Глава 18. 2010 год. Следующий день после похищения

Марина Изольдовна прогуливалась вдоль Москвы-реки. На поводке весело бежал пёсик, иногда обнюхивая пропахший выхлопами от машин газон. Вдруг он остановился и залаял, глядя куда-то вперёд.
— Что такое, Мурзилка? — обратилась к нему Марина Изольдовна, — кого ты там увидел?
Пёс, убедившись, что привлёк внимание хозяйки, рванул вперёд с такой силой, что Марина чуть не упала на газон.
— Да куда ты так рванул, чёрт безрогий, — выругалась она, — ты же меня угробишь!

Марина Изольдовна, продолжая чертыхаться сквозь зубы, поплелась за своим питомцем, гадая, что же так сильно привлекло его внимание. Подойдя ближе, она увидела под кустом лежащего без сознания мужчину, одетого как бомж: в жёлтый, потрёпанный кардиган, выцветшую куртку и необъятные тёмные штаны.
— И вот зачем он тебе? — брезгливо проговорила Марина, оттаскивая от бомжа Мурзилку, — Подцепишь ещё какую заразу от него.
Но пёс продолжал лаять, радостно виляя хвостиком и не понимая, почему хозяйка не пускает его к их общему знакомому. Ведь ему явно нужна помощь. Он опять сильно дёрнул за поводок, Марина не удержала его и отпустила. Мурзилка принялся облизывать лицо бомжа и скулить, посматривая на хозяйку. Коперайнен подняла поводок и решила присмотреться к лежащему. Почему Мурзилка признал в нём знакомого? И тут она в ужасе отскочила, прикрыв рот рукой.
— Сергей Борисович? — прошептала она. Когда первый шок прошёл, она бросилась тормошить своего босса и даже похлопала его по щекам. Мужчина застонал и приоткрыл глаза.
— Сан Саныч, как вы себя чувствуете? Где болит? Как вы тут оказались? Я сейчас полицию вызову. Мы тут с ног сбились, разыскивая вас.
— Кто вы? — едва слышно пробормотал Удальцов, — где я?
— Вы меня не узнаёте? — Марина помогла ему сесть.
— Нет, — тряся головой, проговорил Удальцов, — Как вы меня назвали?
— Сан Саныч, это ваше прозвище, когда вы были бомжом, а так вас зовут Сергей Борисович Удальцов. Вы президент крупной корпорации, вас вчера похитили.
— Девушка, — улыбнулся Саныч, — вот в первую часть я могу ещё как-то поверить, а в остальном вы переборщили, конечно.
— Я звоню в полицию, — решительно заявила Марина, — да и в больницу вам нужно и срочно.
— Не надо в больницу и тем более в полицию. Они меня там закроют, а как же тогда мой Мурзилка? — возразил Саныч.

Марина опешила.
— Вы помните Мурзилку? — она даже немного обрадовалась, — может, и вправду не нужно никуда звонить? Сейчас память вернётся, и вы сами всё вспомните. Вон, пёсика-то не забыли.
— Так как же его забыть-то, — почёсывая его за ухом, улыбнулся Саныч, — я его на прошлой неделе от смерти спас. А почему он с вами? Что-то случилось с Мариной?
— В смысле? Сергей Борисович? Я же и есть Марина! — широко раскрыв глаза, пробормотала Коперайнен, — да и после спасения Мурзилки прошло лет десять, если не больше…
Она застыла, пытаясь осмыслить происходящее. Он помнит спасение Мурзилки, но не помнит, что был президентом корпорации? Это был какой-то сюрреализм. Она присела рядом с ним на корточки, внимательно вглядываясь в его лицо. Грязный, но с ухоженным лицом, аккуратной бородой и усами. Это точно был он, в этом сомнений не было. Только теперь выглядит лет на двадцать старше и совершенно потерянным.
— Сергей Борисович, послушайте меня внимательно, — мягко начала она, — вас вчера похитили. Вы – президент компании Historical House Corporation of Russia. Не помните?
Саныч нахмурился, продолжая почесывать Мурзилку за ухом. Пёс лизнул его руку в знак преданности и благодарности.
— Девушка, вы меня путаете с кем-то. Я Саныч, я живу здесь, у реки. Я даже не знаю, как переводится ваше это иностранное название. И никто меня никогда не похищал. У меня есть только Мурзилка.
Он поцеловал пса в нос. Марина вздохнула. Она понимала, что сейчас главное – не паниковать и не делать резких движений. Он в шоковом состоянии, возможно, у него амнезия. Надо действовать аккуратно.
— Хорошо, Саныч, — сказала она, — давайте сделаем так. Мы пойдём к моей знакомой, бабе Клаве. Она напоит вас чаем, вы помоетесь, отдохнёте, вам станет лучше. Как вы на это смотрите? И Мурзилка пойдёт с нами, конечно.
Саныч посмотрел на неё с подозрением, но потом согласно кивнул.
— Ладно, — пробормотал он, — чай я люблю. Да и Мурзилке, наверное, тоже захочется чего-нибудь вкусненького.

