Смотрители Безмолвных Созвездий

В обсерватории «Сьерра-Невада», зажатой между скалами и бездонным небом, пахло остывшим кофе и тихим отчаянием. Доктор Артур Локвуд, астроном-наблюдатель с сорокалетним стажем, чувствовал себя так, будто десятилетия смотрел не в телескоп, а в замочную скважину, и только сейчас дверь начала медленно, со скрипом, открываться. И за ней не было света.

Всё началось с аномалии в данных. Не с яркой вспышки, не с радиосигнала, а с тишины. Сверхчувствительные приборы, разлагающие свет на составляющие и сканирующие участок неба в созвездии Лиры, раз за разом показывали провал. Узкую, но глубокую полосу, где свет пропадал. Этого не могли объяснить ни космический газ, ни известные науке частицы. Это была тьма. Не отсутствие света, а его насильственное, идеально выверенное поглощение.

Артур назвал это «тенью Лиры». Коллеги пожимали плечами: сбой аппаратуры, погрешность вычислений. Но он упёрся. Он нашёл вторую тень. В Скорпионе. Потом третью — в Киле. Они были разбросаны по небу, как точки в гигантской детской соединялке. И когда он наложил карту этих аномалий на звёздную карту, по его спине побежали мурашки.

Точки совпали с самыми яркими звёздами созвездия Центавра. Но не с теми, что видны с Земли, а с теми, что должны были быть видны… с другой стороны Галактики. Это был узор. Идеально геометрический. Созвездие, нарисованное не светом, а его отсутствием.

Человечество, веками вглядывавшееся в небо, вдруг ослепло на один глаз и прозрело на другой. Мы смотрели на огоньки костра, не замечая, что угли сложены в слово «SOS».

Началась лихорадочная работа. К проекту «Смотрители», как его назвали в узких кругах, подключили лучших языковедов, специалистов по шифрам, историков и единственного в мире эксперта по внеземным знаковым системам — древнюю, но умную как никто другой доктора Элину Вос.

Она и нашла ключ. Узоры поглощения света не были случайными. Длины волн соответствовали отпечаткам самых распространённых во Вселенной элементов: водорода, кислорода, углерода. Это был алфавит. Алфавит, написанный на языке самой природы.

Расшифровка заняла месяцы. Каждый символ был сложным, нёсшим слои информации, как древняя пиктограмма. «Гигантское сооружение» вокруг солнца. «Пояс» вокруг планеты, где может быть жизнь. «Завиток» — символ мышления, жизни, распространения.

И, наконец, самый частый и самый жуткий символ, обрамлявший всю композицию: три кольца одна внутри другой, перечёркнутые зигзагом, похожим на молнию или… на разлом.

Артур и Элина сидели перед главным экраном, на котором мерцала окончательная расшифровка.
— Три кольца, — прошептала Элина, её старческие пальцы дрожали над клавиатурой. — Это не защита. Это предупреждение о защите. Как предупредительный знак. Знак опасности.
— Опасности от чего? От них самих? — спросил Артур, чувствуя, как холодный комок страха растёт в его желудке.
— Нет, — она покачала головой, её глаза были прикованы к зигзагу, рассекающему кольца. — Смотри. Он разрывает ограждение. Он проникает внутрь. Это не щит. Это карантинная табличка.

Она ввела последнюю последовательность, заставив программу искать похожее в базе данных всех известных человечеству предупреждающих знаков — от символов радиации до обозначения смертельно опасных вирусов.

Компьютер выдал результат почти мгновенно. Совпадение — 99,8%.

На экране рядом с древним звёздным символом возник знакомый земной знак: чёрный знак радиации на жёлтом фоне. А под ним — второй: ярко-оранжевый знак биологической угрозы.

И ниже — предлагаемый машиной перевод основного послания:

**ОПАСНОСТЬ. РАЗУМНАЯ ЗАРАЗА. ЗОНА КАРАНТИНА. НЕ ПРИБЛИЖАТЬСЯ. НЕ ВХОДИТЬ В СИСТЕМУ. НЕ ВСТУПАТЬ В КОНТАКТ.**

В операционной воцарилась мёртвая тишина, нарушаемая лишь тихим гудением серверов.
— Они… они не предупреждают нас о себе, — наконец выдавил Артур, и его голос прозвучал хрипло и чуждо. — Они предупреждают нас о нас.

Элина медленно кивнула, и в её глазах читалась не страх, а бесконечная, вселенская жалость.
— Именно. Они не ставят знак на своей клетке. Они ставят его на нашей. Они нашли нас. Увидели наш молодой, зарождающийся разум, наши возможности… и признали их самой страшной заразой во Вселенной. Они изолировали нас, пока мы не научились выбраться из колыбели и заразить собой другие миры. Эти «Смотрители Безмолвных Созвездий»… они не хранители знаний. Они санитары. А мы — чума.

Артур откинулся на спинку кресла и посмотрел в круглое окно обсерватории. Ночь была ясной. Звёзды, миллиарды лет служившие человечеству путеводными огнями, символами надежды и романтики, вдруг погасли. Нет, они всё так же светили, но теперь между ними проступал невидимый ранее узор. Гигантская, окутывающая всю Солнечную систему табличка, видимая только тем, кто научился видеть тьму.

Человечество веками смотрело в небо в поисках братьев по разуму, богов или, на худой конец, соседей.
И нашло.
Нашло предупреждающую надпись на собственной клетке.

И тогда Артур Локвуд понял самый ужасающий аспект всей этой истории. Карантин не вечен. Любая защита имеет срок годности. Любой знак выцветает.

И вопрос был уже не в том, одиноки ли мы во Вселенной.
Вопрос был в том, проснутся ли Смотрители, чтобы обновить табличку, когда мы наконец попытаемся её преодолеть.
И что они будут делать с заразой, которая научилась читать.