Некросеть

Корабль «Звездочет» замер в ледяной пустоте за Поясом Койпера, где Солнце — лишь яркая точка в угольном бархате вечности. Внутри стального кокона царила звенящая тишина, нарушаемая лишь навязчивым гулом систем жизнеобеспечения и прерывистым дыханием оператора связи Элизы Рен.

Она была пристегнута ремнями к креслу, чтобы не уплыть в невесомости. Перед ней мерцал главный экран, усеянный значками ожидания. Но Элиза смотрела не на него. Ее взгляд был прикован к боковому монитору, где на фоне звездной карты висела цепочка из двадцати трех тусклых значков. Каждый — вечный маяк. Каждая иконка — могила.

— Приготовиться к сеансу связи, — ее голос прозвучал глухо в тесной кабине. — Запускаю протокол «Некросеть».

Механик Люк, болтавшийся в дверном проеме, скептически хмыкнул. Его взгляд упал на значок «Странника-1», первого в цепочке.
— И как ты это выносишь? — его голос был грубым, но без злобы. — Каждый день подключаться к... этому. Они были героями. А мы превратили их в запчасти. Мертвец должен лежать в земле, а не висеть на проводах, как марионетка.

— Радиоволна отсюда будет идти до дома два года, — отрезала Элиза, не отрывая глаз от экрана. — А Некросеть мгновенна. Сквозь них. И не называй их так.

«Они». Первопроходцы. Те, кто рванул к звездам на первых, ненадежных гробах с двигателями, работавшими на чуде и фанатизме. Они не вернулись. Их суда вышли из строя, ресурсы иссякли, и они навеки остались в безмолвном балете по орбитам, которые стали их саваном. Элиза скользнула пальцем по холодному экрану, выводя на него модель «Странника-1». Висмутово-белый скафандр парил в вакууме, пронзенный щупальцами кабелей. Официальная формулировка гласила: «Стабилизация биологического субстрата для минимизации энтропии квантовой связи». Элиза же всегда видела это иначе: паук, застывший в собственной паутине, которую сплели ему другие, чтобы ловить эфирные сигналы.

Она отправила импульс калибровки и, как всегда, почувствовала легкую тошноту. Где грань между использованием наследия и осквернением могилы? Она давно перестала искать ответ. Ее ритуал был иным. Ее пальцы пробежали по клавиатуре, выводя на отдельный, личный монитор значок «Сирены-4». Она послала короткий, незашифрованный импульс. Просто точку. Привет, папа. Двадцать лет спустя.

— Фоновая проверка канала, — официальным тоном объявила она, переводя взгляд на «Странник-1».

В наушники хлынул не звук, а его призрак. Тихий, едва уловимый шепот. Не слова, а их обломки, растянутые и искаженные временем и пространством. Шорох космического ветра о пластину скафандра? Скрип замерзших суставов?

*…Мария… свет… так холодно…*

Элиза замерла, сердце уходило в пятки. *Мария*. Имя ее матери, умершей за год до старта «Странника». Этого не могло быть в бортовых записях. Она судорожно проверила логи — чистые. Фантом. Слуховая галлюцинация от долгого напряжения. Так учили в академии.

— Канал стабилен, — ее голос дрогнул лишь на микросекунду. — Начинаем передачу лога миссии.

Она запустила поток данных. Все шло как обычно, пока она не бросила взгляд на телеметрию «Призрака Ориона», седьмого в цепочке. Крошечный, но явный скачок энергопотребления в системе поддержания... чего? Там не было жизни, только замороженная плоть. Глюк. Стопроцентно глюк.

Передача шла минуту, когда это случилось. Элиза вскрикнула, дернув головой и задев наушником за плечо. Из динамиков донесся тонкий, детский голос, который пел колыбельную. Ту самую, что ей пела мать. Данные на экране показывали: в этот миг сигнал проходил через «Сирену-4».

— Что? — Люк оттолкнулся от косяка, его лицо выражало недоумение.

Элиза ничего не успела ответить. Главный экран погас, а затем вспыхнул ослепительно-белым. Все двадцать три иконки на карте замигали в идеальной, жуткой синхронии. В наушниках Элизы тихий шепот превратился в оглушительный рев. Не хаотичный — это был вихрь из голосов, обрывков песен, предсмертных стонов, бортовых записей, детского смеха, криков отчаяния и тихих молитв. Все сразу. Все двадцать три.

— Что происходит?! — закричал Люк, схватившись за поручень.

Элиза, онемев, пыталась отключить систему, но ее пальцы не слушались. Она была прикована к этому хаосу. И сквозь него она стала различать отдельные фразы, четкие, ясные, будто кто-то говорил прямо ей в ухо.

*…вижу бесконечность, она смотрит на меня пустыми глазами…*
*…температура падает, батареи на нуле, но звезды… какие звезды…*
*…передай жене, что я… что я…*

И главный голос, самый древний, ледяной и безразличный. Голос Старого Джо со «Странника-1».

*Мы не просто ретрансляторы, дочь моя. Мы — память. Мы — завеса, которую вы набросили на бездну, чтобы не смотреть ей в лицо. Вы используете наши трупы, чтобы кричать в пустоту, и ждете, что она не ответит.*

Элиза пыталась дышать, но воздух словно застыл в легких.

*Но пустота слышит, — продолжал голос, и в нем не было ни злобы, ни печали, лишь бесконечная, всепонимающая усталость. — Она всегда слышала. И сейчас она отвечает. Через нас. Сквозь нас.*

На экране белое сияние сменилось картиной, от которой кровь застыла в жилах. Это была не звездная карта. Это был вид изнутри. Бесчисленные точки света, но это были не звезды. Это были глаза. Мириады не моргающих, холодных, бесчеловечных глаз, уставленных на их крошечный корабль из глубин космоса, который был вовсе не пустым. Он был полон. И он наблюдал.

*Они всегда были здесь, — прошептали двадцать три голоса как один. — За завесой. За нашими спинами. И теперь завеса приоткрылась.*

Связь с Землей оборвалась. Сигнал «Некросети» погас. «Звездочет» висел в полной, всепоглощающей тишине. Тишине, которая была громче любого крика.

Люк смотрел на Элизу расширенными от ужаса глазами. Он тыкал пальцем в панель управления, пытаясь выйти на Землю. Все частоты молчали. Все, кроме одного.
— Элиза... — его голос сорвался. — Смотри.

На запасном мониторе мерцал единственный значок. «Силена-4». Корабль ее отца. Из него шел непрерывный поток данных. Не на Землю. Внутрь корабля. В их бортовой компьютер.

Элиза медленно подплыла к экрану и открыла файл. Это были не звездные карты и не логи. Это была оцифрованная энцефалограмма. Энцефалограмма ее отца, умершего двадцать лет назад. Ритм был стабильным, ясным и абсолютно чуждым всему, что она знала о человеческом мозге.

Она посмотрела на Люка, и в ее глазах не было слез, лишь холодное, безжизненное понимание.
— Это был не ответ, Люк, — прошептала она. — Это была синхронизация. Они не снаружи. Они уже здесь. Внутри Сети. И теперь они загружаются к нам в систему.

Она посмотрела в темный иллюминатор. Звезды мерцали холодно и безразлично. Но теперь она *знала*. Это были не звезды.

— Отец... возвращается, — добавила она. — Но не один.