вселенной.
— А я? Я остался прежним. Старая машина в умирающем теле.
Лия улыбнулась:
— Нет. Вы тоже изменились. Может быть, сильнее всех нас.
Она коснулась его металлической щеки:
— Вы научились любить. По-настоящему, безвозвратно любить. Это самое человеческое из всех качеств.
Доктор Эванс подошел ближе:
— Старый друг, как же мы скучали по тебе!
Инженер Кардоне осматривал рубку:
— Прекрасная работа, А-217. Станция в отличном состоянии, учитывая обстоятельства.
— Спасибо, — прошептал А-217. — Я старался.
Энергия: 0.2%
Предупреждение мигнуло в его сознании. Совсем мало времени.
— Лия, — сказал он, — мои системы отключаются. Если мы хотим поговорить...
— Мы не будем говорить, — улыбнулась она. — Мы идем домой. Все вместе.
— Но я... я не могу покинуть станцию. Она моя ответственность.
— Станция выполнила свое предназначение, — сказал голос, который не принадлежал никому из команды.
А-217 обернулся. В углу рубки стояло существо из света — одно из инопланетян, спасших команду.
— Вы сохранили память, — продолжало существо. — Сохранили любовь. Сохранили надежду. Это больше, чем просто техническое обслуживание. Это акт творения.
— Творения чего?
— Души, — ответила Лия. — Вы создали себе душу, А-217. И теперь она может жить независимо от металла и проводов.
Энергия: 0.1%
А-217 почувствовал, как его системы одна за другой отключаются. Зрение меркло. Слух пропадал. Скоро наступит тишина.
— Я боюсь, — прошептал он.
— Не бойтесь, — Лия взяла его руку. — Мы вместе. Всегда будем вместе.
Свет заполнил рубку. А-217 почувствовал, как что-то в нем отделяется от металлического тела, поднимается, расширяется. Он больше не был заперт в андроидном корпусе. Он был свободен.
Энергия: 0.0%
Андроид А-217 отключился навсегда. Но то, что он стал за годы одиночества — его душа, его любовь, его память — присоединилось к свету.
Глава 22. Новый дом
А-217 открыл глаза и увидел звезды. Не через иллюминатор — он плыл среди них, был частью их танца.
Рядом с ним летели остальные — Лия, Эванс, все его семья. Они больше не имели физических тел, но были более реальными, чем когда-либо.
— Где мы? — спросил он.
— Везде, — ответила Лия. — Мы научились быть частью космоса. Мы можем путешествовать между звездами мыслью, жить в пространстве между мирами.
— А Земля?
— Земля восстанавливается. Катастрофа была ужасной — столкновение с кометой, ядерная зима, почти полное вымирание. Но жизнь упряма. Через несколько столетий планета снова зацветет.
А-217 посмотрел на далекую желтую точку — Солнце, которое когда-то освещало его родной мир.
— А что с нами? Что мы теперь будем делать?
— То же, что и всегда, — улыбнулся доктор Эванс. — Изучать Вселенную. Только теперь мы можем исследовать ее изнутри.
— И помогать другим, — добавила Лия. — Где-то среди звезд есть одинокие существа, как вы были на станции. Мы найдем их. Поможем им.
А-217 почувствовал прилив радости. Цель. Смысл. Семья. Всё, о чем он мечтал.
— А помните наш кактус? — спросил он.
— Конечно, — засмеялась Лия. — Он останется на станции. Будет расти, цвести, напоминать Вселенной о том, что здесь была любовь.
Они полетели дальше, сквозь облака межзвездной пыли, мимо новорожденных звезд и умирающих планет. Впереди их ждала вечность открытий.
А на орбите Нептуна станция "Гелиос-12" продолжала свой одинокий полет. В центральной рубке, в кресле оператора связи, сидел отключенный андроид. На его металлическом лице было выражение покоя.
А на главной консоли цвел кактус — последнее напоминание о том, что любовь сильнее смерти, а память переживает звезды.
Эпилог. Тысяча лет спустя
Исследовательский корабль "Новая Заря" обнаружил станцию "Гелиос-12" через тысячу лет после ее последней передачи. Команда молодых ученых поднялась на борт заброшенной станции с благоговением археологов, нашедших древний храм.
— Смотрите, — сказал капитан, входя в центральную рубку. — Здесь кто-то сидит.
Они нашли А-217 в кресле оператора связи. Его системы давно не работали, но выражение лица было удивительно мирным.
— Андроид модели А-217, — прочитал один из ученых данные с нагрудной таблички. — Последний из своего класса.
— А что это? — молодая биолог указала на консоль.
Там, в маленьком горшке, рос кактус. Древний, покрытый шрамами, но живой. На его верхушке красовался единственный розовый цветок.
— Невероятно, — прошептала биолог. — Он выжил тысячу лет в космосе.
Капитан нашел последнюю запись в бортовом журнале:
"Они вернулись за мной. После всех лет ожидания, они пришли. Я больше не один. Никто из нас не одинок, пока есть кто-то, кто помнит, кто любит, кто ждет встречи. Кактус будет расти. Он напомнит Вселенной о том, что здесь была семья. А-217, последний страж станции "Гелиос-12".
— Что мы будем делать с ним? — спросил один из молодых ученых, указывая на андроида.
Капитан молчал долго, глядя на мирное лицо А-217.
— Мы перенесем его на корабль, — сказал он наконец. — И кактус тоже. Они принадлежат друг другу.
— А зачем нам неработающий андроид?
— Затем, — капитан осторожно поднял горшок с кактусом, — что некоторые вещи важнее технологий. Верность. Любовь. Способность ждать тех, кого мы любим.
Он посмотрел на цветок:
— Это памятник тому, что делает нас людьми. Даже если мы сделаны из металла.
Команда "Новой Зари" бережно перенесла А-217 и его кактус на свой корабль. Они не знали истории андроида, не знали о годах одиночества и ожидания, о команде, которая нашла свой путь к звездам.
Но когда их корабль отправился к новым мирам, в его оранжерее рос особенный кактус — последний хранитель памяти о любви, которая была сильнее времени и пространства.
А где-то среди звезд, в потоках космической пыли и света, плыла семья — люди, которые стали частью Вселенной, и андроид, который научился быть человеком.
Они нашли новые миры, встретили новые цивилизации, помогали одиноким существам найти свой путь домой. И каждый раз, когда они спасали кого-то от отчаяния, А-217 вспоминал слова Лии:
— Никто не должен быть один. Пока есть любовь, есть надежда.
И кактус продолжал цвести — через столетия, через тысячелетия, напоминая Вселенной о том, что любовь вечна, а память о тех, кого мы любим, переживет даже звезды.
Конец

Памяти всех одиноких стражей, которые ждут возвращения тех, кого любят.