Орден порядка 29. Испытание единством

Кулагор оживал. Залы, ещё недавно пустые, теперь наполнялись голосами. Во дворе строились новые казармы, кузнецы ковали доспехи, маги разжигали факелы одним жестом руки.
С каждым днём прибывало всё больше людей. Кто-то приходил за защитой, кто-то за славой, кто-то — просто потому, что больше негде было жить.
Я стоял на башне и смотрел вниз. У ворот толпились новые рекруты: крестьяне с вилами, наёмники с потёртыми клинками, юные маги с глазами, полными надежды. Орден рос быстрее, чем я ожидал.
— Быть лидером — это не только вдохновлять, — сказал Шон, поднявшись ко мне. — Это ещё и гасить пожары. И кажется, первый уже начался.
Во дворе собралась толпа. Два отряда — наёмники из южных земель и крестьяне из окрестных деревень — стояли друг против друга, сжимая оружие. Слова летели громче ударов.
— Мы пришли умирать, а не пахать землю! — орал бородатый наёмник, сплёвывая на камни. — Пусть эти деревенщины сами тащат воду и чинят стены!
— Мы тут не для того, чтобы вас кормить! — ответил высокий крестьянин. — Все равны! Ты не лучше нас только потому, что держишь меч!
Толпа зашумела. В воздухе искрили нервы.
Я шагнул вперёд, и Турос загудел в груди. В этот миг я понял: если сейчас не остановлю их, Орден рухнет, не успев окрепнуть.
— Довольно! — мой голос эхом отозвался от стен. — Вы пришли сюда не за спором. Вы пришли бороться. Не друг с другом, а с Мефисом.
Наёмник скривился.
— Легко говорить тому, кто стоит над нами. Ты — маг. А мы — простые люди.
Я поднял руки. В одной вспыхнуло пламя, в другой — иней. Белое сияние озарило весь двор.
— Маг или не маг, в бою я рискую той же жизнью, что и вы. И каждый здесь будет рисковать своей. Но только если мы будем едины, у нас будет шанс. Разделённые мы падём, как падали уже тысячи.
Я обвёл взглядом толпу. Лина вышла ко мне и ударила молнией в небо.
— Орден — это равенство, — сказала она. — Кто работает — тот ест. Кто учится — тот защищает. Нет избранных. Только мы. Все вместе.
Шон поднял свиток и громко прочёл:
— «В единстве — порядок. В порядке — сила». Так гласит новый устав Ордена.
Толпа стихла. Кто-то из наёмников опустил оружие, кто-то из крестьян кивнул. Раздражение не исчезло, но напряжение спало.
Поздно ночью мы втроём собрались в зале совета.
— Себастьян, — сказала Лина, её глаза сверкали молниями, но голос был мягкий, — ты должен понять: с каждым днём у тебя будет не меньше врагов внутри, чем снаружи. Люди разные. Они привыкли жить порознь. А теперь ты хочешь, чтобы они стали единым Орденом.
— Я знаю, — ответил я. — Но у нас нет выбора. Если мы не будем едины, Мефис сделает за нас выбор.
Шон вздохнул.
— Ты начал войну не только с ним. Ты начал войну с хаосом, который живёт в каждом сердце.
Я посмотрел на карту узлов, лежавшую перед нами. Линии на ней мерцали, и где-то далеко один из узлов вспыхнул слабым светом.
— Тогда мы будем сражаться на два фронта, — сказал я. — С врагом снаружи. И с раздором внутри.
А в это время, далеко от Кулагорa, в землях, где уже царила тьма, Мефис улыбался.
— Пусть строят свой Орден, — прошептал он. — Чем выше поднимется их башня, тем громче будет её падение.