Саныч уплетал пирожки, угощая Мурзилку, а Клавдия Семёновна шепталась с Мариной в комнате.
— Ну и чё мне с ним делать-то? — нервно мяла платок старушка.
— А я знаю? — чуть не плача, вопросом на вопрос ответила Марина, — вы же сами сказали, что раскрывать его сейчас опасно. Если его снова лишили памяти, то, скорее всего, это сделали те же самые люди, что и в прошлом.
— Именно, милая, — это может быть как и твой отчим Марков, так и директор ваш, Власов. Ни тот, ни другой, не внушают доверия. Потому то, что Саныч и есть Удальцов, пока нужно держать в секрете.
— Может, ему из бутылки дать выпить? — предложила Марина.
— Упоси Господь!  — перекрестилась баба Клава, — за ним, да и за нами, я уверена, слежка идёт. Они должны убедиться, что у них всё гладко прошло. А вот Мурзилка и твоё вмешательство, ой, как может им помешать. Так что твоя жизнь топеряча в опасности.
Марина тихо заплакала. Клавдия стала поглаживать её по спине.
— Не время сопли распускать, — по-матерински подбодрила она, — ты бы отхлебнула сама-то с бутылки. Я счас приготовлю тобе отвар, хорошо? Тобе ясность ума нужна. Главное, не дай никому понять, что ты в курсе про Саныча.
— Так они же уже сами всё знают, если следят за нами, — всхлипнула Марина.
— И чё топерь? Ежели ты будешь умна, и притворишся, что ничего не случилось, то они успокоются, может и в долю захотят взять. А энто очень нам на руку, чтоб вызнать про их планы. Ведь не запросто так они с Санычем поступили. Ты поняла меня, милая?
— Да поняла я всё, давайте отвару, — вытирая слёзы, всхлипывая попросила Марина.
— Уже бегу, счас мигом его приготовлю, — направляясь на кухню, уверила баба Клава.

— Ну чё, внучёк, вкусны пирожки-то? — заботливо подливая чай, поинтересовалась Клавдия Семёновна.
— Угу, — жуя, ответил Саныч, — только я не могу пока понять, где я сейчас нахожусь?
— Так у меня ж в гостях, — рассмеялась старушка, возясь у плиты.
— Я имею в виду город. Какой город? — уточнил Саныч.
— Так Москва, милок, столица нашей родины, — удивилась баба Клава.
— Не похоже, — с сомнением проговорил Саныч, глядя в окно балкона, — чудно тут всё. Я такого не помню, хоть убей.
— Пить меньше надобно! — рассмеялась баба Клава, — видно, доотмечал спасение Мурзилки, вот в забытье-то время и пролетело. Не заметил, как город изменился.
— Так не пил я, бабушка, я постоянно на турниках занимался, здоровье своё поддерживал.
— Ну сорвался, быват, — баба Клава качала головой, а сама думала: "Как бы не взболтнуть чего лишнего-то".
— Засиделся я тут у вас, пригрелся, — засобирался Саныч, — пора нам под свой мост, правда, Мурзилка?
— Да куды ж ты засобирался-то? — резко обернулась баба Клава, — оставайся у меня, живи.
Она сама от себя не ожидала таких слов. Уж очень ей стало жалко внука.
— Нет, бабушка, — отмахнулся Саныч, — я сам о себе позаботиться должен. Это неправильно на вашей шее сидеть.

Клавдия Семёновна настаивать не стала. Она понимала, что так ему самому будет безопаснее, если за ним следят.
— Ну, тогда иди с Богом, внучёк, — перекрестила она Саныча. Тот, взяв Мурзилку за поводок, направился к выходу.
— Да куда он мою собаку-то повёл? — выскочила из комнаты Марина.
— Молчи, непутёвая, — прошептала ей баба Клава, — он ему сейчас нужнее, чем тобе, не перечь. На, вот хлебай, да только не обожгись.
Она сунула в руку Марины приготовленный отвар с двумя каплями янтарной жидкости. Саныч, попрощавшись и ещё раз поблагодарив добрых женщин, ушёл.
Саныч вышел на улицу и огляделся. Вокруг кипела жизнь, но всё казалось чужим, незнакомым. Мурзилка, будто чувствуя его растерянность, потерся мордой о его ногу.
— Ну ничего, дружок, освоимся, — прошептал Саныч, почёсывая пса за ухом. Он уже понимал, что с ним что-то случилось, что-то нехорошее. То ли предчувствие, то ли инстинкт самосохранения, подсказывали, что нужно быть осторожным. Эти женщины его знали, но не торопились помочь ему всё вспомнить. Значит, так надо. Поэтому он сейчас займётся восстановлением прежнего образа жизни. Хотя город и изменился до неузнаваемости, Саныч без труда нашёл свой мост, полагаясь на какое-то внутреннее чутье и обрывки воспоминаний.

Марина, допив отвар, почувствовала, как спокойствие стало возвращаться к ней. Мысли прояснились, и она поняла, как ей необходимо действовать.
— Ну и я пойду уже. Мне кажется, я начинаю всё понимать, — протягивая пустую чашку бабе Клаве, засобиралась она.
— Вот и хорошо, вот и ладно, — ласково проговорила старушка, — только умоляю, не лезь на рожон, будь пока в тени.
— Совсем же недавно Саныч вспомнил всю свою прошлую жизнь и вот, на тебе, опять позабыл, — грустно вздохнула Марина Изольдовна.
— Так не мудрено же, — баба Клава отнесла чашку на кухню, — он-то, поди, не стал сидеть сложа руки и пошёл к Маркову, предупредил, шо тут затеватся неладное. Вот его быстренько и убрали с дороги. Топеряча смотри в оба. Как бы те нелюди с твоим отчимом чего сотворить не удумали.