Действительно, моя уондер

                Моей любимой рыженькой прелестнице Елене Ландер
     При паническом бегстве разгромленной армии с Тамани матрос Галаган, увидев бестолковость красноармейцев, почему - то ринувшихся в откат узким коридором, свернул чуть в сторону, в первой же кайсацкой юрте встретив Кужеля.
     - А ты какими судьбами ? - густо поинтересовался армейский делегат, выменивая солдатские голоса, по - прежнему бережно хранимые им даже в условиях отступления в венчаной сургучной печатью комитета урне, хозяевам юрты на бараний жир и сало. - Я думал, что ты еще в Новороссийске концы отдал.
    Галаган усмехнулся и, проходя в почетную часть юрты, пробормотал, удобно устраиваясь на груде овчин :
    - Не родился тот жох, что Васю Галагана обустроит.
    Кужель, всхохотнув, отдал урну узкоглазому старичку, прижавшему голоса к груди.
    - Ишь, - оценил матрос, устало снимая сапоги, - осознает, что солдатский голос - это вам не в жопе волос.
    Максим, падая на колени, почти рыдал от смеха, размазывая катящиеся из счастливых глаз слезы кулаком.
    - Ох, Вася, Васенька ты мой, - орал Кужель, катаясь земляному по полу юрты, - как же мне тебя не хватало - то ! Веришь, нет, и от Чеки ушел, и от контрразведки ОСВАГа утек, даже ходи меня не сумели схомутать.
    Галаган неожиданно нахмурился. Остро глянул на кайсака и прохрипел, злобно нашаривая револьвер в кармане флотских брюк :
    - Сдается мне, что не кайсак это, не киргиз, а натуральный ходя.
    Кужель, бросив рыдать, легко вскочил на ноги и схватил винтовку, до того небрежно стоявшую в углу юрты, матрос еще удивился, как это хитрый и пройдошливый хохол умудрился найти у совершенно круглой юрты угол.
    - Ложись ! - заорал дурным голосом Кужель, наставляя винтовку на киргиза.
    Старик рухнул на пол, спрятавшись лицом в землю.
    - Ходя, - убедительно произнес Галаган, засовывая револьвер обратно в карман, - у их в привычках ныкаться - то, будто страуса какие.
    Максим, подбежав к висящему по стене юрты конскому убору, сноровисто пошарил в седельной сумке и вынул оттуда карту. Насупив брови, всмотрелся в таинственную вязь закамуристого почерка неведомого генштабиста.
    - Ген чтобы сообщает, что мы на Дальнем Востоке, - объявил Максим с удовольствием, медленно катая гласные в повлажневшем рту, - ни хера не Кубань, Вася, а самый Дальний Восток.
    - Потому и ходя, - баском отрывисто бросил матрос, снова доставая револьвер, - Путлер всю тайгу с Байкалом им продал.
    - В аренду на девяносто девять лет, - заспорил было Кужель, но Галаган оборвал его, небрежно тыча дулом Нагана в лицо солдатского депутата : - Глохни. Думаешь, раз мы с тобой на Украине уцелели и вместе в Новороссийск добрались, то ты теперь мне брат ?
    - Сват, - пробовал отшутиться побледневший Кужель, хорошо помня отчаянность матроса.
    - По хер родственность и диалектизм наименований, - отрезал Галаган, стреляя хозяину юрты в седой затылок. - Определяйся, Максим, с кем ты ? С правдой народной или диктатором говенным ?
    Кужель, отставив руку с винтовкой, торжественно поклялся, что всегда и всюду будет с народом.
    - С правдой, - поправил его матрос, к облегчению солдата засовывая револьвер в карман клешей, - народ - говно, совокупность индивидуальных единиц, а правда одна.
    Они выбросили тело киргиза в степь и сели пировать, найдя в переметных сумах убитого бешбармак, айран и прочие азиатские изыски.