Последний змей Фома Неверующий

Змей Горыныч тяжело вздохнул, вылез из своего логова, частоколом окруженного и воротами запертого, и начал инвентаризацию ран и ушибов. Казалось, на всем его обширном и еще каких-то пятьсот лет назад мощном теле не осталось живого места.
 
Времена, когда его боялись буквально как огня (а в молодые годы он действительно был огнедышащим), молились ему, как богу, и отдавали по первому требованию коров и коз, давно миновали. Потом тоже отдавали со страху, но уже благодаря удачно разошедшемуся слуху о взгляде василиска, обращавшем непокорных в камень.

Теперь без риска получить оглоблей по башке невозможно было украсть даже курицу, а уж от желающих победить дракона и прославится просто отбою не было.
Кости в передних лапах по нескольку раз перебиты. Когти на них, некогда длинные и острые, как кинжалы, частью обрублены булатными мечами, а частью сами стерлись и округлились.

Перепончатые крылья, неоднократно рвавшиеся под ударами копий, аккуратно латала Баба Яга (спасибо старушке!). Но в воздухе Змея они уже почти не держали, да и взлететь на них можно было только против сильного ветра. Что, впрочем, тоже было бестолку: хотя череп Горыныча был крепок, как гранит, после одного особенно удачного удара тяжелой палицей по голове он постоянно испытывал головокружение и в воздухе плохо держал равновесие.

Чешуя, когда-то отливавшая перламутром и защищавшая тело надежнее, чем стальная кольчуга, поблекла и даже местами осыпалась.
 
Ребра Горыныча сильно пострадали от ударов молотов, когда он, перепив хмельных медов, сунулся в кузнецу, где работало шестеро кузнецов разом, и вдобавок опрокинул на себя горн.

Вздохнув еще раз, Змей Горыныч поплелся лечиться к Бабе Яге.
- Батюшки! – всплеснула грязными руками Баба Яга, увидев заморенного Змея. – Полечись, болезный.
И поставила ему кадку с кислым квасом, настоянном на мухоморах и сатанинском грибе.

- Больше ничем помочь тебе, милок, я не смогу. Ежели бы надо кого колдовством извести, ну там девок на болото выманить или еще чего – это я легко. Но тут другой ум нужен. Государственный, - погрозила Яга непонятно кому пальцем. – Ты лучше к Кощею иди. Он в таких делах дока.

Кощей принял Змея в своем обширном холодном замке радушно, внимательно выслушал и переспросил:
- Так говоришь, отбою от всяких там змееборцев нет?
- Нету, Кощеюшка.
 
- Так в чем же дело? Вот если бы один-два – тогда бы действительно беда. Главное – грамотно организовать дело. Не пускать его на самотек.
- Научи, Кощеюшка, век буду благодарить!

- Да что мне век, коли бессмертный я? – засмеялся Кощей. – Так и быть, научу. Надо создать такую систему, чтобы сами змееборцы охраняли тебя и кормили. Только, чур, третья часть добычи – моя.

И отправились они к логову Змея Горыныча. Там их уже поджидал румяный толстощекий молодец в красной рубахе со старым зазубренным мечом.
- Ты куда это? – строго одернул молодца Кощей.
- Как это куда? Со Змеем воевать.

- Что, вот так сразу? Тебя как звать-то, герой? – спросил Кощей с легкой издевкой.
- Прошкой величают.
- Так вот, Прохор, антидемократично это. И система этого не приемлет. Во всяком деле должен быть порядок. Ты на прием к Змею записался?

- На какой такой прием, князь? – удивился молодец.
- А на такой. Прием один раз в месяц. Запись за полгода вперед. Подашь прошение о поединке на имя Змея Горыныча на бланке установленной формы. В тексте обязательно укажешь, что в случае фатального для тебя исхода никаких претензий к Змею иметь не будешь. На приеме предъявишь справку о здоровье. А то Змею Горынычу со всякой дохлятиной драться – честь свою змеиную потерять.
 
Тебе сколько годочков-то? Восемнадцати еще нет? Тогда требуется расписка от обоих родителей, что они, значит, не возражают. Говоришь, отец погиб, Змеем съеденный? Тогда дополнительно предъяви справку о его смерти.
 
После этого предъявишь полный комплект доспехов: шлем, щит, кольчугу или латы, копье, меч и лук со стрелами. Комплектность и пригодность оружия будет оценивать специальная комиссия. Ежели кольчуга или шлем окажутся не по размеру, тебя, Прохор, за обман дисквалифицируют без права второй попытки. А попросту говоря, съедят.

Все снаряжение после проверки немедленно опечатывается и сдается на хранение на склад. Коня иметь необязательно. Но при наличии оного необходимо представить фураж на его прокорм на три месяца вперед, а самого коня сдать в табун. До срока.

По предъявлении всего вышеперечисленного попадешь в предварительный список претендентов. Пройдешь отборочный турнир, победишь всех других соискателей и, глядишь, выйдешь в финал. Да, чуть самое главное не забыл! Первым делом пошлину заплати.

