Сколько живёт комар. 1

— Ты, случайно, не знаешь, сколько живёт комар в неволе?
   — Что?
   — Ты понимаешь, какое интересное дело! Похоже у меня в квартире уже больше месяца живёт комар. Мне кажется, это один и тот же комар! Такое может быть? Он какой-то приметный! Жужжит не противно, а радостно, словно песню поёт. Колыбельную. Он и не кусает меня! Или же если и делает это, то так деликатно, что я ничего не замечаю! Согласись, интересно и даже загадочно!
   Максим Максимович Максимов взволнованно повествовал о душке-комаре, совсем не замечая, что Лида — его собеседница и возможно даже возлюбленная — смотрит на него абсолютно безумными глазами.
   — Максимов, ты слышал, что я тебе говорила?
   — Да, нет, неважно. Ты дослушай про комара! Это же какое-то уникальное насекомое — мой комар!
   — Знаешь что, Максимов! А не пошёл бы ты со своим живым уголком! Да тебе и самому в зоопарке место! Бабуин безмозглый! Иди-ка ты в болото, в самое коварное, комариное и погибельное!
   — Что? — искренне удивился Максим Максимович. Вроде бы всё хорошо было. Ужинали, беседовали о всяких важных вещах вроде комара-долгожителя, и вдруг Лида разозлилась и гонит его. Какая вожжа её хлестнула? — Ты меня выгоняешь? Прямо сейчас? В ночь? — на всякий случай уточнил Максимов.
   — Да! Проваливай! И адрес мой забудь!
   — А номер телефона? — уточнил дотошный Максимов, привыкший к абсолютной ясности во всём.
   — И его вычеркни из своей идеальной памяти! — завизжала Лида. Лицо её некрасиво покраснело и сморщилось, превратив привлекательную Лиду в старуху-ведьму, которая схватилась за сковороду, как утопающий за спасательный круг. — М.... в кубе! Пошёл вон!
   — И ты туда же! — расстроился Максимов, послушно оделся и обулся и, потоптавшись в прихожей, сказал, чтобы Лида передавала привет Андрюшеньке и если она разрешит, то он, Максимов, как и обещал, всё-таки сводит пацанёнка в планетарий и расскажет ему о звёздах и планетах, а кроме того...
   — Убирайся из нашей жизни, придурок! Навсегда! — Лидкин голос уже даже не походил на женский. Это был вопль измученного существа, разочарованного и несчастного, а потому опасного.
   Максимов вздохнул и вышел из квартиры, а Лида, наревевшись вдоволь, взяла бутылку дорогого вина (дура, миллион раз дура! она купила это вино, чтобы отпраздновать помолвку с Максимовым! ведь любой идиот понял бы, что дело к тому и идёт! любой, но не Максимов, бывший уникальным... чудаком в кубе!) и пошла заливать горе к соседке, которая десятки раз говорила Люде, чтобы она не тратила время на этого придурка-математика, что каши с ним не сваришь, что вид у него малахольный и что замуж он её никогда не позовёт, а если она сама его обманом на себе женит, вскоре пожалеет и проведёт жизнь в тоске и непонятных формулах.
   — Неправда! У нас чувства, пусть и не великие! — когда-то отмахивалась от мудрых слов Лида. — Сама посуди, он и Андрюшеньку любит, как своего собственного ребёнка, да и сын к Максу привык! И приезжает Максимов ко мне регулярно.
   — Ага! Знаю! С занудливой регулярностью! Вторник и пятница, ужинает, ночует и убегает. Может быть у него вообще жена имеется! Ты дома-то у него была? Звал?
   — Ну, была! Не звал, сама напросилась. Обыкновенная холостяцкая берлога, неуютная и пустая. Вот поженимся и...
   — Ох, насмешила! Никогда он не сделает тебе предложение! Попомни мои слова!
   — Ну, говори, что хочешь, а я в нём уверена. Да и в себе тоже!
   — Дура ты, Лидка! Пока молода, ищи себе настоящего ухажёра! Вот тебе мой совет!
