Меня ищут...

Мы чуть не проспали. Нас обоих сморил такой сон, что если бы не пиликанье сотового, дрыхли бы до следующего утра.
Тактичный Давид предупредил, что выезжает через полчаса.
После холодного душа, кофе и бутербродов с икрой я почувствовал некоторый прилив энергии. «Пора, Эдичек, отделить зерна от плевел! Пора разобраться с этими обрубками!»
Дэйв виртуозно вписывал «Лексус», казалось, в непрерывный поток машин, используя малейшую возможность для маневра. Метрах в пятидесяти впереди нас двигался темно-синий «Вольво», которым управлял Рашид. Лора несколько раз обговаривала с ним по телефону нюансы предстоящей операции.
Как мы выбирали мне костюм в небольшом бутике на окраине города, как потом я в нем фотографировался на паспорт в салоне «Кодак», я описывать не буду. Скажу лишь, что, когда увидел в зеркалах фотосалона себя в квадратном пиджаке, мне захотелось сделать пальцы «веером» и прогнусавить: «Мыли-мыли трубочиста чисто-чисто, конкретно-конкретно!»
Ожидая снимки, я прогулялся до ближайшей доски объявлений и застыл перед ней с раскрытым ртом: моя паспортная фотография двадцатилетней давности красовалась среди отпетых уголовных рож. Именовался я теперь особо опасным преступником, за содействие в моем задержании полагалось денежное вознаграждение.
Родители, коллеги, пациенты, однокурсники – кто угодно мог прочесть о моих изуверствах.
– Готово! – гаркнул Дэйв, спускаясь с крыльца фотосалона. – Осталось вклеить фотку в ксиву и – живи не хочу.
– Очень даже хочу! – уточнил я с обидой в голосе.
Для того чтобы вклеить фотографию в мой новоиспеченный паспорт, Лоре потребовалось не больше пяти минут.
– Поздравляю, Чухланцев Станислав Романович. – Она церемонно пожала мне руку, вручая документ. – Теперь вы – новый гражданин России!
– Постараюсь оправдать... возложенное на меня... высокое доверие, – сказал я, пряча ксиву во внутренний карман своего квадратного пиджака.
Метров за пятьсот до условленного места нас тормознул гаишник. После проверки водительского удостоверения у Дэйва взгляд чернявого сержанта надолго прилип к моей распухшей, испещренной царапинами физиономии.
– Ваши документы, молодой человек!
– Конечно, раз бритый, то козел отпущения, – разродился я тирадой неожиданно для самого себя. Кому-то калачи да пышки, а мне все синяки да шишки...
– Выйти из машины! – сухо приказал щуплый с виду сержант, забирая у меня паспорт. – Почему обриты наголо?
– Перхоть, сержант. Опилки спиленных рогов, – болтал я. – Поверьте, самое надежное средство – шлифовка черепа заподлицо! А то заколебала она меня хуже горькой редьки...
– А фасад где скорябал? – перебил сержант, перелистывая хрустящие листочки моей ксивы.
– Синдром Рюпель – Мамачи – Бухоста, – не моргнув глазом, брякнул я. – Кожа лица стареет опережающими темпами. Года через три я вообще стариком стану.
Кадык на худой шее сержанта дернулся, словно поплавок при поклевке.
– Врач, что ли? – удивился служивый.
– Так точно, кардиохирург!
– Я к вам под нож не лягу, – возвращая мне паспорт, резюмировал сержант.
– А вы не догадаетесь, – подмигнул я ему, пряча документ в карман. – Сверху колпак, спереди маска. Одни глаза...
– Хватит языком чесать! – рявкнул он. – Проезжайте!

В условленном месте мы оказались минут за десять до назначенного времени. Несмотря на отсутствие мест для парковки, Дэйв ювелирно втиснулся между двумя джипами.
Бывшего своего пациента я разглядел тотчас на противоположной стороне улицы. Только прогуливался он без пакета. В спортивном, отнюдь не сером, костюме.
Под «телефонное» описание подходил совершенно другой – более бледный брюнет в солнцезащитных очках, нервно смоливший сигарету за сигаретой возле кинотеатра «Триумф».
Замысел Роберта походил на наш с Лорой: пустить впереди себя ряженую куклу, а уж потом, приглядевшись как следует, сориентироваться по ситуации.
– Что видишь, Эд? – вглядываясь сквозь тонированное стекло в толпу, спросила Лора.
– Роберт оказался умнее, чем я предполагал. Но он думает, что в лицо я его не знаю. Видишь курильщика у кинотеатра?
– Конечно. Это он?
– Это чучело, наряженное под Роберта. Сам он – в двадцати метрах справа. Думаю, чучело надо посадить к Рашиду. А там – посмотрим.
– Так и сделаем, – отчеканила Лора и взялась за трубку сотового. Я же внимательно осматривал площадь перед кинотеатром.
Надо признать, Роберт вел себя в высшей степени профессионально: ни одного взгляда в сторону курильщика; в движениях – лень, неторопливость; через плечо – огромная спортивная сумка, на голове – кепка с козырьком от солнца, в руках – три гвоздики. Прогуливаясь, он периодически посматривал на часы.
