Измена

   После девятого класса я пошел летом на подработку. В советское время самой выгодной подработкой для парня была работа грузчиком на хладокомбинате.
Городской хладокомбинат место складирования и сортировки транзитных мясопродуктов: туш коров, свиней и баранов. Далее мясопродукты развозились по магазинам и предприятиям.
   Работа была не очень тяжелая, в две смены по двенадцать часов: с утра и в ночь. Грузили из вагонов на склад, в большие залы-рефрижераторы (стены покрыты льдом и белым куржаком до потолка), и из хранилищ обратно в вагоны для отправки следующим получателям.
   Что меня поразило в первую очередь - обилие мясных продуктов: можно было выбрать себе на обед (готовили мы сами себе тут же в рабочей раздевалке на плитке) любой субпродукт: сердце, печень, язык - в основном говяжьи брали.
   Таскали полутуши свиные по 50 кг в одного, на плечо - и побежал. А говяжьи полутуши носили вдвоем. Для молодого спортивного парня работа шла не в тяжесть, а в набор мышечной массы. Тем более при таком ударном питании.
   Скоро после начала заработка, я начал обращать внимание на то, с кем мы работаем. В бригаде было четыре человека в смену, начальник (в день) и сменный мастер. Мастерицами у нас были две женщины, одна полная молодая, вторая постарше и посимпатичней, точнее посмазливей, я бы сказал. А мужики были разные, по возрасту и силе, но все интересные, со своими прибабахами.
   Леха был мужик самых средних лет, высокий, костистый и разумеется, в силе. Выпивал он, конечно. Был любитель выпить. Как и все на нашей работе. Был горяч, спор на работу, с бабами (нашими мастерицами и начальницей) по долгу не болтал, пару слов перебросится, закурил и - пошел дальше.
   Серега был молодой, моложе Лехи, жилистый, тонкий, вьюн, но тоже одни мускулы. Носил сине-голубой рабочий свитер почти до колен, был мечтатель и наверно строил планы на красивую жизнь. В его голове часто заводились схемы как украсть мяска с нашей фабрики (хладокомбинат внешне, с дороги из-за забора был похож на небольшую аккуратную фабрику), как бухануть на эти деньги (мясо продавали бабкам на вокзале или цыганам в частном секторе), и как замутить с какой-нибудь бабешкой.
   Был еще один дедок - по нашим мальчишеским меркам - мужик лет пятидесяти, невысокий, дохловатый на вид, но с огромным мужским достоинством (мылись-то после смены мы все в одной душевой). Как дедка звали не помню, помню, что он был всегда немного печальным, так как жена (которую он почему-то называл подруга) не очень его ценила и пренебрегала его вниманием, с его слов.
   Мы с одноклассником себя профессиональными грузчиками не считали, и не об нас речь.
   Как на любой работе были свои служебные романы. Начальник грузчиков страдал по начальнице производства, грузчики смотрели на мастериц. Леха давно дружил со смазливой. Серега маялся между обеими мастерицами, но без особого успеха.
Люди конечно были странные у нас. Начальник нашей команды грузчиков был бывший летчик, еще молодой, но уже списанный. Говорили, что он испугался огня в воздушном бою. Его списали как труса. И он всегда ходил с печалью и легкой степенью алкоголя на лице. Отметить стоит, что был красив, с правильными чертами лица и рослый, с хорошей осанкой, слегда надломленной внутри.
  Ну, все эти жизнеописания мало имеют к сути нашего рассказа. Леха дружил с Ларисой (старшая мастерица), Серега бухал с друзьями, мы с Тимуром (одноклассник) работали и ели, набираясь сил и опыта жизни из рассказов товарищей.
   Серега страдал по Ларисе.
   В один из рабочих дней, точннее смен, Леха пришел с поцарапанным лицом, взял отгул и рассказал, что сильно поссорился с женой: та застала его, после совместного вечера и застолья, и последующей совместной ночевки, в комнате подруги, и ушла от него, пригрозив разводом. Леха вынес коробку китайской свинины, продал, и побежал в обед на вокзал, где купил у бабок, торгующих на площади семечками, два пузыря водки (Горбачев ввел в это время сухой закон в СССР и с водкой было туго), замаскированные под кульки с семечками. За обедом и рассказал всем свою историю. Пошел ночью попить томатного сока на кухню, а вернулся не к жене в постель, а в соседнюю комнату к подруге жены. Жена проснулась потом и зачекала Леху на товарке. Оттуда и царапины. Теперь Леха живет один, и они с Серегой могут вечером пригласить двух подружек, про которых Леха давно рассказывал Сергею. Мы молодые балбесы завидовали такому развитию событий и мечтали стать скорее мужиками, как взрослые.
   Работа текла своим чередом: смены - две в ночь, две в день - менялись через пару выходных. Месяц подходил к концу, и мы, уже подзабывшие, что будет зарплата, готовились к первому заработку. Обедали традиционно вареными деликатесами. Это уже вошло в норму.
   После получки, точнее, аванса Серега вернулся счастливый, и рассказал, что наконец победил Ларису, нашу мастерицу. Леха поздравил "братана" и сказал, что они теперь одно... фамильцы, говоря культурным языком. Серега написал заяву на отгул и ушел с пьяной Ларисой праздновать дальше.
   Спустя пару смен Сергей явился мрачный и потухший, нервно курил. На наши расспросы рассказал, что дело не в Ларисе, а что у него погиб друг. Как погиб? на этот вопрос он ответил не сразу. Но сам рассказал: бухали у друга в квартире, которая в центре города, в сталинке, на пятом этаже. Друг выпрыгнул из окна. Как выпрыгнул? - Да я, - говорит, - пока друг заснул, зашел в спальню к его жене, точнее, - он уверял, - она сама его затащила. Голая. Я, говорит, не смог отказаться. А вы бы отказались? - спрашивает. Мы молчим. "Ну вот, пыхчу я на ней, а в эту минуту муж ее входит, увидел, ничего не сказал, пошел просто и выпрыгнул из окна с пятого этажа. Скорая приехала. Насмерть".
   Работа наша подошла к концу. Каникулы заканчивались, прищло время получать расчет. Зарплата сильно обрадовала, но после сверки с квитками других грузчиков, возникло сомнение в правильности начисления. Я рассказал отцу. Отец сходил прямо в горком партии и мне пересчитали зарплату, я получил весомую доплату.
   Так прошла моя практика на мясном хладокомбинате.