   — Которого я не просила!
   Подруги если и ругались, то исключительно по поводу Максимова и его вялых ухаживаний, более напоминавших рутинную, серую жизнь надоевших друг другу супругов. Лида искренне была привязана к чудаковатому Максимову (о любви речи не шло, да и зачем она, любовь эта! вон, Андрюшка — плод отчаянной страсти! а отец его где? а? вот никто и не знает, и растёт ребёнок, и тоскует, и вглядывается в лица всех пап, приходящих в детский садик за своими чадами, и часто Лиду спрашивает, а вон тот, большой дядя с бородой, не мой папа? вот к чему эта самая любовь и привела! ну её в болото, пусть будет привязанность, лёгкая, но прочная!) и наивно думала, что и Максимов питает к ней нежные чувства! И хорошо им вместе, и уютно! Чего ещё надо? Только оформить отношения и съехаться! И, как думалось Лиде, Максимов вот-вот должен был сказать самые важные слова. Но он почему-то тянул, намёки не замечал, а когда начал разглагольствовать о комаре, не услышав слова Лиды о её мечте: отпраздновать Новый год где-нибудь у тёплого моря (да он её даже и не слушал!), она вдруг отчётливо поняла, что и через пять, и через десять лет они будут всё также ужинать вместе два раза в неделю, иногда Максимов будет водить Андрюшу в цирк или зоопарк, а она, Лида, будет стареть в одиночестве, профукивая свою жизнь. Это осознание жалящей молнией пронзило её сердце и заставило выставить верного и надёжного, как ей казалось, кавалера из дома.
   Лида снова заревела (воспоминания одолели её уже у соседской двери, Лида прекрасно понимала: стоит подруге увидеть её распухшую физиономию и бутылку в руках, она тут же скажет, что она так и знала и Лидку предупреждала!), вытерла слёзы ладонью и решительно нажала на кнопку звонка. Дверь распахнулась тот час же, словно соседка караулила Лидку (так и было, Лидины вопли слышал почти весь подъезд).
   — А я так и знала! А я тебе говорила! — триумфально сказала соседка (потом она себя корила за эти свои слова, могла бы удержаться и не сыпать соль в свежую рану) и велела:
   — Проходи! У меня пирог с мясом допекается! Сейчас мы твои страдания слегка подлечим!
   На этом Лидина роль в рассказе выполнена, так как главным героем был избран Максим Максимович Максимов (кем избран? почему? да шут его знает! наверное комар так нажужжал на ушко самому главному насекомому (у них, комаров, свои божества наверняка имеются!), а тот уже отправил просьбу куда-то выше!), но рассказчик не желает оставлять читателя в недоумённом и неудовлетворённом любопытстве, мол, сказано «а», значит, и «б» должно сорваться с языка! Что ж, не буду упрямиться и коротко скажу, что судьбу Лиды решил её сын Андрюшка.
   Как-то вечером, когда Лида слегка задержалась на работе, и уставшая воспитательница уже мысленно прокляла и Лиду, и ещё одну мамашу, чей отпрыск (его тоже звали Андреем, так вот Судьба решила поиграть людьми) спокойно строил пирамиду, нисколько не тревожась, что из всей группы лишь два ребёнка остались невостребованными.
   — Андрюша! Одевайся! Извините, припозднился немного!
   И почему сердечко Лидиного Андрюши забилось с отчаянной надеждой, как только он услышал этот громкий голос? Может быть потому, что «его» имя было сказано так ласково и с заботой?
   — Мужчина, а вы кто? — удивилась воспитательница, видящая обладателя проникновенного голоса впервые в жизни.
   — Я — Андрюшин дядя. Сестра попросила его сегодня забрать. Андрей, одевайся, я спешу!
   — Мы все спешим, гражданин, но ребёнка я вам не отдам!