- Какую такую пошлину, князь? За что?
- А вот такую. За право драться с самим Змеем Горынычем. Пять гривен. И еще взнос в поминальный фонд, чтобы было, значит, на что тебя потом похоронить. Это еще две гривны.
 
- Где ж мне деньжищ таких взять, князь? – ужаснулся Прошка.
- Ничего, Прохор, денег нет - отработаешь. Грамоту знаешь? Будешь писарем при Змее. За порядком следить. Вот тебе первый приказ: пока что вставай у ворот и никого без разрешения внутрь не пускай. Пущай ждут.

Прошка вскочил и опрометью вылетел наружу. Не прошло и пяти минут, как из-за закрытых ворот послышался его зычный голос: «Ты куда прешь, деревня? Порядка не знаешь, что ли?»

Назначил Кощей в секретарши к Змею Горынычу кикимору, в ближайшие слуги – оборотней и, убедившись, что дело пошло на лад, отбыл восвояси.

И зажил Змей Горыныч лучше прежнего. Не успел Змей обернуться, появилось у него, как по щучьему веленью, обширное хозяйство. Вместо старого, сырого и холодного логова отстроили высокий бревенчатый терем и уйму складов и иных построек.

Через полгода позабыл он о былых грабежах. Коров, коз и птицу ему приводили прямо на место. По ночам его развлекали плясками русалки.

Добрых молодцев, мечтавших одолеть Змея Горыныча в честном бою, встречали, записывали на прием, сортировали, оружие отбирали и на период рассмотрения их прошений и оплаты пошлин приставляли заниматься полезным делом: пахать, сеять и пасти скот. Сданные деньги поступали в змеиную казну.

А по воскресным дням изводили добрые молодцы друг друга мечами на отборочных турнирах на потеху Змею Горынычу. (Побежденные тут же съедались Горынычем лично.) Кощею благодарный Змей Горыныч ежемесячно отправлял обоз с живностью и собранной казной.

Писарь Прошка дослужился до старшего писаря - начальника канцелярии, растолстел, заматерел и за составление прошений для неграмотных стал брать с просителей вовсе уж непомерную мзду, мерзавец. Принятые прошения у него постоянно терялись, а книги регистрации велись из рук вон плохо.

Но Змей на него не пенял, ибо свою главную задачу – не допускать вооруженных витязей до Змея – он выполнял исправно.
Половецкие, печенежские и иные степные ханы даже посылали к Змею своих сыновей – учиться.

Примерно через год спокойной и сытой жизни внезапно настал конец. Змей, как всегда, сидел в своем просторном кабинете, обдумывая меню на вечер, когда в воздухе гулко, как удар колокола, прозвучало: «Шабаш!» И ворота потряс неимоверной силы удар.
 
С визгом бросились в реку русалки. После второго удара попрятались оборотни, обернувшиеся разными безвредными предметами домашнего обихода. Кликнул Прошка-мерзавец на подмогу добрых молодцев, но они, предусмотрительно лишенные Змеем оружия, только глазами хлопали.

Змей оторопел. За дверью его кабинета с грохотом повалилось что-то тяжелое, в воздух взмыл фонтан написанных на бересте прошений. Из приемной с воем выпрыгнула в окно секретарша-кикимора.

И вошел высокий статный бородатый воин в пластинчатой броне, с длинным сверкающим мечом, огромным страшным копьем и изображением Георгия Победоносца на остроконечном шлеме.
 
- Тебя как звать? – спросил ошеломленный Змей.
- Добрыня я. Никитич. Богатырь.
- Ты здесь зачем, хам?
- Чтобы Русь Святую от тебя, чудища поганого, освободить, - ответил Добрыня и поднял копье.

- Ты чего это? – растерялся Змей. – Это же ан-ти-де-мо-кра-ти-чно! Это же не наш метод! Система этого не приемлет. Порядка не знаешь? Сначала подай прошение, уплати пошлину, потом дождись приема…

- А плевать я хотел на твою демократию, для змей поганых придуманную! – дерзко ответил Добрыня. – И на порядки твои злокозненные.
 
- Ах ты лапотник, деревенщина неотесанная! – рассердился Змей Горыныч так, что из его пасти впервые за многие годы повалил смрадный дым.

Чуя неумолимый конец, Змей попытался было развернуться да ударить богатыря тяжелым и гибким, как плеть, хвостом. Но заплывшая жиром от сладкого житья туша только колыхнулась и бессильно обмякла. Тело дракона пробило страшное копье.

- Вот то-то же, - произнес Добрыня с удовлетворением. - У меня с этим просто: увидел змея – пришиби его на месте без долгих разговоров. Иначе столько всяких змеев на Святой Руси разведется и на шею народу сядет, что всех и не выведешь!
И отправился дальше на поиски супостатов.

Декабрь — 2007