Просторная куртка скрывала его телосложение, но при длительном наблюдении можно было уловить почти гранитный рельеф мускулов. Роберт равнодушно скользнул взглядом по синему «Вольво», затормозившему возле курильщика. Ни один мускул на его лице не дрогнул, когда тип в костюме от Версаче сел в иномарку Рашида.
– Пора, Эд, – скомандовала Лора, протягивая мне сотовый. – Ты уверен, что это он?
– Во всяком случае про кирпич я услышал именно от него. – Набирая номер, я не спускал глаз с Роберта. Как я и предполагал, телефон лежал у него во внутреннем кармане куртки. Прежде чем ответить, он быстро осмотрелся.
– Да, слушаю. – В голосе чувствовалась легкая дрожь.
– Я, честно говоря, из цветов больше предпочитаю каллы, чем гвоздики, – на удивление спокойно произнес я.
Наблюдать за реакцией Роберта было одно удовольствие: на секунду самообладание покинуло его, взгляд затравленно заметался, гвоздики шмякнулись на асфальт, рука нырнула под мышку, но вскоре вернулась обратно.
– Ну, ты и фрукт, ваш благородь! Ну, выходи же! Или... обделался?
– Это мои проблемы, – отрезал я. – А пушку придется отдать.
– Кому? – прохрипела трубка.
– Кто попросит. Видишь наискосок от себя серый «Лексус» с тонированными стеклами? Так вот, место рядом с водителем – твое.
– Ты бы пониже голову опустил, – посоветовала Лора. – Вдруг начнет палить по стеклам!
– Какой ему интерес в меня стрелять, не узнав ничего про тайник в стене набережной?
– Береженого, как говорится...
Возле «Лексуса» Роберта поджидал детина, не уступавший ему ни в комплекции, ни в наглости. Откуда Лора только таких брала? Детина протянул руку, и Роберт без разговоров расстался с пистолетом.
Бросив мимолетный взгляд на Давида, Лору и меня, Роберт хмыкнул и уселся на предложенное место.
«Он не вспомнил меня, – мелькнуло у меня в голове. – Или сейчас усиленно вспоминает, где мы могли встречаться».
– Ну, и кто из вас уполномочен вести со мной переговоры? – спросил Роберт.
– Я, – произнесла Лора. – Расскажите все о тайнике за кирпичом, который в стене на набережной.
Давид тем временем гнал машину прочь из города.
– За кирпичом хранилось то, что касается только меня, – по-стариковски проворчал Роберт. – Интересно, как вы узнали про тайник.
– Что хранилось за кирпичом? – продолжала Лора.
– Это вас не касается. Судя по вопросу, вы сами не знаете...
– Ну, почему же! – сказал я. – Мне кажется, информация эта касалась Льва Аркадьевича Базилевича. Не так ли?
И вновь его самообладание дало прокол: щека едва заметно дернулась. Я понял, что попал в «десятку», и показал Лоре большой палец. Она продолжала:
– Как видите, мы в курсе... Думаю, вы зря, Роберт Викторович, упорствуете...
«Лексус» тем временем замер на многополосном перекрестке в ожидании сигнала светофора, разрешающего поворот направо. Случайно повернув голову налево, я увидел женщину в кремовом брючном костюме. Где-то я ее уже видел!
Женщина стояла под тополем и ела мороженое на палочке. Через секунду в моей голове всплыла фраза – «Ванечка!» Я вспомнил, где мы с женщиной сталкивались: в подъезде моего дома. Она тогда перепутала меня со своим любовником, которого неделю назад пырнули ножом в Бетонном переулке и который скончался потом в палате реанимации от того, что в его капельнице оказался воздух.
Чуть позже в голове всплыло ее имя: Светлана Шмелева.
Усидеть на месте было невозможно.
– Я на секунду. Пусть Давид припаркуется где-нибудь поблизости.
Глаза Лоры расширились. Я успокаивающе положил руку на ее колено: мол, не волнуйся.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – покачала она головой. – Я, пожалуй, с тобой.
– Не стоит! – заверил я ее. – Скоро вернусь!
Боковым зрением я уловил, как напрягся Дэйв: ситуация выходила за рамки продуманного сценария.
Я выскочил из машины и направился к женщине, которая, заметив меня, перестала есть мороженое.
– Светлана! – крикнул я, когда до нее оставалось метров пять. – Мне необходимо...
Я не понял, что произошло в следующий момент, но закончить фразу я не успел – толчок в спину мощностью в миллион лошадиных сил бросил меня на Светлану. Затем в уши ворвался чудовищный грохот, едва не порвавший перепонки.
Я совершенно оглох. Светлану я сбил с ног. Перед глазами у меня мелькало: земля – трава – небо, земля – трава – небо – кремовый костюм Светланы.
Приподнявшись на коленях и отряхнувшись, я первым делом ощупал свой недавно прооперированный живот, после чего выплюнул изо рта чернозем и выругался так, как не позволял себе со времени студенческих сессий. Однако своего голоса я не услышал.