   Андрей (тот, который сын Лиды) не стал слушать пререкания взрослых, почему-то уверовав, что этот большой и шумный, пока незнакомый дядя, и есть его заплутавший отец. А папы, как правило, ждать, пока их чада натянут тёплые куртки и шапки, не любили, поэтому Андрюша быстро оделся и спокойно сел на стульчик, чтобы быть готовым, когда папа — уже гневный и красный — доругается с воспитательницей, возьмёт обоих Андрюш за руки и отвезёт их в Лидину квартиру.
   Запыхавшаяся и взволнованная Лида вбежала в раздевалку группы как раз в тот момент, когда недоразумение с Андрюшиным дядей счастливо разрешилось, и оба Андрюши уже были укутаны и готовы покорять темень холодного декабря.
   — Мама, а за мной папа пришёл! — радостно крикнул Андрюша.
   Лида смутилась. Ей бы уже привыкнуть к сыновнему оптимизму, но каждый подобный выбор надрезал душу тонко и больно, напоминая ей самой о собственной неустроенности.
   — Извините его. Нас обоих, — сказала Лида Андрюшиному «отцу» и воспитательнице и, схватив сына за руку, потащила его вон из детского садика.
   Наверняка Андрюша очень правильно и в нужное время загадывал желание о том, чтобы папа наконец-то нашелся (к Максимову Андрюша относился слегка снисходительно, чуть ли не как к ровне, не видя в этом дяде смелости и взрослости, поэтому настырно продолжал поиски своего настоящего отца). Иначе как объяснить то, что «папа», схватив племянника Андрюшу подмышку, догнал Лиду и предложил им всем поужинать в каком-нибудь кафе, чтобы каким-нибудь салатом и хорошим куском бифштекса протолкнуть вглубь, а потом и вовсе изничтожить неловкость ситуации.
   Вы скажете, что такого не бывает, что жизнь вот так просто не сводит людей вместе? Да? Но как-то же люди знакомятся! А потом и влюбляются, и женятся, и дети у них появляются! И всё иногда начинается вот так просто и, казалось бы, случайно. (А вы знаете, что когда боги слышат вот это короткое словечко — «случайно» — они смеются так громко, что на Земле происходят землетрясения и начинают извергаться внезапно пробуждённые вулканы? Боги смеются, а потом немного печалятся. Ведь они так старались, так выстраивали все события, так корректировали пространство и сверяли часы! А люди всё говорят: «Случайно!» Богам тоже может быть обидно!)
   Вот на этой «случайной» встрече, переросшей в крепкий союз, напитанный любовью и уважением, мы оставим Лиду и Андрюшу и их нового папу (пусть остаётся безымянным и безликим, дабы не утомлять читателя лишними и абсолютно ненужными в рассказе подробностями).
   И вернёмся к главному герою, который всё это время терпеливо ждал на продуваемой всеми ветрами остановке нашего внимания и позднего автобуса.
   «Чего ей не хватало?» — думал Максимов о Лиде. «Всё же было так хорошо и правильно!»
   Рассуждал он без горечи и тоски (да, в этом он сам себе спокойно признался), так как Лида — милая, домашняя, прекрасная кулинарка — не была любовью всей его жизни. Максимов в чувства вообще не верил, так как их нельзя надёжно описать формулами. А раз явление не втиснуто в точную формулировку, значит, этого явления просто не существует. И явит оно себя миру лишь тогда, когда кто-то талантливый возьмёт в руки карандаш и на листе бумаги очень точно, верными буквами и цифрами, которые никогда не врут, напишет искомую формулу любви, счастья, радости и всего прочего, чему люди придают такое огромное значение.
   Сейчас вы подумаете, что Максимов был эмоциональной пустышкой, калекой и, возможно даже, не совсем психически здоровым человеком. «И зачем писать о подобном существе?» — пробурчит недовольный читатель. «Сколько в мире людей, достойных пера самой Истории! Сколько счастья и трагедий, сколько радости и горя, сколько удачных и фатальных приключений происходит на этой планете! Да взять даже самый обычный, скучный день какой-нибудь домохозяйки, и то приятнее будет читать, чем об этом бездушном зануде, м..... в кубе!»
