Номад Пожиратель Осколков

**Судовой журнал «Реципиента-12», он же «Номад», он же «Скрежет Сталей», он же…**

Глаза капитана Элизы Вейн открылись от звука, которого не должно было быть. Не монотонного гула силового поля, не мерного постукивания импульсных двигателей и даже не тревожного скрипа перестраивающихся переборок. Это был шёпот. Протяжный, сиплый, словно песок, сыплющийся на металл. Он доносился из вентиляционной решётки над её койкой.

«Опять новое присоединение», — мысленно вздохнула она, откидывая одеяло. Пол под босыми ногами был тёплым и шершавым, словно из полированного базальта. Вчера он был гладким и холодным, как титановый сплав. Она уже и не помнила, когда пол в её каюте был просто полом.

Коридор за дверью подтвердил её догадку. Там, где вчера была стена с дисплеями статуса, зиял проём. Края его были оплавлены и закручены внутрь, словно гигантская свеча. Из проема тянуло запахом озона и чего-то сладковато-гнилостного. Внутри виднелось помещение, явно не человеческое: стены из перламутрового, органического на вид материала, испещрённые биолюминесцентными прожилками, пульсирующими неспешным, чужим ритмом.

Элиза не удивилась. Она потрогала компас-браслет на запястье — единственную постоянную вещь на всём корабле. Стрелка безумно вращалась, пытаясь указать на север, которого здесь не существовало.

— Карта, — тихо сказала она.

Стена напротив отозвалась. Голографическая проекция корабля зависла в воздухе, мерцая и искажаясь. Он был похож на кошмар архитектора-шизофреника. Ядро человеческой конструкции — сферу мостика и реакторные отсеки — теперь оплетали, как паразиты, десятки присоединённых фрагментов: спиральные рёбра ксилоидных крейсеров, угловатые структуры древних машинных рас, биомеханические мешочки, пульсирующие в такт неведомому сердцу. Новый фрагмент, органический, уже был встроен в схему, его тонкие щупальца-коридоры пронизывали три ближайшие палубы.

— Пометить сектор 7-Гамма как «Сифоно-Плесневой». Уровень угрозы: потенциально биоопасный. Направить туда дронов-дезинфекторов.

Голос с потолка ответил ей скрипучим баритоном, в котором смешались английский, щёлкающий язык Г’харров и механизированный бинарный код: *«Подтверждаю, Кэп-т-т-тан Вейн. Дроны заправлены. К-к-оридор Б-92 перенаправлен в обход. Предупреждение: Система жизнеобеспечения сообщает о н-н-наличии пси-активных спор в в-в-воздухе сектора. Рекомендован усиленный м-м-ментальный скрининг»*.

— Принято, — Элиза двинулась к мостику, её пальцы скользнули по шраму на ребре — старой памяти о внезапной декомпрессии, когда «Реципиент» вобрал в себя обломок с непрочитанными системами оружия.

Мостик был единственным местом, которое старались сохранять неизменным. Бесполезная попытка сохранить подобие контроля. Но даже здесь стены дышали, меняя оттенок серого, а панели управления были лоскутным одеялом из сенсорных экранов, рычагов, биологических мембран и кристаллов, реагирующих на прикосновение.

— Статус? — бросила она, занимая своё кресло. Оно мягко обняло её, подстраиваясь под форму тела.

Первый пилот Кай, не отрываясь от главного экрана, ответил:
— Новый фрагмент ассимилирован на семьдесят восемь процентов. Материалы идут на усиление корпуса. Технологии… странные. Какая-то форма телепатического роста. Корабль пытается протянуть новые нервные окончания к основному компьютеру.
— Не дадим ему. Изолируй до полного анализа.
— Пытаемся. Но он уже говорит с нами.

Кай повернулся. Его лицо было бледным.
— Вентиляция в нижних декарах шепчет. На языке мриссов. Этот язык мёртв пять тысяч лет, Элиза. А он шепчет об «одиночестве» и «жажде симбиоза».

Внезапно «Реципиент» содрогнулся. Не от толчка, а от глубокого, внутреннего спазма, будто гигантский организм переваривал что-то несъедобное. Свет погас, сменившись аварийным красным. На мгновение воцарилась тишина, а потом голос корабля зазвучал снова. Но теперь это был хор. Десятки голосов, наложенных друг на друга, говорящих и поющих на разных языках, сливающихся в единый, жутковатый гимн.

*«Обнаруж-ж-жен к-к-рупный объект. Класс: Ликвидатор. Происхождение: Неопознан-н-но. Материалы: Высокий п-п-потенциал. Начинаю процедуру сближ-ж-жения»*.

