Моральное право быть барином

I
Любой сопливый мальчишка из дворовой прислуги за чисткой рыбьей чешуи воображал, как он шикует на барских перинах. Мечтал без какой-либо надежды на воплощение мечты. Так некоторые сегодня грезят о благоустроенном острове в Тихом океане, куда на яхтах бесперебойно подвозят эскортниц и бухло.
Мечты мальчишки были добрыми, созерцательными – никогда бы он всерьез не помыслил о том, чтобы занять барское место. Между мальчишкой и барином – пропасть. Современные борцы за справедливость быстро закидали бы эту пропасть гневными трюизмами о социальном равенстве, продвижении по способностям, свободе выбора и доступности возможностей. Прямо скажем, все это ересь несусветная и сплошное лицемерие. Даже в социалистических обществах ни о каком равенстве речи быть не может, а уж при капитализме пропасть углубилась в разы, а берега ее расползлись от горизонта до горизонта.
И произошел еще один значимый сдвиг: изменилось отношение к неравному положению. Прежде социальное неравенство было обусловлено естественным порядком вещей: происхождением, воспитанием, различными функциями социальных слоев, вековыми традициями. Теперь получить доступ к материальному изобилию можно исключительно подлостью, лизоблюдством, предательством, беспринципностью, преступными действиями. Те, кто выбились, считают себя элитой и смотрят вниз с презрением. А снизу отвечают им вполне себе справедливой ненавистью.
То, что прежде было естественным, а потому принималось как должное, теперь извращено всевозможными липовыми «социальными лифтами» и потому постоянно подпитывает в обществе глухой ропот негодования. В новой системе координат социальная напряженность выгодна, она, словно долгоиграющий атомный реактор, дает энергию войнам, революциям, терроризму, синдикатной преступности. В процессе этих социальных потрясений происходит перераспределение ресурсов, уничтожение пассионарных слоев или же манипуляция их «пассионаростью», укрепление фундамента простенькой, но эффективной конструкции: ад должен быть в меру благоустроен и находиться внизу, рай должен быть безгранично изобилен и находиться вверху. Тех, кто в аду особо мерзок, в награду подпускают чуть ближе к раю – в чистилище. Туда же в наказание попадают те, кто жестко провинился в раю…
II
Барин из прошлого мог быть излишне жесток, ленив, глуп, но он был барином, то есть от рождения был наделен дворянским титулом, наследным имуществом, определенными полномочиями по отношению к простолюдинам, но и определенными обязанностями по отношению к государству и обществу. Он имел моральное, историческое и естественное право быть барином.
Барин из настоящего «поднялся», в лучшем случае, на торговле или производстве, и тогда он купец или мануфактурщик, то есть «барствует», пока имеет средства. Разорившись, купцы и мануфактурщики вновь вливаются в ряды простого люда. Барин же остается барином вне зависимости от наличия или отсутствия капитала, «барство» - это его субстанциональное, врожденное, а не приобретенное качество.
Элита нынешних «бар» и вовсе обрела свой статус в процессе разворовывания государственного имущества, или «всверлившись в трубу», то есть получив доступ к державным ресурсам, или путем преступной торговли (наркотики, нелегальное оружие, завышенные тендеры, люди), или на искусственно созданном спросе (сетевой фастфуд, современное квазиискусство, фармакология на искусственных эпидемиях и т.д), или в продажной политике. Такой «социальный лифт» не является естественным и вызывает в народных массах, в «низах», закономерные вопросы.
Когда твой «барин» - человек с душой и мыслями раба, обуянный жаждой наживы, злобный, беспринципный, лживый, жестокий, глупый, высокомерный, ты не будешь воспринимать разверзнутую меж вами социальную пропасть как нечто естественное.  Теперь, как и прежде, сопливый мальчишка за кассой ресторана быстрого питания воображает себя на барских перинах, но мысли эти более не добрые и мечтательные, а злые и завистливые. Этот мальчишка уже готов лить в кроссовки коллег фритюрное масло, чтобы стать работником месяца и пробиться в топ-менеджеры.
Нынче каждый не мечтает стать барином, а желает быть барином, потому что система внушила, что каждый имеет право на «барство». Барин – хранитель культурного кода нации. Какие книжки он читает, какую музыку слушает, каких женщин любит, какие цели перед собой ставит, какие люди служат ему, а какие окружают его «на равных», какие разговоры ведут в его доме – все это определяет общий цивилизационный уровень его народа. Какие «баре», такие и «холопы» - непреложный закон, наглядные подтверждения которому демонстрирует нам день сегодняшний.