   «Ну вот и вы туда же!» — ответит читателю обиженный Максимов. Обиженный не столько оскорблением, сколь его банальностью. Уж сколько раз Максим Максимович Максимов слышал подобное! И не счесть! Что же касается чувств... Были они у Максимова, как не быть! Самые обычные, можно сказать, бытовые, были. А вот глобальные, о которых так любят писать в романах... Вот таких не было. И не могло быть, потому как соответствующие формулы никак учёные не выведут!
   «Вот существование комара, его аномально долгая жизнь и загадочный, нежный писк — вот это вопрос, имеющий ответ! Наверняка имеющий! Нужно как-то этого комара пометить, очень аккуратно, чтобы наконец-то понять, это один и тот же или же в подвале дома снова стоит вода, и вывелся рой комаров. Но тогда вопрос: почему их не много в квартире? Ведь обычно они налетают всем многочисленным выводком!» — думал Максимов так усердно, что, конечно же, проехал свою остановку (да, да, за то время, пока читатель предъявлял к объекту повествования, то есть Максимову, претензии, наш герой уже успел сесть в автобус и доехать до дома, вернее, проехать мимо).
   «Плохо, что сломан привычный уклад жизни», — думал Максимов, бредя навстречу холодному ветру. «Освободились два вечера. Непривычно. А Лида так вкусно цыплёнка жарила!» — Максимов сглотнул слюну, поняв как ему будет недоставать этих ужинов. И вечеров вообще, конечно.
   Ему бы купить букет цветов, торт и бутылочку хорошего вина, да извиниться, сказав, что был дураком по всем фронтам. Ему бы купить Лиде какой-нибудь подарок вроде золотого колечка, а Андрюше машинку или робота. И всё бы ему простилось! Абсолютно всё! Но подобные мысли даже не заглядывали на край сознания Максимова, ибо Лида очень ясно и твёрдо сказала катиться ко всем чертям! Раз человек решил, то и переубеждать его не имеет смысла! Так ведь?
   Максимов вошёл в пустую квартиру, зажег свет и замер, прислушиваясь.
   — Зззззз, — послышалось из комнаты тихо-тихо.
   — Надо же! Живой! И чем бы его пометить! — обрадовался Максимов и подумал, что формула его отношения к комару кристально ясна, потому как это даже не чувство, а научный интерес.
   Суббота прошла, как ей и положено было проходить. Разве что проснулся Максимов в своей кровати, что было слегка непривычно. В остальном его распорядок дня был строг и рационален: съездить за продуктами, поплавать в бассейне (Максимов прекрасно понимал, что для полноценной работы мозга, который и был самым важным органом в организме, всё остальное тело должно было поддерживаться в полнейшем порядке), подышать воздухом в лесу, что раскинулся прямо около пятиэтажки, в которой жил Максимов, позвонить родителям, а вечером прочесть очередной детектив. Ну и последить за комаром, конечно же!
   — Завтра уеду к родителям на весь день. Мама решила переклеить обои в спальне, — зачем-то объяснил Максимов комару, бодро порхавшему по кухне.
   Насекомое вело себя странно: не искало тепла и крови, а вдумчиво исследовало кухню, словно запоминая, где стоят кастрюли, миски, тарелки и прочая кухонная утварь.
   — Сейчас посуду помою, книжку почитаю и спать, — почти душевно сказал Максимов комару, и в этот момент кто-то позвонил в дверь. — Наверняка ошиблись квартирой, но открыть надо, а то не отстанут. Пойдём, посмотрим, кто там?
   Комар, будто бы поняв, что ему было сказано, полетел в прихожую, а Максимов подумал, насколько странными бывают совпадения. Комар его слова понять никак не мог, ведь у того комара и мозгов-то нет! А человеческий голос наверняка напоминает насекомому грохот водопада.
   — Забавно! — пробормотал Максимов и открыл дверь. А комар, словно птица, которую всю её жизнь продержали в клетке, вырвался в свободу подъезда. — Нет! Куда? — крикнул Максимов комару, но тот, пискнув на прощание, исчез. А вместо комара...
Продолжение следует завтра
©Оксана Нарейко