На главном экране возникла картина. Это был не просто обломок. Это был громадный клинок мёртвого корабля, чернее космоса, усыпанный неподвижными орудийными портами. Он медленно вращался, и на его борту угадывались выщербленные следы древней битвы.

— Нет, — прошептала Элиза. — Это ловушка. Это улей! Смотри на энергетическую сигнатуру — там есть слабые следы! Отводы! Срочно отводы!

Но было поздно. «Реципиент» уже потянулся к добыче. Гигантские манипуляторы, собранные из обломков десятка рас, выдвинулись из его брюха. Силовые поля сгенерировали путы. Корабль-падальщик не мог сопротивляться инстинкту. Инстинкту, зашитому в его самое ядро людьми, которые хотели, чтобы их творение пожирало прошлое, чтобы строить будущее.

— Он не слушает! — закричал инженер Сото с нижнего поста. — Автономные системы захвата работают в обход нас! Мы идём на таран!

Клинок Ликвидатора заполнил весь экран. И тогда из его тёмных портов хлынул рой. Не корабли. Не дроны. Нечто среднее между насекомым и осколком боли. Мириады мелких, юрных существ из чёрного металла, устремившихся к «Реципиенту».

Первый удар пришёлся по новому, органическому крылу. Биолюминесцентные прожилки погасли, взрываясь облаками спор. Тот самый шёпот из вентиляции превратился в вопль.

Следующий удар принял на себя старый, надёжный корпус с маркировкой Земного Альянса. Металл плавился и рвался.

— Они не атакуют, они присоединяются! — закричал Кай. — Они встраиваются в нас!

Элиза вцепилась в подлокотники. Её корабль, её дом, её вселенная — сходил с ума. Он поглощал агрессора, а агрессор поглощал его. Новые, чужие, враждебные коридоры прорастали сквозь палубы со скоростью раковой опухоли. Системы управления визжали на языке, который не мог знать ни один живой человек.

Она увидела, как панель перед ней расплавилась и превратилась в нечто вроде алтаря с растущим кристаллом.

И в этот миг капитан Элиза Вейн поняла. Они не были экипажем корабля. Они были экипажем симбионта. Мозгом этого безумного, растущего, вечно голодного Левиафана, плывущего по кладбищу цивилизаций.

— Все на аварийные посты! — её голос перекрыл гул боя и скрежет ассимиляции. — Не сопротивляемся! Не пытаемся контролировать! Мы помогаем!

— Что?! — обернулся Кай.

— Мы помогаем ему переварить! Инженерное ядро — анализируйте поступающие данные о структуре агрессора! Ищите уязвимости, точки управления! Оружейные банки — цельтесь не в рой, цельтесь в материнский клинок! Мы даём «Реципиенту» зубы! Мы его иммунная система! Мы его сознание!

Она кричала уже не только людям. Она кричала кораблю. Всем его частям, всем встроенным чужим сознаниям, всем призракам в машине.

— ТЫ НЕ ОДИН! МЫ ЗДЕСЬ! ДАВАЙ ИМ ОТВЕТ!

На мгновение всё замерло. Казалось, сама структура корабля прислушалась. И тогда «Реципиент» ответил.

Не голосом. Действием. Там, где только что был человеческий лазерный комплекс, выросла башня из чёрного базальта Ликвидатора. Но она не стреляла в «Реципиент». Она развернулась, и луч чистой негативной энергии ударил в сердцевину вражеского клинка.

Органический сектор, агонизируя, выбросил в пространство облако пси-активной плесени, которая ослепила сенсоры роя.

Корабль сражался. Весь. Целый. Каждый его ассимилированный обломок, каждая чужая технология работала в унисон, направляемая волей и яростью маленьких, хрупких существ в его ядре.

Скрежет стоял невероятный. Корабль ломал себя и перестраивал заново, чтобы сломать врага.

Когда всё закончилось, тишина была оглушительной. На экране дрейфовали обломки Ликвидатора, уже затягиваемые силовыми полями «Реципиента» для дальнейшего анализа.

Элиза медленно выдохнула. Пол под ногами снова был другим — тёплым, упругим, живым.

Голос корабля вернулся. Теперь в нём преобладал человеческий модулятор, но с новым, металлическим обертоном.

*«Ассимиляция завершена. Н-н-новые материалы… перспективны. Благодарю за… сотрудничество»*.

Элиза обвела взглядом мостик. Люди смотрели на неё, ещё не веря, что живы. Они жили внутри постоянно меняющегося лабиринта, который они называли домом. Они не знали, на чём летят.

Но сегодня их корабль узнал их. И это было главное.

— Отличная работа, — тихо сказала капитан Вейн. И было неясно, кому именно.