Нет ничего страшнее передышек

 

  Недавно я открыл для себя писателя  Юрия Нагибина, жившего с 1920 по 1994 годы.  Конечно, его фамилия была мне знакома и раньше, но, как и многие другие фамилии писателей советского времени, она не вызывала желания познакомиться с их творчеством. Казалось, что все они лишь прямолинейные «совковые» вруны, а всё их наследие — нескончаемая вереница «молодых гвардий» и «как закалялась сталь».

Теперь понимаешь, что не все были такими. Не все могли открыто написать или высказать то, что у них на душе. Немногие стали диссидентами, но были и те, кто оставался диссидентом в душе. Именно таким был Юрий Нагибин.

Он жил так, как приходится жить теперь и нам: думать одно, говорить другое, делать третье.
Лишь наедине с собой, в своих дневниках, Нагибин был по-настоящему откровенен.  И удивительно, насколько современны и созвучны современности  его мысли.

Из дневника Юрия 1960-х годов:
«Я утратил чувство ориентации в окружающем и стал неконтактен. И никак не могу настроить себя на волну кромешной государственной лжи.
Я близок к умопомешательству от газетной вони, и почти плачу, случайно услышав радио или наткнувшись на гадкую рожу телеобозревателя.

 Нет ничего страшнее передышек. Стоит хоть на день выйти из суеты работы и задуматься, как охватывают ужас и отчаяние.
Странно, но в глубине души я всегда был уверен, что мы обязательно вернёмся к этой блевотине. Даже в самые обнадёживающие времена я знал, что это мираж, обман, заблуждение и мы с рыданием припадём к гниющему трупу.
Какая тоска, какая скука! И как все охотно стремятся к прежнему отупению, низости, немоте.
Лишь очень немногие были душевно готовы к достойной жизни, жизни разума и сердца; у большинства не было на это сил. Даже слова позабылись, не то, что чувства. Люди пугались даже призрака свободы, её слабой тени. Сейчас им возвращена привычная милая ложь, вновь снят запрет с подлости»